/15:10/ Вчера поправила концовку, и заодно внесла в середину фразу о том, что клептоманией «Хмельницкой» подростковые комитетские психологи занялись ещё с самого начала, после дешифровки информации и алёниных рассказов, когда расследовали ситуацию и давили взрослое «Бардашковское» и той школы, где она поучилась, гнездо, а результатами относительно нормализации «Хмельницкой» — не лишним было бы поинтересоваться, но Алёне — пофиг, можно не сообщать.
Сейчас зайду на сайт и посмотрю, цел ли он вообще, и цело ли моё «Личное председателя».
Вот, зашла, посмотрела. Всё цело, но требует, всё-таки, редактуры. Этим и займусь, и ещё раз пересчитаю (в "Резюме" на авторских страницах — внесу).
Кстати, я не случайно хотела сначала посмотреть, всё ли в порядке на моих страницах: судя по настроению «вокруг», я вполне ждала, что там — «что-нибудь не так». И вот, прямо сейчас подумала, что до моего появления на своих страницах могло и быть «не так», причём, по мерзостности и подлости ЭТОГО мира, предположить можно вообще что угодно, — НИЧТО может не быть перебором.
А я по дороге как раз собиралась «выступать с трибуны» с «гневной речью». В принципе — верной. Пожалуй, пойду-ка я сейчас, покурю, и «выступлю».
Ну, так вот. Приходишь на свои сайты, занимаешься своим делом и многое забываешь. Иногда — зря. Потом, хоть на какое-то время возвращаешься из своего мира — в ЭТОТ, и сталкиваешься с тем же, от чего только что избавлялась. Так будет и сейчас: выйду в ЭТОТ мир, сталкиваясь с ним хоть как-то, и опять начнётся непролазная мерзость ЭТОГО мира…
А я тут поняла вчера вечером интересную вещь. Абсолютно не новую, — но с такой ясностью она ещё не определялась и не укладывалась (до самого нутра)… Всё-таки, очень сильно было во мне ИНСТИНКТИВНОЕ советское убеждение, что «любить страну», «отстаивать страну» — однозначно и непосредственно переносится на людей этой страны. Грубо говоря, если, например, нынешняя ФСБ защищает эту страну, то автоматически она защищает и её людей. Вчера это инстинктивное убеждение окончательно разбилось на мелкие осколки. Я и раньше понимала, что «всё не так просто», (и Кара-Мурзу хорошо читала), а вчера окончательно и с небывалой ясностью поняла, что это — просто вообще не так. (Но речь не о ФСБ, — с этим-то всё просто, — речь о том, что гораздо шире.)
Здешние власти, конечно, вполне хотят отвязаться от Америки (от американской «опеки»). Хотя и с этим не так просто, и они наверняка договариваются друг с другом значительно больше, чем делают вид, — И их собственные интересы могут идти как угодно вразрез с интересами здешних людей. И вполне искреннее ИХ желание обрести независимость от американского диктата давно уже не означает, что свободы они хоть сколько-нибудь хотят и для здешних жителей. Они («элита») жителей-то очень даже хотят видеть в «муравейнике», — но в СОБСТВЕННОМ, чтобы с американскими «хозяевами» свой пирог не делить.
Это (лично для меня и с рождения — почему-то точно, — но, по сути — ещё для многих) означает ДВОЙНОЙ ГНЁТ: своих и иноземных. В общем, дальше — дела уже совершенно ленинские. Ленин не учёл только одного: преобразовательский и строительный (нового мира) энтузиазм возможен только со стороны униженных и раздавленных. Как только ситуация нормализуется, то сразу, как минимум, во втором-третьем поколении, у «нормализованных» людей возникает потребность давить других, быть богаче, умнее, красивее и пр. Опять начинается та же свара.
Правда, советский эксперимент остался незавершённым, насильственно прерванным, хотя и не столько кровопролитием, сколько ложью и хитростью, но тем не менее. И потрясающий, золотой «новый вид» хомо советикус — успел появиться и проявиться. Насколько его уничтожение было закономерным или искусственным и произведённым извне — другой вопрос. Но это всё — к слову.
/15:10/ Вчера поправила концовку, и заодно внесла в середину фразу о том, что клептоманией «Хмельницкой» подростковые комитетские психологи занялись ещё с самого начала, после дешифровки информации и алёниных рассказов, когда расследовали ситуацию и давили взрослое «Бардашковское» и той школы, где она поучилась, гнездо, а результатами относительно нормализации «Хмельницкой» — не лишним было бы поинтересоваться, но Алёне — пофиг, можно не сообщать.
Сейчас зайду на сайт и посмотрю, цел ли он вообще, и цело ли моё «Личное председателя».
Вот, зашла, посмотрела. Всё цело, но требует, всё-таки, редактуры. Этим и займусь, и ещё раз пересчитаю (в "Резюме" на авторских страницах — внесу).
Кстати, я не случайно хотела сначала посмотреть, всё ли в порядке на моих страницах: судя по настроению «вокруг», я вполне ждала, что там — «что-нибудь не так». И вот, прямо сейчас подумала, что до моего появления на своих страницах могло и быть «не так», причём, по мерзостности и подлости ЭТОГО мира, предположить можно вообще что угодно, — НИЧТО может не быть перебором.
А я по дороге как раз собиралась «выступать с трибуны» с «гневной речью». В принципе — верной. Пожалуй, пойду-ка я сейчас, покурю, и «выступлю».
Ну, так вот. Приходишь на свои сайты, занимаешься своим делом и многое забываешь. Иногда — зря. Потом, хоть на какое-то время возвращаешься из своего мира — в ЭТОТ, и сталкиваешься с тем же, от чего только что избавлялась. Так будет и сейчас: выйду в ЭТОТ мир, сталкиваясь с ним хоть как-то, и опять начнётся непролазная мерзость ЭТОГО мира…
А я тут поняла вчера вечером интересную вещь. Абсолютно не новую, — но с такой ясностью она ещё не определялась и не укладывалась (до самого нутра)… Всё-таки, очень сильно было во мне ИНСТИНКТИВНОЕ советское убеждение, что «любить страну», «отстаивать страну» — однозначно и непосредственно переносится на людей этой страны. Грубо говоря, если, например, нынешняя ФСБ защищает эту страну, то автоматически она защищает и её людей. Вчера это инстинктивное убеждение окончательно разбилось на мелкие осколки. Я и раньше понимала, что «всё не так просто», (и Кара-Мурзу хорошо читала), а вчера окончательно и с небывалой ясностью поняла, что это — просто вообще не так. (Но речь не о ФСБ, — с этим-то всё просто, — речь о том, что гораздо шире.)
Здешние власти, конечно, вполне хотят отвязаться от Америки (от американской «опеки»). Хотя и с этим не так просто, и они наверняка договариваются друг с другом значительно больше, чем делают вид, — И их собственные интересы могут идти как угодно вразрез с интересами здешних людей. И вполне искреннее ИХ желание обрести независимость от американского диктата давно уже не означает, что свободы они хоть сколько-нибудь хотят и для здешних жителей. Они («элита») жителей-то очень даже хотят видеть в «муравейнике», — но в СОБСТВЕННОМ, чтобы с американскими «хозяевами» свой пирог не делить.
Это (лично для меня и с рождения — почему-то точно, — но, по сути — ещё для многих) означает ДВОЙНОЙ ГНЁТ: своих и иноземных. В общем, дальше — дела уже совершенно ленинские. Ленин не учёл только одного: преобразовательский и строительный (нового мира) энтузиазм возможен только со стороны униженных и раздавленных. Как только ситуация нормализуется, то сразу, как минимум, во втором-третьем поколении, у «нормализованных» людей возникает потребность давить других, быть богаче, умнее, красивее и пр. Опять начинается та же свара.
Правда, советский эксперимент остался незавершённым, насильственно прерванным, хотя и не столько кровопролитием, сколько ложью и хитростью, но тем не менее. И потрясающий, золотой «новый вид» хомо советикус — успел появиться и проявиться. Насколько его уничтожение было закономерным или искусственным и произведённым извне — другой вопрос. Но это всё — к слову.
Сейчас суть в том, что яростно и омерзительно уничтожают меня с ОБЕИХ стороны: как «свои», так и чужие. И, например, дядьки-бродяги на кормёжках иногда очень неплохо рассуждают о благе для России, чего «глупые правители» «никак не могут понять». Я в таких случаях сама же отвечаю: «Не правда. Они там — ОЧЕНЬ УМНЫЕ. Уж точно не глупее вас, в очереди за супом. Просто У НИХ — ДРУГАЯ ЦЕЛЬ. Они за другое получают зарплату и с другого — доходы. Со своей точки зрения они всё делают очень умно и как надо — ИМ».
Ну, а для меня это точно означает полный швах. Ещё при состоянии сознания ЭТОГО народа. Я, как давно уже сказала — одна во вселенной, и это необратимо.
Опять же, я НЕ СЛУЧАЙНО написала недавно, что беру курс на смерть. А что ещё можно предпочесть? Во-первых, меня к этому приговорили с рождения, и курс этот они не изменят никогда. Я же и родилась в одном из очагов — начала, зародыша всего этого дерьмища, — в академическом микрорайоне Петербурга, в одном из оплотов будущей передачи ВСЕХ этих земель («от Москвы до самых до окраин») — «кому надо». Так что «альтернативы» мне предлагают исключительно несовместимые с жизнью, с человеческим достоинством. Но и то: если бы я на них согласилась… это было бы, как по «гурджиевским баранам» (приведу выдержку из своих же записей 16.09.2014):
««« «Разве я не объяснил вам, чем мы отличаемся от прежних карателей? Мы не довольствуемся негативным послушанием и даже самой униженной покорностью, — излагал философию господства современных правителей мира, устами одного из своих героев, Оруэлл. — Когда вы окончательно нам сдадитесь, вы сдадитесь по собственной воле. Мы уничтожаем еретика не потому, что он нам сопротивляется; покуда он сопротивляется, мы его не уничтожим. Мы обратим его, мы захватим его душу до самого дна, мы его переделаем. Мы выжжем в нем все зло и все иллюзии; он примет нашу сторону — не формально, а искренне, умом и сердцем. Он станет одним из нас, и только тогда мы его убьем. Мы не потерпим, чтобы где-то в мире существовало заблуждение, пусть тайное, пусть бессильное. Мы не допустим отклонения даже в миг смерти. В прежние дни еретик всходил на костер все еще еретиком, провозглашая свою ересь, восторгаясь ею. Даже жертва русских чисток, идя по коридору и ожидая пули, могла хранить под крышкой черепа бунтарскую мысль. Мы же, прежде чем вышибить мозги, делаем их безукоризненными.»
Современная западная пропаганда, круглые сутки «дисциплинируя сознание» масс, целенаправленно создает «нового человека», чья ничтожность делает его недостойным даже физического насилия со стороны власти. Пройдя подобную информационно-психологическую обработку, люди оказываются интеллектуально и духовно «вычищенными», а потому готовыми для наполнения тем содержанием, которое обеспечивает стабильное функционирование Системы. Размышляя о них, Оруэлл писал, что, даже «предоставленные самим себе, они из поколения в поколение, из века в век будут все так же работать, плодиться и умирать, не только не покушаясь на бунт, но даже не представляя себе, что жизнь может быть другой».»»»
Вот главное: «МЫ ОБРАТИМ ЕГО, МЫ ЗАХВАТИМ ЕГО ДУШУ ДО САМОГО ДНА, МЫ ЕГО ПЕРЕДЕЛАЕМ. ОН СТАНЕТ ОДНИМ ИЗ НАС, И ТОЛЬКО ТОГДА МЫ ЕГО УБЬЕМ». (Только «показательной казни» не будет: «смерть окажется естественной»...)
В общем, выхода-то, всё равно, нет. Бороться за себя — слишком неравны силы. Вокруг меня завербованы ВСЕ, без исключений и невзирая ни на что. Бороться против стада зомби — только развлекать их же. Я этого делать не буду. Пока могу писать — буду, но когда и где, и до какой степени грязные фальсификации и ложь будут пущены в ход — пределов этому нет вообще, как нет больше и никакой морали, несмотря на создаваемую, опять же, нынешнюю ФАЛЬСИФИКАЦИЮ морали. Тех же, ЗА КОГО можно было бы бороться, видя в этом вообще какой-нибудь смысл (испытывая желание за них бороться) — лично я не вижу. (Такие люди могут быть в интернете, но я не могу знать, где и что там настоящее, а где — тоже фальсификация.) И не вижу смысла влачить это существование, — вообще никакого, кроме того, что я пишу «для себя и в Космос». (Но когда не сомневаешься, что изгадят и это — то тоже мало смысла это ещё и длить.) Совершенно не случайно со мной никто не РАЗГОВАРИВАЕТ вразумительно уже много лет… А ФСБ… Ну, служба безопасности есть служба безопасности — тех властей, которым она и служит.
Нет, я говорю не о самоубийстве, или не о нём как таковом. Я просто окончательно насмерть встаю против ЭТОГО мира и ЭТОЙ нынешней страны, практически не сомневаясь в собственном поражении. И — готовая умереть вообще в любой момент — ПРОТИВ этой грязи, этой отравы. Даже (вернее, тем более) зная, что стопроцентно всё оболгут, извратят и обольют грязью, и стадо зомби — поверит безоговорочно. А я ЗДЕСЬ не верю никому и ни во что, — и никогда я не осознавала это с такой ясностью.
В общем, сегодня я больше ничего не успела, и пора уже публиковаться, закругляться. Что и буду делать. /18:23/
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
