Транзакция формы в содержание
Черлень (из сборника "Переменная облачность") Владимир Ветров 2 Есть понятия, характеризующие отношением к своему главному делу. В них отражается степень его важности для человека, чем бы это не являлось, установкой пластиковых окон, высадкой новых видов растений или написанием стихов. Понятия скрупулезность, тщательность, педантичность давно перестали быть почитаемыми и уважаемыми. И дело даже не в веке скоростей. Информация сделала человека рабом времени и эмоций, рассыпая его по минутам и часам чужих переживаний. Форма подачи своих переживаний, заключенная в сонет, впереди содержания пускает состав эпох, где в одном вагоне в соседнем купе и Шекспир, и Петрарка, и наши неумелые переводчики эпохи соцреализма, и новые, более аутентичные. Привязанность к форме, умение попасть в ее лекало, делает единичный сонет частью общей жанровой национальности, если сравнить это явление с обычным человеческим социумом. Именно подгон слов под формообразующую структуру формирует внимательность, усердие и очень ответственный подход к выборке материала, уже на стадии формирования строчек. Здесь не может быть речи об автоматическом письме или растекании методом небесной стенографии. Но даже и здесь нельзя отрицать наличие какого-то свободного посыла, не вписывающегося в дидактику сковывающей формы. Традиция как таковая это не насилие над свободой слова, скорее протянутая рука времени и системы, способная взять автора в соучастники обширного литературного хаджа международного уровня. Конечно, пишущий обо всем этом не думает. За что выбирают сонет... За то, что это завуалированная обобществленная форма послания, еще его можно назвать открытым письмом в поэтической форме. В данности нашего случая, у этого письма есть не только адресат (сонет посвящен Татьяне Кожевниковой), но и адресная строка. Первый катрен начинается с закавыченных слов "От стихов до грехов - один шаг". И если не искать причин кавычек в Гугле или Яндексе, то значимым представляется то, что разговор начинается с чужой территории. Кавычки, это не место автора, это его восприятие своей ситуации или ее истока с отправной точки, за пределами его внутреннего мира. Парафраз про один шаг, невольно по ассоциации с "общими местами мудростей" напоминает об антитезе любви и ненависти. Если принять за триггер ситуации этот эмоциональный сбой, скачок, переходом это трудно назвать, то ситуация уже с первых слов подана как подложка конфликта, не как экспозиция, а как растянутая кульминация. Возвращаясь к типографическим элементам оформления текста, в нем чувствуется рука очень грамотного автора, знающего цену символам. Нет лишних знаков препинания, в их расстановке чувствуется лингвистический профессионализм и внутреннее напряжение. Так мы иногда, чтобы забыться в ситуации срыва, отвлекаемся на ритуальные, механические, не требующие осознания действия. Таким показалось то тщание, с каким расставлены все знаки препинания. Кроме приверженности традициям, в тексте на уровне графики есть и креативное авторское решение. Так, вопреки принятому правилу, каждую строфу начинать с заглавной буквы, автор от этого отказывается, и "заглавит" только по принципу обычного текста: оконченные части предложения. Это смещает в сонете восприятие строф, делая главными не их, а синтаксически цельные единицы языка (предложения). Это роднит текст с прозой и позволяет несколько более вариативно расставлять паузы, делая некоторые места более выделенными интонационно, сильнее, чем это позволяет сонетная форма. Только один раз это правило нарушается. Вместе с ним автор нарушает еще одно, вернее модифицирует русский вариант уважения в паре вы/Вы , на свою версию Ты/ты. Такая типографическая обособленность лирической героини, которой посвящен сонет, говорит о многом. О характере отношений, об уровне экспрессии повествователя, о том, что любой конфликт при всей его болезненности оставляет некую несгораемую разность, позволяющую даже в руинах находить повод для чуткого отношения к слову. Эта часть наблюдений хорошо подкрепляется некоторыми выражениями: "Времена моих песен полынны, Если автору удалось рассказать о глубине ситуации на уровне типографических мет, то анализировать эту способность на уровне образов и тропов, это забираться глубоко в его сенситивный пласт, связанный прошлой болью. Рецензенту же по некоторым внутренним положениям противопоказано такое погружение, поэтому остановлюсь на том, что сказано. Единственное противоречие, возникшее на уровне ментального вкуса, проявило зуммер активности на словосочетании "наветы верша". Показалось, что объект для свершений немного узковат по размаху. Навет — это обман, оговор, "вершить" это тоже слово из высокого стиля, но в его номинативе есть указание на "подвиги" и другие, похожие на высшие устремления дела или события. Если употреблять его в переносном смысле, то по закону расщепления значений, должна появиться какая-то дополнительная интонация, не вписывающаяся в общую окраску слова "навет", ирония, сокрушение (если это антитеза "вершить навет", по принципу - "заклятый друг"). Но по сюжету стихотворения явление расщепления чувства как-то не предусматривается, в силу очень доминантной ноты отчаяния и переживаний, поэтому, наверное, сочетание "наветы верша" в моем понимании немного не вписалось. © Copyright: Кшесинская Деметра, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
