5 К Моей Борьбе Гитлера

Агата Кристи Ак: литературный дневник

Гитлер, "Моя Борьба":


Политическая мудрость в конце концов подсказала вожакам ту мысль, что улучшать экономическое положение рабочих вообще не стоит: если сильно поднять социальный и культурный уровень широких масс, то ведь, пожалуй, возникнет опасность, что, получив удовлетворение своих требований, эти массы не дадут больше использовать себя как безвольное орудие.


Конец цитаты.


Вот, на меня ругались надысь, что я вообще не знаю собственной истории. Надо будет не забыть поинтересоваться, когда дочитаю "Мою Борьбу". У меня было, как мне сказали, совершенно фантастическое представление. Я откуда-то взяла, что Пражская Весна была подавлена советскими властями именно исходя из того, что там в Чехии начался натуральный социализм, который позволил быстро и в разы поднять жизненный уровень населения. - ?


*
А то ещё борются "свои" против "чужих". Дело в том, что есть различные социальные формирования... Я их, кажется, различаю по свойствам характера, что ли... Совсем, конечно, маразм: одни предрасположены биться, причём не за выгоду, а за сносное существование - рабочие, буржуазия, русские, немцы, французы; другие же предполагают, что "так как-нибудь всё наладится". Опытным путём я выяснило, что, хотя бы из одного такого социального слоя люди станут подыхать зимою на улице, представители другого социального слоя даже не почешутся. Значит, придётся выбирать, к какому слою ты принадлежишь, потому что это война. А если Городницкий вызвался это помирить, то пусть займётся. Соответственно происходит и политика... Это, бюрократия. Например, если страна ведёт с кем-то бизнес или у кого-то занимает, тут сталкиваются разные интересы, с кем именно вести бизнес и у кого занимать. Причём я из бывших своих не то общечеловеческих, не то национальных идей, когда мне кажется, что я лишаю общественность выгодного займа, то я как могу, бесплатно стараюсь это возместить. А у всех сразу занять всё равно не получится.


Опять же, нет и жёсткой границы, и если кто на моих глазах пытался бы сдохнуть на улице, я, вероятно, не осталась бы безразлично. Но если со "своими" я готова пождыхать с ними вместе, то, когда начнут загибаться чужие, а я должна была бы сдохнуть вместо них, то в общем пусть они сами с собой там разбираются.


Здесь всё дело ещё в том, что, даже если мне помочь, я преступна самим своим складом характера. Я, например, не люблю и не буду жаловаться. Так вот, если у меня... дурные социальные условия... а я не жалуюсь, это более страшное преступление, чем воровство и убийство. Т.е. проще говоря если нас "уплотнят" и мы окажемся под одной крышей, то выживет только одна из сторон.


Отдельно хочу поблагодарить своего гражданского мужа Льюиса, у которого было какое-то маразматическое пристрастие к этой противоположной стороне; стараниями которого я с этою противоположною стороной должна была без конца общаться, так что наконец я сошла с ума медицински однажды и бросилась с балкона на асфальт.


Нужно ещё заметить, что я даже в собственных кошмарах не являюсь и не могу являться каким-то "их вожаком".


Ибсен, "Пер Гюнт", Действие Четвёртое:


Бегриффенфельдт


Нет времени? Вы мне даете совет!


(Отворив дверь, кричит.)


Сюда! Начинается новая эра!


Преставился разум. Восславим Пера!


Пер Гюнт


Любезнейший...


Во дворе один за другим появляются сумасшедшие.


Бегриффенфельдт


Солнце для вас засияло.


Пора долгожданной свободы настала.


Явился ваш царь!


Пер Гюнт


Царь?


Бегриффенфельдт


Вот то-то и есть.


Пер Гюнт


Но это уж, право, сверх всяческой меры...


Бегриффенфельдт


Оставьте вы скромности ложной химеры


В такую минуту!


Пер Гюнт


Спасибо за честь,


Но я погожу, я еще не обвыкся.


Бегриффенфельдт


Лицо, угадавшее мнение сфинкса?


Сам бывший собой?


Конец цитаты.


*
Гитлер, "Моя Борьба":


Политическая мудрость в конце концов подсказала вожакам ту мысль, что улучшать экономическое положение рабочих вообще не стоит: если сильно поднять социальный и культурный уровень широких масс, то ведь, пожалуй, возникнет опасность, что, получив удовлетворение своих требований, эти массы не дадут больше использовать себя как безвольное орудие.


Эта перспектива внушала вожакам такую большую боязнь, что они в конце концов не только перестали бороться за поднятие экономического уровня рабочих, но самым решительным образом стали выступать против такого поднятия.


Найти объяснения для такого, казалось бы, совершенно непонятного поведения им было не так трудно.


Они стали предъявлять такие громадные требования, что те небольшие уступки, которые удавалось вырвать у предпринимателей, должны были показаться рабочим относительно совершенно ничтожными. И вот рабочим стали изо дня в день доказывать ничтожество этих уступок и убеждать их в том, что здесь они имеют дело с дьявольским планом: уступив до смешного мало, отказать рабочим в удовлетворении их священных прав, да еще ослабить при этом наступательный натиск рабочего движения. При небольших мыслительных способностях широкой массы не приходится удивляться тому, что этот прием удавался.


Конец цитаты.


Вот если не принять во внимание этого психологического противоречия имли, м.б., противоречия в воспитании, от которого как ни верти - для меня, во всяком случае, поскольку я этим интересовалась - прямой выход к так называемым "гордыней и смирением", что вот называть гордыней, что смирением, как то или другое практиковать - так вот, если не брать во внимание описанной мною выше ситуации, я здесь в цитате из Гитлера не вижу никакой логической ошибки в лозунгах социалистической или социал-демократической, что ли, партии. Не вижу ошибки ни случайной, ни намеренной. Если же правильные лозунги эээ или что ли действенные... логичные лозунги... были применяемы со скрытыми за этими лозунгами целями, то в самих лозунгах об этих целях всё же ни слова не сказано.


/ВОТ А то на меня кажется ругались уже примерно в формате "что это значит среди линии фронта вдруг устать и отказаться действовать" - то и значит, что о г8ордыни и смирении со мной беседовать не хотят; ни в какой другой формат я пока свои умозаключения не привела; а без этой совсем безуспешно я её пыталась поднять темами во всех этих социальных, национальных и прочих политических концепциях путаюсь до полной бессмыслицы./


В самом деле, нужно поднимать либо вопрос об этих "гордыне и смирении", либо о Заговорах каких-то Мировых, в одном из которых я надо понимать участвую /поскольку имею на собственное мнение и в соответствии с этим мнением действую/, либо третью какую-то надо поднимать проблему. Потому, что эти вот лозунги... социалистические... частично правильные... Уводят внимание от некоей иной проблемы, столь же значительной, сколь значительна проблема неразумно распределяемой собственности на средства производства и прибылей от этого производства. А заниматься собственностью на средства производства и прибылями от этого производства без той второй проблемы не получится, потому что тому же социализму раз за разом приходит финал, и разве не ясно, что надо искать причину этого финала беспрерывного?


*
Гитлер, "Моя Борьба":


предпринимательские круги предпочли пятиться назад, уступать немногое лишь под давлением противной стороны и в самую последнюю минуту соглашаться лишь на такие совершенно недостаточные улучшения, которые ввиду своей незначительности никакого действия оказать не могли и которые поэтому социал-демократия могла легко отклонить. В действительности все оставалось по-старому. Недовольство только выросло еще больше.


Уже тогда так называемые "свободные профсоюзы" висели грозным облаком над общеполитическим горизонтом и омрачали существование каждого отдельного трудящегося.


Свободные профсоюзы стали одним из ужаснейших орудий террора, направленных против независимости и прочности национального хозяйства, против незыблемости государства и свободы личности.


Именно свободные профсоюзы в первую очередь сделали то, что понятие демократии превратилось в смешную и отвратительную фразу. Это они опозорили свободу, это они всей своей практикой послужили живой иллюстрацией к известным словам: "если ты не хочешь стать нашим товарищем, мы пробьем тебе череп". Вот какими рисовались мне уже тогда эти друзья человечества. С годами этот мой взгляд расширился и углубился, изменять же его мне не пришлось.


Конец цитаты.


Вот именно по всему этому я и устала поперёк линии фронта. Включая самые фантастические предположения, не могу угадать, как Гитлер предложит разрешить всё это им описанное. По его описанию, буржуазия, рабочие и эти "свободные профсоюзы" все стоят друг друга. Буржуазия обрекает рабочего сначала на нравственную, потом и на физическую смерть. Профсоюзы имеют свои какие-то цели и на рабочих им плевать. Замечательные немецкие рабочие, дети великого народа, неспособны сформироваться в собственную организацию, а ведОмы какими-то ужасными "профсоюзами". Рядом со всем этим присутствует замечательная венская архитектура и Гитлер, которого гоняют со строек профсоюзы, с которыми он не хочет иметь дела. Никакого просвета в описанной ситуации я не вижу.


*
Или тоже вот в нашей семье, натурально, были какие-то кромешные проблемы, и было абсолютное вето на их обсуждение и была борьба с ними даже до смерти в формате "я их не замечаю" "Всегда ходила прямо, не прятала лица" /Ваенга/


*
Гитлер, "Моя Борьба":


Если перед таким человеком жизнь внезапно поставит новые вопросы, его память моментально подскажет ему из прочитанного то, что нужно именно для данной ситуации. Из того материала, который накопился в его мозгу в течение десятилетий, он сумеет быстро мобилизовать то, что нужно для уяснения поставленной новой проблемы и для правильного ответа на нее.


Только такое чтение имеет смысл и цель.


Тот оратор, например, который не сумеет именно в таком порядке усваивать свой материал, никогда не будет в состоянии, наткнувшись на возражение, в достаточной степени убедительно защищать свой собственный взгляд, хотя бы этот взгляд был тысячу раз правилен и соответствовал действительности. В каждой дискуссии память непременно подведет такого оратора, в нужную минуту он не найдет ни доводов для подтверждения своих собственных тезисов, ни материал для опровержения противника.


Конец цитаты


Вот. Как мне кажется, социалистическая партия в СССР создала такое образование, особенно по этой самой "политэкономии", что хороший софист мог бы доказать этому самому образованному в политэкономии человеку всё, что угодно. В частности, кого угодно можно было обвинить во вредительстве, поскольку суд сам не знал, что такое вредительство и чему кто вредит в каждом конкретном случае, а пускался слух, что он, очевидно каждому, вредитель, и все из страха соглашались с этим слухом.


Дошло теперь до того, что я преступница, поскольку не хочу не только принимать чужую точку зрения, но ещё больше бешусь, когда пытаются принять мою точку зрения, совершенно не интересуясь содержанием моей точки зрения. Видимо, я вообще против того, чтобы использовать большие и малые народные "массы" в своих целях; как же это не преступление, ведь так замечательно можно было бы устроиться. Такк что говорят, что я хочу непомерного и сама хочу использовать в своих целях буквально полностью всю Россию, а делиться при этом не хочу ни с кем. /Я уж не знала, как отвязаться. Пробовала говорить, что мне запрещает Бог, Он очень страшный и гораздо сильнее. Но тут, как в фильме ужасов, и "Бог" этот откуда-то взялся в вещании, причём не один, так что от этой отговорки спешно пришлось шарахнуться в противоположную сторону./


Мы ломали хлеб пополам без крошек,
Мы ловили дичь, мастерили стрелы.
И никто не думал, что "Бог" хороший,
Но никто не спорил, что печка грела. /В. Попов/


И слепили бога из красной глины,
А из жёлтой глины сложили печку.


Старики углём подводили брови,
И кряхтя сгибали пред ним колени,
И поили бога овечьей кровью /пока в основном собственной/,
И бросали в печку дрова-поленья. /В. Попов/


-А они глядели прямее, строже,
И носили волосы цвета стали,
И любили запах коня и кожи,
И сперва пришли, а потом остались /В. Попов/


А мы может тоже хотели бы смотреть прямее и прочая, но мы вместо этого контролировали собственные мысли, чтобы в них не лезло никакое вещание, а они нас раздражали ужасно, потому что и так противно было жить, так ещё на этих блин кочевников глядя, я может тоже люблю запах коня и кожи.

*
Гитлер, "Моя Борьба":


Таким образом опыт повседневной жизни побудил меня к основательному теоретическому изучению двух важнейших проблем кроме социальной.


Конец цитаты.


-Вот, именно, это очень интересно.


