Вот и заканчивается последний день ожидания твоего ответа, родной. Ответа, который ты дашь мне в будущем и уже дал сегодня на своём медвежьем языке неожиданно и своеобразно. Я почти сразу, через пару минут, заметила сердечко, не сомневайся.) Ты специально зашёл, чтобы его поставить… Сначала глаза тёрла, как ребёнок… ну, ты меня знаешь.)) И всё равно сердечко медвежье вижу…
Думала-думала, с кого начать новые беседы и внезапно поняла, что не хочу ни с кем из тех, кого тебе назвала, разговаривать. Пускай это будет малоизвестный и молодой человечек со светом внутри: Алиса Вересова. Ей добрый пиар не помешает, а мне — радость от соприкосновения с чудом. Завтра предложу.
Остальные пускай в новый год идут.)
День провела в переходе между поэзией и молитвой, улыбаясь сквозь пространство и время моему ненаглядному медведю, спрятавшемуся под лапой, оттого что он стесняется, как маленький.) И это был один из лучших моих дней за долгое время. Благодаря тебе, Юрик, во мне теперь тоже улыбаются звёзды, как у того дерева…
Ты не мучай себя мыслями о боли, не надо, радость моя. Знаешь ведь, что боль это топливо. Для поэзии, для молитвы, жизни и чуда. Боль рождается перед нами, чтобы освещать нам путь в Небо. Разлука не может не болеть, но как же вдохновенна и прекрасна после неё встреча… Иначе не бывает, не мне тебе объяснять. Господь помогает маленькими медвежьими радостями, одаривает падающими звёздами и снегом, утешает поэзией, согревает молитвой… Это не ты мне боль приносишь, половинка, и не Он. Никто не приносит — она является неотъемлемой частью любви. Не только к другому человеку, а любви вообще.
Лучше пускай будет больно, чем до смерти замёрзнуть в окамененном нечувствии. В деревне приговаривали: больно? — значит, живой.
На фоне всеобщего вселенского страдания и смерти невозможно быть абсолютно счастливым, но испытывать радость от соприкосновения с божественным: любовью и поэзией, — доступно и нам. Только бы сберечь, не растратить на ерунду всякую, не забыть, какой мукой нечеловеческой достаётся победа над смертью…
Однажды, во время чтения совмещённых покаянных канонов перед последованием, вдруг услышала отчётливый повторяющийся звук ударов плетью. Это был страшный звук, Юрик. Плеть была кожаной, переплённой, с узлами. Она ударяла по коже, рассекая её, хлюпая сукровицей и кровью… Перед казнью, Его беспощадно, до полусмерти избили, привязав к позорному столбу на рыночной площади. От каждого удара Он содрогался, но молчал. Я не почувствовала боли физической, но внутри всё разрывалось от боли другой, духовной. Это был ужас какой-то. Потом образ исчез так же внезапно, как появился, но я не могу забыть его.
Думая о нас и том, как нелегко нам будет принять друг друга такими, какие мы есть, видела сегодня нашу ссору. Из-за меня. Что-то брякнула неосторожно, не подумав, то ли сгоряча, то ли по глупости. Ранила тебя, ты психанул и, ничего не сказав, уехал. На целый день. Только к ночи вернулся, Она тебя домой за руку привела. Простил чудика своего, обнял… А я за день чуть с ума не сошла от тревоги за тебя и вообще.. Так что боли у нас будет столько, сколько потребуется, чтобы мы любили друг друга до последнего вздоха и тем живы остались.
Впрочем, радость перевесит, как и сейчас. Нежная наша радость, медведь мой ласковый, отчаянная потому что, такая, что как будто перед смертью. И всегда такой между нами останется, что бы ни происходило.
Сильная метель принесёт облегчение. Поспи под неё, если сможешь. Это мир подметают перед Её приходом, порядок наводят… Чище станет.
За Ней и Николаус подоспеет в своих тапочках.) Батюшка Серафим в середине января… Доживём до Богоявления, а там и вечерние февральские огни сквозь снег и ветер…
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
