***
/18.01./Сегодня опять поразвлекаю стишками (моими). Не гениальными. С чего вдруг – без комментариев. Я это всё, вообще-то, рассказывала, но никто ничего не читал, не помнит, так что получится – как впервые. Это было в «Музее Музеев» в СПб, в конце 2005-го, – я была дизайнером (но не программистом) в компьютерном отделе, одном из тогдашних двух. Меня тогда довели до ручки, ещё и вполне доказательно грозились, что теперь будут слушать мои мысли, и я написала «поэму» – страницы четыре максимального, местами – чистого мата. Мысленно читала это безостановочно по кругу три-четыре месяца подряд, они бесились, но не могли предъявить мне претензий в том, что я ДУМАЮ, но не ГОВОРЮ. (Я взяла пример с них же.) Всё это я приводить здесь, конечно, не буду (просто даже много по объёму), но сегодня мне с утра создали настроение всё это вспомнить (а рифмованные тексты, тем более свои, я и не забываю). Имена и названия сильно изменю. Но «кто надо» и «кто не надо», всё это и так хорошо помнит. Ведающий да разумеет, остальным – и не нужно.
В «Котор»аже, загоне рутинном
«Котор»овский разводит скотину.
Отожралась уже до усёру
уголовников целая свора.
На бордель наплевав
и на кодекс наклав…
< дальше – мат. >
На собраньях фальшиво поахав,
ох<рен>евший вконец «Котор»ахов
управляет сраньём, но на все времена
маскирует старательно кучи говна.
Слыша слово «закон»,
но не зная, где он…
< мат. >
…
Ну и из серединки, поприличнее:
Странные очень курилки давно
мутное нечто являют собой:
хрена случайного – ни одного,
жопы случайной здесь – ни одной,
все – психологи, все – подкованы,
пёрнут – и то согласованно…
Ну, и так – страницы четыре, как я уже сказала. Ближе к новому 2006-му году они начали меня убивать. Рассказывали страшилки «психологического воздействия» – о том, как женщина умерла за компьютером на рабочем месте, и пр. Таких смертей не было, – я знала. (Хотя одна «некриминальная» смерть двадцатилетней девчонки-«неудачницы» (т.е. «кого не жалко»), кажется, была действительно, – на служебном входе некролог висел.) Но за компьютером не умирал никто. Однако компьютерные отделы там были зачем-то НАБИТЫ психотехнологами-программистами, и они МОГЛИ это сделать, – я это тоже знала. (Уже в 2006-м, в Москве, в Ленинке почитала об этом как следует.) В первых числах 2006-го я уволилась, «ушла в дворники», но и там (в другой организации) мне устроили такое, что в начале февраля я уже подала заявление в ФСБ в Москве, на которое (через СПб) мне формально отказали, а потом, именно здесь, в Москве, общались со мной шесть лет, хотя никакой информации от меня не ждали, и более того, сами сообщали иногда такие пенки (реальные) обо мне и моей жизни, что я только рот разевала. Жила я без телевизора, так что когда в конце лета приехала навестить родителей, мама сообщила мне новость (в приёмной ФСБ ничего не говорили): в Петербургском «Музее Музеев» была за последнее время раскрыта громкая кража (середина 2006-го). «Поэмы» и прочих подробностей мама от меня, конечно, не слышала, но сказала, что главная виновница, действительно, едва получив обвинение, умерла за компьютером на рабочем месте, так и не успев толком никого назвать и ничего рассказать… Об этих делах я знать не знала, – просто твердила всегда, что они – в принципе уголовники.
А в начале 2007-го, опять наглухо оставшись без работы и будучи в очередной раз «в ссоре» с ФСБ, опять доведённая до ручки (кажется, в день рождения Высоцкого), я в два часа ночи вслух, на высоких децибелах, читала эту «поэму» на Лубянской площади, правда, не у «главного здания», а у «Детского мира». Назавтра (я рассказывала) я пошла, как обычно в тот период, показать язык в ФСБ-шную камеру видеонаблюдения, – только стала в позу, как камера (в первый и последний раз за всё время) вдруг шевельнулась и медленно-медленно отвернулась от меня в другую сторону. (Потом, после первой публикации этой истории, я как-то проходила мимо – той длинной, «настоящей» камеры уже не было, – её заменили более современной болванкой. Предположительно, начитавшись моих россказней, все подростки Москвы побежали показывать им в камеру языки, и они устали.) Но тогда, после описанных приключений начала 2007-го, я достаточно скоро вдруг устроилась на приличную для моей ситуации работу, проработала четыре месяца и заработала очень хорошо, – в свободное время, когда не было покупателей, много рисовала. Потом уличная толпа и кодла в общежитии всё равно, конечно, сожрала.
На сегодня, наверное, хватит. /18.40./
.
Другие статьи в литературном дневнике:
