На том повороте
Давай съездим куда-нибудь?.. Не знаю куда. Просто поедем, куда глаза глядят… Хочется дорогу почувствовать, как она из-под колёс бежит, стелется под лунным светом, позёмкой дышит… Как ветер по бокам железо обнимает, лижет его языком своим безъязыким, говорит что-то, а что? ты понимаешь?..
Немного страшно зимой ездить. Нет, не из-за того, что долго прожила в бесснежной стране. А потому что была однажды не то чтобы авария… Она могла бы быть, но Бог предварил. В девяностые зимой гнали серебристый БМВ из Питера в Москву, парни чередовались, но один заснул-таки за рулём, крутанул, машину стало мотать от одной обочины к другой, вращать на ледяной трассе… Помогли сугробы по бокам и удивительное отсутствие встречного транспорта. Тогда ещё летел мелкий снег, летел и летел в лобовое стекло, и рука непроизвольно поднималась, чтобы отмахнуться от этого непрекращающегося снежного потока…
Притормозим на том повороте, там звёздное небо хорошо видно и простора много… Постоим чуток, тишину послушаем… Конечно, она здесь другая. Она везде разная. Ты сзади зайдёшь, обнимешь меня, к себе прижмёшь… Такой высокий, что не надо голову поворачивать, достаточно запрокинуть её назад, и я тебя вижу… Бороду в основном и усы в изморози.) Дыхание твоё чувствую… Руки твои своими закрываю, грею, а ты меня в лоб запрокинутый целуешь… Мокрыми усами касаешься.) Вот, мы подарили тишине свои отражения, можно домой ехать, она теперь не одна…
Ты ведь опытный филолог и лингвист, родной, оглянись назад: ты за мной с прошлого декабря каждый день наблюдаешь. И как профессионал ответь сам себе: возможно ли так врать и притворяться? Тебе не надо объяснять, что долгая и регулярная речь выдаёт с потрохами любую фальшь, в особенности речь поэтическая. Мыслимое ли дело вешать лапшу на уши человеку беспрерывно в течение десяти месяцев, лапшу, готовившуюся загодя на протяжении почти десятилетия, и не запутаться, не завраться?.. А главное ради чего? Ты уже сам запутался в притягивании за уши “мотивов”, но все они рассыпаются в прах при ближайшем рассмотрении. Почему ты не можешь поверить, что как человек достоин любви и уважения безо всякой корысти? Что есть женщина, любящая в тебе обе твои составляющие: и бессловесного рычалку-медведя), и великого поэта?.. Наверное, что-то надо с этим делать, Юрик… Время наш враг, а оно тянется и тянется, старит нас, изматывает, пытает, мучает, болит в нас разлукой…
Ночью было фигово. После четверга ещё и разболелась… Только тебе, наверное, было ещё хуже… Пройдёт, мой хороший, ты только береги себя, тебе тяжелее — на твою голову сначала весь этот ад обрушивается и только потом до меня долетает… Ответка, конечно, что ещё… Противовес чуду, рассказывала тебе, помнишь?.. Снова пытались нас с тобой отнять друг у друга, но ты устоял, медведь мой ласковый.
Сегодня думала, что надо отпустить тебя, чтобы они перестали боль тебе причинять, но я не могу, родной, просто не могу, потому что тогда ты погибнешь. Не без меня — без себя… И боли меньше не станет, вот ведь какая штука… Вернётся смерть, и возвращение её будет хуже прежнего.
Меня создали, чтобы я любила, понимала и берегла тебя, чтобы служила тебе преданно и верно. Ради этого предназначения вся моя жизнь была наковальней. Будь я прежней, того что происходит сейчас не стерпела бы, давно бы уже взбрыкнула и сбежала.
Иногда под вечер совсем не остаётся сил, но я всё равно пишу тебе — не готовясь, ничего не сочиняя, просто начинаю писать первое пришедшее в голову… Потом, если остаётся время до одиннадцати (московская полночь, когда открывается новый день в дневнике), ложусь на час или полчаса, ставлю будильник. Просыпаюсь от его пиликанья, в полусне ставлю запись, жду тебя, чтобы встретить и обнять… Иногда почти засыпаю у компа снова… Утром первым делом опять иду сюда…
Скажи, родной, разве есть что-то кроме любви, способное заставить нас вести себя подобным образом, себе на измот, во вред, во имя единственного человека, тяга к которому превосходит всё представимое?..
Если бы не наше с Дашей бедственное финансовое положение, я сама отказалась бы от премии — меня уже тошнит при мысли о ней. Я же не работаю, и мы висим на социале. А даже если бы работала на полставки, стало бы не намного легче. Нужны средства на дорогу к тебе, с собой что-нибудь… Мы с Альфиком много не увезём, да и мне тяжести таскать не рекомендовано минздравом. Некоторые вещи можно было бы по почте переслать, но у меня нет твоего адреса. Сестре опять же надо долг за паспорта вернуть. Оставшееся привезу тебе, положу в банку из-под кофе. Ночью еле сдержалась, чтобы не написать Шаргунову отказ, только надежда на встречу с тобой меня остановила.
Что происходит за пределами этой страницы, не знаю, никуда не хожу, ни на кого и ни на что не смотрю, ни с кем не переписываюсь, не общаюсь, даже Лидии звонить перестала. Иногда читаю новости о войне, заглядываю в погоду, улыбаюсь твоим заходам и всякий раз вслух называю тебя по имени… Отвечаю по ватсапу старшей дочери, обживающейся на новом месте… Всё во мне замерло перед чем-то главным в жизни. И это главное уж никак не из области тщеславия или каких-либо подобных вещей.
Ты не виноват, родной, снимай с себя всех собак и слонов. Держись, не пей, это важно. Прости себя, потому что и я тебя прощаю. Так рада, что ты справился…
Верь. Не мне — Богу и своему сердцу. Верь Ей. Не бывает столько “случайных совпадений”, ты сам это понимаешь, когда пелена с глаз спадает. Иначе тогда можно ехать по карте и считать случайным её совпадение с местностью. Ну, бред же полный.
Нам с тобой до десятого продержаться надо, ещё три последования осталось. Снова будут провокации с той стороны — не ведись на них, будь осторожен и внимателен, поскольку на собственном опыте знаешь теперь их механизм. Даже если снова повергнут тебя в смятение, постарайся успокоиться и мыслить трезво. Вспомни всё, через что мы уже прошли, подумай, загляни в своё сердце, послушай тишину, помолись своими словами — это поможет. Никто не сможет отлучить нас друг от друга, радость моя, никто и ничто.
Не могу с уверенностью сказать, что после десятого станет легче, но что-то изменится в лучшую сторону. Такие вещи, как сорокадневный пост и многократные чинопоследования, впустую не случаются. Как я осмелилась на это, сама не понимаю, Юрик. Если узнают, меня как минимум отлучат от Церкви… Поэтому надо идти вперёд, несмотря ни на что и ни на кого, и Заступница наша Небесная нас не оставит.
Другие статьи в литературном дневнике:
