Баллада о воинской чести
Принимать воинскую присягу мне пришлось в 1987 году в железнодорожном полку под Черниговом. Гремела перестройка. Таких публикаций не припомню с тех пор. «Литературная Газета» и «Новый Мир» читались как сводки с фронтов. События в Новочеркасске в 66-м, депортация Крымских Татар в 46-м, распродажа Алмазного Фонда в 74-м и Золотого Запаса СССР – перманентно, вывоз коллекций Эрмитажа в 24-36 годах, всего не упомнишь. Бродский, Солженицын, Собачье Сердце, Приставкин, Дудинцев, Нуйкин, Шмелев. Страна перелицовывалась наизнанку.
По памяти привожу строки воинской присяги.
«Вступая в ряды вооруженных сил Советского Союза, торжественно КЛЯНУСЬ…Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту священных интересов Социалистического Отечества…»
Стоп, - говорю политруку.
Это что ж получается?
Любое правительство объявит само себя Советским, а я уже ему поклялся?
Кто определяет, какие интересы являются Священными?
Какие вообще у Отечества интересы?
Где их перечень?
Стрелять рабочих в Новочеркасске – это интересы или не интересы?
Рабочие требовали роста заработной платы.
Какие Священные интересы Отечества затронуты?
Политрук – лейтенант первогодок 22 года не на шутку испугался.
Что ты хочешь – говорит.
Я хочу присягать конкретному всенародно избранному президенту, как в США.
Я готов отдать жизнь, сражаясь с вооруженным военнослужащим в иностранной форме на территории моей страны.
Все остальное от лукавого – говорю.
Подполковник из политотдела спокойно выслушал эту мою песню и говорит: «Сынок, хороший ты парень, но если ты откажешься – не получишь диплом инженера и - в Афган».
Присягу я читал по памяти лучше всех – не волновался совсем. Ни разу не запнулся. Был отмечен за лучший строевой шаг в роте при принятии присяги.
Получил лейтенанта запаса.
Через 4 года исчез Советский Союз, а с ним и священные интересы.
Горвоенкомат вызвал меня на принятие присяги Суверенной Украине.
Врачей заставляли. Инженеров – нет.
Ответил им так же, как тогдашний командующий Черноморским Флотом.
Два раза не присягаю.
Вспомнил Вячеслава Шалевича в роли царского офицера в 1917 году.
Поставили его солдаты к стенке, дали очередь поверх головы из максима и требуют откозырять трудовому народу – честь то есть отдать.
Шалевич им и говорит спокойным голосом: «Честь у меня одна, солдатики. Эту отдам, а где ж другую взять!?»
Другие статьи в литературном дневнике:
