Ну вот, наконец-то
В библиотеке каждый последний вторник месяца выходной. Вчера не попала конечно сюда. Провела весь день в центре занятости. Стала сорится с дочерью чуть не каждый день. Лезет куда её не просят. Иногда у меня бывает чувство, что мои родные в другой реальности в принципе. Мне сложно их понимать. Теперь и её уволили. Так что мы обе безработные. А без справки из МФЦ об образовании меня не ставят на учет на бирже-труда. Очень смешно, всю жизнь всем хватало записи в трудовой там и номер диплома и года стоят. Нет, теперь развели бюрократию. Подавай им справку об окончании обучения. Такое чувство что всё делается нарочно для того что бы уничтожить людей совсем. У меня столько кредитов, ни один не оплачен, денег на дорогу нет, нет еды, нет возможности жить нормально. А я должна по месяцу ждать справки из МФЦ. А жить я на что должна? Хоть две тысячи с биржи по безработице куда ни шло. Питаться можно. А так вообще ложись да помирай. Уродство какое-то. Воровать что ль идти?
Вспомнила, что пока гуляли с Максимычевой она меня стала убеждать, что мол одиночество это очень плохо. Возможно она права. Но когда я смотрю на то как ведут себя окружающие со мной. То иной раз убеждаюсь, что одиночество это очень даже хорошо.
И тут же вспомнила был у нас разговор такой об одиночестве.
Мне так одиноко.
Одиночество - это когда тебя бросили?
- Одиночество - это когда тебя некому забрать из морга. Всё остальное - это так, временные затруднения.
Почему я ответила так? Я почему-то тогда вспомнила тетю Таню, мать Евстигнеева. И историю о том как мучительно она умирала от голода и одиночества в своей квартире. И никого не оказалось рядом. Алла Ивановна, новая соседка Евстигнеева, та, что въехала на место придурочного дедка кидающегося на маленьких девочек в моем лице топором, рассказала мне эту историю. Как Татьяна выползала уже почти без сознания в коридор и даже когда Алла Ивановна приносила тете Тане суп, то та не могла проглотить нормально ни ложки, потому, что так сузился пищевод. Татьяну вроде бы увезли в больницу, а потом похоронили. Евстигнеев постоянно вздрагивал от упоминаний о своей матери. Уже после её смерти я предложила ему поехать на кладбище, посмотреть где похоронили, как, может быть табличку нужно поставить и прочее такое. Он отказался. И запретил мне вообще о ней вести какие либо разговоры. Он даже в больницу к ней ездить отказывался. Наотрез. Я почему-то очень остро ощущала, этот кошмар одиночества и голода, когда человек, не важно какой человек, просто живой человек, умирает в огромном городе. А за окном ездят дорогие машины, пляшут разукрашенные девки, парни пьют в клубах дорогие вина, смазливые девицы парятся в саунах со своими любовниками. А человек ползет к двери, ползет теряя сознание, умирает от недостатки пищи в эмоциональном и физическом одиночестве. А когда он умер, то его родное дитя, единственный сын отказывается забрать мать из морга и похоронить. "Без меня и заберут и похоронят, чужая она мне, не мать и знать её не хочу" Это ли не кошмар одиночества. Когда тебя просто некому забрать из морга! Вот где ужас! И вот когда зашел разговор про одиночество, то я сразу же вспомнила Татьяну.
Вчера нашла заначку гороха. Сварила в кучу горох и остатки вялой свеклы. Поела. Андрей купил мне банку кофе. Теперь уже заканчивается. Как жить? Никому не известно. Увы. Подумываю о том, что бы подать на Рукавишникова в суд, что бы возместил мне алименты. У нас был устный договор, что он не лезет в нашу семью и отказавшись от ребенка больше не признает себя отцом. Он несколько раз заявил, что ему это не нужно, у него своя жизнь и свои проблемы. За это я отказываюсь от выплаты алиментов, и даю ему возможность наблюдать за жизнью ребенка. Расставались мы вполне мирно и дружески. Нас все в этом договоре устраивало. Единственное когда он мог бы сообщить дочери о своем отцовстве это после смерти меня и мужа. Или с моего согласия. В конце-концов отец не тот кто родил, а тот кто воспитал. Это как факт. До трех месяцев Рукавишников платил мне алименты и брал с меня за это расписки. После я не брала с него ни копейки, лишь если только в займы или вдруг он сам решил как-то и что-то подарить дочери. Когда мы разводились с Потаповым, то я обсуждала этот вопрос с Рукавишниковым, собирались идти к психологу и узнавать насколько важно, нужно и безопасно. Однако Игорь в обход меня рассказал дочери о том, что он её отец. После этого конфликт в нашем доме почти никогда не утихает. А толку от его отцовства нет никакого. Он ничем ей не помогает и ничего не дает. Он даже не смог отправить её учиться. Хотя она хочет получить высшее образование. Но он ни копейки алиментов за всю жизнь на неё не потратил. Вот думаю, мы с дочкой в очень тяжелой ситуации. И нам необходимы деньги, еда, оплата жилья, выплата кредитов и многое другое, в том числе и то, что Наталья хотела бы получить образование. Вместо которого она вынуждена метаться в поисках работы. Наталья стала говорить, что он отдал все деньги моей сестре Александре. Что бы та могла выплатить кредиты. Что у него ещё растет сын Данила, тот вообще еще школьник, и Игорь мол строит дом, поэтому у него нет денег нам на те алименты которые он не платил на протяжении восемнадцати лет. Но мне то какое до этого дело? Чихать я на это хотела! Ему же плевать по сути, как росла его дочь, чем болела, какие мы трудности переживали всё это время. Он ни копейки в простоте ни дал нам. Только взаймы. Однажды когда я не могла достать нигде денег что бы вскорости оплатить ему долг, он стал грозить, что если я быстро не отдам ему денег, то он поставит нас с Потаповым на "счетчик". Я рассказал это отцу, папа достал денег, и отдал ему с учетом процента. И запретил мне вообще с этим человеком общаться. После этого я переехала на другую квартиру и не дала ему ни телефон ни адрес. Но моя добрая мама поделилась с ним этой информацией. Евстигнеев и тот больше помогал, чем Рукавишников. Теперь когда нам настолько плохо, что сегодня или завтра мы можем оказаться на улице, мне не до сантиментов и прощения. Я не понимаю, почему мы должны с Натальей прощать ему подобные вещи? Он отказался от дочери, не платил алименты, требовал долг с угрозой процентов, а теперь он пришел и заявил, что он Наташин папа и его теперь любите и уважайте. Еще и орет на дочь какая она плохо воспитанная и прочее. При этом не вкладывая в неё ни денег, ни любви, ни заботы, ни времени. Да и Потапов хоть и поддерживал связь с Рукавишниковым, ездил чинил им компьютеры, общался с ним, но появления Игоря в нашем доме не одобрял. Часто напоминал мне, что Наталья его дочь, а не Игоря. Беспокоился, что Игорь может сообщить ей. Теперь-то ему наплевать конечно. Отец мой тоже часто говорил, что я очень зря привечаю Игоря и бравирую тут нашими дружескими и добрыми отношениями со всеми бывшими, в первую очередь с Игорем, потому, что именно Игорь и развалит нам семью, когда ему потребуется дочь. Или от зависти, что мы живем счастливо, а от него я ушла. И предпочитаю пьющего Потапова ему такому чудесному. У него же две квартиры, машина, дача и даже коня купил. А я ни в какую! Впрочем папа тоже самое говорил и про Евстигнеева. Так как Евстигнеев время от времени тоже предъявлял права на меня и дочь. И говорил, что от него можно ждать какой угодно подлянки, потому что этот человек так рос, так вырос среди алкоголя, низких нравов и наркотиков. Что он и раньше не гнушался враньем и подлогом. А когда встанет вопрос о том, что ему приспичит жить со мной, так как у меня есть квартира и работа, то он пойдет на любые ухищрения и любое вранье. И сразу же припомнил мне ситуацию, когда однажды сразу же после рождения Натальи по сути, я приехала к родителям домой, кормила Наташу, тут пришли пьяные Евстигнеев и Славка (второй муж Ирины Ивановны) и стали кричать - Немедленно откройте дверь, отдайте нам нашу Алёну!
Больше всего разорялся Слава. Который кричал - Это наша баба! Мы с ней спим! Это наш ребенок!
Все соседи были в шоке. Вышла тетя Нина (наша бывшая соседка) и стала вправлять им мозги. Что мол не хорошо так себя вести, даже если вы спите с этой женщиной. Такая похвальба вас и женщину не красит. Папа все порывался закатать их в линолиум. Но тетя Нина не дала это сделать.
В результате я всё таки вышла. Из-за Дениса конечно. Пошла с ними в машине общаться и слушать Кай Метова. Что они хотели я так и не поняла. Оказалось они так звали меня пиво пить! Мне к их прискорбию пришлось отказаться, потому, что я кормила дочку грудью. Какое еще пиво. Но поболтали немного да пошли по домам. Но на долго запомнила Славке его пьяное выступление. Очень злилась и очень долго злилась. Потому, что уж кто-кто, а Слава ко мне никакого отношения вообще не имел. Я кажется тогда и видела то его ни то первый ни то второй раз в своей жизни. И лица то не помнила. Просто какой-то чужой мужик. Какой там спим!? Ни то смех ни то слезы.
Впрочем со временем мы и со Славкой примирились. Что уж там, все порой дурака из себя выказывают. Зато когда мне надо было по работе машину, а у меня её не было, Славка очень помог. Конечно я оплачивала ему поездки как правило. Но без транспорта то майонез по торговым точкам не развезешь. А у папы ни то возможности не было меня возить, ни то машины. Возил меня Славка. И на склады за майонезом, и на рынки и по магазинам. А без машины какая работа? Не в пакетиках же из магазинов, не в авоське ж развозить товар! А насчет Евстигнеева отец оказался не прав. Может быть он и выдумщик и враль, но на его месте я бы тоже выдумывала хоть что-то что бы окрасить свою жизнь в более яркие и светлые тона. А что касается его истинной честности, то у нас всегда драгоценности и деньги лежали на открытом месте. Клали прям на полку за стекло. И ни разу он ничего без разрешения не взял. Мог заначить себе на пиво или сигареты с покупки продуктов, купить дешевле чем я просила. Но никогда сколько он у нас ни жил ничего не пропадало. Так что в этом плане отец зря так на него. Он не подлый. Сам тяжело жил, но и нам помогал. Хоть хлеба купит, хоть сигарет, хоть молока. Потому что не жлоб. Ну это так, лирическое отступление.
Я говорила дочери обратиться к Рукавишникову. Однако же Наталья отказывается и не хочет иметь с ним никаких дел. Но у нас такая ситуация. Что его помощь, раз уж он вызвался быть отцом просто необходима. Я три года прошу его оплатить дочери учебу и репетиторов, коль уж он явился со своим отцовством. Но нет, ему это безразлично. Он строит дом! Охреневший папашка! Вот я и подумала, почему мне надо разводить сантименты, если я просто могу подать в суд и получить эти алименты за все 18 лет за учетом пару месяцев за которые он взял с меня расписки. Хоть какие-то долги закроем.
Что-то вспомнилось из нашего разговора с друзьями.
— Про тебя здеcь такие cлухи хoдят...
— Какие?
— Все гoворят, что ты cука.
— Передай вcем, что я легла в ваннoй на пол гoлая и плачу.
— А пoчему гoлaя?
— Так дрaматичнее.
Ревновать женщину без повода - глупо,... а если есть повод, то поздно.
Самый большой наркотик в жизни - это привязанность к людям. Когда они исчезают, начинается ломка.
Другие статьи в литературном дневнике:
