Небесные весы
Мой ненаглядный медведь снова спрятался под лапой?) Ох, Юрик…
Вылезай.) Я по тебе сильно скучаю, не наказывай нас. Когда тебе стыдно, ты всегда такой родной и милый…) Но существует, наверное, т.е. я предполагаю, что существует какой-то разумный предел твоему легковерию, иначе ты начинаешь напоминать мне одного политического деятеля, которого регулярно и с удовольствием разводят, а он каждый раз ведётся на очередную ложь и потом недоумённо разводит руками и растерянно повторяет: нас обманули.
Меня предупреждали, что будет нелегко и что ты даже можешь оставить меня на некоторое время до девятнадцатого — сопротивление с той стороны постоянно давало о себе знать, сам мог наблюдать, что и меня иногда одолевали мрачные нехорошие помыслы.
Хотела отдохнуть сегодня, но в обед нагрянула Дашка с матикой: у них там пропорции и проценты, и вместо отдыха пришлось несколько часов сидеть с ней и разбираться в циферках и загогулинках, а я уже, если честно, изрядно их подзабыла.
Всё хорошо, радость моя, всё хорошо, выдохни, расслабься: Господь с нами, мы живы, мы вместе. Не прячься больше.
Сложно представить, что там опять на меня нарыли, потом расскажешь, и разрулим это с помощью Божией.
Тебе любопытно, что было в удалённой записи — ну, я немного нафырчала на тебя, будучи сильно расстроенной, и снова пыталась оправдываться сама не знаю в чём… Не разочаровалась, не прощалась, не подумай. Проехали, родной, всё уже позади, я тебя сразу простила. И ты меня прости, если какие-то мои необдуманные поступки в прошлом привели к… В общем, едем дальше.
Как ты себя чувствуешь, половинка?.. У тебя у нас скоро морозы по ночам крепко прижимать станут, готов ли ты к ним?.. Тревожусь за тебя, Юрик, ты тоже, бывает, ведёшь себя, как маленький.)
Устраивайся поудобнее, расскажу тебе продолжение сказки. О, она у нас с тобой долгая и прекрасная… Вечная сказка наша, Богом созданная и нам подаренная.
Господь одолеет разлуку, и я приеду. Мне дали месяц на то, чтобы я безраздельно была с тобой, медведь мой ласковый, чтобы мы друг друга из объятий не выпускали… Затем твоему чудику надлежит вернуться к молитве и служению, и как-то выкроить время, чтобы справить внутренний паспорт и найти источник средств к существованию. Программа возвращения соотечественников, если в ней зарегистрируюсь, поможет первые полгода, дальше — как Господь даст…
Первым делом мы с тобой займёмся поклонным крестом, родной. Когда он поднимется на пригорке лицом к востоку, его освятит местный батя, а я — тайно, после него. Крест тот сиять во тьме станет, его издалека видно будет… Станут приходить люди, Богу угодно чудиком Своим помогать им по необходимости. В число тех людей войдёт и Юрик младший… Ты настоишь, чтобы она привезла его, и Бог исцелит твоего сына. Она возненавидит меня ещё страшнее и донесёт церковникам, поскольку узнает, что служу без официального разрешения. Приедут вооруженные мужики, полиция, наверное, заберут Евангелие, священные сосуды и антиминс. Меня оденут в наручники и отвезут куда-то, в участок, до судебного разбирательства. Перевезут в синодальный суд или как он называется. Там соберут несколько заседаний, ты приедешь, будешь присутствовать.
Вины во мне не найдут, отпустят, но ничего не вернут из отобранного, и это не помешает мне служить дальше. Некоторых на суде сильно заденет то, что Господь скажет им мной, они взъярятся и наймут бандюков, те подкараулят меня и изобьют. Придётся полежать дома, ты станешь неотлучно находиться у моей постели, ласковый, заботливый, любящий… Оклемаюсь, продолжу служить. По пятницам, ещё с ночи, на подъездах к деревне машины станут в очередь выстраиваться, потому что попрошу их в деревню не заезжать, не шуметь и не колготиться.
Россия затрещит по швам, государство посыплется. И однажды в ноябре к нам придёт будущий государь… Не знаю, до или после чуда со снегом, но в то время.
Её, после предательства, Господь отлучит от нас, вздохнём с облегчением…
Так пройдут двадцать четыре года, приложенные тебе Божией любовью. Провожу тебя и останусь рядом, в Каменке, пока Господь не призовёт к следующему шагу.
