Мы с ним познакомились еще в школе. Как-то на классном собрании Александр Михайлович, наш классный руководитель объявил, что каждый из класса должен взять на себя некоторую соц.работу. Я тогда еще думала, что, как и мама выберу стезю педагога. Социальная работа и работа с детьми мне очень нравилась. Поэтому я часто забегала к маме в детский садик в её группу и с удовольствием проводила время с детьми. Катала девочку Варю на санках, читала детям сказки. Придумывала истории о принцессах и драконах. И собиралась в дальнейшем пойти по этому пути. Впрочем меня привлекало многое. Я любила животных и с восхищением смотрела, как моя тетя Лариса лечит собак. Даже записалась в кружок юннатов. В школе я общалась с девочкой Леной Ерохиной. Мы и сейчас периодически видимся. У неё был пес Джек. Который гулял сам по себе. И когда у постаревшего Джека случались спазмы, я бежала домой, смешивала анальгин с "Ношпой" из ампул (которые всегда были у нас в наличии, потому, что полный дом животных) и неслась со шприцом на улицу делать Джеку укол. Джеку помогало. Спазмы отпускали. Ленка была доброй девочкой и всегда делилась со мной бутербродами в школе. Моя мама почему-то не хотела что бы мы общались. И мы с Ленкой тайно встречались под балконами и шли окружными путями в школу, как когда то моя мама и её подружка тетя Надя, которая потом утонула, и потому мы с Ленкой всегда опаздывали. А Ленка всегда брала с собой бутерброд и на мою долю. Потому, что я была вечно голодная. Мы иногда пили у неё дома чай, а её мама достала нам билеты в дом Литераторов. И мы как важные дамы слушали лекции о Ефремове и пили кофе в антракте. Важно красили губы в туалете перед зеркалом, гигиенической помадой. Когда я подошла в антракте купить бутерброд с колбасой буфетчица вдруг сказала -"Вот ходят сюда кофе пить, а потом раз и уже, как член союза писателей со сцены приходят. " Я удивилась, почему бы она так мне сказала. Но очень обрадовалась посчитав это знаком. Ведь я тогда уже начала пробовать себя в творчестве и писала стихи и маленькую прозу. Лешка Ходин, мой сосед по дому и ровесник который учился в параллельном классе, всегда дразнил меня и Ленку. И почему, то говорил, что она потому и дура, что ей аккордеон на голову упал. Ленка не знала почему он так говорит. И я тоже. Поэтому Лешке Ходину от нас иногда доставалось. Что бы не дрался и не дразнил моих друзей и подруг. Теперь то уже и у Леши и у Лены нет папы. Ленкин папа, дядя Саша, умер от рака. А Лёшин говорят покончил с собой. Это все ужасно. Лёшин отец дружил с моим отцом. И в тот день я ехала в лифте к родителям с тортиком и слышала, как рыдала на весь подъезд Лёшина мама. Но тогда я еще не имела понятия, что случилось. Даже предположить не могла. Ведь всего лишь на кануне вечером я разговаривала с его папой по телефону о починке телевизора. И у него был спокойный и добрый голос, даже веселый. И мы договорились
, что увидимся и он посмотрит забарахливший у нас телевизор. И вдруг такая дикая трагедия. А у девушки Наташи из нашего дома была колли Вагрянка. Я очень любила Наташу, хотя она была постарше меня лет на пять, а может быть и больше. Хотела с ней дружить. Постоянно увязывалась за ней до дома со школы и на музыку, и приставала что бы она дала мне погулять с Вагряной. Наташа разрешала мне гулять с её колли и дрессировать её. Приглашала к себе в гости, угощала тархуном, а с её миниатюрной подружкой Женей мы соревновались кто лучше всех делает "колечко" и кто больше отжимается. Теперь Наташа взрослая женщина с дочкой и очень симпатичным стройным сыном. Вот как то раз в школе Александр Михайлович решил дать каждому нагрузку. Я подписалась на социальную работу, помощи ветеранам, ходить по списку по домам и помогать чем скажут. Купить продуктов или прибраться. Это мы взяли на себя с Олей Сергеевой. Я еще любила порасспрашивать бабулек о войне и военных и после военных годах. А еще я напросилась на шефскую работу с младшеклассниками. Меня определили в третий класс вожатой. Вот там то я и познакомилась с Евстигнеевым. Совершенно не подозревая, что он будет со мной рядом большую часть моей жизни. Пол года я примерно была у него вожатой. Несколько раз приходила в их класс, помогала учителю. Учитель дал мне задание, ближе ознакомиться с детьми из неблагополучных семей. Узнать в чем они нуждаются, почему плохо учатся, чем им можно помочь. Таким ребенком был и Евстигнеев. Мне он сразу же понравился и я сразу же обратила на него внимание. Смешливый малыш, сообразительный не по годам, немного дерзкий и упрямый. Но с открытым и неимоверно добрым сердцем. Его родители, тетя Таня и дядя Юра пили. И жил Денис крайне скромно если не сказать больше. Я решила взять над ним шефство. Подтянуть по учебе. Больше с ним читать, да и вообще помочь чем могу. Мне не приходило в голову, почему люди пьют. Ну пьют и пьют. Дело их. А ребенок то тут не при чем. Кстати говоря и к тете Тани с дядей Юрой я не плохо относилась. Не пытаясь доискиваться причин их пьянок я принимала их как есть, пытаясь понять, что же они за люди. И они ко мне тоже в общем то относились не плохо. Меня никто не обижал, не грубил и не доставал. Я приходила к Денису, помогала убираться, читала ему сказки и рассказы, засаживала его за уроки, возились с ним с животными. Животных Денис любил почти так же как и я. И вечно тащил домой все, что находил на улице. То кошку, то собаку. Но ухаживать он за ними толком не умел. Я писала ему распорядок выгула, кормления и дрессуры собак. Мыла и расчесывала его найденышей. Каждый раз, как он что-то находил и тащил домой, он звонил мне -"Приходи скорее, посмотри, что я нашел! " И иногда это были весьма занятные находки. Например он подряд нашел пекинеса, а потом японского хина. У него достаточно долго жил пес помесь пуделя с кем-то там. Черный и лохматый. Кличку ему дали Миклуха Маклай. А звали просто Миклуха. Я много времени стала проводить с Денисом. Довольно часто просто забегая посмотреть, как он там. Не голодный ли, не курит ли, сделал ли уроки. Иногда я брала постирать его вещи. Иногда приносила ему книги. Мне всегда казалось, что если бы переместить его в другие условия, дать ему немного больше возможностей из него выйдет один из лучших людей. Он всегда любил детей и животных. Он был добрый и мягкий, как пластин. Никогда не отвечал злом на зло. Был неимоверно отзывчивый и по своему очень мудрый малыш. Доставал с полки трубу -"Я на ней играл, хотел трубачом стать! " "А сейчас ты кем хочешь стать? " - спрашивала я. "Пограничником!" - отвечал он - "А может быть клоуном, они веселые и их дети любят." Я приходила к нему, мы укладывались на пузо на его кровать и болтая ногами в воздухе по очереди читали "Финиста ясна сокола". Или "Слово о полку Игореве." Или что нибудь еще. А потом я задавала ему вопросы, кусками из текста, что бы проверить, как он усвоил материал. Иногда даже заставляла заучивать небольшие кусочки. И я играла с ним в игру, я говорю строчку, а он продолжает озвучивая следующую. Да уж. Ни пограничником, ни трубачом, ни клоуном он так и не стал. Пьет и мотается от друга к другу. Не понятно, как устраивает свою жизнь. Может быть в этом есть и часть моей вины. Я все время пыталась его опекать по привычке. Потому что он очень добрый и мягкий и все кто может этим пользовались. А он кажется так и не научился себя защищать и идти к