На Синае сильный ветер

Аннабет Ройсс: литературный дневник

Последний день бабьего лета в Айфеле… Солнце, двадцать четыре в тени, а у меня из головы не выходит, что ты один-одинёшенек стоишь посреди бескрайней звёздной ночи и прикуриваешь на холодном ветру…
Ничего, радость моя, как-нибудь не засну у врача. Если что, он мне глаза откроет.)) Потом найду время днём уши поплющить.
Открыла новую страницу в Контакте, чтобы быть у тебя под боком… Эта мысль уже несколько раз ко мне приходила, и на третий или четвёртый (сбилась со счёта) заход я решила прислушаться к ней. Оставила тебе сообщение, ты его прочитал, знаешь, где я спряталась. Открою профиль, и тогда ты в любой момент сможешь написать мне, я увижу на телефоне. Понимаешь, меня немного беспокоит, что ты не ходишь по ссылкам — а вдруг ты и с почтовыми серверами не в ладах?... Может ведь быть такое?.. Запросто. В Контакте ты освоился, умеешь им пользоваться, и там легко текст наговорить или набрать…
Светить меня в “друзьях”, ты прав, лучше не стоит…
А ещё там есть паблик “Граница сегодня”, где есть возможность раздобыть трансфер до Калининграда…
В общем, страница есть, и никто, кроме тебя, Юрик, о ней не знает. По вечерам буду заглядывать, поскольку телефон по неизвестным причинам иногда “теряет” уведомления о сообщениях.



Расскажу тебе про Севку. В жизни его звали Борькой. Он жив-здоров, но для меня он умер, когда мы в начале девяностых попрощались в Шереметьево-2.
Всё так же живёт в Канаде, музыку бросил, учился драме, драму бросил, стал чиновником. Мой ровесник с крашенными волосами и всё такой же, как в юности, самодовольной физиономией.
Ненавидит Россию и всё русское. Жлоб. Контакт с ним был на прошлой моей странице в ВК, пришлось найти его, чтобы получить разрешение на использование стихотворения в тексте романа — этот странный человек страшно удивился, что я его стихи не забыла… Перекинулись парой фраз, и вновь убедилась, что Борьки давно нет на свете, а надутый тип, носящий его имя, это совершенно другой, крайне неприятный и абсолютно чужой дядька, которым он, наверное, всегда отчасти и был в контексте непрерывной беды моей…
Где-то читала, что первая и последняя любовь похожи друг на друга своей глубиной и силой. Ещё одно кольцо: первая любовь —звезда над жизнью во времени, последняя — над жизнью в вечности… Последняя, самая прекрасная, единственная, настоящая…



В пятницу к нам Господь заходил. На этот раз Он был в облике бабушки лет восьмидесяти. Дашка обнаружила её на лестнице — старушка сидела на ступеньках и плакала. Оказалось, что она приехала аж из самого Берлина к своим родственникам в соседнюю деревню с красивым названием Белль (мы находимся на границе бывшей Римской Империи, где прежде, до германцев, обитали французы, поэтому здесь много французских названий и сохранились остатки римских дорог). Так вот, приехала бабушка в такую даль, съела что-то не то, у неё живот прихватило по дороге из магазина (мы в местном райцентре живём, а кругом деревеньки). Она дошла до нашего дома и принялась звонить в квартиры, проситься Христа ради в туалетную комнату. Деньги предлагала, но никто её не пустил, хотя большинство живущих в доме — немецкие семьи.
Даша привела её к нам, спасла старую женщину от позора и страданий. А той плохо уже совсем стало, плачет, на лбу испарина…
Так Господь людей на вшивость проверяет, не в первый раз наблюдаю. Здесь Он Дашу испытывал, созрела ли она для жизни.
У меня подобный случай был в подземном переходе на ст. метро “Невский Проспект” в Питере в 1999 г. Торопилась на поезд в Дивеево, ехала на вокзал, и ко мне некстати подкатил афганец, инвалид, “самовар” на тележке…
И у тебя, родной, наверняка, что-то похожее случалось. Бог ко всем людям однажды приходит, к каждому…



Ты весь день занят… Утром мне казалось, что ты простудился — надеюсь, что это обычные женские страхи. Но если нет, то выздоравливай поскорее и потеплее одевайся, на Синае сильный ветер… Ночью может и приморозить…
Выйдешь утром, а там иней ресницы белые свои повсюду тебе оставил и без ресниц дальше пошёл…



Другие статьи в литературном дневнике: