Поиск Одним Другого всегда активен.
Можно предположить, что отклик Другого активен тоже.
Если Другой не распознаёт дара, то не получает избытка.
Избыток – то, что нужно им обоим. Только в избытке они могут быть вместе.
Избыток избытком, да кончается завершением. При том, что завершение можно рассматривать и как смерть.
Но, по-нашему, смерть – это переход «из одной страны в другую», это ещё и мера (ну, когда не ты, а тебя меряют), это, конечно, соединиться с большинством, и это успеть всё сделать. То есть успение.
А Бахтин на это говорит так:
«Своею завершенностью и завершенностью события жить нельзя, нельзя поступать; чтобы жить, надо быть незавершенным, открытым для себя — во всяком случае, во всех существенных моментах жизни,— надо ценностно еще предстоять себе, не совпадать со своею наличностью».
Наличности может и не хватить на ценности, правда?
Один и Другой, в своём сложно-сочинённом движении вокруг никогда не могут исчерпаться по одной простой причине: чтобы увидеть целое, нужно не просто отодвинуться далеко, но и спрятаться, укрыться. Это прям волшебная сказка какая-то. Но честное слово: нужно затаиться. Это условие последующей сборки. Это – Таинство.
Зачем нам какая-то сборка? Да они же (мы, то есть) внутри рассеяны и частичны. (Впрочем, это всех касается, почти всех).
И вот нужно собираться. А как это сделать, если изнутри ты (Один и Другой) не представляешь, как оно должно быть, чтобы было ладно, то есть целостно, прекрасно и совершенно.
«Один только знает, что должен стать Другим по отношению к самому себе, взглянуть на себя глазами Другого».
Для этого и нужно выйти настолько далеко, чтобы пропасть (точно!), и это называется вненаходимость. Вненаходимость – есть качество сборки (и условие).
Или ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ОТСУТСТВИЯ. Бахтин называет это вненаходимостью.
Это имеет отношение к аскетической практике, потому что движение «выйти из себя» - разутвердиться, - апофатический подвиг.
Бахтин говорит потрясающую вещь: вненаходимость всегда завоёвывается, за неё ведётся борьба.
Но это ещё не всё. Он говорит, что в случае, когда удаётся эта работа, и сознание охватывает, ощущает единство, оно (единство) нами не может завладеть. Сознание ориентировано не на завершение, а на его преодоление.
«Взглянув на себя глазами другого, мы в жизни снова всегда возвращаемся в себя самих, и последнее, как бы резюмирующее событие совершается в нас в категориях собственной жизни». И далее: «…в себе самом увидеть другого до конца».
Это ещё не всё. Вот! «…автор должен найти точку опоры вне его, чтобы оно стало эстетически завершенным явлением — героем». Это означает, что точка опоры Одного находится в Другом.
