/13.59./ «Что касается факельных шествий...» перенесла и на «Прозе.ру» - в папку «Прозаические миниатюры». Сразу: чуть переназвала файлы «Вспышка — Полностью», чтобы было понятнее, что где. «Вспышка — По частям» — без изменений.
Вчера написать об этом не успела, как и ещё обо многом, поскольку занялась другими делами в интернете. В частности, вчера я начала ругаться по поводу «Избы». Мне, конечно, ничего там не закрыли (формально), но как-то ВДРУГ пропали почти все читатели с именем, кроме нескольких, с которыми я уже переписывалась, да и те стали только отвечать на мои рецки с картинками (которые в «Избе» можно отправлять, чем я иногда и занимаюсь с удовольствием, сублимируя дизайн — на компьютере без графических программ). Как-то это произошло слишком резко. А тут я дала анонс на «Гласные» (на 1 день) — и ни одного читателя с именем, только «читатель» с неизвестным «откуда пришёл». Ну и, понятно, сам никто ничего не пишет. ВДРУГ. Кстати, произошло это сразу, как только этими картинками я начала ХОХМИТЬ. (Видимо, я должна быть, по чьему-то мнению, вечно умирающей, — а то заказчики им денег не заплатят, — или что им там обещали за «работу»…) Ну, я и «занялась другими делами в интернете».
(Сейчас я между делом переименовала все части «Репортажи - по частям», кроме двух, у которых иначе не влезет название. Это тоже нужно, чтобы не путать с «Репортажи — все вместе».)
Кстати, вчера хотела сказать, но не успела с этой «Избой» и «её последствиями».
Позавчера вечером бабуля, «которую я обокрала» (см. 08.04.2014), 11 рублей обратно у меня не взяла категорически, и ещё ощутимо добавила на сигареты… А вчера у неё самой где-то украли палку, на которую опирается. Новую ей, конечно, дадут, но туда тоже надо дойти. Она «побогаче» меня, но этих бродяжьих дел и обстоятельств затрагивать я не буду вообще.
А сегодня «дяденька-клептоман» подошёл мириться, — предложил какую-то ручку, но не мою. А у меня — пока есть, что уже хорошо. Он оставил мне даже свой интернет-адрес. Ладно, в общем. Дяденька «пусть живёт», а пароли, «по правилам», должны быть изменены с любом случае… С этим — всё.
Сейчас я прервусь и начну доделывать часть в продолжении «Вспышки», которое пока в треугольных скобках. Там есть важные вещи «общего порядка», так и не написанные пока нигде, а саму историю (не шибко событийную) я расскажу, как только настроение появится, — возможно, уже после следующего эпизода (фантастического, — димкиного появления, которое я сама же (автор) «отложила» для себя года на полтора-два), дойти до которого неймётся. То, что сделаю сегодня — вынесу в «Дневник» — сразу или завтра. /15.37./
(Кстати, читатели в «Списке» упорно открывают только «1. Репортажи – все вместе», — без продолжения. Мне пришло в голову ещё и то, что они просто боятся засветиться, открывая «запрещённую литературу», — а на другие произведения очевидно можно как-то зайти с «безопасного», минуя отражение этого в «Список читателей», — только я не знаю, как… Причём, «1. Репортажи – все вместе» — тоже совсем не невинно с точки зрения всего, что творится и о чём говорится, — но уже не так актуально. «Заказчикам» же, вероятно, того и надо…)
/17.50./ То, что опубликовано в произведении "Вспышка. Продолжение фантастического повествования" (в сборнике «Вспышка. Фантастическое повествование. Полностью» на "Проза.ру"):
<<<Далее здесь последует рассказ Алёны о поступлении в театральный. Не факт непоступления, а именно факт того, КАК всё произошло, — в последние годы это воспоминание натолкнуло её на мысли: «О-о, сейчас я бы всё это узнала, как узнаЮт старых знакомых. Но тогда ещё не было такой долгой и однозначной серии («длиною в жизнь») аналогичных непреодолимых стенок, в которые всё упиралось. Тогда, конечно, такой мысли не могло ещё придти в голову, тем более, что делалось всё далеко ещё не внаглую, как в последние полтора десятка лет, и даже не так, как была сконструирована «её» история в пятнадцать (взрослый человек уже и тогда мог бы что-нибудь заподозрить, чему-нибудь нехорошо всерьёз удивиться, но подростку всё ещё было в новинку, а закономерности жизни ещё не оказывались более или менее понятными), но сейчас бы она уже увидела — и ясно видела в прошлом — что все двери перед ней методично закрывались. Вернее, не то, чтобы все, поскольку история должна была производить впечатление более или менее естественное, так что получить высшее образование, само собой разумевшееся в их кругу при её собственном желании, ей позволили, — но ничего из того, что составляло для неё смысл жизни, по чьему-то плану не было доступно наглухо, — даже возможность приближения к этому — ВСЕРЬЁЗ отсекалась неизменно.