своим целям. Поэтому и живет, как ему бог на душу положит. По наитию и случаю. После школы Дениса увезли в деревню. Он обнимал меня и плакал - "меня увезут на все лето! Я не хочу! Хочу быть рядом с тобой! " Я успокаивала его - "Не расстраивайся. Я буду о тебе помнить и писать тебе письма. Обязательно! " Ваньку наверное опять тогда увезли к бабушке в Питер. Меня на дачу в Кузяево. Я писала письма с дачи Ване и Денису и Юле Кулагиной. Своей лучшей школьной подружке. Передавала их папе, что бы он когда поедет в Москву опустил их в почтовые ящики. Потом Денис попал в больницу с пиелонефритом. А мы с Антоном Гришиным (номер один) ездили его навещать. Я не влюблялась в Дениса, но очень им дорожила и часто о нем думала. Во первых он был маленький и младше меня на три-четыре года. Я же тогда была влюблена в Сережку Денисова с дачи. Потом в Андрюшку Гудкова. Мальчика из параллельного класса. Даже умудрилась где-то раздобыть его фотографию. И вырезать его инициалы циркулем на руке. А когда Юлька Кулагина подарила мне колечко, наверное медное, потому, что оно темнело,а я его натирала, что бы оно блестело, но похожее на обручальное, я придумала две легенды. По одной легенде это кольцо подарило мне море и я теперь с ним обручена, как Ихтиандр. А по второй легенде я как будто была обручена с Андреем. И говорила девчонкам, что это он подарил мне кольцо. Хотя с моего дня рождения мы даже не общались. Потом уже в театральной студии "Зеркало" какая-то подружка Сережи Кузнецова (номер один) попросила меня поносить это колечко. И я добрая наивная дура отдала. Колечко застряло на пальце у девушки и она сказала, что потом снимет с мылом дома это колечко и отдаст мне через Сережку. Мы даже созванивались, но все без толку. Кольцо так и не дошло до меня. Было жаль. Ведь это был подарок лучшей подружки. Однажды я пригласила Андрея на день рождения к себе. Он пришел с огромным букетом георгинов сладко пахнущих дождем. Но видимо его после этого задразнили девчонки и мы перестали общаться. Андрюшка курил. А я очень не хотела, что бы такой очаровательный парень подбирал окурки. И иногда подкладывала ему в куртку свои деньги из копилки, что мне давали на обеды. Но Андрей больше не дружил со мной отчего-то. После этого я предложила встречаться Лешке Карнилову. Ведь все девочки ходили с какими-то кавалерами. И только я всегда с Юлей и Ваней. Мы стали как будто встречаться с Лешкой Карниловым. Хотя на самом деле мы просто дружили. А для других делали вид, что встречаемся. Лешка Карнилов был из многодетной семьи. И я удивлялась, как при такой жизни люди умудряются быть многодетными и растить детей. Но честно говоря я даже немного завидовала. Мне казалось совершенно чудесным жить в большой дружной семье. Ведь я одиннадцать лет росла одна и мечтала о братьях и сестрах. Но у меня была только маленькая сестренка Сашка с которой мне редко давали гулять. А Карнилов всегда гулял с коляской и с младшими детьми. Лешка был самый старший из детей. Потом шел Коля, светленький и красивый как ангел парень. Я иногда даже зажмуривалась когда его видела. Но красавчики редко на меня смотрели, Лешка и сам говорил, что Коля уже в таком возрасте знает о своих преимуществах. Я была полностью уверена, что у Коли и без меня полно девушек. Поэтому перестала его замечать. Потом шел Денис Карнилов, он был ровесник с Евстигнеевым и дружил с ним. Но в отличии от Евстигнеева он казался мне совершенным ребенком, с которым я не представляла о чем бы поболтать. И самой младшенькой была Аленка. Она ходила к маме в детский сад. Поскольку я дружила с Лешкой, то конечно же периодически возилась и с Аленкой. Мы все вместе играли во дворе в казаки-разбойники. И вечером жгли костер на задних дворах в старом саду у кирпичных домов которые мы называли бараками. Там я познакомилась с Димкой Азёмовым. Они тогда достаточно близко дружили с Евстигнеевым. Димка мне очень понравился, но девушка Люда (кто-то мне сказал, что она вышла замуж, уехала в деревню и там умерла) наклонилась ко мне и шепнула - "Он уже с Ленкой Ерохиной встречается. " Я тогда удивилась, но промолчала. Ведь Димка и Денис были ровесники. Младше нас на три-четыре года. Нам было по 13-14, а им лет по десять. Я могла тогда представить, что человек может нравится, как мне нравились например Евстигнеев и Азёмов. Я могла даже представить, что можно быть влюбленной, как я была влюблена в Сережу Денисова. Я могла понять, что можно дружить, как я дружила с Ваней и Лешей Корниловым. Но я совершенно еще тогда не представляла себе, как это встречаться. Вот прям так по настоящему встречаться! Да еще с мальчиком младше себя. Я тогда много времени проводила с
с этой компанией. Мы до ночи гуляли во дворе, играли в классики, прыгали с девочками через резиночку, играли в салки и вышибалы. Я общалась и с тетей Таней, мамой Дениса. Мне хотелось бы лучше понять ситуацию в его семье. Тетя Таня читала мне свои дневники, рассказывала, как она познакомилась с дядй Юрой. Говорила, что его корни из польских евреев и звала его Ёшей. Говорила, что когда-то работала в цирке в юности. И была гимнасткой. И ушла из цирка потому, что упала с трапеции и выбила ребро. Рассказывала мне, что где-то далеко в их кровях есть благородные княжеские крови. Что когда-то к ним в гости приходил сам Никулин. Читала отрывки из дневника, как шила брюки дяде Юре, как лазил он ей за флагом на столб. И многое другое. А я удивлялась, почему бы семья с такими корнями и не глупые, вдруг взяли и докатились до такого дикого состояния. Мне было болезненно жаль и их и Дениса. Не смотря на то, что они выпивали, тетя Таня не была безучастной матерью. Когда однажды мы задержались с Денисом на улице до двенадцати ночи. Она стала звонить моим родителям и хотела организовать поиски. Потом мне попало, что я увела Дениса гулять так поздно и от неё и от родителей. А мы всего лишь были в кино. Кажется смотрели комедию "Алло такси". Мы общались пока я училась седьмой и восьмой класс. Прибегая на субботнике Денис помогал мне сажать деревья. А я помогала ему чем могла. Иногда у него дома не было ничего перекусить. Тогда я таскала у себя из дома, то хлеб, то сахар, то котлетку и несла Денису. Когда мне исполнилось 14 я закончила восьмой класс, поступила в ПТУ-58 и пошла в театральную студию "Зеркало". Я до этого три года занималась на фортепьяно, но никак не могла совместить по времени сразу и училище и студию и музыкальную школу. Поэтому я пошла к Галине Григорьевне и чуть не плача объяснила ей ситуацию. Мне нравилось заниматься музыкой, это было мое желание. Но студия перевесила. Уж больно мне мечталось посветить себя театру. Ведь я увлекалась постановками с самого детства. Денис все это время ходил везде со мной и когда я пошла поступать в театральную студию тоже пошел со мной и несколько часов ждал на улице. Я вышла, а он там стоит дрожит. Я чуть не расплакалась. - Ну зачем ты ждал? Стала дуть ему на руки и растирать. А летом видимо из-за проблем с родителями Дениса отправили жить к его тете Ирине Ивановне. И мы долгое время с ним почти не виделись. Мы почти перестали общаться когда ему было лет 10 и снова начали когда ему было 12-13 лет примерно. Наверное года два - три. Лишь время от времени пересекаясь на остановке автобуса когда я ехала в пту, а он в школу. Мы радовались видя друг друга и разбегались по своим делам.
Я влюбилась в него немного позже. Хотя был момент, когда я была буквально ошарашена. Мы шли как то с Корниловым Лешкой и гуляли с его младшей сестрой наверное. Я шла и смотрела под ноги на свои туфли, как вдруг услышала -"Привет". Понятия не имею, что случилось в тот момент. Меня словно пронзило молнией. Я ослепла и оглохла и потеряла ориентацию в пространстве от обычного "Привет" даже не видя человека. И уже лишь потом решилась взглянуть, кто это
Оказалось что это Евстигнеев. Всего лишь Денис. Но с того момента он много лет вообще не покидал моей головы. И чем больше я сопротивлялась этому чувству, тем сильнее оно меня скручивало. Родители говорили, что я люблю его как ребенка, что это материнский инстинкт. Я сама считала, что у нас комплекс "Ромэо и Джульетты". Есть такой в психологии. Но ничего с собой поделать не могла. Даже когда мы не виделись он не уходил из моей головы ни днем ни ночью. Те годы, что мы не общались с ним он снился мне. И даже влюбляясь в других и пытаясь устроить свою жизнь с более взрослыми юношами и более подходящими мне парами по возрасту и другим причинам, но я все равно постоянно думала и беспокоилась о нем, о его судьбе и он долгие годы оставался для меня, как ведущая партия в оркестре. Встречаясь с кем-то я могла спросить его мнение. Влюбляясь в кого-то начинала рыдать и просить прощения. А когда делала, что-то важное для себя, что имело значение, всегда спрашивала себя - "А что на это скажет Денис?" . У меня была невероятная, патологическая и даже болезненная зависимость от него. Я смеясь одно время звала его своей совестью. Иногда меня заносило и тогда Денис строго смотрел на меня - "Алена, где твоя совесть? " Тогда я тыкала в него пальцем - "Вот она! " Позже когда кто-то спрашивал где у меня совесть я посылала их к Евстигнееву.
Кажется там была и совесть и разум и сердце в результате. Очень хорошо, что он был мал и жил еще своей полу детской, полу взрослой жизнью. И не осознавал, как почти безгранична его слово и власть в отношении меня и моих чувств. Я буквально задыхалась без него. И не зря называла его личным сортом наркотика. И всячески пыталась избавится от зависимости. Видеть и общаться с ним для меня было сравни необходимой для зависимых дозы. Без которой меня просто выворачивало наизнанку. Когда были тяжелые времена и у Дениса не было дома еды, я буквально не могла заставить себя поглотить кусок. Он просто не шел мне в горло в тот момент, когда я знала, что он голодает. Я физически не могла есть. Я очень долго скрывала факт любви к нему и от себя и от него. Не могла примириться с мыслью о разнице в возрасте. Думая, что родители правы и в желании быть рядом с ним играет большую роль материнский инстинкт, я не понимала откуда у меня берется совсем иное чувство и переживала считая себя чуть ли не сумасшедшей. Но даже потом, гораздо позже ситуация не стала лучше, кажется, что ничего более безумного до появления Гоши в моей жизни вообще не было. Мне кажется , что я не знаю ни одной юной пары, кто пролил за годы общения столько же сладких и горьких слез сколько пролили мы. И ни до ни после уже не случалось со мной такого рода безумия. В принципе он просто не осознал по малолетству свою силу над моим миром. Ведь именно он мог бы сделать нас счастливыми и изменить многое другое в нашей жизни. Но он был просто юный парень и еще далеко не факт, что влюбленный с такой же, как я неистовой силой. Его слово и его мироощущения, его внимание или его отсутствие значили для меня гораздо больше, чем все остальное в этом мире. Кто угодно, будь то учителя, родители или друзья, но что бы они мне не говорили, последние слова всегда были за ним. И если бы он понимал, не знаю лучше ли было бы это или хуже. Иногда мы чуть ли не ненавидели друг друга. Кажется специально мучая и доводя до слез. И тут же рыдали обнявшись и прощая друг другу все возможное и даже не возможное. Но что бы я ни творила, какие бы безумные выходки не устраивала, никогда, ни разу за всю историю нашего общения он не поднял на меня руки. Никогда! Он даже кричал на меня крайне редко. И я думаю, что возможно он подсознательно понимал,является сам и причиной и следствием моего неадеквата. И просто не имел никакого понятия тогда еще, как этим управлять и что с этим делать.
А разница в возрасте лишь усугубляла всё почти до абсурда. Потому, что я ко всему прочему его еще и опекала. Но суть и чувство мое были совершенно иного рода. Чего я бы хотела видеть в нем, в нас, но никак не находила. Я называла его своим "маленьким князем", "щеном", "радостью" и своей душой и жизнью. Возможно из-за его всепрощения и доброты и приятия меня такой
, как я есть, вся мощная сила не растраченных и накопленных годами чувств, вся сила невостребованности душевной и вся боль непонимания рухнула на его в общем то детские плечи. Вообще то говоря, было очень странно, что он при всем при этом еще и пытался быть не ребенком, но мужчиной рядом со мной. И более странно, что ему периодически это удавалось. Мои родители пытались мне запретить с ним общаться. Но у них ничего не вышло. Я выбиралась ночью тайком, даже не одеваясь, что бы не шуметь и бежала в ночнушке и босиком зимой по снегу. Папа обычно устраивал за мной погоню. Один раз я залезла на дуб во дворе почти на самую верхушку и сидела там в ночнушке пока папа гулял под этим дубом с собакой. Прибежала к Денису босая и полураздетая. Он растирал мне окоченевшие ноги, отпаивал чаем из железной кружки, укутывал в плед и ругал на чем свет стоит. Что все это могло подождать бы до утра. Может быть у него и могло. Но у меня нет! Я просто была обязана немедленно его увидеть. Иначе я бы умерла от нехватки кислорода. Если быть точной, до без него я не есть ни спать нормально не могла. И только в его присутствии успокаивалась. Садилась на кровать или в кресло, читала, писала или вышивала бисером сердечко на уголке его подушки. И в целом очень долго в этом не было и тени сексуальности. Просто мы оба не были готовы к подобным шагам. Но нам было необходимо быть рядом. И мы были. Иногда даже засыпая в объятьях друг друга одетыми. Он обнимал меня руками и ногами, как когда-то делал мой маленький брат Мишка. Утыкался носом в шею положив голову мне на плечо, а я рассказывала ему сказки и истории, пока у нас не слипались глаза и мы не засыпали. Я не знаю думал ли он так же как и я, но лично мне он казался необходимым элементом для самоей жизни. Мне казалось, что мы просто необходимы друг другу. Возможно именно так тогда и было. Однажды я предложила ему сбежать из дома в Питер. И там найти работу и пойти учится. Снять квартиру или комнату и жить отдельно от всех. Он не дал мне это сделать - "Мы всего лишь дети, нас найдут, поймают и вернут домой. " И я послушалась его. Он достаточно часто был житейски прав. Гораздо мудрее а может быть по своему и опытнее меня. До Аллы Ивановны у него жили другие соседи. Пожилая пара. Первое время я ошиблась номером квартиры и звонила им в дверь по ночам. Полоумный старикан один раз выскочил на меня с топором и пообещал зарубить насмерть если я еще раз позвоню ему в дверь. Но даже это меня ни отпугнуло и не остановило. Поэтому я даже была рада, когда к ним переехала Алла Ивановна с семьей. Она точно совершенно была более адекватна, чем дядька с топором. Хотя её присутствие в последствии вносило некоторое неудобство в наши с Денисом отношения. Но так или иначе, она нравилась мне гораздо больше, чем перспектива получить по голове топором. Конечно же я считала, что за любовь и умереть не грех. Но торопиться явно не собиралась. Когда я пошла в театральную студию. То познакомилась там с новыми ребятами. Многие из них мне нравились. Многим нравилась я. Но я влюбилась в Петю Бородина. И мы целый год с ним встречались. Растались по сути по моей инициативе. Петя был первый мальчик с которым у меня были настоящие свидания и первый поцелуй. Все это было наполнено свежестью чувств и светом любви. Все в новинку. Я действительно очень сильно влюбилась. Но отношения не были простыми. Петя был сосредоточен на физических отношениях. Не смотря на то что ему было всего 13 лет.И он был на целый год младше. Но в отличии от меня уже имел некий опыт. Мне было всего лишь четырнадцать и я не была готова к такому шагу. Любовь заключала для меня в первую очередь романтику, доверие и дружбу. И воспитали меня так, что я была уверена, что близость должна случится после свадьбы в брачную ночь. А не освещенная браком близость казалась мне невероятно безнравственным шагом. Петя смотрел на это иначе. "Не будет близости, не будет отношений, потому, что отношения это в первую очередь секс." Поэтому по его же словам он постоянно мне изменял с девушками готовыми не ждать марша Мендельсона. Кристина, Наташа, Олеся, Оксана и какая-то непонятная Эоланта, это далеко не полный список имен, который озвучивал мне сам Петя в тот же самый год, когда мы встречались. Я то прощала, то ссорилась с ним. Но на подобный шаг не была готова. В конце концов он так достал меня, я так устала плакать от его измен и непонимания, что решила разорвать с ним всякую связь, не смотря на то, что еще очень любила его. И я буквально силой воли заставила себя исключить его из своих мыслей и чувств. Мне хватило "первого парня на деревне" Сереги Денисова. Когда я с 11 до 14 лет ходила за ним бессловесной овцой страдая совершенно по взрослому от неразделенных чувств. И долгие годы наблюдала его отношения с разными девушками проходящие буквально на моих глазах. Что безусловно не делало меня веселее и счастливее. Зато на этот год, когда меня закрутил роман с Бородиным мне посчастливилось наконец избавится от мыслей и о Денисе Евстигнееве и о Сереже Денисове. Почти избавится. Потому, что я испытывала чувство вины за то, что оставила Евстигнеева без присмотра. Мы с Денисом не общались почти два года. За это время я успела расстаться с Бородиным. И начать встречаться с Игорем Рукавишниковым. Своим первым в последствии мужем и отцом моей дочери. Отношения складывались с Игорем далеко не так как я хотела. И эта связь меня мучила и тяготила не смотря на то, что объективно Игорь мне очень нравился. Но по сути он сам же меня и отталкивал. Судьбе было угодно, что бы мы поженились и родили дочь. Но настоящего брака у нас не вышло. Он так же как и Бородин думал о том, что близость и секс самое главное в отношениях. Может быть это действительно важно. Но лично я лет до 17 по сути вообще о таком не могла думать нормально, только с ужасом и стыдом. И натиск Рукавишникова по любому поводу старавшемуся распустить руки меня пугал, обескураживал и вызывал отвращение. И от разочарований и боли, я как всегда и тогда и потом уже став взрослой бежала к Евстигнееву выплакать свои слезы и найти у него и понимание и утешение, которые кажется, что больше нигде я не находила тогда. В его словах не было упреков, в его действиях не было жадной похоти. Он по детски искренне сопереживал мне, вытирал мои слезы, гладил по голове, отпаивал чаем, выслушивал мои истории и мою боль, иногда даже плакал вместе со мной, когда ему не удавалось меня успокоить. "А ну ка не реви, это ты ревешь или я реву? Не реви я сказал" - улыбался он мне сквозь слезы сочувствия и вытирал капельки с моих щек. Все большее и больше я прикипала к нему душой. И казалось, что уже он мне гораздо больше необходим, чем я ему. Я приходила уставшая вымотанная напрочь, промерзшая, голодная с дикими приступами мигрени. Садилась у его ног клала ему голову на колени и все беды уходили от меня за порог. Мигрени оставляли меня, а душу наполняли покой и тепло. Я могла так сидеть долго. Просто сидеть и молчать. Он клал руку мне на голову и гладил по волосам. Или почесывал рассеянно за ухом. И мне хотелось превратится в кошку, запрыгнуть ему на колени, свернуться клубком и мурлыкать. Часто я приезжала из училища или после студии и буквально валилась от усталости - "можно я тут немного посплю?" Падала на его кровать и отключалась. И что бы у меня не случилось, радость или горе. Он был первым кому я несла все что у меня на душе.
Как то много лет спустя, когда мне было далеко за тридцать я сказала такую фразу про отношения - "Не мой он мужчина, понимаешь, не мой! Потому, что я все рассказываю тебе, а не ему." И действительно только ближе к сорока годам, я поняла, что твой мужчина это не тот с кем вас захватила страсть, не тот кто изводит тебя ревностью и звонками, не тот кто заваливает тебя цветами, а тот с кем тебе хочется с самым первым поделится всем, что у тебя есть. Кто вытрет слезы и протянет руку помощи, кто выслушает и поддержит, тот к кому ты бежишь домой и действительно хочешь рассказать о том, как прошел день и что тебя волнует. И более того, ему это не будет безразлично. И вот пока Евстигнееву было не безразлично все, что меня касается, пока он искренние сопереживал и утешал, пока я видела в его глазах живой интерес к моим делам, до тех пор никого более близкого в моем окружении так и не появлялось. Я защищала его дом от набегов подростков-друзей. Требуя от него дисциплины, чистоты в доме и послушания. Когда парни рвались в дом я вставала с веником наперевес в дверях и никого не пускала. Хотя бы до тех пор пока он не сделает все уроки. Сначала ребята огрызались, потом пару раз схлопотав веником стали приходить и спрашивать - А Денис выйдет? Тетя Таня и дядя Юра мне доверяли и даже спокойно оставляли меня одну у них дома. Пока я ждала из школы Дениса я читала, убиралась или делала уроки. Иногда что-то готовила на скорую руку. После двухлетнего расставания я не выдержала разлуки и молчания между нами. И позвонила ему сама. Он сам взял трубку, но не спросил меня кто это, а сказал - "Привет, я ждал твоего звонка." Мне хотелось его чаще видеть, но я не могла придумать причину. Как и чем я объяснила бы ему свое странное желание. Я тогда уже училась в училище и получала стипендию. И выписывала себе журналы и газеты. "Парус", "Юный натуралист", "Литературную газету". Я подумала, что он тяжело живет и лишняя копейка ему не помешает. Но я знала, что он горд и не будет брать подачки. Поэтому я придумала план при котором и он получает поддержку и я возможность регулярно видится с ним. Я сказала ему, что нашла для него подработку. Он будет ходить на почту, приносить газеты и журналы. А я буду ему платить денег за это. Отговорилась тем, что у меня якобы нет времени. Но скоро все это благополучно заглохло. И нам уже не нужен был повод что бы видится. Мы гуляли по вечерним улицам болтали, молчали, смеялись. Однажды мне позвонили Денис и Пашка. Ребята прозвали Пашку - Стропила. Или сокращенно - Страп. За его высокий рост. Крупный неуклюжий подросток. Жил Пашка точно под квартирой Дениса. И они иногда перекликались из окна в окно. Пашкины родители считались обеспеченными. А сам Паша был единственным и поздним ребенком. Мама его была активная бойкая женщина которая за словом в карман не лезла. И кажется могла построить не то что Пашу, а роту солдат. Пашка был пошловатый и разбалованный, но добрый малый и немного наивный. Он тянулся к нам. Но я старалась его избегать. Будь моя воля я бы наверное вообще проводила время только в очень узком кругу. Но Денис был патологически общителен. И в его дом ходил наверное весь район подростков от восьми до двадцати восьми. Денис говорил, что у Паши родственник певец Кузьмин. Не знаю правда ли это или нет. Мне было как-то все равно. Девочки и мальчики ходили к Паше в отсутствие родителей смотреть фильмы по видику. И приглашал он только кого хотел. Я к нему не ходила. Просто побаивалась их всех и не без причины. Позже, спустя годы Денис сказал, что Паша умер от передозировки наркотиков. Думать об этом я вообще не хотела. Потому, что знала, что его мама тетя Нина в нем души не чаяла. И даже приблизительно не хотела оценивать глубину и масштаб её горя. Но тогда мы все еще были дети. Были молоды, красивы, живы и здоровы. Но уже через пару лет наметелись первые жертвы страшного недуга. На чердаке одного из домов нашли двух знакомых девочек покончивших жизнь самоубийством путем передозировки. Одна по каким-то своим причинам, а другая за компанию. В наших кругах долго еще ходили байки про этот случай, округляли глаза и шёпотом сквозь ужас и дрожь пересказывали, кто и что слышал про этот случай. Тогда еще многие из нас мыслили относительно чисто, ясными детскими категориями. И даже курить считалось плохо. Но прошло не больше пяти лет, как уже многие имели ту или иную форму зависимости от того или иного рода веществ или алкоголя. Почти никто не избежал этой страшной участи. Кто-то умер не прожив с того времени и десяти лет. Некоторые попадали в тюрьму. Другие до сих пор имеют тяжелые формы зависимости. Есть и такие которые смогли разорвать страшные путы и пройдя лечение устроили свою жизнь. Кто то лучше. Кто-то хуже. Но пока держатся. Мне повезло. До того , как случился этот бум, я разорвала отношения с Игорем и с Денисом и почти со всеми, кто посещал квартиру Дениса в те годы. Я после родов уехала к бабушке Вале и вышла замуж за Мишку Потапова. С кем потом худо бедно прожила почти восемнадцать лет. Скажи нам всем тогда, что с нами будет, вряд ли мы вообще бы поверили этому бреду. Мы были молоды, относительно счастливы, все в кого-то влюблены. И каждый мечтал о каком-то своем прекрасном будущем. Вот как-то раз Денис и Паша пригласили меня в кино. Кажется на "Звездные войны". Мы потом посмотрели с Денисом этот фильм раз десять чуть ли не во всех кинотеатрах Москвы. "Алена, ты на какой фильм хочешь? " - спрашивает Денис. "На звездные войны" - отвечаю. И едем мы искать где показывают. Я тогда на этом фильме подвинутая прям была. Вот тогда только один из первых раз Пашка и Денис позвали меня в кино. Я подумала и согласилась. В кино Пашка все время пытался как либо достать меня. А я в это время думала взять ли Дениса за руку или нет. Смотрела на его руку и понимала, что он тоже размышляет где-то в том же направлении. Я кожей буквально чувствовала, что его так же занимает этот вопрос, но он молча и терпеливо ждет моего шага. Между нашими руками всего один два сантиметра промежутка на подлокотнике, мы смотрим на экран и не смотрим друг на друга. Но между руками словно идет свой особый разговор. Свои токи и волны. За секунду до того как зажегся свет в зале Паша умудрился меня обнять. Денис повернул голову увидал это и не смог сдержать эмоций, сорвался с места и рванул из кинотеатра. "Паша, что ты наделал! Иди лови его! " - воскликнула я. Мы кинулись вслед за Денисом. Он перескочил шоссе и кинулся в лес. Мы некоторое время блуждали. Потом нашли Дениса. Он уже успел успокоится. И мы смогли уговорить его вернулся домой. С тех пор еще больше сторонилась Пашку. Хотя и общалась с ним. Не помню точно откуда у нас появилась шутка про атомный реактор. Возможно мы что-то обсуждали про него, а когда мне надоело я послала реактор туда откуда дети берутся. Денис не преминул меня подколоть на тему грубости. Даже у него дома это было не принято и он частенько одергивал меня. "У тебя там атомный реактор? Опасная женщина" - потом задумался - "Видимо да". С тех пор я когда злилась посылала все к реактору. Понимал только Денис. И возможно Антон Гришин (номер один). Я вряд ли вспомню в какой именно момент времени я решилась взять его за руку. А может быть он меня? Мы ходили по улицам города и я везде ходила с ним за руку. Мы выбирались иногда на крышу нашего дома. Я баловалась привлекая мамино внимание. Я любила сидеть на крыше. Когда-то шестнадцатиэтажные дома были самыми высокими. А мы жили на шестнадцатом этаже. Я брала веточку и стучала маме в окно. Мама забавно пугалась - "Алена, хватит сидеть на крыше, хватит баловаться, иди домой! " Я дразнилась шутя и кидала нам на балкон всякую ерунду. Папа ругался. Не знаю, как они вообще это терпели. Я бы от беспокойства с ума сошла. Когда моя дочь шастала по крышам с подругами и фотографировала город я беспрестанно молилась, что бы с ними ничего не случилось. По ночам я тоже лазила на нашу крышу. Чаще всего с Денисом. Однажды сидя на крыше ночью летом я чего-то случайно опрокинула. Ни то банку служившую пепельницей, ни то еще что-то. Раздался звон. Дверь на родительский балкон была открыта и я услышала как вскинулась мама - "Ой, Аля что это?" И слышала, как папа ей ответил - "Ничего. Это Алена на крыше. " Я зажала рот ладошкой и тихо захихикала. В этот момент я думала, что у меня пожалуй самые лучшие родители в мире. Позже папа видимо активизировал наше РЭУ и вход на крышу заделали решеткой. Но мы были такие худые, что протискивались сквозь прутья и все равно сидели на крыше и смотрели на звезды. Мы ходили с Денисом в парк и катались на цепочных каруселях, или качелях лодочках. Это были невероятно волшебные минуты. Только те, кто никогда не любил и не качался на этих качелях, только они скажут что в этом нет ничего особенного. В этом очень много особенного когда на другой стороне лодочки, твой лучший друг или любимый человек. Я не хотела говорить Денису, что я чувствую рядом с ним. И что я чувствую к нему. Я видела в нем это. Но мы оба упорно молчали. Наверное тогда этого было вполне достаточно. Сидя на ночных крышах я показывала ему созвездия. Мы видели, как взлетают и садятся самолеты. Иногда в небе появлялось что-то странное и круглое. Я толкала локтем Дениса - "Смотри! Это НЛО! " Иногда мы брали с собой кого-то, что бы показать настоящее НЛО. А потом все горячо спорили, это НЛО или нет. Иногда мы ходили в парк всей командой. И катались на вертящихся аттракционах,которые мы звали - "тошниловка"! Людка не выносила вообще никаких каруселей. Даже цепочных и её тошнило всегда. Сходя с любой карусели она сразу же кидалась к бардюру и её тошнило. Но потом она все равно шла кататься. Мне было и жалко и смешно. Мы часто ездили гулять на Арбат. Я, Денис и Антошка Гришин (номер один). Мы гуляли по Арбату до самой ночи. Я смеясь звала нас то детьми подземелья, за привычку прятаться до ночи в квартире или в подвале, где парни оборудовали себя штаб, то детьми Арбата. Шастая по Арбату мы "стреляли" денег "на метро" и сигареты. Постоянные люди Арбата нас узнавали. Иногда случайно "стрельнешь" у одного и того же человека денег или сигарет, он потом говорит - "Эй стрелки "ворошиловские" на что денег то собираете?" Приходилось честно сознаваться. На кофе и булочки. Которые так вкусно пахли на всю улицу, что текли слюни. А мы как правило были целый день голодные. Мальчишки обычно отправляли "цыганить" меня. Потому, что я приличная девочка и на меня плохо не думали. Впрочем они тоже не отставали. Иногда мы соревновались кто быстрее и больше наберет денежек. Я не испытывала никаких проблем или негативных эмоций от этого. Мне нравилось разыгрывать спектакли перед прохожими. Тем более, что денег до стипендии моей у нас действительно не было и мы действительно были голодны и не чего больше не придумывали, как собрать с прохожих по капельке что бы купить по стакану кофе и по булочке. Которые казались невероятно вкусными нам целый день проводящим голодными на свежем воздухе. Особенно осенью или зимой в мороз. Тогда мы гели руки о стаканы и вдыхали ароматы свежей выпечки и были неимоверно счастливы. Гуляя и замерзнув на улице мы прятались в подъезды и грелись на батареях, как воробьи. В один из таких дождливых дней, мы сбежали от Антошки Гришина(номер один). И укатили куда-то вдвоем с Денисом. Антоха жутко на нас обиделся. Он вообще частенько на меня обижался. Потому, что испытывал ко мне нежные чувства, на которые я не могла ответить. О чем ему и говорила обычно в лицо. "Ты славный парень и хороший друг" - порой говорила я ему. Он говорил, что этого мало, но всегда вел себя сдержано и деликатно. Что бы он не испытывал, он носил это в себе. И кажется любил Дениса как друга совершенно искренне ни смотря ни на что. За всю историю наших отношений Антон был один из немногих юношей никогда и ничего не сделавший того, что было бы за рамками моего соизволения. До сих пор не понимаю, почему я выбрала Дениса, а не Антона. И что же это за магия такая - Любовь. Ведь было бы намного лучше и логичнее быть с теми людьми, в чьих чувствах было хоть сколько то самоотречения ради любви. Впрочем у Дениса кажется, что тоже не было в этом недостатка долгие годы. Вот однажды мы сбежали с Денисом от Антона и пристроились греться на батареи в подъезде. В этот день мы много говорили о будущем. И о том, что ждет нас и лично меня через год. Я рассказывала Денису о Рукавишникове. И спрашивала как всегда его совета. Я действительно испытывала к Игорю особенные чувства. Но и боялась его. А впереди нас ждал самый настоящий брак, свадьба и семейная жизнь. Я совершенно запуталась и не знала, как мне быть. Ведь Денис ничего не говорил о чувствах ко мне. И я тоже не могла определиться и понять, что за чувства держат меня рядом с ним. Весь вечер мы обсуждали предстоящий брак. Кажется что я даже показывала что-то Денису из писем Игоря. Но встреча с Игорем уже не казалась мне столь же счастливой, как я видела её изначально в своих мечтах. И пока его не было рядом со мной, я стала потихоньку понимать то, чего пока он был рядом мне не приходило в голову. Однако же я любила его достаточно сильно, что бы думать о том, какую боль я могу причинить ему оставив его именно теперь. Кто бы тебя ни любил, кто бы тебе не нравился выбрать в результате надо кого-то одного. Того с кем вы всегда будете у друг друга в приоритете перед всем миром. С кем сердце не станет искать других. Нельзя разорваться на тысячу кусочков. Я понимала, что выбор за мной. И я понимала, что рано или поздно должна буду его сделать. Но боль была почти не выносимой. Может быть от того еще, что я не считала чувства между мной и Денисом возможными. Считая их скорее сбоем в "программе", чем уместным и естественным ходом вещей. Но ведь они были. И были весьма сильны. Душа разрывалась на части. Сидя на батарее в подъезде я отвернулась к Денису спиной и пыталась контролировать свой голос, что бы он предательски не дрожал. Я пыталась объяснить ему (или себе) что мы не можем быть вместе. А потом замолчала, что бы скрыть рыдания. Молчал и он сидя ко мне спиной. И в его вроде бы равнодушном голосе я уловила странные нотки и не могла поверить. Порыв был единым. Не выдержав накала чувства мы оба резко обернулись к друг другу и как зеркальные отражения друг друга словно в кино мы хором воскликнули - "Я люблю тебя". Оба мы были зарёванные и по его лицу так же, как и по моему лились слезы. Мы кинулись друг другу в объятья, и уже не срывая чувств обнялись и расплакались. В эту ночь я осталась у него. В первый раз на все наплевав. Наши чувства по прежнему оставались чистые. Но на душе было легко и светло. И лично мне было совершено все равно, что будет потом. В эту минуту никакого потом для нас не было. Мы лежали одетые в его кровати и держались за руки. И были как мне казалось оба невероятно счастливы в этот момент. Душа словно прошла очищение слезами и болью. И осветилась в самую темную ночь ярким и теплым солнечным светом. И было так легко, что казалось тела наши парят над старой софой в невесомости. Многое потом было нового. Много светлого. Много темного. Позже ни раз и ни два я по собственному почину через боль и страдания пыталась разорвать нашу связь. Потому, что считала так нужно, так будет правильно, так будет необходимо. Когда я решила сбежать в первый раз я написала ему письмо, над которым рыдала подбирая каждое слово. Но он караулил меня у дома с этим письмом в руке. И не позволил уйти - "Не лги себе! Я люблю тебя, ты меня. И я тебя никуда не отпущу!" Над вторым он рыдал. Но я проклиная свою бесхарактерность сама пришла к нему. Плакала и просила прощения. "Не делай так больше, ты нужна мне! Не уходи." - просил он меня. И мы оба плакали от боли. Третье письмо он выложил на видное место, чтобы бы когда я вернусь я видела, что он его прочел. Ниже стояла приписка из серии - "прекрати уже это." Я спросила его почему он так сделал. Он очень серьезно посмотрел мне в глаза, совершенно не детским взглядом - "Бессмысленно. И глупо. Я знал, что ты вернешься. Знал, что придешь." Я обняла его и заплакала, он обнял меня одной рукой и погладил по спине - "Ерундой не занимайся." Я была уверена, он чувствует меня, как и я его на каком-то высшем уровне. Но причин моих страданий и моей боли он не понимал. Даже я не могла понять до конца, почему мне так больно и почему я так любя его рвусь разорвать эту связь вместо того, чтобы бы укрепить. Одной рукой я возводила храм любви. Другой безжалостно его разрушала. И не было конца этому противоречию. Лишь спустя годы я поняла. Что произошло на самом деле. Я ждала в нем мужчину. А находила мальчика-подростка, не готового к семье и ответственности. Я искала в нем опору и хотела видеть человека за которым можно и нужно идти, кто будет принимать решения и ответственность на себя за меня, дом, будущее и наших детей. Я хотела не просто любви, но и её здорового продолжения. Семьи и детей. И что бы он был или стал тем человеком на которого я смогла бы полагаться. Что мог мальчик подросток? Все это, то, что я не нашла в нем, я нашла как мне казалось в отце моей дочери, в Игоре Рукавишникове. И более того, отношения с Игорем одобрялись и поощрялись моей семьей, а с Денисом нет. "Сделай что нибудь! " -восклицала я обращаясь к Денису и потрясая руками в воздухе - "Сделай же что-то!" Но он видимо не мог даже понять, что от него требуется. А объяснить хоть как-то внятно у меня не выходило. Потому, что я и сама не могла точно сформулировать свою потребность. Были и еще письма. Но он рвал их и выкидывал в мусор не читая. Такова была его уверенность, что что бы я ни писала я вернусь и никуда не денусь. Я же как раз была уверена, что если не случится какое-то чудо в его голове, то дальше ничего хорошего не выйдет. Кроме любви и влечений должно быть еще что-то важное, что бы строить жизнь, дом, семью. Я изводила себя и его, он меня и мы друг друга. Но расстаться мы были не в состоянии. Я не знала, что мне делать с этим, ведь в этом единственном уникальном случае, моя сила воли полностью испарялась, я не знала, где, в чем искать спасения от себя и от него и от того, что мы испытывали оба. Я ненавидела себя за эту безвольность и злилась на него. Но только рядом с ним я обретала покой и свет души. "Брось ты меня, уходи. Выгони. Я же не уйду сама! Найди ты себе девушку по возрасту." - просила я его. На что чаще всего получала ответ -"Успокойся. Я люблю тебя. " Однажды его положили в больницу. Он не вынес разлуки и сбежал оттуда чуть ли не в пижаме и тапочках, что бы вернуться и увидеть меня. "Боже! Зачем ты сбежал из больницы? ! Ты нормальный вообще? !" - кричала я ему в трубку. Он стоял на улице в телефоне-автомате и звонил мне. "Я хотел к тебе. Я хотел тебя видеть. Я просто больше не мог" - его голос был виноватым и радостным. Мы были патологически взаимозависимы и это ничем не лечилось. Я плакала не в силах разобраться в своей душе лежа дома в кровати. Пришла мама и спросила меня что случилось. Я сказала - "Мам я кажется люблю его, очень люблю, по настоящему. " "Ну как ты можешь любить его по настоящему, он же ребенок. Конечно ты возможно любишь его, как ребенка. " Кажется она просто не понимала, не могла понять. Видимо это все было просто выше её понимания. Я очень страдала. Однажды мы гуляли по Арбату с ним и Антошкой Гришиным. Был чудесный день. Я как обычно по привычке, как и всегда хотела поцеловать Дениса в нос или в лоб, но он дернул головой, мои губы соскользнули и совершенно случайно мы коснулись губами губ. Голова моя закружилась, в глазах потемнело, а дыхание прервалось и я стала размахивать инстинктивно руками пытаясь за что-то ухватится и мотать головой - "бррррр". Миг и все вернулось обратно , но я успела заметить совершенно идентичное движение у Дениса - "бррр". Наши руки соприкоснулись притягивая нас к друг другу. Мы посмотрели друг другу в глаза. Они сияли счастьем и радостью. Ничего не надо было говорить. Мы рассмеялись и уже нарочно замотали головой - "брррр". И снова рассмеялись. "Эй, что там у вас происходит" - закричал нагоняющий нас Гришин. Мы хитро переглянулись и взялись за руки. "Бррр" - громко повторили мы смотря на Антоху и рассмеялись. "Что это значит? !" - спросил