Андрей Темников
Стихи из книги
"ТЕНЬ, КОТОРОЙ Я БОЮСЬ"
Самара 2001
96 с.
Сост. Л.Немцев
* * *
Радоваться тайно и спокойно
Так как не отнимут никогда
Руку синий свет и эти зерна
На ладонь бегущие проворно
Даль по пробужденьи тьма вода
Так как никогда в пейзаже свитка
Даже если с глаз его в сундук
Не порвется утренняя нитка
Под которой вздрогнет вероника
Под которую нагнется бык
Мой поход все время принимая
Вид клубка игры укуса в бок
Яблока развалин как прямая
Примани ее в начале мая
Эту нить и дерни голубок
Даже если с глаз тебя убрали
Даль по пробужденьи тьма вода
Даже если облако гора ли
Ничего не скажут о Граале
Даже если тихо это ДА
Белый не уходит никуда
Сколько раз когда его стирали
Он во мгле покорно пропадал
Но являлся мне на перевале
И в глаза мне тишину вливал.
ПОРОСШЕЕ КРЕСЛО
Сиденье продавлено там муравейник
И вздрогнул седыми всегда волосками
Присевший на ручку утопленник-пленник
За жалящий край не берутся руками
Особенно этими тише и строже
Тревожней живут не ложатся лакая
На зеркало если на лужу похоже
Плывут в невезеньи и неба не тронут
Ни этого в стеклах ни в бельмах ни позже
Ты знаешь так смотрит не видя и омут
В который вершины уходят отвесно
Их это незнание что они тонут
Его любопытной воде интересно
На дне этом медленно-медленно дышит
Большое животное старое кресло
Ему хорошо и никто не опишет
Как сердце огромное в ямах и пятнах
Хорошее тем что сомнения слышит
Умеет укрыться от снов неприятных
Как ветки слепому в лицо набегают
А палочке некогда в сумерках ватных
Какие большие цветы помогают
Найти на обочине это растенье
Стоят и родное лицо настигают
Когда оно рухнет придет исполненье.
* * *
Живые косицы цветы и плюмажи
Но честного дела что дело что честь
Проси не допросишься если и есть
То как же им дышится в том вернисаже
В движенье по кругу сложили спираль
И спрятали чтобы самим не глумиться
И ноги под жопу у входа в сераль
А милого сердце бескрылая птица
Шагает шагами веселыми вдаль
И мне хорошо что она вверх ногами
И ей тоже весело значит по тучам
И мы не боимся что быстро замучим
Ходить научив не в себе а над нами
Скорей чтобы та пустота заросла
И некуда будет вернуться неверным
Шагам или ревностно загнанным сернам
Довольным одышкой и долей посла
Кто ходит и видит в народе бесплотном
Того кто быстрей чем они говорил
Кто черные листья и медленный ил
Приложит к твоим воспаленным полотнам
Пускай убеждается что никогда
На белом венце не улечься заразе
Что язвы от этой поверхностной грязи
От роста куда и положено им
Уходят а там где пространство труда
Венец недостроен и необорим.
* * *
И я не знаю что подарит мне
Весенний дождь из-за реки тяжелой
Как сетка извиваясь на стекле
Слепом и сером в день такой же голый
Как в августе когда моя мечта
Вся умещалась под крылом зонта
И в сентябре когда глухих сапог
Еще не носят и открыта пятка
И по листве проходит долгий вздох
И горько ждать и убеждаться сладко
Что ждешь того что в силу своего
Отчаянья уже произошло
А что приснится если и вчера
Над медуницей разомлевшей темы
Вилась все та же дикая пчела
И сок пила энигмы не поэмы
И с ним ушла тяжелая в лазурь
Еще один апрель во мне мертвеет
Который? Пятый и свою лазурь
В огне того поспешного он греет
Я все приму я за любые сны
Возьмусь как за созревшие на это
Распространение последней тьмы
На меньший свет на лучшие умы
Быстрейшие чем мы для этой темы
И в сердце льет как в городе пустом
И некому глаза промыть рассказом
О том как вместе шли там страсть и разум
И умещались под одним крылом
* * *
Здесь желтый лист калитку в крап убрал
И черный ствол ее пересекая
Закрыл подход обзор образовал
Запретный знак задвижки ни замка я
Не вижу никого не слышно там
Есть яблоки цветами дом обсажен
В разбитое окно выглядывает хлам
И хочешь или нет в нем темных ищет скважин
Находятся и что застыло в них
Убогий запах шуб гриба самозащита
Вещей оставленных и комнат нежилых
Здесь углевый утюг чугунное копыто
Стоит на шкафчике и держит тишину
Не надо ни шагов ни речи
И все же я войду пройду и загляну
В чернеющий квадрат давно голодной печи.
