Сообразим на троих...Читаю авторов, делаю наметки, есть очень интересные работы. И просто смотрю на снег. Календарная зима поселилась в смарте и правом крайнем углу монитора. Работаю на шкафе (системник), ноут, как походной вариант, когда надо сбежать из клетки и мимикрировать на день в толпе. С телефона никогда не пишу. Люблю глобализм, как носитель протоплазменного обилия. Когда пересматриваешь свои реестры и райдеры, конечно сложно расставаться с кумирами. С Булгаковым рассталась легко. Период боготворения длился лет двадцать, все было...И чтение первой его публикации в журнале Москва, из это же журнала, затертого до пропажи номеров страниц. Желание перепечатать, даже листов 15 напечатала двумя пальцами, где-то растворились. Наверное, поняла, что могут быть ошибки и портить текст не стала. Были работы, свои, без М.Чудаковой и целой свиты исследователей, только мои заметки, аналитика, находки, открытия...Он не перестал быть гением в моем реестре. Он просто перестал там быть... Это пришло с пониманием каких-то глобальных вещей устройства жизни на земле под этими кровожадными холодными звездами. Из понимания роли искусства как неоправданного расширителя проекций, за которой - за русской и ее артистизмом...никак не успевали трудолюбивые немцы...Настолько не успевали, что после революции масштаба мировой паранойи, пришлось придумать войну. Чтобы уравновесить желание "мы сейчас назло буржуям мировой пожар раздуем"...с реальностью. Гитлер только следствие...Начало лежит в литературе 19 века и в Серебряном веке. В Цветаевой и Рильке...Но я сейчас не об этом. Когда стало понятно, что искусство — это своеобразный "сыр в мышеловке" для упрощенных от просветленных, на многие вещи посмотрела иначе. Первым стал Булгаков. Посмотрела на то, как и почему он выписал своих героев. Посмотрела на фон, если убрать всех буфетчиков, домоуправов, секретарш, пошлых зрителей варьете, короче всех, кроме свиты и пары Мастер и Маргарита, то любовная интрига просядет в момент. Она просто рассыплется. Прием контраста в романе — ведущий, а не психология и философия. Особенно ярко он играет в эпизодах описания современности, поданной автором как полотно его жизни. Там почти кич недостойного окружения и сладкая любовная сказка, жаления себя и своей судьбы. Чувство жалости к себе терпеть не могла с детства, хотя боли очень боялась. Но хитрила и пробовала идти на компромисс, но и себя наказывала, сама, по Иудски. Сама сделала, сама наказала. У Булгакова это акцентированное деление на свет и чернь — вот здесь они, а тут Мы...Стало неприемлемым. Даже отторгающим. Когда прочла "Старика и море" Хэма, поняла, что это — лучшая книга о любви...После Булгакова пал Пушкин. Но там другие причины, при том при всем, что гения, как у предыдущего, никто не отменял. В сюжетной линии "Христос-Иуда" мне всегда был интереснее Иуда. Потому что сам все делал, и предавал, и наказывал. Был ближе естественностью к людям и одиночеству. Сказка про "свято место" в моей истории имела несколько ступеней. По-своему она трансформировалась и на пустотах, зияющих от ментальных ангаров утраченных кумиров. Пушкин пока вакансии не имеет. А место романа "МиМ" нашло своего героя. И не только по названию, но и по теме, схожей, но диаметрально-противоположной по решению вопроса. Так случилось, что тема песни почти сакрально пересеклась с некоторыми жизненными обстоятельствами, оттого стала пронзительно близкой и своей. Это стихи Василия Вакуленко (в миру музыки рэпер "Баста") имеющие два названия, одно из которых полностью повторяет название романа. "Я замерзаю, будто зимой нутро на излом. Их звучание для меня абсолютно аутентично заменило 300 страниц романа. Пять минут, а глубина и понимание законов бога и любви на порядок точнее и естественнее, чем у бывшего кумира. © Copyright: Кшесинская Деметра, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