*
Гитлер, "Моя Борьба":


Ныне я убежден, что, как правило, - я не говорю о случаях исключительной одаренности, - человек должен начать принимать участие в политической жизни не раньше 30-летнего возраста. Не следует делать этого раньше. В громадном большинстве случаев только к этому именно времени человек вырабатывает себе, так сказать, общую платформу, с точки зрения которой он может определять свое отношение к той или другой политической проблеме. Только после того как человек выработал себе основы такого миросозерцания и приобрел твердую почву под ногами, он может более или менее прочно занимать позицию в злободневных вопросах. Лишь тогда этот более или менее созревший человек имеет право принимать участие в политическом руководстве обществом.


Конец цитаты


Я в своих комментариях стараюсь не язвить, потому что язвить - не конструктивно, если имеешь своей целью хоть что-то понять в читаемом тобой тексте и разумно прокомментировать прочитанное. Но сейчас не могу сдержаться.


Всё-таки нейтрально попытаюсь высказаться...


Вот после той картинки социальной и политической, какую Гитлер обрисовал выше, вот это последнее рассуждение воспринимается так, как будто человек серьёзно, обдуманно, взвешенно вырабатывает себе почву для того, чтобы заниматься этой самой политикой - в сумасшедшем доме. Конечно, если какой-нибудь политик... взвесит всё и выработает мировоззрение... И в 30 лет придёт, значит, в политику... То он всё это описанное ну в один момент превратит в политику, а раньше это была психбольница.


Далее... Как мне говорили, я по-женски воспринимаю вещи, мне нравится Гитлер, а "политики" я не понимаю... - Так вот я подтверждаю сейчас, что я не понимаю "политики", хотя этот политик, желающий чего-то замечательного, мне, разумеется, симпатичен. Вроде того "Кровь народа открыта императорской кровью": меня в этой ситуации беспокоит, что произошло с Гитлером, а что произошло с народом, меня беспокоит в разы меньше. Вот меня беспокоило, что будет с моим ближним одним фашизмом, а что будет с народом, /был там такой народ, пытавшийся этого фашиста подставить и уничтожить/ - что будет с народом, меня беспокоило опосредованно и по той причине, что фашист это мне эээ сильно заинтересовал меня, что произойдёт с народом, поскольку половина его речей была об этом самом народе. Как это у Гумилёва,


Апостол Пётр, ведь если я уйду
Отвергнутым - что делать мне в аду?


Жар сердца моего растопит лёд,
И адский огнь моя слеза зальёт.


Перед тобою чёрный серафим
Появится ходатаем моим. /Вот чёрный серафим это я./


Не медли же, бери свои ключи,
Достойный рая в дверь его стучит. /Н. Гумилёв/ /И ещё пнуть эту райскую дверь ......./


*
Сейчас дошла до проблемы каких-то "евреев", ещё не читала. Должна заметить... Я вот ругаюсь периодически на ещё одного моего ближнего фашиста, что я масонка /он, м.б., различает "евреев" и "масонов", а м.б. нет, если же различает, то, видимо, об этом различии я должна читать связный подробный текст, а в диалогах с ним этого различия, если он его делает, понять невозможно. /Так вот мы с ним и развлекаемся: он мне не то про "масонов", не то про "евреев", я ему об "Антихристе", которого я расшифровала как "Мировой Заговор", и я могу буквально в двух словах сказать, что за Заговор: это Заговор, имеющий своей целью взять власть над миром, не спросив у этого мира, интересно ли это миру + наиболее коротким путём взять власть над этим миром. Т.е. это не то чтобы все страны договорятся и, как по идее должно быть в Думе, представители от каждой страны станут участвовать в общем мировом совете /м.б. какой-нибудь... еврей... или всё равно кто... когда говорит о "Мировом Правительстве", имеет в виду именно это, почём я знаю?/ Но это сложно и к тому же не обещает участникам Заговора ни личной неограниченной власти, ни превосходства исходя из того, что в их руках будут орудия производства, прибыли от производства, образование. А проще всего всё в мире снести, начав с национальной гордости и патриотизма внутри каждой страны, и тогда этими развалинами раз плюнуть станет управлять.//


Так вот я когда сообщаю, что я масонка, имею в виду совершенно не моё участие или мечту поучаствовать в такого рода Заговоре.


А я масонка потому, что, совершенно как говорит Гитлер, что нужно читать осмысленно, иногда пытаюсь думать.


А именно масонка, а не, скажем, марсианка, потому, что не то в Кабалле или ещё где-то исключительно интересная философия. Я этой Кабаллы не читала, но я знаю частично эту философию по текстам Серебряного века. И философия эта вот именно предлагает не принимать на веру уже без тебя устоявшиеся общественные штампы, а разбираться в скрытых механизмах человеческой психологии, своей прежде всего, совершенно как какой-то старец православный сказал "Войди в келью своего сердца". вот эта Кабалла - учение о Сосуде и Свете - учит, что в каждом предмете и явлении есть некая скрытая, живая сущность этого предмета и явления, и я с этим согласна и это чувствую.


А в запечатанных соборах,
Где и прохладно и темно,
Как в древних глиняных амфорах,
Играет русское вино.


Архангельский и Воскресенья
Просвечивают, как ладонь -
Повсюду скрытое горенье,
В кувшинах спрятанный огонь... /О. Мандельштам/


*
Гитлер, "Моя Борьба":


Еще больше я возмущался тем, что та самая венская пресса, которая так лебезит перед каждым придворным ослом, если дело идет о габсбургской монархии, пишет совсем по-иному о германском кайзере. Тут она делает озабоченное лицо и с плохо скрываемой злобной миной тоже присоединяется к мнениям и опасениям по поводу речей Вильгельма II. Конечно она далека от того, чтобы вмешиваться во внутренние дела германской империи - о, упаси, боже! - но, прикасаясь дружественными перстами к ранам Германии, "мы" ведь только исполняем свой долг, возлагаемый на нас фактом союза между двумя государствами! К тому же для журналистики правда ведь прежде всего и т. д. После этих лицемерных слов можно было не только "прикасаться дружественными перстами" к ране, но и прямо копаться в ней сколько влезет.


В таких случаях мне прямо бросалась кровь в голову.


И это заставляло меня постепенно начать относиться все более осторожно к так называемой большой прессе.


В один прекрасный день я убедился, что одна из антисемитских газет - "Немецкая народная газета" - в таких случаях держится куда приличнее.


Конец цитаты.


Вот именно такое моё впечатление о каких-то "масонах", хотя откуда я взяла это впечатление, сказать не могу.


-Ещё забыла отметить: пообщавшись с одним фашистом, я больше уже не могла не думать о так называемых "евреях", и нашла в текстах моих любимых авторов несколько подтверждений тому, что еврейский шофинизм существует. Запомнилось из дневников моего любимого автора Кафки: /там перечисление, что его в этот день раздражало и портило ему жизнь, и, в числе прочих раздражающих фактов упомянут "сионизм Оттлы" /сестра Кафки.//


*
Гитлер, "Моя Борьба":


Одно было достигнуто. Теперь уж я не мог сомневаться в том, что дело идет вовсе не о немцах, только имеющих другую религию, но о самостоятельном народе. С тех пор как я стал заниматься этим вопросом и начал пристально присматриваться к евреям, я увидел Вену в совершенно новом свете. Куда бы я ни пошел, я встречал евреев. И чем больше я приглядывался к ним, тем рельефнее отделялись они в моих глазах от всех остальных людей. В особенности, центральная часть города и северные кварталы его кишели людьми, которые уже по внешности ничего общего не имели с немцами.


Конец цитаты.


Так вот м.б. это были такие же евреи, как немцы, сидящие ли в парламенте, идущие ли за "профсоюзами". Почему-то Гитлер, увидев кучу кошмара в Вене, не задался же целью стереть с лица планеты всех немцев навсегда.


*
А по-моему, вот этот самый Заговор, или один из Заговоров, или просто мерзкие люди, может и евреи, не могли спокойно видеть рядом с собой Гитлера, который мешает их мечте уничтожить как Германию, так и все остальные страны, и потому натравили Гитлера на евреев, только не на себя разумеется, а на своих политических оппонентов, тоже евреев, верящих в демократию и читать прессу которых не менее приятно, чем вот Гитлеру было прятно см. выше читать одну из немецких газет, которую Гитлер ценил за сдержаннывй тон и аргументированность.



Другие статьи в литературном дневнике: