Берем
Картина
Зачем-то Суриков припёрся...
Опять картину приволок...
Такой весь радостного свойства...
Глядим - там Снежный городок!
И этак снег вокруг хрустящий,
На нём полно парней и баб...
Ну, в смысле девок... И летящий
В нас чёрный конь! Тот весь ослаб
И взором поискал на что бы
То ли упасть, то ли присесть...
Те девы сплошь - одни зазнобы
И столько их - вовек не счесть!
Белы челом, лицом румяны,
А зубки - жемчуга белей!
Смешливые, потехой пьяны
В среде подобных им парней...
Кипит, куражится потеха!
Но среди выкриков и смеха,
Летящих в лица комьев снега
Стоит, как пень, не только Тот
Но автор тоже... Ну, так вот:
Глядим на Тота - он сереет
И как-то посинел губами...
Мы - Ты чего, мол? Он - Жалею
Что это не случится с нами,
Что то ушло и не вернётся
Уже нигде и никогда...
Над миром чёрная беда...
Кто знает чем всё обернётся?
Картинка
Ну, вот и осень... У пруда скамейка,
А это значит - регулярный парк!
Вечнозелёных крепкая семейка,
Осины, тополя... дубовый мрак
Окрасился нетленными лучами
Всевышнего светила; в них горят
Понад слегка поникшими плечами
Златые эполеты Октября...
Кто на скамейке в чёрном, кто, Оливи?
Не может быть, ей чёрный не к лицу!
Но со спины... Мы так непрозорливы
Эх, как узнать бы правду молодцу?
Как подойти к ней вежливо и тихо,
Чтоб не вспугнуть надежду и любовь,
Не разбудить одновременно лихо,
Как при снохе уснувшую свекровь.
Самурайское мечтательное
Тот бы сразу к ней - раз!
И рукою так-этак за спинку...
Чмоки-чмоки... Но так
чтобы как-то подальше от губ...
А то вдруг у неё
на тот случай припрятана финка
И она вдруг решит,
что невежлив, скотина, и груб...
Тот, конечно бы, с ней
объяснялся одними словами,
А глаза бы паслись
на лице и просторах груди,
А она бы, мол: - Да,
я мечтала увидеться с вами,
Опасаясь, что встреча,
однако же, вам повредит...
Да вы что, да вы что! -
Говорил бы ей Тот, облизнувшись,
А прищуренный глаз,
прикрывал бы пылающий взгляд
- Я о вас, лишь о вас!
Вечерами, и утром, проснувшись...
Вы для нашей души
и для нашей короны алмаз!
Но судьба не спешит
обустроить нежданную встречу
Вдалеке от жилья
и дымящих промышленных труб...
Где-нибудь у Курил,
где укрывшись туманом под вечер
Безответно скучает
без Тота и Вас Итуруп.
Эх... всё не так
Уныло, все-таки, без гроз...
Ничто не блещет, не грохочет
Под ярый шум осин, берёз
И прочей зелени; не хочет
Какой-нибудь сорвиголов,
(Надеемся, - такая птица),
Под низким сводом облаков
И грозных туч везде носиться...
К примеру, сих унылых вод
Не вздыбит ярость урагана;
Снуют на запад, на восход
Кораблики, проснувшись рано...
На Валаам везут, назад
Паломников из отовсюду...
Уныло, братие! Хоть град
Побил бы дачную посуду,
Оставленную на столах
По всей России необъятной!
Покой пугает нас и страх
Опять к нам лезет. Неприятно.
Ночной визит
Промокший Тот, разящий жеребцом,
Ремнями сбруи, сталью, конским потом,
Стучится в дверь ногой и кулаком
И, наконец-то он услышал: « Кто там?»
- «Я Тот, кто рядом должен быть немедля
С Полиной Лин, твоею госпожой!
Да пошевеливайся, соня, что ты медлишь?
Клянусь, ты познакомишься с вожжой!»
Гремит засов и бледная служанка
Уже глядит на Тота изумлённо,
А Тот, расхристано, крылато и влюблённо;
Друг против друга – Тот и парижанка.
Тот деловито оглядел прислугу
Подбрюшник подтянул ей и подпругу
Хомут поправил на груди упругой
И, кажется, доволен стал прислугой;
По крупу восхищённо её шлёпал
Присвистывал, прицокивал и ёкал,
Потрёпывал восторженно по холке
Так, что из гривы выпали заколки;
Затем на ушко прошептал ей пылко:
«Ещё поскачем мы с тобой, кобылка!»
И вот по лестнице уже летит наверх
Плащ развевается – не Тот, а буревестник!
Он жадно верит – там любовь, успех,
И сладость неги, как в прекрасной песне!
Под звоны шпор на каждый быстрый шаг
По анфиладе - ближе, ближе к цели!
Предстанет скоро и любимый враг,
И нежный друг, шёлк и атлас постели!
Мелькают мимо: греческая глина,6
Фарфор китайский, изощрённый Буль,
Картины и картины, и картины,
Для Тота всё сегодня – ровно нуль!
Желанна Тоту лишь одна картина -
Зардевшаяся, нежная Полина!
А та сидит себе в ночи за клавесином
Играет что-то скучное Беллини,
Фалернское и блюдце с апельсином,
(Из Кальфа нечто, как и на картине).
Вся в розовом и учащённо дышит,
Склонилась в неге и внимает звукам
И Тотика не видит и не слышит
Ох, попадёшься, дева, скоро в руки!
Отстёгнут плащ и тает на паркете,
В кувшин влетела сходу шпага в ножнах,
Забились свечи пламенем тревожным
Метнулись тени в красноватом свете...
Что будет дальше? Мы скромны, читатель,
Пусть тайной будет, как велел Создатель.
Парус
Как всем известно, Тот отшельник
От мира целых три недели.
Он, может, курит можжевельник
И ест грибы; он видит ели,
Березы, сосны и осины
На берегу большой долины
Давно заполненной водой...
Зовется Ладога, друг мой.
Он Робинзон какой-то ныне,
Скулит ночами по Полине,
Мечтая на волнистой глади
Увидеть парус, друга ради
Поймавший легкий зюйд-зюйд ост
И, раздуваясь во весь рост
От гордости, что для Полины
Один средь грозныя марины
Готов, не дрогнув, хоть на шквал
Хоть на любой девятый вал,
Хоть, может, к черту на рога,
Хоть на другие берега...
Мечты, мечты... А все от скуки!
Хотя и для душевной муки
Совсем не чужд девятый вал...
Да и про парус Тот не врал.
Хорошо!
Мороз и солнце! Серебрится,
Сверкает искристый пушок
И вдоль по Кирочной клубится,
На кружева ветвей садится
В дворцовом парке. Хор-ро-шо!
Крещение
Сегодня что? Крещенье, господа!
Великий Тот, весь в тапочках, но голый,
Узнал всей кожей как она, вода...
От этого в сознании, но кволый.
Он в очереди, может, простоял
Заради уважения к народу!
Но устоял, дошёл и не упал,
А погрузился в воду ради роду!
Подвигся, так сказать. А для чего?
Для красоты, быть может, и до кучи!
Хоть подо льдом вода... Она того...
Зато воспрял красивым и могучим!
И воспылал! И даже возлюбил
Всех, с полыньёй и пушками "Авроры"!
И с ним народ его прекрасный был
С таким народом передвинем горы.
Качели
"То к небу, то опять к земле несут качели"
Песня такая, кажется.
Девочка рождается хорошей.
Хочет, чтоб любили и жалели,
Не совали под матрац горошек,
А качали, может, на качели;
Подходили с лаской, а не строго,
И всегда хорошее дарили...
Ведь она от мамы и от бога,
Потому - чтобы боготворили.
Потому, что это ненадолго -
Краток век веночков и ромашек -
Вот и путь от печки до порога
Стал неодолим и очень тяжек...
Оттого Тот девочку жалеет.
И, любуясь ленточкой в косичке,
Маковкой, что у височка рдеет,
Искоркой в тени её реснички -
Любит, за разлившийся румянец,
Насладится голоском певучим,
А уж свежей кожи юный глянец
Весь до умиления изучит...
Мир жесток однако же. От бога.
В нём цветы охотятся на мясо!
Так ведёт короткая дорога
Девочку среди различных масок,
Жаждущих вкусить чего, от дичи,
Прячущих то острый клык, то жало...
Сколько их, всех видов и обличий,
Сколько мам всё это нарожало!
Что в итоге? Девочка стареет.
Утешают сыновья и внуки...
Был бы муж, всех лучше и добрее,
Только бог призвал его за муки...
Обнаружив капнувшую влагу
Тот утёр промокшие ресницы
И с размаху - долу плащ и шпагу -
И привет вам, дамы и девицы!
Не угодно ли, чего хотели?
Он готов немедля поделиться!
Вновь качнутся старые качели,
Будет вам, летая в них, забыться!
С Новым годом!!!
Вот, помнится, в былые лета
Тот Новый год не так встречал.
Он не скучал, он был поэтом,
Он в сладких рифмах ликовал!
Так дивно было и прекрасно,
Слагая в столбики, едва
Ударив скипетром по гласным,
Найти согласные слова.
В словах тех обнаружить связи
И даже смыслы иногда
Из грязи непрерывно в князи
Стремясь, как талая вода
Уже куда-нибудь стремится,
Едва избавившись оков,
И радостно журчит, искрится...
Таков был Тот в потоке слов.
Но всё проходит. Вот и это
Очарование прошло.
Увяли лавры и поэту
Язвят усталое чело...
Но вас, любимые пииты,
Кто не сломался, не устал,
Чьи чувства бытом не убиты,
Тот с радостью на пьедестал
Возносит, как звезду на ёлку,
Чтоб засияли вы везде:
На форумах столиц, посёлков,
Чтоб в каждом доме по звезде!
Всех с Новым годом! Счастья, света,
Любви и звонкости в словах!
И многая вам, братья, лета,
Плюс радости на торжествах.
Кадриль
А мы мечтаем станцевать кадриль,
Чтоб виться, как лоза, вокруг упруго
С притопами и, поднимая пыль,
Кружить не только голову подруге.
Кружить ещё планету, может быть;
Пожалуй, и Галактика сгодится...
Лишь только бы о многом позабыть
И хоть немного самому забыться.
Другие статьи в литературном дневнике:
