ФОРМА
Один создаёт форму. И это форма для Другого.
Форма – род творческой реакции, которая и есть любовь.
А любовь – «каков бы он ни был, я его люблю».
Это безусловное приятие, «отношение дара к нужде, прощение к преступлению, благодать к грешнику» (Бахтин). И это и есть отношения формы к жизни Другого.
Что тут чудного, истинно чудного?
То, что это носит «преображающий характер, переводит одаряемого в новый план бытия». По отношению к Другому (и в отношении с ним) творится прекрасный долг и возможна любовь и дар любви.
Форма и есть граница, «обработанная эстетически». «При этом дело идет и о границе тела, и о границе души и границе духа…».
И здесь Бахтин пишет о том, что у границы двоякое значение.
«У каждой линии две стороны. Две стороны прибоя. Одна из ветра и волны, другая из покоя» (такой был стишок).
«…я не встречаю ценностно значимой, положительно завершающей меня границы, я иду вперед себя и перехожу свои границы, я могу изнутри воспринять их как препятствие, но вовсе не как завершение…»
Граница Другого даёт его воплощение.
«Мы размыкаем границы, вживаясь друг в друга, и мы снова замыкаем их, завершая его эстетически извне. Если в первом движении изнутри мы пассивны, то во встречном движении извне мы активны, мы созидаем нечто абсолютно новое, избыточное. Эта встреча двух движений на поверхности человека и оплотняет ценностные границы его, высекает огонь (…) ценности».
Отсюда прекрасное бытие — цельный человек. Это – Другой.
Его «…красота…представляется пассивною, наивною и стихийною; красота не знает о себе, не может обосновать себя, она только есть, это дар, взятый в отвлечении от дарящего и его обоснованной изнутри активности...»
Здесь ещё чудная вещь. Содержание и форма жизни Другого неоправданны и необъяснимы в плане одного сознания.
«А ТОЛЬКО НА ГРАНИЦАХ ДВУХ СОЗНАНИЙ, НА ГРАНИЦАХ ТЕЛА ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ ВСТРЕЧА И ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ДАР ФОРМЫ».
Это может быть и форма души и духа.