* * *
Я ступил в заповедное место
Где сегодня пустая стезя
Как большая змея неизвестна
И мертва как большая змея
И наука копья неуместна
Голодать просыпая зарю
Как разбойник верхом на развилке
Дуба я ничего не даю
Только запах в зеленом обмылке
Старой книги лесов узнаю
Это пенится воспоминанье
Когда Бритва Судьбы не деля
Свежесть утра на быт и сказанье
Плавно шла по щеке короля
Я любуюсь и полон незнанья
Я любил просыпаться вот так
Изумрудная книга бок о бок
Проникающий полдень покат
Для закатов для круглых коробок
То конфеты то гвозди гремят
Смерти нет говорили поляны
Зеркала с налетевшей водой
Под зеленым плащом Вивианы
Мертвый Мерлин и дрозд молодой
И спокойные жесты Морганы
* * *
Там золото глядело в высь
Желая чтоб на нем сошлись
И стали частым бликом дробным
Лучи Истории и снов
Из глаз печальных колдунов
Внутри отравленных недобрым
Но добирая у тепла
Луна ущербная взошла
И распорола светлым рогом
Страницу звездного письма
В котором темная весна
Пришла тебе сказать о многом
Сон в парке где табак и пруд
О том что будет сладко врут
И стерегут доверье
Твое доверье темный труд
В судьбе тяжелой зверя
Но звенья прутья и замки
Все допускали сквозняки
И ветер знал и веял
И зверь ходил и зверь дышал
И золото лелеял
И ум неведомый сплетал
* * *
Живые отражения рук в окне
В косо стекающем лесу и в сойке
Бьющей крыльями по лицу
Больного а тепло его койки
Все еще собрано в желтый жгут
Все еще пахнет холодным супом
Если утром его найдут
Застекленным летящим трупом
Ласка клена и птичий скок
Сероватая тучка в просвете
А живые руки его сорок
Еще ловят в силки и сети
То птица будет ему ключом
Кричащей щепотью
Ученой ягодой чей сок обречен
Во сне цеплять волоски над плотью
И он увидит как тайна светла
Сквозь ширму и нарисованный ирис
Свое отраженье сожжет дотла
Там куда муки его не решились
Двинуться и она к губам
Руку его поднесет как дудку.
* * *
Ягоды все еще спят и ни один
Муравей не выйдет из моха
Она играет и говорят что плохо плохо
Закрыты земные двери к ней
И кусает кусает мох муравей
И пьет капли каждого вздоха
Из парка пришли крапива пион
И лодочник бледный от страха
И еще кто-то из снежных шаров
Лисьи ягоды никому не нужны
В парке снежные раздают шары
Их дети едят как сахар.
