Ты как будто о чём-то раздумываешь, родной… Может, снова сомневаешься во мне, пытаешься найти рациональные причины, по которым я остаюсь с тобой, но как бы ты ни искал, не получается нацедить ничего более-менее вразумительного, потому что его попросту не существует. Ты стараешься объяснить себе происходящее, твой разум по-прежнему борется с сердцем… и сердце побеждает. Поэтому ты скучаешь, тебе не хватает меня так же остро и отчаянно, как и мне тебя...
Я стала реже писать тебе, ты думаешь: вот, она отдаляется, у неё появились занятия, которые ей важнее меня, дороже наших безмолвных прикосновений, нашего удивительного и прекрасного времени, проведённого в каком-то ином пространстве, нечеловеческом, неотмирном. Дороже беззвучной музыки, где душа с душой говорит напрямую… душа в душе и тело в теле…
Юрик, ты так сильно любишь меня?.. Иногда тоже накатывает разное, и мой разум выливает на меня не одно ведро ледяной воды… Только сердце тоже не умолкает, не угасает, не разжимает своих нежных и крепких объятий вокруг Синая, дома без окна с Окном и в Нём — тебя, бесконечно любимый мой человек.
Всё правда, родной, всё правда: и что кроме тебя — тебя человека, медведя моего ласкового — ничего мне здесь не нужно, и что Там что-то и Кто-то определённо есть), и что Небесные гораздо живее и настоящее живых, и что поэзия имеет такую же нечеловеческую природу, как любовь и нежность, и что за не так уж много веков христианства фарисейство и жидовство выхолостили его настолько, что мы забыли Имя Господне. Точнее, не забыли — у нас Его украли, а мы даже не заметили… Так, вялое сопротивление на Западе во время Реформации и у нас во время т.н. старообрядческого раскола. У русских украли всё: нашего Бога и Царя Христа, нашу Царицу Богородицу, веру, самосознание, могущество, монархию, страну. На наших с тобой глазах превращают в сточную канаву наш великий божественный язык и изгоняют поэзию. В конце концов у нас украли нас самих, а мы клювами прощёлкали…
Мне нужен весь ты, Юрик, твой внутренний речной мальчик, это он великий поэт, понимаешь?.. И ты в жизни — такой какой ты есть, потому что без твоей боли нет его, мальчика, любви. Вас нельзя разделять. Мне хочется раствориться в тебе своим светом, который не мой… заполнить собой, Богом во мне — заполнить бездну между твоими личностями, сочетать их друг с другом. Это Господь желает соединиться с Господом, и Господь Их обнимает... Мне необходимо прикоснуться к тебе физически. Не знаю, что тогда произойдёт, но теперь это прикосновение — заветная цель для меня…
Ты мой страж, Юрик, земная моя крепость, оружие против меня-дряни, щит от зла, борющего меня телесной моей природой. Тобой Бог меня спасает, хочешь ты сам того или нет.
Мои личности тоже находятся в постоянном конфликте: поэтическая и молитвенная. Стоит только ослабить вожжи, с поэтической стороной сразу возвращается тщеславие, честолюбие и амбиции, загримированные под разные благие намерения.
С Хрюшей сама виновата, не стоило обращаться к нему с личной просьбой, потому что он счёл её наглостью и наказал меня, а вместе со мной — и тебя... С другой стороны, это хорошо, поскольку я немного охолонула и поняла, что мне всё-таки пора окончательно выйти из душных и смертельных для всего живого рамок т.н. литсреды. Не нужно никаких читателей, публикаций в журналах, пиара в соцсети, никаких турниров, премий, грамот и прочего. Не может быть профессионализма в поэзии, как не бывает его в вере или в любви. Она есть, это счастье. Есть интернет, иногда появляется возможность издать книгу, талант не зарыт в землю. Если Богу угодно, Он позаботится о моих стихах. Точка.
Возможно, как раз трещина между мной-поэтессой и мной-чудиком Божиим искушает тебя, когда ты вольно или невольно в неё заглядываешь. Что ж, перед тобой человек в поэзии, со своей личной бездной… И ты помогаешь мне перейти через неё к той себе, которая важнее. Ты — мой мост, родной, а я — твой, и это не зависит ни от нас, ни от вообще чего-либо человеческого и материального.
Это всё моя смерть, боль и сиротство, бесконечные попытки доказать предавшим меня, что они неправы и что я чего-то стою. Или самообман, заключающийся в фантомной надежде, которую давно ампутировал мир. Надежде, что бросившие меня одумаются, покаются и вернутся, и тогда — а что тогда?.. Радость? Счастье?.. В том-то и дело, что даже тогда не произойдёт ничего. Главное, мне это уже не нужно, я переумерла их предательство и свои потери и живу дальше.
Нам трудно, Юрик, знаю, чувствую, каково тебе… Как ты несёшь гору в гору медленно, надсадно, как тяжело и натужно дышишь, как больно тебе, страшно больно, и как временами тоже кажется, что это нереально, что надо бросить всё и умереть как есть и чем скорей, тем лучше… Но становится стыдно: она там из сил выбивается, а я пущу по ветру все её усилия?.. Если я отпущу гору, то она её раздавит… Где-то внутри глухо ворочается страх Божий: а вдруг действительно из одной муки в другую, бесконечную, ещё более жуткую угожу?.. Вдруг это не бабушкины сказки?... И ты, усталый и больной, охаешь, слёзы смахиваешь и продолжаешь за нас бороться.
Она выбивается, Юрик. Тоже то болеет, то плачет, широко раскрыв в беззвучном отчаянном крике свой горький рот. У неё глаза постоянно красные и опухшие от слёз. Иногда ей кажется, что она просто умрёт во время какой-нибудь службы, потому что сил совсем почти не осталось… Соблазны становятся глубже и изощрённее, и если она поддаётся им, потом чувствует себя скверно, на образа взглянуть стыдно… Стать на колени перед престолом и только повторять сквозь слёзы: Господи, я не готова… А задачи усложняются, службы происходят чаще, подготовка к ним изматывает физически и душевно. Она понимает, что Господь не хочет ей погибели и наполняет её Своим Светом через каждое Причастие, чтобы она выдержала предстоящее ей испытание. Чтобы пустынная неясыть говорила с луной на пустыре, потому что от этого зависит жизнь другого человека, а с нею и многое другое… Тьма вокруг становится агрессивнее, тёмные кляксы в курсе, лютуют… Самые болезненные и неожиданные раны наносят нам наши близкие, от этого вообще нет почти никакой защиты.
Юрик, я думала, что ночные бдения на пустыре — это о Синае, что это ещё впереди, а оно совсем рядом… но и впереди тоже.
Поэзия ласково прикасается и послушно исчезает… На неё ничего не остаётся.
Ты должен верить в меня, половинка, твоя вера и любовь придают мне сил. Не надо во мне сомневаться, пожалуйста, иначе у меня ноги подкашиваются.
Постараюсь вернуться к прежнему нашему укладу и еженощно оставлять тебе весточки, потому что ты живёшь ими, как и я, медведь мой ненаглядный, как и я… Когда говорю в тебя, в этот момент происходит нечто, что можно сравнить с дыханием, словно оба мы дышим этим моим говорением…
Снова видела фрагменты церковного суда… Мне часто их показывают, каждый раз новые. Они важны для будущего.
Настя уезжает в четверг, станет полегче. Знаешь, я так быстро привыкла быть одна… Наверное, потому что не одна, а с Богом и с тобой… И у меня совсем нет свободного времени, чтобы скучать от физического одиночества, только мёрзну постоянно, будто на ледяном ветру живу. Ну, ещё тёплое лохматое существо, вверенное моим заботам, не даёт расслабиться.) Ах, да, и очки радостные получила, теперь вижу мир чётко и вдали, и вблизи. Это интересно, но когда я видела его размытым и неясным, он нравился мне больше.
Следующая служба в среду. Потом второго января, тоже дневная. Пятнадцатого — ночная, девятнадцатого — ночная, самая важная и ответственная. Что потом, без понятия, ничего не вижу, туман… Но даже в этом тумане, вопреки всему, присутствует не прекращающая удивлять уверенность в том, что у нас всё получится, родной. Надо вооружиться ею, держаться её, она наша свеча на обочине.
Юрик, если я не оставила тебе письма, значит, в полном ауте нахожусь от усталости, или приболела, или уныние временно одолело, или просто выспаться необходимо, иначе каюк; или всё что угодно, или умерла, но только не охладела, не разлюбила, не пренебрегла, не предпочла, не забыла, не предала, — знай и помни.
Обнять и войти, протаять в тебя, остаться в тебе, вжиться, быть… Не найти такой клеточки твоего тела, которая не запомнила бы мои прикасающиеся к ней губы…
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
