За час до полуночи по мск открываю файл с письмами и не знаю, что тебе сказать… Чтобы не расстроить, не причинить боль, не дать ложную надежду.
Понедельник прошёл средне: за окнами моросил дождик, Фунич проспал почти весь день, Даша под вечер удрала к своему сокровищу — так они друг друга называют, а я после вчерашнего без сил, но днём получилось немного пообниматься с поэзией. Пора бы уже привыкнуть, что за молитвенным восхождением у меня всегда наступает упадок душевный и физический… С поэзией так же: за удачными сильными стихами следует период горения вполсилы… Это похоже на пламя, что танцует в печи, пружинки огня, так ведь ты его называешь? — мне очень нравится. То распрямляются, то снова сжимаются… Так поразительно точно, что лучше вряд ли выразишь… Ты вообще бесподобный поэт, я говорила тебе об этом?) После тебя к поэзии приступать боязно. Но кроме стихов, что я ещё могу подарить тебе, чем порадовать?.. Адреса у меня твоего так и нет, конспиратор любимый.)
Пока нахожусь в невыразимом, ещё ничего, сносно, а вот после выхода из него скучается сильнее, словно я вышла, а ты дома остался… Как же больно, Юрик, как одиноко в любви, ну, так ты об этом где-то уже говорил. И странно: несмотря ни на какие сложности, не покидает доброе и согревающее предчувствие, что всё в итоге у нас будет хорошо и где-то параллельно с нами разлучёнными существуем мы, которые вместе… Та радость так беспредельна и удивительна, что даже оттуда она освещает печальный сумрак нашего настоящего…
Метель, медведь мой ласковый, песни тебе петь станет, ты их не слушай, не ходи за ней, обманет она. Поезд наш в печной трубе гудит, сквозь морок пробирается… Свет на полустанке сойдёт, а вокруг — поля белые, насколько глаз хватает. Над полями прозрачное солнце в воздухе растворено… Свет сойдёт, и свет дальше поедет…
