Дневники Агаты. Один и в поле будет воином<…> Агата шла попрощаться. После рождения дочки состояние организма никак не улучшалось: травмирующие факторы сыпались один за другим, рисуя подобно узору калейдоскопа поломки на её маленькой хрупкой фигуре. Первые месяцы девушка на руках вытаскивала детскую коляску из подъезда, не оборудованного для этого даже пандусом. Трюк осложнялся необходимостью балансировки на одной ноге, вторая ещё не оправилась от переломов, полученных осенью во время беременности, а также удержанием костылей, которыми всё ещё нужно было пользоваться, чтобы не попортить железную конструкцию, скрепляющую изнутри голеностоп. Проблемы с суставами и мышцами нарастали, соревнуясь между собой, кто выполнит, кто перевыполнит план. Пришла весна, которая подарила немного солнечной погоды и новые повреждения. Реформа мэра столицы в виде тщательно расставленных внутри детских площадок бетонных бордюров привела к тому, что немного подросший ребёнок разбил об один из них лицо. Орущую, с окровавленным носом и губами, малышку, пришлось тащить на той же коляске несколько пролётов по лестнице, чтобы оказать первую помощь, а после – в ряд поликлиник на зашивание раны. С ночи после происшествия поясница и ноги решили обозначить своё место в общей картине, практически не оставляя нетронутых областей для опорно-двигательного аппарата девушки. Агата всё ещё была уверена, что справится со всем: она привыкла решать свои проблемы самостоятельно, как Мюнгхаузен вытаскивая себя за волосы из неприятностей всякий раз, когда они имели место и время случиться. Но прочность её испытывалась всё сильнее, а уровень ежедневно претерпеваемой боли и усталости нарастал в геометрической прогрессии и преследовал даже в минуты относительных жизненных затиший, выматывая и вымывая из характера все врождённые зачатки оптимизма. Когда вера и в собственные возможности, и в желание мироздания вернуть ей привычные радости движения, порушилась накорню, ощущение безнадёжности и беспомощности поглотило девушку. "Если бы дедушка был жив, он бы не допустил, чтобы со мной всё это происходило," – часто думала Агата. Но деда больше не было, не было никого, – только она и маленький человечек, для которого нужно стать стеной. Стена ломалась, трескалась, сыпалась по кирпичикам, открывая всё больше и больше брешей в своей структуре. Агата решила, что будет делать для ребёнка всё, что сможет, столько, сколько сможет. Все остальные жизненные задачи потеряли свою актуальность. Желание создать свою семью, – самое значимое для неё желание, – пришлось выжечь, изничтожить внутри себя, как нереализуемое. Но оставалось ещё что-то очень важное, что она хотела и могла сделать. Настоящее скорее походило на выживание, чем, собственно, жизнь. То будущее, которое она мечтала создать, виделось теперь абсолютно иллюзорным, недостижимым. "Я хотела дарить радость, теперь это невозможно. Больше ничего не может быть," – решила Агата. Следующая мысль стёрла все условности: "Если я не смогу ходить, мы никогда больше не увидимся". Больше не было ни страха, ни неловкости. Агата взяла телефон и набрала сообщение с предложением встретиться. На экране загорелась кнопка: "Отправлено". Во взрослой жизни слишком мало тепла, хотя оно не перестаёт быть необходимым ни в каком возрасте, ни при каких обстоятельствах. Каждый день Агата говорила о любви своей дочке, каждый раз, когда чувствовала нужность и уместность слов, – своей близкой подруге. Но в отношениях между мужчиной и женщиной есть то, что предназначено для одного или одной, что не должно превратиться в ширпотреб или пустой звук. Оттого простые слова становятся иногда так трудно произносимыми. Агата очень тонко ощущала любую фальшь и наигранность, не выносила в людях всё наносное, ненастоящее. И никогда не любила громкие фразы, не верила им. Чтобы не обременять лишним, не осложнять отношения с людьми, и главное, чтобы не потерять, в вербальном общении Агата обыкновенно сохраняла сдержанность. Но полагала, что если в жизни нет повода быть ближе, слова коснутся нужного человека любым другим способом. И он услышит как угодно, во сне, в своих мыслях: "Я люблю тебя, слышишь? Ты слышишь меня?" Девушка понимала, что вряд ли сможет сказать всё так, как уже множество раз повторила в своём воображении за годы их общения и необщения. Но чувствовала необходимость увидеться для того, чтобы согреть его ещё раз и отпустить в счастливую жизнь, которую она теперь не могла ему дать. Даже богатая фантазия Агаты не могла предсказать, сколько событий и изменений произойдёт после этого разговора. Утром условленного дня встречи у Агаты планировалось собеседование. <…> 19.04.2023 © Copyright: Лина Огнева, 2023.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
