Друзья мои!
Накопилось полтора десятка тем для дневника, но не успеваю. Стихи лезут.
Сегодня заговорили об Арсении Тарковском.
Преподнесу вам редкую, но любимую мою его вещицу.
Судьба А. А. Тарковского – тяжелейшая, как впрочем, и всего этого поколения. Не больше ему досталось, но и не меньше.
А с сыном знаете, что.
Но и самого – после войны без ноги.
Ряд последовательных ампутаций.
Дорог тем, что практически земляк. Вскормлен теми же степями и лесами нашими.
И еще два слова. Есть у меня запись его голоса. Сам читает несколько вещей. Глухой, сиплый, пронзительный. Медленно накатывается. Не профессиональный чтец. Почти мужицкий глас вырывается как из под земли.
Смоктуновский читал его вещи – заслушаешься, а здесь - мороз по коже.
В ДОРОГЕ
Где черный ветер, как налетчик,
Поет на языке блатном,
Проходит путевой обходчик,
Во всей степи один с огнем.
Над полосою отчужденья
Фонарь качается в руке,
Как два крыла из сновиденья
В средине ночи на реке.
И в желтом колыбельном свете
У мирозданья на краю
Я по единственной примете
Родную землю узнаю.
Есть в рельсах железнодорожных
Пророческий и смутный зов
Благословенных, невозможных,
Не спящих ночью городов.
И осторожно, как художник,
Следит приезжий за огнем,
Покуда железнодорожник
Не пропадет в краю степном.
Ничего лучше не читал о железной дороге. А навел меня на эту вещь Дмитрий Быков. Он в какой-то из своих рассказов вплёл эту вещь, не назвав автора. Думал, ну кто ж автор то. Быкова вспоминал незлым тихим.
Быков меня и с Пастернаком так подставил. Но об этом позже.
И хоть Тарковского сборник 10 лет имею, а пропустил.
И тут открываю случайно ночью.
И полилось
«Где чёрный ветер как налётчик…»
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
