Не расстраивайся, родной, не надо. Молчун ненаглядный… Мы с тобой потом найдём время для интервью, если ты захочешь, и оно будет самым лучшим из всех, что я провела, а ты дал, вот увидишь. Успею ещё поумничать, если ты согласен потерпеть меня в подобном амплуа.)
Тот мужик, художник — обратила на него внимание не за то, что он бородатый.) Мне его картины реально понравились, в них музыка живёт и поэзия. Хочу последить за творчеством. А внешне он на чёрного татарского козла похож.))
У тебя борода совсем другая: уютная, тёплая, родная. Любимая… Под ней можно в клубочек свернуться и ни о чём не беспокоиться.
Тоже очень скучаю, медведь мой ласковый. Мучение облегчает поэзия, в которой я могу делать с тобой всё, что захочется. А хочется мне столького, что, пожалуй, лишь вечности на это и хватит… Или не хватит, — посмотрим, как пойдёт.)
Там батюшка один со смешной хлебобулочной фамилией ко мне прибился. Завтра осторожно попробую попросить его вынимать частицу за тебя — он сельский практикующий священник, простой и добрый, наделённый чувством прекрасного. Надеюсь, он не откажет. Пока набирала текст, пришло в голову: а почему я до сих пор не обратилась к о. Димитрию, моему приходскому бате под Суздалем? Он тоже хороший чел. Тогда нас будет трое, кто тебя за Литургией поминает, это огромная сила — применительно к таинствам православным. Небесная Девочка, всё Она, кто же ещё о нас с тобой бедовых, отчаянных и разлучённых заботится с такой любовью…
Следующая служба моя на Введение, четвёртого декабря. Её все служат, это один из двунадесятых праздников. Вот с него и начнём, если Бог даст…
Картофельное поле. Ты нашёл его инверсию в Метаморозах. Когда пишу, совершенно забываю прежние свои стихи. Когда не пишу — тоже.) Каждое новое стихотворение приходит, как первое и последнее. Оно случается, и я так радуюсь, что дико было бы проверять его на предмет связи с предыдущими. Ты внимательный, Юрик, слух у тебя на слово абсолютный, что тут ещё скажешь… Русский язык божественный во всех смыслах, язык вечности и творения. И мы в нём живём с рождения, молчим, думаем стихи, говорим их. Это счастье, иначе не назовёшь.
Радость моя, пожалуйста, перестань думать о своей немоте, что она уродство и из-за неё ты доставляешь мне страдания. Такими мыслями твоими — точно доставляешь, потому что я чувствую твою боль. На расстоянии это бывает нелегко, не поспоришь, но ведь когда-то же оно сократится, правда?.. Ничего, половинка, прорвёмся, будет и на нашей медвежьей улице праздник.
Может быть, прозвучит странно, но из-за того, что ты не можешь разговаривать со мной, как обычный человек, я люблю тебя ещё сильнее. Вспоминай об этом, когда на тебя накатывает.
Вчерашнее, о котором в предыдущем письме тебе рассказывала, произошло сегодня. Оконное, у меня после него дар речи до вечера пропал. Пока не конца сама понимаю, в чём именно его оконность — может быть, даже в самой музыке: неявная, удивительно нежная духовная вязь, я такое впервые встречаю…
Как там у вас со снегом, мальчики?) Наверное, снова досталось днём с откапыванием. А у нас у меня черным-черно, дождь моросит, ветер жалюзи снаружи треплет, они громыхают… Кажется, что плывёшь на большом корабле, волны на борт наскакивают, разбиваются и обратно откатываются. Вот бы здорово сойти с этого корабля прямо на Синае…
