Вы уже сказали о замечательном четверге?Половина четвертого сентябрьского дня. Аккуратно подстриженная трава светится в лучиках кислотно-зеленым. Девушки спотыкаются о тебя взглядом. Знакомый путается в стаде очередных туристов, цедит злостно: "Хуле вы тут, блять, забыли осенью? Уебывайте обратно в свою сраную Америку...". Розовые бусинки винограда, обвившего старое, красивое, очень городское здание. Как роботы, тормозим на светофоре, переходим дальше. Опускаемся, наконец, на утопающую в грязи скамейку. Ждать? Да хоть до утра. Это лучше, чем возвращаться в опустевший хостел, где пустынно, холодно, где бессильная ярость на ситуацию вперемешку с ностальгией и нафталиновой пылью выпотрошенных шкафов стремится доломать твою и без того кренящуюся психику. Мы балансируем на спичечном коробке. А что будет, если он под нами просядет? Я задумываюсь о Городе-В-Грязи, где все одиноки оттого, что не имеют возможности пойти в гости, а то увязнут в болотах. Пару десятков лет назад город был полноценен и знаменит своими ярмарками, но после сезона дождей, необычного в тех местах, остались лишь маленькие островки более или менее надежной земли. На них и выстроили новые дома. Те, кому посчастливилось выбраться на эти островки. Грязь там такая густая, что в ней увязают любые весла, она набивается в мотор и глушит лодки. Она такая зыбкая, что не выстроишь ни единого моста. Люди, которым улыбнулась удача, нашли себе на островке сирую пару и размножаются. Менее везучие вымирают. Каждый из них умирает от скуки, они воют по ночам на луну. Кто-то охрип от воплей, кто-то онемел от горя. Чей-то яростный сын утонул в грязи, пытаясь установить связь с новыми людьми. Обезьяны - существа социальные. сентябрь. collaboration. cranes on crank. "а потом ты познаешь всю прелесть того момента, когда ты сидишь за тоненькой фанерной стеночкой, а по другую сторону этот вот твой "друг" дерет твою "любимую девушку" на чем свет стоит. и ты сидишь, и у тебя нету не то что колес, у тебя нету даже пятидесяти грамм самогона, чтобы заглушить этот сучий скрежет в ребрах. я не знаю, может, это можно было бы отменить, если бы я сказал ему. я не сказал ему, я не сказал ей, я не сказал себе. это неизменно непрактично. это просто проявление трусости. это просто ругань весь день, не покидающая пределы черепной коробки. это какие-то шумливые торговки шпинатом, которые сталкиваются на маленькой французской улочке и начинают кричать, хлопая руками по передникам. это беспроигрышное положение наблюдателя невыносимо. это тот уровень, на котором у тебя поврежден шейный отдел позвоночника, так что ты не можешь встать и уйти, ты вынужден сидеть, стоять, лежать и смотреть, а долго жмуриться не выходит. потому что надежда вообще блять бессмертна. это самое худшее, это хуже чувства беспомощности, это хуже раздражения, это тяжелее, чем знать, что ты неизлечимо болен. зарази меня бешенством, кто-нибудь. хэй, кто-нибудь, огоньку не найдется? раз-два-три-пошел. пожалуй, самое грустное в смерти симпатичной маленькой девочки, которая с интересом слушала то дерьмо, которое круглосуточно выливается из твоего рта, это когда ты заходишь к ней в комнату и видишь, в каком безжизненном порядке пребывают все вещи. и глядя на летнюю соломенную шляпу этой девочки, ты понимаешь, что сегодня ночью ее отец пропитал эту вещь слезами до такой степени, что она блять раскисла, а сделать ничего не можешь. а в квартире тебе начинает казаться запах ладана. у тебя флэш-рояль, а тебе не верят. тебе не дают твоих денег. кроме того, над тобой смеются, когда ты выходишь из себя. а ты ничерта не трогал. тебе просто повезло. а эти ****и. это кажется серией мысленных вспышек перед самой смертью, когда ты агонизируешь с веревкой на шее. как же я устал от этой сраной болтливости. ни единой паузы. не выдернешь ниточку наружу, чтобы блять всех перебить, или чтобы расплакаться. или чтобы пойти и застрелиться. она намеренно не дотягивает нескольких сантиметров до того места, откуда ее вытаскивают. мне не следовало бы впадать в зависимость от нее. мне просто захотелось романтики. мне захотелось что-то почувствовать. теперь я чувствую, что вместо мозгов у меня клей, вместо крови - никотин, а вместо легких какие-то ***вые имитаторы органов дыхания из пенопласта китайского производства. а еще я чувствую безграничную усталость от всего этого. ты ничего не чувствовал, когда она уходила. ты ничего не чувствовал, когда едва не двинул кеды с голоду, вернее от того, что потерял сознание и выпал на проезжую часть. ты ничего не чувствовал, когда вдыхал и выдыхал надежность, проверенную временем. или когда глотал это дерьмо, которое называется "с того света", чтобы поговорить с целой кучей несуществующих людей. ты ничего не чувствовал, когда мусора ****или тебя ногами под весенним лучезарным дождем. ты ничего не чувствовал, когда ***рил пацана ломом по голове до тех пор, пока не раскроил череп и не заляпался его тухлыми мозгами. ничего не чувствовал, всовывая руки в чужие карманы, всовывая чужие ключи в чужие замочные скважины, всовывая хуй в индиффирентные, хихикающие, слабо выдирающиеся или наоборот подмахивающие девичьи тела. даже удостоверившись в том, что твой камрад не дышит, ты нихуя не чувствовал. а потом тебя поцеловала кукла и - надо же - почувствовал. нахуй? нахуйнахуйнахуй. я закрываю глаза, и ничего этого нет. " спутать нас © Copyright: Котика Не Зацепило, 2007.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
