/16:11/ Вернулась с довольно большого перерыва. До перерыва не писала и не публиковала НИЧЕГО, кроме трёх рецок, которые в открытом доступе. По некоторым ехидным харям можно предположить, что какая-то шваль что-то понаписала и опубликовала за это время от моего имени. Но мне глубоко плевать, что происходит в этом вашем мире, кто что тут «думает» и делает, — меня тут не касается вообще ничего, и ничто у вас — не имеет ко мне отношения. Если кто-то нагадил — сами и делайте с этим, что хотите. Только отвалите от меня. Иначе отвалю я. Всё просто. Вот теперь — берусь за «Вспышку».
Кстати, хотела пойти за Mac (Apple), но в коем это веке там всё занято. Но, опять же, если что не так, это ВАШИ проблемы. Меня это не касается, как и вообще ничего тут у вас, в этой вашей жиже летнего сортира, которую и представляет собой эта ВАША «жизнь».
Ладно, эмоции (возможно, навязанные, но это — опять же, абсолютно ничто и никак для меня) я слила. Теперь — действительно берусь за своё.
Ля, как бы не так. Сейчас за PC-ком, где я это публиковала, во всех вариантах публикаций появлялась какая-то чёрная пустая вставка, и исчезала. Не исключено, что на этом месте появится вставка какой-то вашей швали. А на флэшке появились копии моих файлов (удалила). Ну, что же, посчитаю знаки. Хотя этот ваш поганый мир только тем и занимается, что вынуждает тратить время ЕДИНСТВЕННОЙ жизни на х..ту.
Итак, на данный момент, от начала даты и до времени, которое я поставлю вот сейчас /16:39/
слов — 240,
знаков без пробелов — 1 214,
знаков с пробелами — 1 496.
В общем, никого я здесь не люблю, связываться ни с кем не соберусь, хоть усритесь, и ничего мне здесь от вас, и ни от кого, нах не надо. Всё, — занимаюсь своим делом.
Чуть подредактировала, чуть понаписала, и вот, заодно — вставка в ранее опубликованное:
«««Папа ещё спал. Мама стирала. Увидев Алёну, она ахнула:
— Откуда это ты такая?.. — у неё всё было в снегу, с ног до головы, а в тепле комочки снега таяли, превращаясь в воду.
— С ребятами играла в снежки. Сейчас переоденусь.
— Да ты что! — пальто же до завтра не высохнет! И ты же простудишься!
— Не простужусь я, — утверждала Алёна, стягивая мокрую одежду, и сама подумала:
«А вот “простудиться” — это именно то, что мне сейчас, похоже, и надо!.. К завтрашнему дню, чтобы в школе “заболевать”. Но, как бы ни так! — если хочешь заболеть — это в жизни не выйдет. Придётся опять прикидываться…»
На столе в большой комнате наизготове стоял выключенный приёмник…»»»
Пока продолжаю.
/18:06/ Ну, вот, после очередного перекура добралась я, наконец, до Mac’а (Apple). Хотя фигня это, наверное: если понадобится, то кто-нибудь подсуетится и здесь. Но очень уж явной там казалась некая истерика… Впрочем, по этому поводу я уже всё сказала.
Вот последний кусок (корректура, которая была по ходу — в самом тексте):
«««Пора было возвращаться, тем более, что Алёна не играла с детьми, а сама сидела в задумчивости на скамеечке, как мамаша. «Ну-ка, — залепить вон тому пацану! — Ща он мне как ответит!» — и Алёна, в конце концов, ещё час играла в снежки с совершенно незнакомыми детьми, пока тех не заторопили мамаши, и она тоже пошла потихоньку домой… Впрочем, что-то такое в её характере просматривалось и всегда… Но — очень неотчётливо…
Папа ещё спал. Мама стирала. Увидев Алёну, она ахнула:
— Откуда это ты такая?.. — у неё всё было в снегу, с ног до головы, а в тепле комочки снега таяли, превращаясь в воду.
— С ребятами играла в снежки. Сейчас переоденусь.
— Да ты что! — пальто же до завтра не высохнет! И ты же простудишься!
— Не простужусь я, — утверждала Алёна, стягивая мокрую одежду, и сама подумала:
«А вот “простудиться” — это именно то, что мне сейчас, похоже, и надо!.. К завтрашнему дню, чтобы в школе “заболевать”. Но, как бы ни так! — если хочешь заболеть — это в жизни не выйдет. Придётся опять прикидываться…»
На столе в большой комнате наизготове стоял выключенный приёмник. По телевизору что-то шло, не очень интересное и с приглушённым звуком. Новостей, как сказала мама, не было никаких, да и телефоны у всех уже, похоже, умолкли, — наговорились уже, наобсуждались. Что это была за вспышка, знала, похоже, одна Алёна в мире… Хотелось бежать в Москву прямо сейчас. (Хотя это было неожиданно волнительно — вот сейчас оставить родителей… Да, всё было продумано, и волноваться им придётся сильно, но — умеренно… А всё равно, одно только это вызывало стресс. Да хотелось просто побыть дома… Но — нельзя, — лучше поспешить. Потом родители, по логике вещей, должны будут тоже переехать в Москву, так что здесь она, вероятно, существует последний день, последние сутки… Да и к лучшему: тревожно, всё-таки, здесь, тоскливо как-то. А в том, ПЕРВОМ детстве эта тоскливость казалась просто привычной и естественной… «Не сменить бы только эту тоску на какой-нибудь полный кошмар!.. Да нет, вряд ли. Во всяком случае, не сразу…»
Завтра необходимо сходить в школу. И без новшеств: с теми же косичками, и никакого умничания, и никакой взрослой бойкости… Ой, как туда не хотелось!.. А ведь не хотелось — всегда… Надо, однако, глянуть несделанные уроки. И — без книжки под учебником. Только не переусердствовать, чтобы, опять же, никто ничего не заподозрил.
Алёна зашла к себе в комнату, быстренько глянула кипу старых газет, отобрала программки, пару свежих номеров, остальное взяла в охапку, вышла на лестницу и выкинула в мусоропровод. Просматривать не стала: то, что она знала и помнила в этом 77-м году естественным образом, она знала и помнила сейчас, «как вчера». А лишнего — пока категорически не надо.
Она раскрыла дневник, не заполненный с Нового года, и села заполнять пустые листы. Кое-где «по логике» на пустых листах были записаны задания в нужной графе. Дело оказалось минутное. Уж точно лучше, чем завтра — второпях на стойке в сортире!.. Но ещё она обратила внимание и на то, что состояние её было не очень привычным для здешней жизни. Она вспомнила тот внимательный и обеспокоенный взгляд соседа из «проблемной» квартиры.
«У меня — другое сознание. Их накатанные методики не работают. Им надо ко мне подстраиваться заново. Сейчас меня, похоже, не «слышат» и не могут затормаживать, как обычно… А они не знают, в чём дело. Тем более, надо быстрее уезжать из квартиры, из города, — не тянуть.»
Русский язык и даже математика были сделаны мгновенно. Историю прочитала с доброй ухмылкой. Оставался английский, — его надо было зубрить, хоть лопни. («“Физру” завтра уж точно прогуляю. Тем более что буду “плохо себя чувствовать”. Иначе не удивить никого — не реально…»)
Опять зазвонил телефон. Теперь — Линевская. Сверили ответы по математике, вяло попрощались до завтра. Видеть Алёне не хотелось никого совершенно. Даже не тянуло кому-нибудь рассказать, «что и кого ожидает в будущем», — здесь не выдавать «тайну» ей не только не стоило усилий, но казалось гораздо легче, нежели что-либо кому-либо объяснять… Объяснять она будет не здесь. И на другом «языке». Только бы не сорвалось вообще всё!.. Нет, не должно. Не должно.
Надо же, ещё не было программы «Время», а все уроки были сделаны. Надо было бы подзубрить английский, но сейчас это как раз оказывалось ни к чему: перебивать шифровки в голове могло явиться опасным для сохранности информации. Впрочем, хрен их перебьёшь! — методики запоминания применялись такие, что мучить её, когда они станут уже не нужны, они будут ещё лет пять — самое меньшее. Хотя вроде, не очень и мучают. Пока, во всяком случае… Всё, можно идти потихоньку, смотреть «Время»…
Она вышла в большую комнату. Пришла и мама, спросила, что она будет на ужин. Папа, вроде, проснулся.
«Какая-то ты стала… не такая…» — задумчиво сказала мама. Алёна насторожилась и ничего не отвечала.
Заиграла мелодия заставки, давно привычная и вошедшая в кровь и плоть.
Выпуск начинался, разумеется, с ночного события — планетарной вспышки неясной природы. Ещё раз прошла информация о том, что все показатели на земле, температура, давление, радиация и прочие — остались в норме. Оказывается, во время долгого затухания вспышки («Знали бы вы, что такое долгое! — ТАМ она разгоралась почти двое суток…») в стране было остановлено четыре непрерывных производства, произошло 156 автомобильных аварий, преимущественно без жертв. О гибели одного подростка в Ленинграде, как ни странно, тоже сказали.
Но дальше… пошла информация о больных детях. Вот это было удивительно! (Правда, Алёна довольно быстро сообразила, что иначе, в случае замалчивания, СССР обвинили бы в осуществлении этой «акции», и с живых бы не слезли. Естественно, в Советском Союзе тоже некоторое количество больных детей твердило ту же самую фразу, и количество сообщений о таких детях продолжало возрастать. («А сейчас, после официальной информации, обрушится лавина подобных сведений. Пока что здесь многие боятся сообщать о таких вещах… Фразочка-то — ничего себе! ») Более того, оказалось, что в нескольких случаях дети искали у себя… вторичные половые признаки. («Ну, конечно! — там-то они были уже взрослые, как и я... Они-то ничего не знают и не понимают, и получается, что у них просто сиськи вдруг пропали… И в таком духе. А дети эти неадекватны, и конечно, не понимают, что к чему, — просто недоумевают… Как и все взрослые, кто имеет с ними дело. И ведь не скажешь, чтобы все успокоились…») У здоровых детей подобного явления не наблюдалось, хотя педагоги и медики продолжат теперь наблюдение, к чему призывают и родителей.
— Ты тоже какая-то не такая… — сказала вдруг ещё раз мама.
Но тут на выручку пришёл отец:
— Да что ты, в самом деле! Нормальный ребёнок! Испугалась немножко, да и всё. Она же ерунды не говорит никакой!
Мама подумала и согласилась. А Алёна решила следить за собой вдвойне, чтобы чего не ляпнуть… («Ёлки, завтра ещё — эта дурацкая школа! Надо же, как вовремя я в снежки наигралась, в снегу вывалялась! — хоть будет, на что свалить завтра “недомогание”»…)
Дикторы сообщали информацию бесстрастно, как и положено дикторам, но за всем этим чувствовалась какая-то общая растерянность. Благо, что почти всемирная: стран, где дети говорили пресловутую фразу насчиталось немало…
(Продолжение следует.)»»»
Теперь — пора заканчивать, хотя не успела практически ничего. /18:41/
(Сегодня, от начала даты и до времени ухода включительно:
слов — 1 575,
знаков без пробелов — 8 474,
знаков с пробелами — 10 514.)
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