* * *
Овечья шерсть и то же что летит
Как серебро а нам его дороже
Смешается и никаких дорожек
На белом день короткий не проложит
Со всем небесным музыка молчит
Я полюбил когда меня тревожат
Теперь чужие как когда-то ты
Одно богатство на моей картине
Былинка из-под снега птичий скок
И вот я поднимаюсь на звонок
Чтоб белой мышью накормить сорок
Они-то знают
В белых норах лисы
И лесом затопило окоем
Где в белых гнездах колобок из риса
Мы стольких рыбок спрятали вдвоем
Сама стена еще не понимая
Еще дыша отвагой и ветвясь
Уже была единственная связь
Не птичья и не лисья а прямая
И так чем несомненней становясь
Чем суше и сложней чем непрозрачней
Тем вероятней что над ней леса
И корни их свисают как ресницы
Большого чуда потому что птицы
На то и есть чтоб знать про чудеса
И вот я поднимаюсь на звонок
Чтоб белой мышью накормить сорок
АРАБСКАЯ ТРУБКА
Там танцует змея заклинатель сидит
Зол и низок и сам как змея ядовит
Зол и низок народ подходящий
И зловоние города шумно стоит
Словно город грохочущий ящик
И тоскует романтик свой туберкулез
Не имея лечить ни видений ни роз
Ни в пузатой бутылке портвейна
Кто-то склянку восточную впрочем принес
В городок на вершинах у Рейна
Одалиску стеклянную с чем-то таким
Нехорошим насмешливым словно нагим
И пустую – а дух не иссякнет
И тоскует романтик и неумолим
Удивительной вещи секрет перед ним:
Асмодей там затих и не звякнет
Крыши намертво боши едят колбасу
В кухне стынет кофейник и пена в носу
Шоколада никто не позволит
Уленшпигель в похлебку соплю запустил
И хозяин к похлебке его запустил
И предание душу мозолит
Если жизнь анекдот то когда кто умрет
Почему абдаллахи земные
Не смеются и хохотом дол не встает
И не Людвиг Баварский другой Луитпольд
Не король воровато подстреленный влет –
Остальные кругом остальные
Будь по-твоему если иначе нельзя
Я змеиную кожу для савана взял
Пестрый выползок: вот бы обратно
И газелью говятку кочевник курил
И презрительно "Что твой табак" говорил
"Вот газель моя срет ароматно"
* * *
Разве что когда мы сами знаем
Плавать и клубиться рваным краем
Плавать и других за рваный край
Поднимать от пола открывая
Что открыл Малыш-Гаргантюа
Никого от дел не отрывая
Зыблется обыденная тьма
И когда ее обыкновений
Не хватает для проникновений
По мирам сияющих ступеней
В око Великана-Малыша
Щиколоток ямочек коленей
На согретой улице весенней
Сабелькой касается душа
Закругленной сабелькой короткой
Колокола с шелковою глоткой
Он поднимет край не дуя в зад
Тем щенкам которых подбирает
Если на свирель не набирают
Если фавном в ы г л я д е т ь хотят
Пустотелой сабелькой и тонкой
Мой малыш играет как подгонкой
Боже не суди и не карай
Это бормотанье – бормотуха
Чудом остановленного духа
Но когда идешь слону под брюхо
Лучше головы не задирай
Небо небо небо On my vaille!
МОГУЩЕСТВО
Нам нечего ждать ты проходишь передаешь
Молчит и грохочет машинное время
Вчера про меня бы сказали: вот молодежь
Сегодня во мне углубилось и я не с теми
Но и не с этими чья по привычке ложь
Добродетельна ядовита при постоянном приеме
И на вопрос разве ты все еще поешь
Отвечает ищу чего бы воспеть в поэме
Спит он и ты спишь ты видишь какая тишь
Ты видишь во сне какая густая
Обошла и встала частой рощей и лишь
Ты на нас как на скорбного брата глядишь
Словари отступивших пейзажей листья
От чего отступилась значенья мышь.
* * *
И тьма как бумага на углях сожмется
Не страшно глазам что она почернела
Молчи и об этом за то что как мертвый
Ты жил и во рту ничего кроме мела
За то что и черви могильная роскошь
Молчи замолчи наконец не уклейка
Image du Saveur глубина им ужасней
Их телодвижений напрасная змейка
Крадется к приветливой пазухе басен
Молчи заклинаю средь мора и срама
И тьма как бумага на углях сожмется
Ты не домолчишься до этого мига
Не кайся не строй из себя богоборца
Молчание лучше и плача и гимна
Молчи как молчат в окруженьи предметы
И мертвые птицы чьи песни отпеты
И вот что еще эта черная стража
Из красных ворот выступает попарно
Алмазные копья несет и она же
Молчи и смотри как никто благодарна
За то что с тобой только комья и колья
И новым листом накрывает уголья.
* * *
Еще ночных гребцов медлительных и темных
Стоящих на корме своих гондол огромных
Взбивающих огни Венеции веслом
Еще иль эта ночь довольна их числом
Иль быть ее черней невелика заслуга
Иль кажутся они чужими друг для друга
Чернее чем она ползти к дворцам гнилым
Но вдруг освободить из гробовой кабины
Венецианский лик топазы и рубины
Еще! иль эта ночь сыта броском моим?
АПРЕЛЬ
Как только измеришь пространство одна только яркая точка над темной водой
Так знаю мой голос когда его слово обвенчано со звездой
Порой она черна порой точно звездочка сноски
Досадной и мне самому ее замечания плоски
Птицы любимые сумерки мертвое время лесов
Той же прозрачности хочется мне от твоих голосов
Хватает серого пространства другого попросту голубого
Раздвоенное копыто античного полубога
Когда цветы неожиданны а все еще кажется мертвым вот это моя пора
Все еще кажется мертвым и тайна брызжет из каждого ствола
Ненужная жестокая непонятно на что намекая
Мертвое время лесов объясняется взмахом как немая
Я точка боли в лесном устройстве со мной хорошо обошлись
Меня никому не показывают мне противопоказана высь
Я знаю как моя одежда стара и черна в лесу загрязниться нетрудно
Я только не знаю моего сердца и того что ему воссияло утро
Я проходил над рекой а реки не видал одни берега
Вода ушла в туман и наверно под белым была черна
Черна до самого дна да только я не знал как черное настигает
Как оно пробирается внутрь и последний свет изгоняет
И это хорошо он теперь в тебе надо мной его отовсюду видать
Я стою и смотрю вот еще одна потеря вот еще один мой дар
* * *
В тоске по сказанному внятно
Я прохожу цветные пятна
И мертвые ношу листы
Куда вбежали оленята
Теперь их тень полынь и мята
И зверь голодной немоты
Я жду что там один из вас
Проступит что вчерашний сад
Застынет мне огня не надо
Большого озорства и стад
Не жду пускай никто не даст
Плода тепла терпенья лада
Скорей пускай зима наступит
И приговор который студит
Пускай они произнесут
Я жду что радость это будет
Что равных с равными сведут
И в этих толпах просияв
Я жду что новый Голиаф
Раскаянья не испытает
И снова внятных оленят
Которых нам искать велят
Честь и тоска в лесу не станет
Огромный лес никто не смеет
Внести огонь и мрак развеять
И для того окольный путь
И для того трава примята
Чтоб мыслимые оленята
Оттуда к нам могли свернуть
* * *
Шоколад горчит шоколад вчерашнего горя горчит
Многое понимаю и принимаю а этого не постичь
Что ж такое сегодня пепел на простыне
Но разве эти вчера и позавчера двигались в темноте
Хорошо было жить хорошо было горе хранить а не хоронить
Хорошо было его таить и жалеющих отстранить
От любимого источника от любимого озера чугунный оклад
Хорошо было есть этот нищенский шоколад
И когда дети спрашивали зачем у вас борода
Не знаю зачем а кажется была всегда
Как у этой воды всегда был рамой чугун
И его черные шары блестели при свете лун
Что ж такое сегодня пепельная страна
Веришь ли но ничего больше нет от родника чугуна
И на обломке стертая гипсовая голова
Кажется остаток ливней вчерашнего допила
Не страшно ведь я наношу как наносят мной
То что захочу нанести смертельный удар или рисунок цветной
И цвет и кровь они одинаково хороши
На бумаге мой друг на бумаге именно там ты дела творишь
А бумага сворачивается в голубя свернется и в пароход
И чугун и вода все тленно только бумага живет
* * *
Хороший август и съедобный лентяю в руки валится фрукт
Каждая дверь говорит: "Если ты постучишься тебе отопрут"
В небе порхают мордашки образца Буше или Фрагонара
Сон самой жесткой земле а земля кожуре благодарна
Каждая дверь говорит: "Лучше всего постучать изнутри
Это неважно где ты облегчишься только случайное и видимое оботри"
Чтобы ничего не осталось чтобы всем на тарелке вымокал мякиш
Это неважно где ты наберешься потому
что ты часто жилье меняешь
Хороший август и съедобный лентяю в руки валится фрукт
Каждая дверь говорит: "Постучи погромче тебя запрут"
Да только и это лень и плоду не протянет ладони
У совершенной природы твердo и горько на лоне
А если захочешь сказать о том что достойно слезы
Буйвол у последней черты и предостерегающий Лао Цзы
Что же годится избыток для такого хорошего шага
И с тобой разговор окончен предательская бумага
Холодный факел который никуда не спрятать как луну и коричный куст
Каждая дверь говорит: "Это я в тебя с плачем толкусь"
* * *
Сбор винограда там где нет
Ни виноградников ни гор...
На сладкое гнездо горы
Налет не знающий расплат...
Гроздь что добыта из ума
И ум преодолевший кость...
Вода склоненная ко мне
В ее скольжении туда
Где виноградники в огне
Бесплодной осени стоят
Закон и Первый... и Второй
Мой ум легко преодолел
Предел и первый... и второй
Твой ум легко преодолеет
И вот болтаются в умах
Ограды всадников печальных
Там гроздь там гроздь там ключ
Им кажется они гремят ключами
И я для них расплавленный сургуч
Но светочами и свечами
Никто моих не видит круч
А ты... Для этого просвет
Как, помнишь, подвесные койки
Дождя на фонарях и кто
На них стоит – ведь помнишь помнишь
* * *
Забыть как последняя ветка легла
И пламя над нею сомкнулось
Как шла над вершинами плавно луна
И как на краю камыша – молчуна
Ей дробно и кругло тонулось
И это забыть: для чего для кого
Трава пресмыкалась во влаге
Лугов продолжающих жить из всего
Что холодом ходит из сна моего
Жечь сердце и быть на бумаге
И если бы пестрые пятна стереть
И пьяные встречи фарфора
И рта отворенного в страшную речь
Забыть или просто предостеречь
Наносами нового сора –
Какое из снега взойдет деревцо
И как вознесется высоко
Как ветки его обозначат лицо!..
И хрустнет Земля как пустое яйцо
Навеки оставшись без сока
* * *
Любое мужество откажет
Перед покоем жизни сей
Где кольца черные не кажет
В забытых снах зарытый змей
Блеск дня на спицах маслянистых
Стоит вязальщица жива
Но только пена дней нечистых
Засохла в наши кружева
И если знать судьбу чужую
От птиц что дерзкий тащат мед
Из стран по коим я тоскую
Из храмов уходящих в лед
И если знать глагол незвонкий
Сухой как лист летящий вслед
Слепым их стаям клиньям гонки
Не взявший лист осенних лет
То говорить ни с кем не надо
Пусть мужество отговорит
Из нынешнего листопада
Возьмем молчание и стыд
* * *
То что мы называли огнем
Уничтожило страсти и строит
Этот дымный и пепельный дом
Доски съедены гвозди и кровля
Вязнут в воздухе важном сухом
В этом доме и окон не надо
Все сады словно дым постелив
Сучья спрятав сухая прохлада
Ни ручьев не имея ни грив
Рвется выйти и выплыть из лада
Тяжело расходиться с тобой
Уживаясь в одном измереньи
На свободе под их бахромой
Стали плоскими горы деревья
Водопады и путник хромой
Как в начале седого столетья
В берегах не иссякнет поток
Только быстро мелеющей Лете
Не дождаться саней и сорок
И рыбачьи не выплюнуть сети
Просто не с кем и не с чем сравнить
Эти пепельные приливы
Где пираньи порхают и сныдь
Черным садом стоит горделиво
Помогая завалинке гнить
* * *
Дождик в мертвой листве шелестит
Тополям облаков не снести
Как ни гнуться ни гнуться на запад
Сон железных качелей не занят
Анкерком невеселых мамаш
Остывают оладьи в домах
От подсолнухов пуст палисадник
Георгины ушли впопыхах
Перелетные по расписанью
Этот дар бесполезный и злой
Пролетая застыл над землей
И стучится и просит и шарит
Умирать никому не мешает
Но и жить никому не дает
На коленях раскрытый Казотт
Кто-то слушает кто-то читает
Кто-то смотрит как возле ворот
Тополя облака рассекают
Это случай пожить неспеша
Словно дождик листвою шурша
Не для поиска так ради звука
Ради мокрого шелеста ног
Неожиданно треснул сучок
И довольна ловушка сработав
И бросающим войлок дупла
Не до нашего стало тепла
Вьется в воздухе пух перелетов
ЧЕРМНОЕ МОРЕ
Жара уступающая разве что пеклу
И угли притихли что их жар
Похоже здесь воздух враждебен человеку
И дух от него перебежал
В холодные струи несущие лениво
То мусор а то водоворот
В холодные волны зеленые как вина
Несущие нашей жизни плот
И пьяным с утра для чего опохмеляться
В тени поджимающей стопы
Ты слышишь вода начинают раскрываться
Ворота бессмысленной толпы
Ты гонишь их дух змеевой стеклянной трубой
И он не по ним теперь высок
И легок и краток безлапою голубкой
Чей воздух как воду выпил волк
Ты любишь вдаваться в такие начертанья
Что дождь невозможен потом
Потом ты добьешься другого сочетанья
Но эхо вернется в твой дом
Твоим родникам никогда не оправдаться
Ни небу паденьем крупы
Ты слышишь вода начинают раскрываться
Ворота бессмысленной толпы?
* * *
В ночном шелестящем и снящемся
Как старая маска плюще
Ты видишь несчастная ящерица
Глухой телефон вещей
И что же тебе не весело
И твой узор прокис
Ступени подземных лесенок
Ведут почему-то вниз
Где голые вещи выгнуты
И стыдно в горсти творца
Пускай хоть брюшко не спину ты
Спасешь от его кольца
Звена или вены вечером
Покуда не началась
В плюще золотом просвеченном
Ночная пустая связь
* * *
Как тушью писали в Китае
Какие-то крылья краям
Чтоб снов о мерцающем крае
Не выдать невинным друзьям
Так тон этой сильной утраты
Размыл угловатую явь
Мерцающий мир и мохнатый
По скорби пускается вплавь
И так как меняются свитки
Владелец не сядет в седло
Как будто сугроб у калитки
Есть хворост а дом занесло
* * *
Ты ничего не знаешь так упасть
На это тоже право есть и власть
Верх человечий в зеркале небесном
Рассыпаться и быть кому зерном
Кому стеклом толченым бессловесным
Кому похмельным траурным вином
Я вену перегрыз реке подземной
Но рот крылом утер и рот мой сух
Ты ничего не знаешь так как дух
Во мне дробился темный и тюремный
И уползая прочь как змей огромный
Томимый жаждой и не в силах пить
Он говорит вот пей не ослепить
Меня слепого водяной короной
* * *
Король читающий спиной
Шатер раскинет надо мной
Король читающий лицом
Построит мне сосновый дом
Король читающий из глаз
Хочу я встретить только вас
Желанье тайна но не стыд
Когда в глаза тебе глядит
Король читающий из глаз
И он – всегда в последний раз
А остальные короли
В его вассалы перешли
Не скройся от меня тайком
С моим последним королем
Желанье тайный мой алмаз
Когда тебя благословит
Король читающий из глаз
Ты не алмаз – метеорит
* * *
Как перед Крезом золотой
Один из тысяч но такой
Каким не брезгует и Крез
Так перед лесом солнца вес
В заветном сундуке лесном
Зеленом желтом навесном
Хранится и дается в дом
В вечернем блеске водяном
На колеях лесных дорог
И только там не где-нибудь
Меня не хочет обмануть
Он легкий но всегда внизу
И снизу метит в стрекозу
И дятла и миры сполна
В пределах меры и пятна
И даже ночью даже там
Торчит его веселый хлам
Сухая ветка мертвый жук
Горячей лампы ясный круг
Я прохожу в краю картин
И только так перенесу
Прикосновенье паутин
К разгоряченному лицу
* * *
Огонь горел на небесах
И целый день нам жег подошвы
И только вечером в песках
И в потемневших тростниках
Зашарил набежавший дождик
Он только чуть ослабил свет
И позволял под ним сидеть
Потом ходить Блестели боты
Потом надолго растянул
Один и тот же частый гул
И так заладил до субботы
Зачеркивая сад и лес
Как будто знал его отвес
Какой железный дом построить
Какую клетку сделать нам
Чтоб мы сидели по домам
И под зонтом ходили в гости
И мы ходили под зонтом
В великом доме водяном
Под мокрой липой и лещиной
Пион последний пламенел
И мох отважно зеленел
На кладке каменной старинной
Кругом вода была в кругах
Шла по плечам и капюшонам
И задыхалась в сапогах
Не знаю почему но так
В тот дождик было хорошо нам
* * *
Лодка бежала уключины пели
Лодка ласкала волнистые мели
Там на стиральной доске из песка
Солнечных зайчиков мыла река
И превращала их в солнечных рыбок
Быстро ходивших в изгибах улыбок
Дальше подняв растворенные дали
Пепельно-серые ивы стояли
С красными жилками в каждом листе
Я не живу здесь я гость благодарный
Роще прозрачной и мели янтарной
Дали над блеском веслу высоте
* * *
Мне холодно и любопытно
Семейство бесов сеет лук
И тычет вилочкой копыта
Простая смерть в железный круг
Смотри чем та слеза добыта
Еще вчера в мою тетрадь
Покой вносили буквы-блошки
Как будто можно перегнать
Решительные лапки-ложки
И шерстки блеск переиграть
Добыта чем-то как догадка
Брезгливо черпающим твердь
И тем что в нас смешно и шатко
Фальшивую обходит Смерть
И настоящей с ним не сладко
Сама бумажная мертвей
Отпавшей кожицы ожога
ЧАЯЧЬЯ ОТМЕЛЬ
Не здесь ли песок ноздреватый
И лодка убитая сном
Под веками отмели спрятан
Голодный мой снящийся дом
Он видится всем этим ивам
Всем соснам и остров во сне
Разбросан по комнатам милым
А дом не пускает ко мне
Там окна заляпаны илом
Колышутся гвозди в стене
И нравятся маленьким пилам
Печальные корни гостей
Вдоль отмели чаячьей птичьей
В ночном серебристом шелку
Напрасно уключины кличут
И весла царапают крышу
И днище скользит по коньку
ЗИМНИЕ ПТИЦЫ
Иные дни как осы между рам
Атолл на слух но холодно глазам
И спящий доверять ли им не знает
Его постель бугрится по утрам
И ящерица к боку припадает
Седой Марчелло носит на спине
Нагой рюкзак в соломенной копне
Потом кусает яблоко из плоти
А здесь в краю непрорванных плотин
Душа переживает карантин
И киснет кожа в лиственном болоте
Семьей озёр бежит моя игла
Но вот обои мокрого угла
Шевелятся и отвернулся мальчик
И птицей недовольной у стекла
Разбрасывает перья рисовальщик
И не смеется у своих картин
Вчера я белку напоил как Пнин
Из мятой плошки дождик и смеркалось
Наутро принимая светлый вес
Тугой и гибкий развалился лес
И Мастрояни места не осталось
И теснота на помощь нам спешит
Иглой которой ты в мешок зашит
Она другого лечит как китаец
Она шары большие тормошит
И башенкам покажет легкий танец
Ночами сводит кольца звон щелчок
Так убирают локоны со щек
Такой сигнальный блеск для пчёл из улья
Смотри под эти ножницы не раз
Терял ночные локоны рассказ
И отклонялся в сторону безумья
И всё срывалось но хватало сил
Бросаться в хаос день переносил
В пустой квадрат живое беспокойство
И черным клювом эллипсы чертил
Благословляя башенки из кости
Такая теснота любовь сама
Мы погружали важные слова
В холодный блеск её тугой косицы
Разбросанные лодочки влекло
А пальцы попадали под крыло
И зарывались в пух сердитой птицы
Какие слёзы видел я тогда
Глаза в которых жались города
Переживали мнимое сиротство
Матроски разбредались кто куда
За ними шли неловкие матросы
Но воробьев пороховая прыть
Она одна и может объяснить
Как держится ещё моя плотина
Как в сладкой муке у гнилых стропил
Чудесный смех меня заворожил
Сережа Лёня Лена и Полина
Другие статьи в литературном дневнике:
