У жизни возраста не бываетОн умер сегодня в 9:00 утра. Для меня закончилась Советская эпоха — не стало Владимира Зельдина. Он всю жизнь был где-то рядом, в моем доме. Хотя географически мы пресеклись только раз в переломном 1991 году. Как и я, Зельдин был поклонником футбольного клуба ЦСКА. Он не мог тогда не прийти на эпический по трагизму и накалу матч ЦСКА – «Рома» (1:2). Верил, как и я, что в ответной игре армейцы отыграются и выйдут в следующий круг, но победы в Риме не хватило (1:0), за счёт гола в Лужниках дальше прошли итальянцы. Он был частью того пласта времени, а значит, и моей судьбы тоже. И теперь его не хватает, как любимых тапочек. Жизнь у меня с завтрашнего дня будет уже другой… Перечитываю интервью с ним, пытаюсь найти в его биографии что-то мной упущенное, ответить на вопрос: «Что я сделал не так, почему с его уходом мне неуютно и тоскливо?» Страна окончательно стала для меня чужой, своего «домашнего» в России больше не осталось. У него не было, как и у меня, трудного детства: — Но самый счастливый период был у меня в детстве, когда мы жили в Твери. Моя семья переехала туда из Козлова (Мичуринска). Уже прошла революция, гражданская война. Мы переехали к родной сестре мамы, которая была замужем за крупным инженером, и у них была возможность пригласить нас воссоединиться — был большой дом, где мы жили на втором этаже. Это были 1920-е годы, время НЭПа. Магазины были переполнены первоклассной отечественной продукцией. Я до сих пор помню запах и вкус сосисок, колбасы. В небольшом магазинчике висело несколько сортов окорока, стояли наши молочные продукты. Это был период изобилия. В 12 лет Владимир хотел поступить в хореографическое училище Большого театра, но отец был против, хотел видеть сына музыкантом. После его смерти Зельдин осуществил, хоть и не в полной мере, его мечту. Был трубачом оркестра Высшей пограничной школы, а потом на сцене всегда в его жизни была музыка и танец. Сумел свести воедино обе мечты. А ещё Владимир мечтал о профессии военного моряка, но в училище не прошёл по зрению. После школы работал учеником слесаря на заводе, но поступил в мастерские при театре имени Моссовета. В интервью «Российской газете» Зельдин вспоминает: — Как-то, прогуливаясь после работы по Каретному Ряду, увидел объявление о приёме в театрально-производственное училище при Театре им. МОСПС. Дай, думаю, попробую. Меня прослушали и попросили прийти через неделю. Я за неделю совершенно забыл о своём поступлении. Вспомнил, пришёл, смотрю списки принятых. Что самое удивительно, я в них. Я тоже осуществил мечту папы о продолжении его профессии не сразу, прошли годы, и незаметно для меня, его мечта стала моей. Вопрос о главном событии в жизни Зельдина: «Известно, что, когда началась война, Вы снимались в картине «Свинарка и пастух». Съёмки свернули, но вскоре их возобновили. Как это получилось?» — Это было распоряжение Сталина: во что бы то ни стало закончить картину. Что бы там ни говорили сегодня про Иосифа Виссарионовича, но он был человеком очень погружённым в культурные процессы страны. Его могли забрать на фронт, мог погибнуть. Снимался, после завершения фильма в составе Русского драматического театра был отправлен в эвакуацию в Алма-Ату. Мой дед пошёл добровольцем в июне 1941 (он был старше Зельдина на 5 лет), а летом 1942 года пропал без вести в боях на правом берегу Дона, где несколько наших дивизий попали в окружение. Был приказ Сталина о выводе отрезанных частей, но он не был выполнен. Командующие фронтом и армиями не смогли ничего сделать для своих окружённых частей (генерал Василий Гордов уж после войны был обвинён в заговоре и расстрелян, так Верховный наказал бывшего командующего Сталинградским фронтом и за тот просчёт). Кому-то нужно было умереть, а кому-то обязательно жить. Зельдин сделал это блестяще! От артиста в бою толку мало, его окопы на сцене. — Сколько фронтовых концертов было! Помню, как приехали в полк дальней авиации, которым командовала очаровательная Валентина Гризодубова. Красивая, обаятельная, с огромными глазищами. Она обожала актёрскую братию и сама хорошо играла на фортепьяно. В ней было удивительное сочетание женственности и мужества. Мужества и смелости такой, что многим мужикам до этой духовной выси не дотянуться. После войны мы встречались с ней у неё дома, она в выходные дни собирала своих однополчан, приглашала в гости артистов и литераторов. Мы с ней подружились, Валентина была чудным человеком. Понимаете, люди прошедшие самый ад войны, и вопреки всему оставшиеся в живых, они бесконечно любили и ценили все радости жизни. Мы в юности зажимались спортом. — Так случилось, что я и конным спортом занимался, причём в манеже имени Будённого, за Театром киноактера, в одной группе с Васей Сталиным и сыновьями Микояна. Очень славные ребята. Я выгадывал время и занимался, и это мне потом очень пригодилось, когда я начал сниматься у выдающегося режиссёра Пырьева в картине-сказке под названием «Свинарка и пастух», где я встретился и снялся с актрисой Ладыниной. Такое произошло чудо, что я в картине стал её партнёром, хотя было много претендентов, талантливых актёров-грузин: Руставели, Мачарашвили. Зельдин слился с советским государством, с его веком. Как и я. — Я до мозга костей советский человек, поэтому мне сложно судить. Мы искренне верили в светлое будущее, в то, что будем жить при коммунизме. Мы искренне были влюблены в своё Отечество. Мы безропотно переживали холод, голод и прочие трудности, сопровождавшие становление и рост Советской империи. Даже в самые трудные времена мы ничего не вырывали друг у друга из рук. Это правда. Мы не стремились к обогащению, к какому-то комфорту. Интересы страны были для нас на первом месте. Может быть, я драматизирую, идеализирую, но у меня есть ощущение, что советское поколение людей было более законопослушным. И люди были добрее друг к другу. … Как-то было особенно мрачно на душе. Я пересмотрел телефильм своего детства «Учитель танцев» (1952) по комедии Лопе де Вега, который не видел больше 30 лет. Испытал тонну позитива. Зельдин в ней виртуозен! На несколько недель получил заряд бодрости и оптимизма. Про всех других актёров этой ленты можно было говорить только в прошедшем времени, а Зельдин, как всегда, выступал! Свой 101-й день рождения актёр встретил на сцене Центрального театра Советской Армии (в труппе с 1945 года!), где сыграл главную роль в посвящённом ему спектакле. На искусство наши взгляды близки: — Мне сложно принять модные театральные новации, потому что большинство из них, к сожалению, гроша ломаного не стоят. Зритель, приходящий в театр, должен облагораживаться, прикасаться к прекрасному и вечному. Поэтому моей единственной любовью останется классический старый театр. Пусть его называют старомодным, но он настоящий. Вот я уже четыре года играю спектакль «Человек из Ламанчи». Очень хороший спектакль о нравственности и красоте. И на нем всегда аншлаг, потому что зритель тянется не к новациям, а к честному и возвышающему искусству. Был жив он, и жило моё время. Оно было настоящим. Теперь всё в прошлом. Не говорите, что я провожу параллели с собой, чтобы «примазаться» к великому. Нет! Просто для меня Зельдин часть моего и только моего мира. Как уже почти забытые вкус лимонада «Буратино» и волнение перед моим первым официальном матчем турнира за Призы клуба «Кожаный мяч». Я больше не увижу своего детства, юности, счастливых дней воочию. Мне остались только воспоминания. И его роли, слова: — Валя Гафт написал обо мне очень точно: Уменье жить и отвечать на бис, Как точно, про то, что у жизни возраста не бывает. Это я вам говорю со всей ответственностью… © Copyright: Йеро С-Пб, 2016.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
