/14:01/ Гнездо опарышей зашевелилось. Уй ты, господи!.. Я же Санкт-Петербургский университет закончила!.. бать-колотить!.. Вспомнили.
Вчера вечером, под занавес, интеллигент-рецензент невзначай мелет в ужасе что-то там про ПТУ и курс игры на скрипке с одной струной, а вокруг меня, ровно там, где недавно впаривали что-то про жизнь после смерти, пятидесятикратный круговорот возрождений и вечный кайф, теперь скоренько сорганизовали «солидную лекцию» с докладчиками аж от Санкт-Петербургского университета.
Мне-то не надо напоминать, что я там закончила: я это всегда помню. А вот им по фигу было, что я тут три с лишним года кормёжки топчу, бомжовско-воровские: на подхвате у них был припасён придурковатый, сговорчивый молдаванин (типа, никуда не денусь), и что уж там со мной, с ногами, желудком и любым другим ливером, это — не их проблема: квартира-то оставалась целенькой… А тут — на тебе: у меня «завёлся» какой-то матёрый вор, да с другим психотехнологическим почерком (глядишь, им и неподвластный). Атас, полундра! — я же Санкт-Петербургский университет же закончила!..
А почерк-то, конечно, другой: карманник с традициями! Часть НЛП, нейро-лингвистического программирования, эриксонианский гипноз был разработан Эриксоном на основе изучения вековых методик воздействия цыганок и карманных воров. Хоть и на основе, да не то… Тут — традиция, как-никак. А университет-то, ля, как же?..
Мне-то бояться нечего. Квартиру сп-ить я ему недавно сама разрешила вот в этих Дневниках (если кто читал), а больше с меня ничего не возьмёшь. А они там, гляжу, обоссались уже по полной. Теперь они мне готовы уже, кажется, профессора на верёвочке привести, только бы затихла. Да вы чо, в натуре! — у меня же энергия неизрасходованная!.. Тут — или вообще не начинать, или я же этого вашего профессора зае.. досмерти!.. Не, — вора я хочу, вора!.. И не молдаванина вашего грёбанного, который едва опять рот раскроет — у меня рвотный рефлекс не остановится, а такого, который хорошо соображает, что говорит и слышит. Так-то вот, к-козлы вонючие.
Э-эх, одна беда: я ему «нах не нужна»… (Как мне кажется.) Ну, да ладно, — лето теперь ещё впереди…
/15:10/
/18:07/ Сразу хочу ещё оговориться на общую тему.
Тот, кого я в своё, не столь давнее время назвала «шизик», среди прочей ахинеи городил и то, что «меня испортила улица, а мне надо не поддаваться». Чёрта лысого, — улице это слабо. И «лексика», и ругань — всё это было гораздо раньше, и, кстати, тоже подчёркиваю (в который уже раз), что отнюдь не от папы. Нет, это — именно Петербургский университет, филологическое образование как таковое (непосвящённые этого не понимают), и много чего в таком духе. Уже тот молодой, не столько вор, сколько бандит, который пришёл к петербургским «фиолетовым» — «начинать новую жизнь», и с которым я оказалась в первой Москве, очень быстро, правда, от него отвязавшись, поскольку ему хотелось только тянуть деньги, — он вообще говорил только матом, правда, так, что слушать можно было часами, разинув рот, развесив уши, и надрывая живот от хохота, — никакого телевизора, даже никакого Задорнова было не надо. Остроумие (настоящее, — иначе с ним бы делать было нечего) оказывалось на грани гениальности. Много чего было в жизни всякого, в частности, в наикультурнейших учреждениях, а ругаться как сапожник (хотя и, конечно, не «в приличных местах»), я начала году к 2005-му, во время работы дизайнерм в петербургском «Музее Музеев»: нервы не выдерживали психологического прессинга, очень сильно замешанного на генитально-анально-сортирной теме. Но и это, кстати, не меняло и не затрагивало внутренней сущности. Осенью 2005 года уже была написана матерная «поэма» про «Музей Музеев», которую вслух я читала пока единственный раз — уже в Москве, на Лубянской площади в 2 часа ночи в 2006 году, когда назавтра ФСБ-шники от меня вдруг медленно отвернули камеру видеонаблюдения, к которой я пришла в очередной раз корчить рожу (тогда мы с ними были «в ссоре»). Так что к моменту «улицы» я давно уже была, какая есть. Остальное — вопрос напряжённости нервов в тот или иной данный момент.
Всё, сегодня — пора идти. /19:03/
(Сегодня, от начала даты и до времени ухода включительно:
слов – 614,
знаков без пробелов – 3 471,
знаков с пробелами – 4 176.)
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