Чужой, насильственный сценарий её жизни предполагал совсем иные события и варианты их развития. Но ей нужно было только то, что действительно нужно ей… Вот почему вся жизнь была мучительной и воспринималась как перманентное «не то». В непоступлении в театральный, — не в непоступлении даже (тем более, что не театрального самого по себе ей хотелось на самом деле), а в категорическом неприближении к творческой среде и жизни, она увидела теперь с годами, почти воочию, захлопываемые перед ней двери, одна за другой… Позднее она всё-таки находила (и в университете, и не только) и достаточно, и даже всерьёз интересных ей людей, она всё-таки увлеклась какой-никакой творческой средой. Но тогда-то ей и были подсунуты по очереди, с промежутком в несколько лет, два «художника», и оба липовые, — вернее, «скульптор» и «художник», которые — один не лепил, другой не рисовал… Хотя со вторым-то она даже знакомиться восемь месяцев не хотела, — восемь месяцев «психологи» над ней «работали».
И так же - ВСЁ остальное в «жизни». Она, когда про неё немножко "забывали", начинала-таки строить СВОЮ жизнь, как ЕЙ было надо, — горы сворачивала (и университет, законченный из Германии заочно, с приездами на сессии и на сдачу обеспеченных себе «хвостов», и «первая Москва», и попытка работы на радио, и многое другое, — но «вертухаи» опоминались, и всё «ставили на свои места», могильные, — чтобы только жизнь так и не состоялась, а вместо неё —чтобы состоялась какая-то запланированная ими дрянь.
Стихи она пыталась сочинять с трёх лет, — и где-то до середины, наверное, начальной школы, всё удивлялась (она прекрасно помнила то своё изумление, не однажды озвученное, когда опять слышала «настоящие» стихи: «Ну КАК у них это получается?.. Ну КАК?!..») — а потом, когда стало выходить у самой, — это ещё и совпало с дикими семейными передрягами, источник которых тоже давно вызвал у неё сомнения, — потом оно надолго куда-то ушло, лет до 13-ти…
Это совпало с интересом к театру и кино. Причём, началось это (она помнила) именно в 13 лет, то есть, на год раньше знакомства с творчеством и личностью Высоцкого, принятого (НАЙДЕННОГО) её душой. Так она сама себе дала долгожданный толчок, которого ранее она не умела ни придумать, ни получить. А в её 13 лет был… американский фильм «каскадёры», который в кино она умудрилась посмотреть раз шесть. В те годы телевидение отнюдь не было забито подобными фильмами, — они оставались ещё большой редкостью. Алёна тогда не заболела никем из актёров, сама в каскадёры не собралась, но почуяла нужное направление. Ну а Высоцкий как бы ПОКАЗАЛ ей (да как!..) возможность совмещать игру — и с поэзией, и со многим другим. СВОЕЙ жизни вне этого мира и вне этих потребностей она больше не видела никогда.
Алёна не была аскетом, — наоборот, жизнелюбие било мощной струёй, и хотелось ей очень многого. Но тогда в глубине души не было сомнения в осуществимости нужного, так или этак. Когда же сомнения появились («Какой театральный, какая яркая личность, когда я даже уроки сделать не могу, — просто сесть, чтобы их сделать!..») — тогда и были пресловутые таблетки. Но очень много времени оставалось до понимания (до вИдения очевидного), что собственных её сил — ЗНАЧИТЕЛЬНО больше, чем по чужой воле может казаться со стороны, да и казаться ей самой, — что дело здесь в принципе не в ней.
Невольно помогли «Фиолетовые» (формально это были — американские психологические тренинги), к которым она и согласилась пойти с радостью через много лет (когда нужно было отвязываться ещё и от липового художника, целенаправленно и довольно профессионально высасывавшего кровь), — но пошла-то она именно затем, чтобы найти, «что делать с собой» (поскольку с радостью приняла навязанное утверждение, что причину всего надо искать именно и только в себе), — на те тренинги она пошла ради изменения жизни в нужную, наконец, сторону, — а увидела в результате, через три-четыре года занятий, уже после первой Москвы в 2000 — 2002 годах, — увидела квалифицированные методики воздействия, грубое и тайное вмешательство в жизнь и в чужую душу (не когда об этом просили, а когда об этом не знали совсем), и ещё позднее — страшную по последствиям информационно-психологическую войну, оказывается ведущуюся очень давно, и конца которой не было…
Тем временем в обществе уже стало забываться ещё недавно чуть ли не навязанное слово «харизма», да более того, стала забываться даже естественно воспринимавшаяся во все предыдущие времена рассеянность учёных и странноватость художников, само собой обусловленные родом занятий, а значит, складом мышления, чаще всего врождённым. «Свободное-пересвободное общество» стало приобретать тоталитарные черты, и не снившиеся предыдущим, но от него, от общества, уже добились главного — умудряться этого НЕ ЗАМЕЧАТЬ!.. А заметившие — в основном «разумно»
<…>
Теперь она думала: «Как бы меня в результате и вообще без компьютера не оставили, — это ещё один, от жизненной усталости — ПОСЛЕДНИЙ вариант СВОЕЙ жизни, мной найденный, - а то я уж точно откажусь вообще от всего, - больше мне уже в принципе ничего не нужно!..» >>>
/20.45./
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