Антон. "Просто брррр" - ответил Денис и хитро посмотрел на меня. Мы кивнули друг другу и бросились бежать прочь от Антона. "Эй куда вы? Стойте! " - кричал он. Но мы мчались держась за руки и хохоча. Антон тогда на нас обиделся. А мы еще долго вспоминали это "бррр" и смеялись. "Да что это значит?" - спрашивал Антон. А мы лишь хохотали в ответ. От случайных прикосновений Дениса по телу бежали мурашки и ноги подгибались. Я как-то созналась ему, что таю "сладкой лужицей", как мороженое от его взгляда. На, что он позже сознался мне, что испытывает некоторые трудности при передвижении когда я смотрю на него. Иногда мы безбожно пошлили. Но как правило только для друг друга или "своего" узкого круга доверенных близких друзей. Когда я получила паспорт и стала как бы взрослой и мы стали с Денисом уже действительно встречаться он периодически дразнил меня -" Извращенка, тебя за меня посадят. " Я отмахивалась - "Теперь уже все равно, ты того стоишь! ". Я вообще действительно теряла рядом с ним грани и страх. Но мы редко думали о будущем. Лишь изредка позволяя себе помечтать. Только став взрослой я поняла, какие мы были еще очень маленькие и глупые. Как то мы сидели у него дома и стали мечтать о будущем. "Когда мы вырастем, твои родители постареют и умрут, мы поженимся. И поставим вот у этой стены кровать. А там детскую колыбельку, сделаем ремонт. " - говорила я. "Ага и вот тут телевизор, что б не вставая с кровати смотреть фильмы. " - Добавлял он. Боже мой! Его родители были совсем молоды. С чего я вдруг такое ляпнула. Но самое страшное, что через несколько лет мой ляп стал жуткой реальностью. Денис осиротел кажется еще до совершеннолетия. Сначала у него умерла мама. А позже ровно через месяц утонул в ванной отец. Говорят это был сердечный приступ. Я уговаривала родителей усыновить Дениса или хотя бы оформить опекунство. Я была готова жертвовать даже своим отношением и стать ему сестрой. Лишь бы вытащить его из той жизни, лишь бы дать ему возможности. Мне казалось, что только в моей семье Денис сможет получить необходимое для него воспитание и шансы вырваться из плена тех условий в которых он вырос. Я кричала, ругалась, доказывала и топала ногами. Но мне сказали - "нет!" Родители отказались - "Он не попадет в детский дом, у него тут полно родни." Я в то время не жила в Лианозово и узнав о его трагедии испытала глубокий шок.
Но лишь на секунду задумалась о том, что буду испытывать если стану его сестрой и буду видеть его каждый день. А потом кинулась скандалить и требовать от родителей его усыновления. И конечно же ничего не добилась. Опекунство оформил над ним как я поняла его старший брат Дима. Кажется что я за все годы жизни ни разу его в глаза не видела. Хотя знала почти всех родственников Дениса. Во всяком случае со стороны его мамы. У его мамы две родные сестры. Тетя Лида и тетя Ира. Тетя Лида замужем за дядей Гариком. Он не русский. И дети его Валера и Дима в юности были очень красивые. Смешанные крови дали потрясающий результат. Димку я не помню. Но Валера был невероятно красив. Тетя Лида общалась с сестрами. Но держалась немного особняком. Дядя Гарик любил рыбок и разводил их. Иногда, но очень редко, мы с Денисом заходили к ним в гости. Дима и Валера были постарше меня. И хотя Валерка мне нравился. Но я даже никогда не думала, что между нами может, что то быть. Ведь он был двоюродный брат Дениса. А Дениса я любила до полоумия. Ирина Ивановна гораздо больше общалась с тетей Таней. И брала к себе пожить Дениса когда были проблемы. Я думала, что именно она оформит опекунство. Но это почему-то сделал Дима. У Ирины Ивановны тогда было двое дочерей Люба младшая и Тоня. И жила она с дядей Сашей. Потом они развелись с дядей Сашей и я была в шоке. Они казались мне очень гармоничной парой.
Работая в НИИЭТ я решила купить кота в обед. Да-Да. Подговорил меня наш сотрудник, коллега. Мне тогда было лет 16-17, а ему ближе к 30, кажется его звали Андрей.
И вот он отвел меня к какому-то знакомому дедульке. И я купила черную кошечку , которую мы с Денисом назвали Умка. Причем я умудрилась там напиться двумя-тремя бокалами вина в хлам. Меня шатало и болтало и тошнило. Я вообще никогда не умела пить. И сейчас, ее особо. А раньше так вообще. Поэтому почти не пила. К тому же мне было нельзя из-за проблем с желудком и поджелудочной и перегибом желчного пузыря врожденным. Да и потом я почти всегда ходила полуголодная. Обед стоил дорого, был не вкусный и до столовой было очень далеко идти. Поэтому мой обед составляла чашка кофе и пироженка из кафе на том же этаже. Поэтому когда мне предлагали выпить я совершенно честно обычно отказывалась со словами, что мне нельзя пить. Конечно же потом спустя годы я выпивала и пива иногда и шампанское и красного вина. Но в юности вообще не умела пить и поэтому обычно отказывала. Странно, что я не отказалась и в тот раз. Видимо мне было не очень удобно. Там же был старенький больной дедушка и я наверное не смогла из-за этого ему отказать. Умка пару дней жила в ящике стола на работе. Хоть убей не помню почему. Зато помню, что приехала к Дену с кошкой, впала к нему в комнату, как только его папа открыл и сказал - А вот и Алёна , как я ввалилась в комнату и рухнула на кровать и вырубилась. А сверху меня лежала черная кошечка. Денис спрашивает - что это?
Он мне пол жизни вспоминал. У парня был шок - Алена ты ли это?! Ты что пьяна?!
-Ну бывает. Денис был вообще на протяжении многих лет одним из самых близких людей. Но когда у меня случился нервный срыв и я чуть опять не попала в клинику с нервами и когда меня буквально в очередной, уже в третий раз за жизнь предали и бросили самые лучшие и самые любимые и дорогие люди, он тоже был в их числе. Просто ушел по английски, не прощаясь. Хотя в трех людях в своей жизни я была уверена на все сто процентов. Это Наталья Максимычева, Ваня Васюнин и Денис Евстигнеев. И вот их нет рядом. Судьба странная штука. Иногда вдруг уходят такие люди и с такими поступками, в которых ты уверена чуть ли ни больше чем в себе. Например то, что сказал и сделал Иван до сих пор никак не укладывается в моей голове. Хотя я любила его чуть ли не больше чем сестру и братьев. Как с самого начала считала его как брата, так до последних дней дружбы. Почти 35 лет. И я никогда не пойму его поведения. Никогда не смогу наверное это нормально осмыслить. Как после 30 лет дружбы можно было так поступить. Но это уже немного другая история.
Много лет спустя. Мы ехали с Денисом с работы и говорили о прошлом и о нас. И я сказала - "Лучше хотя бы раз в жизни любить, испытать это на себе, чем никогда не любить. У нас это хотя бы было. Понимаешь? Нам есть чего вспомнить. Некоторые вообще ни разу не испытали это чувства. А нам повезло. "