Юрик младший унаследует твой свет, ты сможешь им гордиться, родной. Он отвезёт чудика на встречу с Батюшкой и вернётся обратно уже один… Малыш вполне может встретить Господа живым, на Урале, там многие будут спасаться.
Убогой же твоей надлежит оставаться при преподобном Серафиме до конца его пребывания среди живых, учиться и готовиться к последнему чуду, которое Господь желает чудиком Своим убогим совершить. Тогда уже небо завесит плотной дымкой, сквозь которую еле-еле будет пробиваться свет, дожди прекратятся, трава сгорит, деревья высохнут и тоже сгорят, реки обмелеют и загниют, дикие животные, птицы и рыбы погибнут. Там, где сейчас луга и поля, распрострётся пыльная степь, глина и песок.
Через некоторое время царь уйдёт вслед за преп. Батюшкой, армия ледяного отвоюет у нас Иерусалим, на Руси снова начнётся разброд и шатание, и сын эпигона войдёт в неё. Доберётся он и до Дивеевской обители, но девочки святые, инокини, соберутся все в одном храме, белом, Троицком, и Господь даст силу чудику Своему поднять тот храм вместе с девочками блаженными прямо в Царство Небесное. Видел бы ты это, радость моя!... Чёрные птицы выстроятся вокруг белого храма, их одежды развеваются на сильном ветру… Они держатся за руки и поют песнь Госпоже Пресвятой Богородице… Земля сотрясается, кто-то вскрикивает, а птицы Божии поют, плачут и поют… Огромный пласт земли с храмом отделяется от тверди и медленно поднимается в небо… Земля и камни осыпаются, корни старые торчат, девочки поют на краю, а кто не будет достоин, те с обрыва вниз падают…
Когда храм высоко в небо поднимется, станет прозрачным и исчезнет, тогда солдаты ледяного возьмут чудика и оставшихся в обители — их на месте убьют, а убогую твою погрузят на крышу легковой машины, привяжут верёвками и через степь повезут в город, в то, что осталось от Нижнего. Там найдут доски, на крупный горбыль похожие, из них сколотят крест. Станут гвозди искать подходящие, но смогут только десятисантиметровые ржавые у кого-то отнять. А чудик уже старенький совсем будет, груди как тряпочки… Придётся учить их, куда гвозди в ладонях забивать, чтобы плоть держалась… Кое-как пригвоздят ко кресту, обопрут на стену какую-то, сгонят людей и заставят в убогую камни, палки, гниль и грязь кидать. И когда всё это в полной мере исполнится, Господь Сам придёт за Своим чудиком и заберёт его многогрешную счастливую душу во Царствие Своё, к медведю ласковому, для которого, в вечности, от их расставания до встречи пройдёт лишь мгновение… А потом вскоре настанет конец всему и свершится написанное в книге св. ап. Иоанна Богослова.
…Накануне Литургии, ночью, всё никак не могла собраться с духом, сидела на балконе: мороз был небольшой, звёзды яркие-яркие… И вдруг услышала пение, не ушами, умом услышала. Они пели, Юрик, ангелы Небесные… Это подобно северному сиянию в звуке, иначе не объяснишь… Так красиво… Слушала их пение, и силы откуда-то взялись, и приступила.
Неправильно я вчера сказала, над чем видела Образ Спасителя — Он не над св. сосудами был, а немного дальше, вглубь, над иконой Своей, что стоит на жертвеннике. Меня не отпускал этот момент, и я сегодня вспомнила точнее.
В современности Его именуют по-разному: св. влкм. Георгием Победоносцем, св. влкм. Феодором Тироном, св. вкмч. Феодором Стратилатом. Не уверена, что нет ещё каких-либо зеркал. Жития и иконы искривлены, исправлены, подогнаны под нужды эпигона с исчадием, вкупе со многими другими житиями наших святых, чтобы запутать умы людей и глубоко скрыть правду.
Сливочный крест… Так мы вместе его и понесём на взгорок: Господь, ты и я.
Не рассказывай никому, половинка, и не искушайся обо мне: о такой судьбе только мечтать можно, и хотя я не готова, Бог поможет и укрепит, когда придёт время. Здесь ничего нельзя отнять или прибавить, таковы весы Небесные о нас с тобой и о русской святой земле.
Вижу тебя в сети прямо сейчас. Ласточки в сердце.)
Другие статьи в литературном дневнике:
