***
/19:58/ Сегодня — совсем поздно. Перед пятью часами «у Паровоза» (где позарез нужен был Троксевазин, — теперь уже получила) я решила уже никуда не ехать, так что днём сюда не заходила. Освободилась только сейчас. Опять дурные приключения, которые, однако, ни во что не вылились.
Сегодня не ранним утром разбудили два дядьки (бродяги, конечно), сразу сунули обалденный бутерброд в полруки, ещё накормили и дали с собой, слово-за-слово, и уговорили посмотреть, где можно ночевать под крышей, заодно оставлять вещи, чтобы не таскать. Посмотрела. Один тяжелый пакет оставила, «ведь вечером приду сюда». Впрочем, так я договаривалась ещё ДО того, как посмотрела «ночлег». (Потом вспомнила, что только что перешила новую нательную сумочку, и оставил в том пакете.) Не знаю, что это опять было за затмение (впрочем, ранним днём была ещё несомненной безопасность, а дядьки общались абсолютно приятельски), но чуть позже я поняла, что «это — атас». Какой-то заброшенный вход в полуподвал (хотя в таких местах бродяги обитают вполне), а «моё место» было ещё дальше в подвал и в «комнатку» после большого уступа вверх в тупике: ни выпрыгнуть, ни докричаться, если что…
В общем, пакета, особенно новую сумочку, было жалко, и я попросила «Молдаванина», не сходит ли он со мной за этим пакетом. (О том, чтобы прийти туда вечером и в любое время — одной, речи уже не было.) «Молдаванин» согласился. Поехали сначала «к паровозу» за моим Троксевазином, чуть не проспали в зале кормёжку (хотя есть я особо и не собиралась), а потом поехали за моим пакетом. Я сама обалдела, придя туда во второй раз, — «Молдаванин», кажется, тоже обалдел. Тем более что света там, разумеется, нет вообще, у дядьки был фонарик, а у нас с молдаванином теперь — зажигалки. Но пакет нашли и забрали. Место было уже, кажется, брошенное, м.б. потому, что с утра я не молчала, раззвонила везде, и дядьки могли уже просто смыться.
Кстати, я тут уже подумала, что «Персонаж» мог понять, что история закончена, а он тут, кажется, действительно — «кто-то», а не просто «один из», — и с меня могли «снять охрану»: до сих пор в последние месяцы — мимо и муха не пролетала, а тут, в последние дни опять начали знакомиться, тот же «Молдаванин» стал общительнее, хотя и без «претензий», — в общем, я подумала именно так. Спросила у «Молдаванина» (у которого, всё-таки, благо, есть дама), не скомандовали ли тут, что я — «опять ничейная». Он, стеснительно захихикав, ответил: «Не знаю…»
А «Персонаж» «у паровоза» был. (Равно как и в Кусково под занавес в воскресенье, — но там никто ни к кому не подходил.) Теперь он подошёл, поздоровался, но с намёком на то, что «и не более того». А когда я «Трёхметровому» рассказала про пакет и про то, что «Молдаванин» согласился съездить, забрать, — прошло какое-то заметное «волнение»… В общем, ничего не знаю (ночевала я, кстати, не «у паровоза», но «в ту сторону»), — когда мы с «Молдаванином» туда пришли, как я уже сказала, место выглядело уже совсем брошенным, никого не было, но лесенку вниз, что интересно, теперь закрывал огромный «стационарный» матрас, которого раньше не было, — «Молдаванин» его отодвинул, чтобы освободить ступеньки…
В общем, вот так я оказалась сегодня здесь совсем поздно, и уходить надо прямо сейчас (хотя скоро уже и закрытие), поскольку, с моими растяжениями, вещей получилось слишком много, и их надо разобрать, максимум повыкидывать, а потом желательно уйти подальше (хотя Москва — маленькая, — особенно центр)…
Вот я и пошла уже. /20:32/
(Сегодня, от начала даты и до времени ухода включительно:
слов — 540,
знаков без пробелов — 2 917,
знаков с пробелами — 3 515.)
.
Другие статьи в литературном дневнике:
