Виктор Фишкин. Экспертный обзор. Июнь-2020

Всем хочется, чтобы их хвалили. Это поднимает самооценку, взбалтывает коктейль дофамина, серотонина и эндорфинов и создаёт иллюзию, что жизнь удалась. Поэтому, запрыгнув на идеологическую платформу моизма, растопырив чувства любви к ближнему, сразу признаюсь: стихи всех авторов – замечательные, а те, что, скрепя сердце, удалось отобрать в финальный список – особенно замечательные.
Конечно, всегда найдутся адепты зла, которые «разводят опиум чернил…» и с возмущением говорят: «а какие-такие лженаучные методы сравнительного анализа позволяют выбрать особенное среди замечательного?»
Напрашивается культурный ответ: «а почему на фуршетах, на танцах и других интимных мероприятиях таких вопросов не возникает?»
Но есть и другой ответ – честный, запинающийся, длинный и мутный. В таких случаях я напоминаю: «Когда он проезжал через заставу Саньгуань, начальник этой заставы обратился к нему с просьбой: «Напишите мне что-нибудь на память». Лао-цзы написал книгу из двух частей, в пять тысяч слов. В ней говорится о сущности дао и дэ». И до сих пор никто ничего не может понять.
Люди бывают разные. Одни – много говорят, другие – много говорят когда выпьют, а третьи – молчат. Молчат они не потому, что им нечего сказать, а потому, что, следуя завету Тютчева, подумав, принимают верное решение – «губки бантиком не делать, да и нет не говорить…».
Но бывают ситуации, когда и хотелось бы промолчать, но является добрый человек и настоятельно предлагает показать «все свои штучки – болевые точки». И приходится думать, как выделить особенное из замечательного. 
«Однажды он полушутя – чего только не делал он полушутя! – попытался выстроить по определённой шкале всё, что ему было дорого в жизни. Да, однажды в дождливый день, гуляя с Иоганной в мирном парке замка в баварском предгорье, он попытался объяснить ей ту шкалу».

Попытка объяснения
Если решение принимается в келейной тишине, то 49,22% зависит от суггестивного воздействия, 47,09% зависит от ритма, 1,14% зависит от умения раскачиваться под верлибры и 2,55% зависит от зрения и освещения.
Если решение принимается на дискотеке, то 86,79% зависит от ритма, 1,14% зависит от умения раскачиваться под верлибры и 12,07% зависит от искривлений дискурсивного мышления.
Если в момент принятия решения, в любой обстановке, ощущаешь себя какой-нибудь Звездой, то 1,14% зависит от умения раскачиваться под верлибры и 98,86% зависит от понтов.
«Статистика знает всё».

Вторая попытка объяснения (для тех, кто не доверяет статистике).
Поэзия отличается от марксизма тем, что у неё тьма источников и не три составных части, а четыре: звук, ритм, чувства и мысли.
Чувство звука – природный дар, который можно развить и сложно пропить. Это единственный талант, без которого практически невозможно стать хорошим поэтом. Без него можно стать гражданином (обязан), врачом, космонавтом, музыковедом, пиротехником … (полный список см. «Классификатор профессий»).
Ритм – чувство ритма есть у всех. Если кто-то в этом сомневается, но стесняется обратиться к специалисту, пусть зайдёт в солдатскую столовую и проследит за движением ложек. Даже те солдаты, которых призвали с отсроченным диагнозом «болезнь Паркинсона», чётко держат ритм.
Чувства (приливы, отливы, порывы, сомнения и муки души) – основной предмет поэзии. Зависят от гендерной идентичности, темперамента, характера и травмирующих ограничений социальных институтов. При всей индивидуальной сложности возникновения, переживания, понимания и описания, сводятся к банальному перечню эмоциональных состояний.
Мысли – самая мутная составляющая, при помощи которой, через систему намёков, создаётся текст. Система намёков включает в себя весь приобретенный опыт автора – бытовой, культурный, мировоззренческий – и проявляет поэтическую индивидуальность. Почему самая мутная? Потому, что не каждый Бурлюк может понять Кручёных. Справедливости ради, следует заметить, что не каждый автор сам понимает, что он написал. Всё зависит от читателя. Например: Михаил Горевич (Микаэль) мог найти в чужих стихах такие глубокие мысли и широкие намёки, что у авторов, одновременно, поднималась самооценка и возникал когнитивный диссонанс.
Когда-то я хотел классифицировать поэтические намёки, но, к счастью, быстро понял, что работа у учёных – трудная. Одни библеизмы – замучают, не говоря уже о культурологических или разветвляющихся (к сожалению, последние часто считываются как простая аллюзия, а, вот, когда искусственные интеллекты полюбят читать стихи, они будут развивать каждую аллюзию до пухлого романа).

Звук и ритм – форма. Чувства и мысли – содержание.
Когда форма сама становится содержанием, появляются левые «измы» (футуризм, абстракционизм…), а за ними ОПОЯЗ – всегда найдётся кто-нибудь, кто может всё объяснить, а потом кто-нибудь, кто скажет: «прости меня, Ньютон» и т.д.
Когда содержание не может найти форму, наступает долгожданная тишина:
«Да обретут мои уста
Первоначальную немоту,
Как кристаллическую ноту,
Что от рождения чиста».
Между этими крайними точками теснятся, как сельди в бочке, разнообразные сочетания формы и содержания.

Так как же, всё-таки, отделяются особенно замечательные стихи от замечательных?
Легко.
Если форма соответствует содержанию, то стихи – особенно замечательные.
Если не соответствует, то просто – замечательные.
А как определить степень соответствия формы содержанию?
Интересный вопрос! Преферансист бы ответил не задумываясь – знал бы прикуп, жил бы в Сочи. Но решение должно быть обоснованным. Я обычно делаю вид, что пользуюсь интуитивным мышлением, а результаты корректирую его логическим антиподом. Но на самом деле, всё зависит от обстоятельств. Если решение принимается в келейной тишине…


/Примечание
Обзор делался по анонимному лонг-листу. Имена авторов восстановлены редколлегией БЛК./


ЕЛЕНА КРИВЧИК «На дне зимы»
http://stihi.ru/2017/11/21/409 номинатор Тургут Элл-Макбак

Зюйд-вест, завей змеёй позёмку,
Завесь метелью дня проём!
Мы убываем в автономку
В консервном домике своём.

Повисла неба паутина
На крыше, снявшись с горних скоб.
Идёт под зиму субмарина.
Торчит труба как перископ.

Внутри судёнышка Карибы.
Бурлит движуха в камельке:
Дрова, как огненные рыбы,
Теснятся в огненной реке,

Текут янтарным рыбьим жаром,
Фонтаном мечут искр икру.
Их чешуя горит муаром.
Им смерть красна не на миру.

...На углях корчатся очистки.
В трубе Зюйд-вест лабает джаз.
И золотится в потной миске
Картофель, русский трюфель масс.

И что нам мир с его набором
Вранья, гламура и угроз? –
Когда за ближним косогором
Мир белой накипью зарос.

Ремейком сказки «жили-были»
Дрейфуем мимо берегов
На дне зимы, в зыбучем иле
Неразгребаемых снегов.


Замечательное стихотворение.
Лёгкие кивки в сторону Заболоцкого и Пастернака выглядят вишенками на торте, не заслоняя автора.
«За что кукушка хвалит петуха?»
Главная проблема жизни – выбор. Кем стать? – «молодым везде у нас дорога», нет проблем, «пристегните ремни». С кем жить? – с кем сможешь, а, если повезёт – с кем хочешь. Тоже – не вопрос. Главная проблема – положение тумблера в голове. Если тумблер находится в положении – «жизнь – череда проблем и несчастий», то главной целью будет – пригорюнить себя, а если удастся, то и тех, до кого дотянешься. Если тумблер в положении – «жизнь – удача, счастливый случай», то главная цель – быть счастливым, делать счастливыми всех, до кого дотянешься. Это доминантное состояние называется «Жизнерадостный рахит». По крайней мере, меня в детстве так называли. Поэтому я приветствую автора: «Мы с тобой одной крови!»
Про подводную лодку.
Если видишь не траву, а хвосты селёдки, значит, ты сейчас плывёшь на подводной лодке.
Мой друг-однокласник, с отличием окончив математическую школу, решил стать подводником и стал командиром бч-4. Я подозреваю, что он в детстве хотел стать пожарным, но боялся огня и воды. А глубины не боялся, поэтому детская мечта странным образом трансформировалась. Но оказалось, что на подводной лодке нет рояля, а он с детства привык играть Бетховена. «Моряк вразвалочку сошёл на берег» и стал переводчиком с немецкого и обратно.
Оказывается, можно сбежать даже с подводной лодки, поняв, что главное в жизни – быть счастливым.



ЮРИЙ БЕЛИКОВ «Вдоль берега»
http://stihi.ru/2020/06/19/9386 номинатор Ильдар Харисов

                Памяти Вилория Глухова

Учитель! Уже отросли те ветви ивы, которые ты срезал под удилища,
уже обнажила красные десны река…
Снасти готовы, Учитель. Иди и буди леща.
Один ведь бреду по берегу — ни Учителя, ни ученика.
Заветы твои затвержены: тюль на окне,
если на что и пригоден — живца ловить для щурят,
женский чулок, хлебом набитый, вполне
рыбам на прикорм подходит — чулок даже будет рад
чувственным прикосновеньям язей, голавлей,
словно поползновеньям князей, королей.

Рыбы подыхают на берегу реки,
они раздувают жабры, как розы.
На берегу реки не умрут рыбаки —
без берега подыхают, но смысл последней просьбы
пыльного, берестяного, русского мужика,
коего зона не съела, но тихо больница списала, —
по батарее холодной стук — истошней сигнала
нет! — чтобы баба снизу вынырнула, легка,
и не заговорила, видя, как очи меркнут,
а загородила, рыбонька, зеркала.
И когда баба снизу окажется сверху,
небо войдет под ногти: "Вот и вся жизнь прошла!"

Так умереть, Учитель, если воздух шипит из нимба,
если поэта, как рыбу, жизнь завернула в газету.
Лучше не разворачивать! Чего тебе надобно, рыба?!
"Старче, в России рыбой надобно быть поэту,
чтоб укрупнять молчанья синюю чешую:
чья тишина протяжней? И разыграть ничью
с каждой челябой, то бишь ямой речной: молчите!
И на поминках звука молвить: "Прощай, Учитель!"


Замечательное стихотворение.
Если честно, я считаю, что темы смерти и смертельной болезни не подходят для конкурсов. Смерть находится над литературой. Чтобы обсуждать литературные достоинства и недостатки таких стихотворений и сравнивать их с другими, приходится становиться стеклянным, деревянным и оловянным.
Противоречивость текста вызывает точную, соответствующую теме, противоречивость чувств. Жаль, что слабо проявились чувства и мысли ЛГ. Можно зацепиться только за «Один ведь бреду по берегу…», «На берегу реки не умрут рыбаки – без берега подыхают…», «Прощай, учитель». Но всё это, на фоне остального текста, выглядит блекло, а на фоне ярких частей текста – совсем просто.
Когда читаешь Булгакова, сразу понимаешь, что он любил Гоголя и Гофмана, а Гоголь и Гофман любили всякие чудеса и превращения. И вот они здесь. Это они привели сюда вездесущую и загадочную бабу, которая то снизу, то сверху. Как Мэри-наездница Кирсанова «Мэри под крупом. Гоп! Мэри на крупе. Гоп!» Это они принесли замечательного, странного и интригующего поэта-рыбу, завёрнутого в газету.
Не знаю, почему первые десять строк написаны в архаичном стиле, который в следующих частях почти исчезает. Может – чтобы показать многогранность личности того, кому посвящено стихотворение, а может – принципиальную позицию неразрывности истории и языка в мироощущении автора, а может – и то, и другое. Сразу, как только стал читать стихотворение, то из-за стиля, а ещё из-за того, что он любил писать эпитафии (особенно в переводе Гаспарова), вспомнил Авсония:

На гробницу счастливого человека

Брызни на прах мой вином, умасти его сладостным нардом,
Чистый возлей бальзам, алые розы рассыпь!
Вечная здесь надо мной весна, неплачевная участь,
Это – новая жизнь, а не печальная смерть.
Помню ли я, что было со мной, или вовсе не помню, –
Радости жизни былой все остаются при мне.

И не догадывался Авсоний, что позже «умасти его сладостным нардом» могут расценить, как библеизм.
И не догадывался Авсоний, что обзовут его «поздним латинским поэтом», а в год его смерти развалится Римская империя, из-за того, что у неё закончатся нефть, газ, никель и водка.

«И когда знамёна оптом
Пронесёт толпа, ликуя,
Я проснуся, в землю втоптан,
Пыльным черепом тоскуя».

Мы никогда не узнаем, что будет после нас.
Но мы можем, если кто-нибудь спросит: «Скажи-ка, дядя…» (а если не спросит, то – насильно), поделиться воспоминаниями: «Это было при нас. Это с нами вошло в поговорку…».



АЛЕКСЕЙ ИСХАКОВ "Тики"
http://stihi.ru/2018/05/10/5930 номинатор Ильдар Харисов

Океан ощущений по капле теряется в хронике.
Направляющий вектор болтается вне математики,
где случайности чаще, где плоскости, как подоконники
иногда обрываются или похожи на фантики
от чего-то несладкого. Линии бьются в эстетике,
отвечая на мягкие ласки способного ластика.
Вся конструкция мира висит на серебряном крестике
и не падает, только шатается, просто фантастика.


Замечательное стихотворение. К счастью – короткое, но, к сожалению, – ёмкое.
«Так на холсте каких-то соответствий
Вне протяжения жило Лицо».
Очень интересный текст. Он описывает эмоциональную модель сюрреалистического пластичного пространства. Но в самом тексте, кроме аморфного определения «океан ощущений», об этом пространстве ничего не говорится. В тексте есть детали, из которых принципиально важным является только свободно болтающийся вектор. Если «папа у Васи силён в математике», знаком с идеями Аполлинера и обладает пространственным воображением, то сможет представить себе хаотичную вселенную, для которой «закон не писан» и никаким Эйнштейном там не пахнет, поскольку она живёт вне законов геометрии, а только использует её элементы для визуальной интерпретации ощущений.
Очень удачный, с точки зрения драматургии, вариант приспособления этой вселенной – «Вся конструкция мира висит на серебряном крестике». Симбиоз противоречий – мир управляемый догматами спасает мир управляемый фантазией и рефлексией.
И как было бы всем, кто может разглядеть эту вселенную, приятно, если бы в текст не пробрались косяки:
«в хронике» – в тексте используется, как метонимия понятия «время», а если точнее, как вытекает из последующего текста, то сладкой парочки «пространство и время» существующей в пределах субстанциальной концепции, а дополнительно, как намёк на «реку забвения».
Лирическое отступление. Термины придумали снобы, которые хотели, чтобы их никто не понимал. Нормальный человек, услышав имена Метонимии и её младшей сестры Синекдохи, сразу понимает, что речь идёт о древнегреческих гетерах лёгкого поведения, которые любили ходить на пьянки древних греков. Когда они приходили, младшего древнего грека отправляли в магазин. И если он возвращался не с пустыми руками, то устраивали оргии. И это – правильный ответ. Так всё и было. Конец лирического отступления.
Несмотря на то, что слово «хроника» произошло от слова «время», в данном контексте эти слова имеют совершенно разные значения. Сама же по себе «хроника» на фоне «океана ощущений» выглядит, как одинокая берёзка на фоне бескрайнего хвойного леса. А «река забвения» добровольно пересыхает из-за появления хаотичной пластичной вселенной, в которой движение – всё, а направление не имеет значения. Так куда течь? И «спокойно ей так намекаю, что ей некуда больше спешить».
«от чего-то несладкого» – вываливается за пределы моих вкусовых поэтических рецепторов.
«Линии бьются в эстетике, отвечая на мягкие ласки способного ластика» – помимо лишних слов («мягкие», которое, обмякнув, можно оправдать, и «способного», которое является простой «затычкой»), выделяется манерностью, которая может заткнуть за пояс Северянина. Надо признать, что это частично компенсируется иронией и считывающимся смыслом. Линиям надо просто объяснить, что, если они будут принимать таблетки, а не прятать их под подушку, то их перестанут привязывать к пространственной кровати. Эротическую линию, с разными пикантными штучками, оставлю за падающей плоскостью, поскольку там «способный ластик» может пригодиться.
Мудрые люди скажут: «Да чё он придрался? «Какой такой павлин-мавлин?» Распустил пальцы веером, написал кучу наукообразных слов. Сплошные понты. А может автор так задумал?»
А может и задумал. Может – бился в эстетике. И меня заставил биться в эстетике.
И теперь, если не остановить умственные конвульсии, можно придраться к половине слов этого стихотворения. Это же восьмистишие, в нём каждое слово на виду.
Но сама попытка создания модели – дас ист фантастиш!



ЗИНОВИЙ АНТОНОВ «не с тобой»
http://stihi.ru/2016/03/22/11077 квота Александра Фральцова за редактирование отборочного тура

я хотел бы заняться поэзией
но не с тобой
а с тобой лишь любовью
у поэзии будет сегодня пускай выходной
без сюжетов и боли
оторвавшись от пола глагола инета и стен
небеса подпирая
нам с тобою сегодня похоже ни смыслов не нужно
ни тем
ни концепции рая

ты нагая – я наг
помню так звали змея в какой-то из сказок
я помню
занимаясь любовью мы похожи на змей
дует свежий борей
подбирается день к твоему изголовью
и топорщится тень
уползают змеёй непонятные мелкие мысли
не находятся вещи –
подушки
расчёски
плащи
и витают сердца в невозможной немыслимой выси
смыслов в том не ищи

всё бессмысленно слышишь
пусть смыслы останутся умным
тем кто знает как правильно думать дышать и молчать
я молчу о тебе
размываясь в рельефе подлунном
точка
подпись
печать
словно мы и не мы
и летает планета спросонок
натыкаясь везде на вселенной тупые углы
утро бреет виски
и сочится небесный опёнок
жёлтым светом из мглы


Замечательное стихотворение.
Из-за него мне придётся заняться самолечением и поставить себе диагноз «дежавю непатологического типа». Встретился я с ним в две тысячи шестнадцатом году и почти всё сказал, поэтому просто процитирую самого себя:
«Мне эта змеиная фантазия напомнила военно-медицинскую эмблему. Автор-змей, засунув голову в чашу с амброзией, скрывает истинные намерения, требуя отбросить смысл вместе с одеждой, но фиксирует реалии и пишет трезвым умом. Не знаю, есть ли в зале дети, поскольку тема для 18+. Есть «две большие разницы» между набором потребностей чувств и эмоций второго порядка, который мы называем любовью и физкультурно-физиологическим, заквашенным на примитивном гедонизме, мероприятием с набором потребностей ощущений и эмоций первого порядка, которое называют американизмом «заниматься любовью», являющимся опоэтизированным синонимом слова «секс». Заманчивое слово «секс», так и просится повторять: «секс, секс, секс…». Но неинтеллигентное, словно взял рюмку и забыл отодвинуть мизинец на 45 градусов. Исходя из общепринятой (по умолчанию) этики, в градации чувств и эмоций набор второго порядка – выше или равен поэзии, набор первого порядка – ниже поэзии. Поэтому понятие «заниматься любовью» предполагает не разговоры, а действия. «А из зала мне кричат: "давай подробности!"».               


ВИРЕЛЬ АНДЕЛ «Шиповника побеги, и трава...»
http://stihi.ru/2020/04/27/5005 номинатор международный поэтический клуб «Рифма»

Шиповника побеги, и трава,
И лепестки неведомых дорожек.
Когда кресты рубили на дрова,
Здесь было так,
века – и будет то же.

И выйдут из невиданных зверей
Вполне цивилизованные люди.
Вот бабочка – о чём расскажешь ей?
Она вспорхнёт
и про тебя забудет.

И ты забудь. Пускай летит она,
Ни буквы, ни звезды не понимая,
Одна за всё на свете прощена,
Прекрасная
и жуткая
такая.


Замечательное стихотворение.
О чём оно? О диалектике? Не знаю. Могу только предположить, что о прогулке по неведомым дорожкам и о случайных мыслях. О том, что ничего не меняется и, в то же время, всё меняется. О склеротичной бабочке, которая всё выслушает и сразу всё забудет.
Мне нравится. Я тоже иногда так гуляю. Расскажу по секрету – с травинками и червяками тоже можно разговаривать. Только последняя фраза очень странная. То, что бабочка прекрасная, это понятно. А почему она жуткая? Ради эффектной концовки? Вот, если бы бабочка застала мужа с любовницей, тогда всё встало бы на свои места.



ИРИНА КОРОТЕЕВА «Зелёная река»
http://stihi.ru/2016/01/28/3939 номинатор международный поэтический клуб «Рифма»

Ты думаешь: «Зеленая река…», –
И вот твоя прозрачная рука
Хватает за хребты крутые волны,
И раколовки ершиками пОлны,
И берега осокою остры.
Закусывая солнечной галетой,
Ты без остатка выпиваешь лето.
А если через луг, наперерез –
ПолнЫ дубы и сосны до небес.

Дубы полнЫ и сосны до небес:
Заступник твой, твоя обитель – лес.
И ты пойдешь сквозь ельник на осины,
Подумаешь: «Как, Господи, красиво!», –
И кто-то с тонкой ветки подтвердит,
Что лучший день: настоянный, осенний.
Октябрь – твой приют, твое спасенье.
И тихо, и покойно на душе,
Что все твое – оплачено уже.

Твое давно оплачено уже.
Метет зима холодное драже,
Ты дышишь над коричневою чашкой,
День нынешний как будто бы вчерашний.
А вьюговей январский за окном
С березами танцует по проселкам,
Все норовит прижаться к пышным елкам,
И, заметавшись между старых груш,
Намается да и уснет к утру.

…Намаявшись, уснешь и ты к утру.
Как ни крути, а новый день – к добру:
Жердёлы* закипают белым цветом,
И голуби опять бубнят об этом.
Ещё про то, что майский день хорош,
Чтобы уйти и чтоб вернуться снова
Осокою, январским ветром, словом
Прозрачным, как зеленая вода.
И ты согласно улыбнешься: «Да…».

*Жердёла – плодовое дерево, разновидность абрикоса. Возможно различное написание и произношение слова в зависимости от особенностей местного диалекта


Замечательное стихотворение.
Прогулка длиною в год и ещё один год, и ещё один год… Бабочку сменили жердёлы и бубнящие голуби, а неудовлетворённость сменилась на умиротворение. Это ещё раз доказывает, кто сможет стать частью природы – обретёт покой. «Узнаю тебя, жизнь! Принимаю! И приветствую звоном щита!» Интересно, у меня живут не голуби, которые бубнят, а вороны, которые периодически ворчат, как злые жёны. Надо им говорить «да» или «нет»?
Текст такой миролюбивый, что ковырять его совсем не хочется. Единственное – слишком заметно, что «снежное драже» прилетело только ради рифмы к «уже».
В стихотворении есть хороший пример простого разветвляющегося намёка. «Полны дубы». Два прочтения – форма кроны дуба и урожай желудей. Форма кроны дуба вызывает кучу ассоциаций у ботаников, художников и у тех, кого в школе заставляли хором петь «Среди долины ровныя. На гладкой высоте…». Поскольку эти ассоциации легко разветвляются, то ботаники, художники и жертвы хорового пения могут на какое-то время выпасть из процесса прочтения стихотворения. Урожай желудей вызывает возбуждение у юннатов, охотников, грызунов, свиней, зоологов, ботаников, если они уже вернулись, и любителей желудёвого кофе. Свиньи стихи не читают, но грызуны могут случайно сгрызть книжку или журнал. Куда заведёт ассоциативное мышление участников этой группы сложно предсказать. Но ясно одно, быстрее всех к стихотворению вернутся юннаты и грызуны. Юннаты очень любопытные и деятельные, а у большинства грызунов короткий жизненный цикл, им надо спешить.
Вот и всё, пора идти на речку – проведать ёршиков.



ЕЛЕНА ГУРФИНКЕЛЬ «Вальс на две четверти»
http://stihi.ru/2018/11/23/2974 номинатор Денис Ткаченко

Если захочешь, вальс можно танцевать на две четверти. Чертов дактиль хорош, если нет бокала в руке. Неловкая траектория сама обретётся, начертится как-нибудь, где-нибудь, сама нарисуется в уголке.

Безусловно, тут же найдутся советчики и доброхоты, такие наверняка еще засоряли Эдем лебедой. Знатоки темпоритмов шипят, восклицают, стыдят легко и охотно: мол, вальс так не танцуют, хватит страдать ерундой.

Что потом? Возвращаться в холодный эфир, где бокалы звенят переливами, где каждый доброжелатель громогласен и близорук? В это пространство, где ты не похож на счастливого, а я – на беспечную, какими и кажемся всем вокруг?

Да, в эти круги бесконечные, где нет места ни вальсу, ни прикосновению, где предчувствия никудышны, и на них не стоит пенять. Где окажется пустяком то, что вчера казалось благословением. Где мы очень нужны друг другу, но пока что это не в силах понять.

Оставайся. Еще не окончен куплет, круг не замкнут, и мир не торопится к тонике, но воздух уже легче света, хотя и тяжеловат. Здесь надежде моей колыхаться на ниточке тоненькой... Не уходи, останься, пожалуйста, просто … дотанцевать.


Замечательное стихотворение.
Я в этих вальсах разбираюсь, как свинья – в апельсинах. Целых три раза в жизни танцевал.
Но раз уж возник вопрос, я пошёл в школу:
«Это школа Соломона Пляра,
Школа бальных танцев, вам говорят.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперёд и две назад».
И я понял, что если очень хочешь танцевать вальс, то берёшь в руки флаг и маршируешь вальс на две четверти.
Изучив первую проблему, сразу вляпался во вторую. Почему дактиль плох с бокалом? Стал примерять свой опыт. Неловкую траекторию можно затанцевать и без бокала, но меня танцевать без бокала точно не заставить.
Потом пришли доброхоты, за доброхотами подтянулись доброжелатели…
И вдруг, со слов «в эти круги бесконечные…» началось стихотворение, пусть местами слегка косноязычное, но настоящее.
Потом зашёл Дактиль и мы с ним выпили по бокальчику.



МИХАИЛ СЕРЕБРИНСКИЙ «Про китайских болванчиков»
http://stihi.ru/2020/02/09/1024 номинатор Денис Ткаченко

       Кто слышит тебя из богов?
                Еврипид

Серой зимой на локальном базарчике
Возле моста у реки
Мы покупали китайских болванчиков,
Что привезли в Горбунки.

Мимо ходили, бранились и падали
люди в потрёпанных ку-
Ртёнках. На снег. Приходившие парами
С нами тянулись к ларьку.

Помнится, Бог нас держал вместе за руки,
Мы собирались прожить
Вместе лет пять. И игрушки базарные
Мерным движеньем пружин

Благословляли, кивали головками.
И я (дурак, что сказать!)
Верил им. Далее все недомолвки мы
Шли разрешать на базар.

Молча смотрели в глазёнки раскосые
Кукол фаянсовых, в них
Кротость была, что со всеми вопросами
Нас примиряла. Двоих

Взяли. Не вышло. В рубашке узорчатой
Я снова здесь, у ларьков.
Нет ни тебя, нет ни снегоуборочной
Техники. Но со столов

Смотрят всё те же игрушки китайские,
Будто бы так и должно
Происходить. Будто зимнее таинство
Свято и сохранено.

Тихо. И с фирменною недомолвкою
Вроде: "всё будет, дружок"
Сверху сидит и кивает головкою
Некий китайский божок.


Замечательное стихотворение.
Однажды в Горбунках, на локальном базарчике, встретились Фет и Еврипид. Приветствуя их, китайские болванчики закивали дактилем. Эту картинку увидела парочка, у которой были серьёзные намерения на ближайшие пять лет. Но «человек предполагает…». Парочка рассталась, а память осталась. И она превратилась в песенку, очень симпатичную. Первые два куплета радуют, как пряники. И «снегоуборочная техника», но это уже для гурманов, для тех, кто понимает, как приятно ломать стереотипы. Правда, если эту песенку не петь, а читать, то местами можно сломать язык и даже вывихнуть глаза. Людям с привычным вывихом глаз надо сразу начинать петь.



ХЕЛЕНА ФИСОИ «Ночереет»
http://stihi.ru/2019/12/05/9889 квота Юлии Миланес за редактирование отборочного тура

Совсем ночереет... Промозгло, сиротно.
Крадёшься впотьмах, как бездомный, изгой.
И кажется, выскочит из подворотни
Судьба или случай, ударит ногой,
Пырнёт перочинно. Горячая жижа
Пугающей змейкой намочит рукав.
И ты удивишься: не выжил, не выжил...
И некому дружески бросить: «пока».

Лишь тьма наползает на душу, оскалясь,
Вылизывать страхи, ловить слабый вздох.
Казалось, ты был расторопен, смекалист,
И вдруг, как последний бродяга, издох.

Беззвучен, бессилен… Твоих абиссиний
Не пройдены тропы... Бесславен итог.
Но тьма утихает, становится синей…
И ты понимаешь, что просто продрог.

Высокое небо берёт тебя в ясли,
На нём проступает созвездий арба...
И всё не напрасно, разумно и ясно.
И сердце гремит, как тугой барабан.


А в это время: «Мигая, моргая, но спят где-то сладко, И фато-морганой любимая спит…»
Замечательное стихотворение.
Когда служил в армии и впервые попал в караул, мне досталось охранять какой-то сарай с табличкой «Склад». Над входом болталась дохлая лампочка, а вокруг – лес и тьма. А в лесу всякая жуть. Я их, конечно, не боялся, стою себе под лампочкой. У меня калашников и три рожка с патронами, и штык-нож, и зубы…, но они меня видят, а я их – нет.
Спустя много лет написал стишок к спектаклю:

Заблуждаются все те,
кто не видит в темноте.

Я вижу там мордастое,
страшное, зубастое,
с огромными желудками,
голодное и жуткое.

Но здесь не лес какой-нибудь, здесь урбанистическая темнота. Здесь добраться до дома – подвиг. Здесь в каждой «подворотне нас ждёт маньяк». А психиатры и психотерапевты потирают потные от предвкушения ладони ручек. Я часто думаю: как хорошо, что столько людей пишет стихи и им некогда стоять с кирпичом в подворотне.
Должен поприветствовать брата по разуму. Когда-то рифма «синий – Абиссиния» болталась у меня в голове несколько лет. Пришлось стихотворение написать, чтоб отцепилась.
И кстати, классный оксюморон получится, если написать «но тьма угасает», а заодно, и строка зазвучит.



МАРИЯ ФРОЛОВСКАЯ «Жанна»
http://stihi.ru/2020/02/10/7387 номинатор Ольга Верн

Жанна хотела сына.
Сорок лет и три года хотела сына.
Так больно хотела, так сильно,
молилась: Господи, помоги!
Тучи вверху бежали.
Волны внизу бежали.
И не было сына, не было сына Жанне.
Тысячи сыновей – и всё другим, а не ей.

Шли сыновья к другим.
Шли по воде круги.
Вода становилась льдом.
Снега заносили дом.

Раз, в декабре, постучался какой-то дед.
Съел её хлеб, узнал о её беде,
И сказал, что когда-то от праведников слыхал:
на Рождение солнца земля тиха и вода тиха.
И земля смыкается с небесами.
И вода смыкается с небесами,
и гуляют души лесами,
иди себе и спасай их.
Бери к себе синекожую, замёрзшую такую душу –
придёшь, в уголок положишь, у очага просушишь.
И будет тебе сын –
ничего, что немного синь,
что прозрачен чуть-чуть и ломок,
а всё же почти ребёнок.

Темень в лесу – хоть глаза выколи,
хоть наугад рукавицей шарь.
Жанна идёт себе, душу кликает,
и выходит к Жанне душа.

Она на салазки сажает сына,
идёт, дыхание его слушая,
и внезапно думает обессиленно:
А что расскажу я родне и мужу?

И живота не было,
и маяты – не было,
а родила – белого,
жутко, смертельно белого.

А сын за спиной продувает дудочку,
начинает играть на дудочке,
А Жанна думает: "Я всё же дурочка,
Боже, какая дурочка!
Я с ним намучаюсь, так намучаюсь,
ведь с первого взгляда видать –
две ручонки тоненькие, как лучики,
а глазищи его – слюда,
а в глазах нелюдское, не наше что-то
бьётся, не то, что у всех:
огоньки, бегущие по болоту,
небеса зачёркивающий снег.

Что он такое, с чем я вообще связалась?
Разве он сын мне, разве я ему мать?"
За спиною дудочка молкнет и исчезает,
санки с горки подталкивает зима.
Эх, как помчались, весело полетели
санки пустые, корой намерзает лёд...

Жанна глядит, распахнутая, как метель,
и падает на колени. И не встаёт.


Замечательное стихотворение.
Вот сижу я и вслед за Жанной думаю: «Боже, какой дурачок!»
Кто такая Жанна? В тексте нет никаких подсказок. Получается, Жанна – случайное имя. Она может быть и Анной, и Ганной, и Ниной, и Зиной… Ей просто нужно попасть в размер.
Где живёт Жанна? Когда жила Жанна? Если она современница, зачем стилизовать текст? Гугл мне подсказал, что имя Жанна было заимствовано в двадцатые годы прошлого века из переводной литературы и распространилось явно не в сельской местности. А даже, если случайно закатилось во время репрессий в сельскую? Арифметика говорит, что 1920+40=1960. Белка и Стрелка побывали в космосе и делятся впечатлениями. Опять возник вопрос – зачем стилизовать текст?
Если Жанна современница, то должна обивать пороги репродуктивных центров. Если она жила в 60-е, то жаловаться на мужа в партком.
Поскольку иноземной ментальности в ЛГ не наблюдается, то получается, что имя Жанна не подходит для этого текста. Но это ничего не решает, поскольку стандартный вопрос: «А что же нам хотел сказать автор?» остаётся без ответа. По тексту разбросаны символы, но «Ничегошеньки это не значит. Никудашеньки путь не ведёт». В начале появляется «Господи, помоги!», в конце – символическое стояние на коленях. Разве она верующая? Нет. Вера предполагает смирение. Или она таким путём пришла к вере? Поверив Сатане, закосившему под деда. Решив проблему маниакальной идеи, путём замены метода психоанализа на метод похода в лес. И опять, совсем некстати, возникает вопрос – зачем стилизовать текст?
Единственный вариант ответа на все вопросы, решить, что это – сказка о том, как сложилась дальнейшая счастливая жизнь Крошечки-Хаврошечки, предназначенная для чтения беременным перед сном.
Загадочная синекожая душа – хорошенькая и на дудочке играет. Судя по глазам и манере исчезать – инопланетянин. Повезло ей такое увидеть. Я из синекожих видел только ощипанных замороженных куриц с торчащими редкими перьями, головой и ногами. Может быть, от них и возникло словосочетание «чудо в перьях».
Сам текст хорошо написан, мне не царапнуло ни глаза, ни уши. Хотелось бы про синекожего больше узнать, но он, как я понял – скрытный.
У Ларисы Васильевой есть чудесная коротенькая поэма «Светильник». Верующим её читать нельзя. Там такой же «неизвестно кто» народился, «…кто когда-нибудь видел младенца с фотокамерой вместо лица? Повитухи, держа полотенца, поминали Святого Отца», но из-за стечения обстоятельств стал мессией.
Выше и ниже цитаты из этой поэмы.


Бородатая рыжая сила.
Ржавых слов исковерканный звук.
Продырявленный лоб просквозило.
Глухо выпало слово из рук

как игрушка злодейского свойства:
испугать, омрачить, извести,
преднамеренный дух беспокойства
безразличной тщетой оплести.

На бумагу слова выпадают
и лежат, как сырые дрова.
Посмеются. А то порыдают.
Никуда не взлетают слова.

Рассыпающий их усмехнётся,
обнажатся развалины рта,
к позвоночнику сердце прижмётся,
как к чужому отцу сирота.

 

ЛОМАКИН АЛЕКСАНДР «Мосты»
http://stihi.ru/2020/01/25/817 номинатор Ольга Верн я

Есть мосты над маленькими реками,
откуда, если встать посередине, видны и водоросли, и норы с рыбами,
и битого стекла горящие горошины.
Там застревает время между стрелками,
и цезари в раздумии стоят за ивами,
и жребии лежат — ни тронуты, ни брошены.

Нужно сесть на таком мосту,
обувь сняв, ногами встревожить ил.
И сидеть, пока хоть одну звезду
бег реки в себя не впустил.

Будто не было ничего:
ни царей, ни войн, ни телеги, ни колеса.
И ты первым пришёл сюда,
где никто ещё не живёт,
будто в землю опущена горсть овса,
словно ждёшь пока она прорастёт.


Замечательное стихотворение.
Универсальное. Можно использовать в качестве трафарета. Изменив детали и ничего не меняя в последней строфе, кроме «будто» на «словно», а «словно» на что-нибудь типа «и», можно написать стихотворения: Луга, Беседки, Органная музыка, Озёра, Новые квартиры, Когда приходит любовь и т.д.
Его надо запатентовать, пока жребии лежат и цезари не разбежались по Клеопатрам и салатам, продать и потратить деньжищи на прогулки по мостам.
На бегущую прозрачную воду можно смотреть бесконечно. Сам такой. Глядя на воду, думаешь о разном поэтически мечтательном. «На берегу пустынных волн стоял он, дум великих полн». А что при этом чувствует вода?

«Всё хохочет ручеёк
и не нахохочется.
Он по камушкам течёт,
а камушки щекочутся».



МАЙК ЗИНОВКИН «Собака Павлова»
http://stihi.ru/2016/11/11/6679 номинатор Термитник Поэзии

Когда качается мир, как палуба,
Когда все сказки – с плохим концом,
Ко мне приходит собака Павлова
И начинает лизать лицо.
Меня любого: больного, синего –
Она вытаскивает со дна.
Она умеет не рефлексировать,
Она училась всему сама.

А я на внешние раздражители
Вновь реагирую, как слабак.
Собака Павлова, положительно,
Намного лучше других собак:
Когда совсем пропадаю пропадом,
Она снимает меня с креста.
Хотя не делится горьким опытом,
Поскольку опытами сыта.

И я молчу, но она всё чувствует,
Клубком сворачиваясь у ног.
И водка кажется кислым уксусом,
И сигарета идёт не впрок.
И засыпаю к утру, закадрово,
Себя отчаявшись приручить.
И снится мне, как собака Павлова
Бежит куда-то в сырой ночи.


Замечательное стихотворение.
С собакой Павлова можно было прогуляться и по более извилистым тропинкам умственности. Если она прочтёт это стихотворение, то, скорее всего, подумает, что её просто использовали. Я когда-то разговаривал об этом со своей собакой Дунькой. Дунька рассказала, что собака Павлова считает себя в первую очередь единомышленником и соратником Эммериха Ульмана, во вторую очередь – собакой и в третью – героиней трагикомедии. А в стихотворении она – просто собака, смахнувшая хвостом трудную школу жизни. Спасает только тайна, приоткрывающаяся во сне, где ЛГ и собака Павлова бегут «куда-то в сырой ночи».
А сам текст со знаком качества. Читается на одном дыхании.



СЕРГЕЙ ДЬЯКОФ «Если бисер стиховный...»
http://stihi.ru/2019/02/27/5220 номинатор Термитник Поэзии

Если бисер стиховный не вяжется с пряжами жизни,
Если носит почтарь всё повестки в казённых конвертах,
И не радует Новгород больше, Великий и Нижний,
То хотя бы весна. И хотя бы искусство бессмертно.

На торговой шумят: пусть приедет заморский решала!
И громчее других – из-за спин – скоморох и стригольник.
Ловкий каменщик ставит под арку стенную, кружало.
Молоток, мастерок у него и ещё наугольник.

Ярославна всё плачет. Опять у войны – половодье.
И ледок на Чудском – то растает, то схватится коркой.
Для варягов и греков мы тащим тяжелые ло'дьи
То из Горького в Нижний, то снова из Нижнего в Горький.

Не припомнишь дословно – так выдумай же достоверно,
Нацарапай глаголицей на берестё'нке сердечной
Что-то очень простое – о том что пространство безмерно,
Что искусство бессмертно, а жизнь – неспроста быстротечна.


Замечательное стихотворение.
«Дела давно минувших дней. Преданья старины глубокой…»
Подтверждаю: пространство – безмерно, искусство – вечно, жизнь – быстротечна.
Ничего не изменилось. Ярославна по-прежнему плачет, «зегзицею незнаема рано кычеть». Корабли тащат к варягам и грекам. При помощи молотка и наугольника строят «Северный поток», а при помощи мастерка и кружала между Нижним и Горьким построили портал. Нет, кое-что изменилось. Теперь можно обойтись без кудесника. Если выпить и сесть за руль, то и без кудесника понятно, что «примешь ты смерть от коня своего».
Текст написан хорошо, но в нём практически не за что зацепиться, кроме хождения по мукам из Нижнего в Горький и обратно. Не понимаю, откуда эта тяга к стилизации? Я сейчас попал в двенадцатый век, к Ярославне прислонился. Кто-то же должен её утешить. Из тринадцати стихотворений, это – третье. Судьба. Придётся, в конце концов, с шумерами таблички сушить.



СОЛОДОВНИКОВА ОЛЬГА «сто Симб назад»
http://stihi.ru/2020/02/05/8698 квота Алены Шипицыной за редактирование отборочного тура

а в подворотне божья гопота,
раскуренной от нимба сигаретой
дымит по кругу. с грацией кота,
облезшего от носа до хвоста,
по стеклам и окуркам лучик света
сворачивает в сквер, где половик
в узорах круговых из пестрых тряпок,
линяет, брошенный небрежно на турник,
на лавочке губу жует старик,
глазами бледными старается не плакать
о том, что жизнь – из двух сердец брелок,
о том, что солнце – рыжегривым Симбой
свой человечий прайд не на восток –
уводит шаг за шагом в эпилог.
и вместо спичек пользуется нимбом
в каком-то белом божья гопота.
и от греха подальше прячет крылья,
но девочка бездомного кота
за ухом чешет... вспоминаю – да,
сто Симб назад была знакома с ним я.


Замечательное стихотворение.
Этот поэтический жанр называется – взгляд из окна. К нему можно приложить фотографии и получать лайки.
Моя внучка смотрела Симбу пятьсот раз, каждый день – несколько раз. А до этого она смотрела Губку Боба. Поэтому для меня Симба и Губка Боб – братья. Пусть Симба будет единицей времени, а Губка Боб – единицей количества божьей гопоты. Можно вычислить, чему равен один Симба. Средняя продолжительность жизни бездомных котов – пять лет. Значит, один Симба равен примерно восемнадцати дням. Теперь все могут всё измерять в Симбах. Например – кабачок начинает плодоносить через две Симбы с момента посадки и поливать его надо каждую половину Симбы.
А с мыслями старика, скорее всего накладка вышла. Не думает он о «солнце – рыжегривом Симбе», не думает он о «брелке из двух сердец». Об этом думают фанатки Филиппа Киркорова. А он думает о какой-нибудь болячке, которая его достала и продолжает доставать и о докторах…, но в эти мысли лучше не заглядывать.
Когда прочитал про старика, вспомнил Чуковского «От двух до пяти» :
«В соседнем дворе умерла старуха.
– Нет, старик! Я сам видел, что старик! Впереди несут гроб, а старика ведут под руки, а он плачет, не хочет хорониться».
А вокруг тусуются двенадцать Губка Бобов божьей гопоты.
   


CАША НЕМЕСТНЫЙ «Самое большое»
http://stihi.ru/2020/06/08/6773 квота ГР за редактирование отборочного тура

Отплывает в сосны
мрака каракатица.
Первыми лучатами утро льёт елей.
Древним двухколесным
к синеглазке катится
самое большое счастье на Земле.

Это я, таинственный.
Здравствуйте, приехали!
Ты стоишь всежданная — открывай кессон!
Погоняешь солнышко
прутиком ореховым,
хоть девчонкам велено не играть в серсо.

Дальше едет фабула —
Что же по сценарию?
Что мы вместе делали целый божий день?
Ласточками гладили
облаков фонарики,
ветерок подглядывал, но недоглядел.

От смущенья трепетно
вздрогнут занавески.
Выпью с губ черешневых сок на посошок.
Слышно — окуньки со дна
шепчут речке дерзкое,
речка ухмыляется сквозь усы осок.

Вспыхнешь осязательно —
ночь тобою светится,
мир стоит пригорочком, шевелит трубой.
Сяду весь мечтательный
на велосипедицу,
ржавыми колёсами покачу домой.

Бьётся сердца стукалка —
кто скрипит в багажнике?
Лешие да пешие спутывают путь.
Нарядившись куколкой
тьма летает бражником,
в паутинку звёздочек норовит нырнуть.

Будет роща пятиться,
будет сон комариться,
новый день чирикаться, ожидая нас.
Пожелай, красавица,
небесам — расслабиться,
подмигни архангелам незабудкой глаз.


Замечательное стихотворение.
Вспомнил Николая Тряпкина:

«Скоро снова затоскую
И присяду в уголке.
Дай мне песенку такую,
Чтобы вспомнить налегке.

И за прялочкой за нашей
Заклубится волокно.
Дай мне песенку покраше,
А какую – всё равно».

Наконец-то причина стилизации не вызывает вопросов.
Видать одёжка была соответствующая – косоворотка, пояс, порты и чёботы. Всежданная синеглазка всех привечает по одёжке. Тому, кто приехал только с умом и не на велосипедице, занавески не вздрогнут (надо написать «занавесочки», сбивается).
Теперь вспомнил пародию Бориса Брайнина на Николая Тряпкина:

«Он, антихрист, дёргал девушек за клипсы
Фулюганничал, цитировал меня,
Каждой бабе возле бани делал книксен:
Не хотится ль, мол, пройтиться в зеленя?

Фу-ты ну-ты, лапти гнуты, мама-папа,
Воленс-ноленс, по-простому говоря!
И в сердцах его послала «мейд ин Джапан»,
Что понятно и ежу без словаря».

И пришлось мне идти и увеличивать свой багаж знаний. Сходил и выяснил, что «велосипедица» – заимствование из новорумынского. Только румыны неправильно его произносят – «велосипедика». А чего от них ждать после того, как их Дракула покусал.
Симпатичное стихотворение. Лёгкое, с разными цацками и самая расчудесная из них «мрака каракатица».
Сначала показалось, что есть что-то от Бориса Корнилова. Даже полез его перечитывать. Но – нет. Просто хоровод буковок хорошо звучит. Зато ещё раз убедился, что Борис Корнилов – замечательный поэт.



ЕЛЕНА УВАРОВА «В больничной клетке»
http://stihi.ru/2020/06/08/6046 квота Любови Колесник за редактирование отборочного тура

В больничной клетке ветер дул из окон,
покуда пеленая солнце в кокон,
январский полдень плыл, не торопясь.
Хромая санитарка из Тамбова
ломала тишину ядрёным словом,
и тряпкой по углам гоняла грязь.
Я думала: «Прорвёмся – выпал повод.
Вот только б не вошёл в палаты холод,
и врач не нашаманил нам беды.
Вот только б не просили больше денег.
А жить начнём, Алёшка, в понедельник,
когда уйдём из пасмурной среды».

Здесь веяло то плесенью, то скукой.
Я шла из гардероба, мыла руки.
Вот мёд, вот сыр, с ним запах костромской.
И выстрелом казался голос рядом:
«Не нужно, мама, стены мерить взглядом.
Не нужно здесь сидеть. Иди домой».
И было горько, было больно снова.

Мне снилась санитарка из Тамбова.
Она смотрела гневно в пустоту.
Я ей кричала вслед: «Пойми, сестрица,
пройдёт и это. Жизнь нам только снится».
...И просыпалась с криками, в поту.


Замечательное стихотворение.
Сеть натянутых нервов и блуждающих мыслей, сплетенная из жизненных реалий, из натуральной смеси будничности и трагизма.
Повторюсь – я считаю, что такие стихи, тем более от первого лица, не для конкурсов.
Но, раз уж оно здесь, я постараюсь не проживать ситуацию, а просто посмотреть на текст со стороны.
Ритм не меняется, но сначала чувствуешь напряжение, потом – почти безразличие, а в конце – отчаянье. Драматизм текста странным образом усиливается за счёт звука, причём в разных частях одни и те же согласные звучат по-разному. Я больше чем уверен, что автор сделал это интуитивно, передавая какую-то внутреннюю музыку. Благодаря этому текст вызывает в нужных местах нужную реакцию, сращивается со смыслом, и невольно включаешь интонацию.
Чего этому тексту не хватает? Психологизма. При всей драматической напряжённости, этот текст в основном информативный. Мы сами догадываемся, основываясь на своих представлениях, о том, что творится в душе и в голове ЛГ и других героев этого текста. Да, собственно, и историю мы придумываем сами. Когда мы находимся в поле литературы, то наша фантазия в первую очередь сводится к литературным архетипам, разукрашенным собственным опытом. Если мы выходим из поля литературы, то остаётся только обобщённый опыт. Читатель сопереживает, примеряя историю на себя. Поэтому так важны детали, отличающие эту историю, и внешние, и интимные. Они придают тексту индивидуальность, а, следовательно, становятся любопытными для чужого опыта. В том виде, в котором это стихотворение находится сейчас, это – слёзовыжималка. И, по гамбургскому счёту, до большой литературы, при всех своих достоинствах, оно чуть-чуть не дотягивает. Хотя эмоции и сочувствие, безусловно, вызывает.



АБУ ДАБИ «О ежедневном»
http://stihi.ru/2019/05/15/3126 номинатор Наталья Матвеева

Не пой о вечном, пой о ежедневном,
о неодушевлённом, преходящем,
про стол и стулья, жмущиеся к стенам,
кровати фантастическую тварь,
сокрытую в глухой квартирной чаще.
Сегодня то же самое, что встарь:

отодвигает ветер занавеску
 и часто-часто дышит. Прямо с неба,
где ласточки рисуют арабески,
как смуглый и нахмуренный араб,
спускается дождливый старый демон
 и начинает с пробного царап.

Царап-царап, царап-царап – игра такая.
не надо петь, не надо петь об этом.
Пусть ветер занавеску закрывает,
пусть ветер закрывает за-на-вес,
пусть, к демону, закроет всю планету
 и всё, что раньше хоть какой-то вес

 имело. Пой же, пой о ежедневном,
что, к счастью, хоть каким-то сожаленьям
 не подлежит. Про жмущиеся к стенам
 столы и стулья.
Пой о ежедневном


Замечательное стихотворение.
– «А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер»
– о чём?
– о ежедневном
– это о чём?
– о деталях интерьера
– я их никогда не видел, я всеми частями тела знаю только экстерьер
 – тогда пой о том, что знаешь
– я тебе не акын какой-нибудь, говори, о чём петь
– «про птичьи разговоры, про синие просторы, про смелых и больших людей»
– а ещё
– «про шорохи ночные, про мускулы стальные, про радость боевых побед»
– а для чего?
– «чтоб сердце загорелось, чтоб каждому хотелось догнать и перегнать отцов»
– а если не выпендриваться и без пафоса
– «чтоб трубы заиграли, чтоб губы подпевали, чтоб ноги веселей пошли»

Напишешь о ежедневном, пока будешь читать, индукция до вечного доведёт.
Напишешь о вечном, из каждой щели дедукция полезет и до ручки доведёт, глядь, а ты уже по пояс в ежедневном.
Поэтому – о чем бы ни писал, а результат будет одинаковый. Тем более, когда одолевает старый демон Царап с арабскими корнями.



ЮРИЙ ГЛУХОВ-СЕНТЯБРЬ «Дед»
http://stihi.ru/2019/12/29/6854 номинатор Наталья Матвеева

Сомнения грызли: не бери, нельзя,
Такую худую и заполошную...
Но пожалел продавца и взял.
Обмыли портвейном, как положено.
 
Шёл и думал: живём одни.
Скучен день до вечера. Как не спятили?
Курица скрасит пустые дни,
Будет развлечение и занятие.
Запоём весёлое цыпа-цып,
Рассыпая зёрна среди окурков.
 
Тут проезжающий мотоцикл
Выплеснул пол-лужи на мою куртку.
 
Никогда не слышал куриный смех,
Довелось на старости. А дальше крыша
Потекла, потом нас засыпал снег,
Бабка простудилась, завелись мыши...
 
Продавца проезжего ищи-свищи.
Знал, поди, пройдоха, что подсовывал.
Скрасить бы той курицей пустые щи,
Да только жалко её, бестолковую.
Мёрзнет. Из тулупа скроили жилет,
Курица в жилете почти красавица.

Въелась же привычка любить и жалеть.
Хуже, чем курево. Не избавиться.


Замечательное стихотворение.
В качестве лирического отступления – я могу имитировать некоторые звуки, (по наследству досталось, даже не учился) в том числе драку кошки с собакой и кудахтанье петуха от мирного до агрессивного. В молодости иногда, если попадались, дразнил петухов. Они не понимали, откуда исходит угроза их гарему, и начинали хлопать крыльями, вытягивать шею и нецензурно выражаться. А курицы только на минуту поднимали голову, чтобы взглянуть на залётного красавца и индифферентно продолжали клевать, понимая – старый петух или новый, а всё равно к утру придётся нести те же яйца.
Возвращаясь к тексту. Зёрна среди окурков, смех курицы, куриный жилет, роковые последствия – чудесные детали. Они «сделали» это стихотворение. А, вот, название «Дед» ничего стихотворению не даёт.
Очень знакомая ситуация. Ко мне так собака попала. Её оставили у меня пожить, а когда пришли забирать, она отказалась возвращаться. Я совсем не собирался заводить животное, но когда она посмотрела на меня нечеловечески печальными глазами, сломался. Так я обрёл любовь всей своей жизни.
Курица тоже хорошее животное. Главное, теперь есть на кого свалить все беды и несчастья. А чтобы она не расслаблялась и не баловалась, можно ей читать рецепты блюд из курицы. И не про какое-нибудь фрикасе, где тебя просто слегка обжарят и потушат в нежном соусе, а про блюда китайской кухни – «Сановный цыплёнок», где тебя сначала замаринуют, а потом сварят в масле, а потом потушат в остром соусе или «Курица с пятью специями» для чуть менее садистского воспитательного процесса. Сказки Андерсена отдыхают. Но читать это надо с любовью, поглаживая её по голове. Так возникает взаимопонимание.



АРКАДИЙ ГОНТОВСКИЙ «На излёте»
http://stihi.ru/2020/05/31/2253 номинатор литературный портал «Улица Неспящих Фонарей»

День обезличен, вечер пуст.
За окнами фонарь устало,
Как зачарованную грусть,
Свет выдыхает, вполнакала.

Мы с ним давным-давно дружны,
Свидетели другой эпохи.
Вот так оглянешься – на вздохе,
И сердце ищет тишины,

Чтоб – в ней исплакавшись – пролиться
Нещадной грустью на листы,
И сжечь страницу за страницей,
Сгорая в них до немоты,

И падать в уходящем свете
Сквозь слёзы, сумерки и гарь
Туда, где сгорбленный фонарь
Один – за целый свет в ответе.


Замечательное стихотворение.
Реминисценция всей минорной поэзии сразу, с лёгким акцентом на Блока и Пастернака. Написано чисто. Пригорюнивает. А что поделать? «О, вещая моя печаль. О, тихая моя свобода…» Печаль – главный возбудитель поэзии. В голову лезут разные мысли: «Ты спрашивала шёпотом: «А что потом? А что потом?»». И одинаковые ответы:

«А если что и остаётся
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрётся
И общей не уйдёт судьбы!»



АЛЕКСАНДР КАЛУЖСКИЙ «Незадолго до станции стало смеркаться...»
http://stihi.ru/2020/06/03/3760 номинатор литературный портал «Улица Неспящих Фонарей»

Незадолго до станции стало смеркаться,
так что место прибытия, скрывшись в потёмках,
показалось лишь запахом жёлтых акаций
да полоскою неба в чернильных подтёках.

Горизонт полыхнул напоследок обрезом
золотым и захлопнулся в чьей-то ладони.
По дороге, пропахшей углём и железом,
трое суток я трясся в плацкартном вагоне.

И три года пред тем рисовал эту местность,
перед сном и во сне, не скупясь на детали...
чтобы, спрыгнув с подножки, шагнуть в неизвестность
да глазами скользить по глазам, что встречали

не меня. Поезд вздрогнул. Внутри засаднило.
Гасли окна, как сцены, что видел во сне я.
Благо, по; небу были разлиты чернила,
Но туда я прибуду гораздо позднее.


Замечательное стихотворение.
«Я вернулся в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухлых желёз».
Я давно знал, что первая строфа обычно получается самой «сильной». Поэтому, если есть возможность, надо ставить её на место последней. В тексте первая строфа на порядок лучше последней. А дальше всё выглядит так, будто она попала в плохую кампанию, где её научили пить и курить. И весь текст пошёл по нисходящей, сам себя вымучивая, и по дороге ухитрился стукнуть молотком по голове сочетанием «пред тем». Ни слова о том, куда ЛГ приехал, зачем приехал. Поэтому стихотворение выглядит, как фонтан «Писающий мальчик» в момент, когда падает напор воды. Хотя первая строфа показывает, что автору всё под силу.
По поводу названия. Название могло решить половину проблем этого текста, и читателю не приходилось бы терять последние извилины в поисках разгадки. Три звёздочки можно ставить перед текстом, в котором всё понятно. А в этом случае три звёздочки превратились в три точки, на которые послали читателя.



ЮРИЙ ОКТЯБРЁВ «Сон в Купальскую ночь»
http://stihi.ru/2015/07/06/7727 номинатор Юрий Семецкий

А на Купалу ночь – бессонная,
да и уснёшь – лихое грезится.
Глядишь – а у креста поклонного
концы загнулись полумесяцем,
глядишь – а в омуте русалочьем
то пузыри, то шёпот вкрадчивый,
то взгляды цепкие, не знаешь – чьи,
хоть головы не поворачивай.

И вроде помнишь каждой клеточкой,
что спишь – и это всё мерещится,
но сон качнёт волшебной веточкой –
и вот уже душа трепещет вся.
Над ней кружится ночь Купальская,
чертя орбиту птичьим выкриком,
и настороженными пальцами
пускает лунный свет на выкройку
для балахона ритуального
с декором звёздным по закраинам,
а ты по склону сна в реальное
взобраться пробуешь отчаянно.

А позади, в замшелой сырости,
своим сиянием подсвеченный,
цветок, успевший за ночь вырасти,
остался снова незамеченным.


Замечательное стихотворение.
Сложнее всего писать о текстах, гладких, как бедро русалки. Увлёкся. Это не то, что вы подумали. Это не домогательство. Хотел сказать, как кожа после пилинга.
Сразу задумался, почему у креста концы загнулись полумесяцем? Первая версия – турки набежали. Но что им делать на празднике восточных славян? Они в Германии тусуются на матчах Бундеслиги. Тогда остаются две эротические версии. Первая ведёт к поклонению различным частям тела. Но здесь же не Япония какая-нибудь со своим Канамара-мацури. Здесь только кто-нибудь кукиш показать может. Остаётся только одна версия – русалки надели халаты медсестёр с одним только красным крестом, вот полумесяц к ним и подтягивается.
Хороший текст. Складный. Похож на фанатку фитнеса, у которой, в результате тренировок, от сырости вырос сияющий цветок. Но никто его пока не замечает. А когда заметят – она сразу выйдет замуж за миллионера.



РУСУДАН АЛМАЗОВА «По коту!»
http://www.stihi.ru/2018/08/28/6916 номинатор Юрий Семецкий

А потом так – бац!
И тебе полста.
То спина болит, то скрипит бедро.
И тебе важней покормить кота,
чем махать мечом, насаждать добро.
Шлем и щит развешаны по местам.
Палачи, диктаторы – подождут,
потому что истина – где-то там,
а голодный кисонька – вот он, тут.
Ты не то чтоб выдохся...
Подустал,
от рассвета до ночи на посту.
Но домой приходишь, берёшь кота...

 Вот раздать бы каждому по коту!


Замечательное стихотворение.
Если верить Юрию Кукину, то «пятьдесят – это так же, как двадцать, ну, а семьдесят – так же, как десять».
Спина болит потому, что крылья прорезаются. А бедро не скрипит, а радуется. Если прислушаться, то поёт: «Радоваться жизни самой, радоваться вместе с тобой…».
Палачи с диктаторами конечно подождут. Шарль Де Голль говорил, что идеальный возраст политика – 70 лет. Ещё сам ходишь, но уже ничего не хочешь.
Хороший текст. Понятный. Лозунг «Раздать каждому по коту!» можно трактовать как призыв к переделу собственности и четвёртой революции. Конечно лозунги «Каждой бабе по мужику! Каждому мужику по бутылке!» соберут больше последователей, но нельзя же сразу требовать невыполнимое. Эти лозунги пригодятся, когда возникнет революционная ситуация.
Отношения с единственным котом, с которым я близко знаком, полны взаимных упрёков. Он не понимает, почему нельзя лежать на кухонном столе и будить людей посреди ночи из-за того, что он решил поесть. К нашему взаимному удовлетворению, мы с ним живём за тридевять земель и редко видимся. А те девяностослишнимлетние, которых он третирует, относятся к нему с обожанием.



БЕЛАВИН ИГОРЬ ПЕСНИ «Домовой в редакции»
http://stihi.ru/2016/02/03/126 квота ГР за ведение рубрики "В гостях у..."

Нет, я не пью один, ни боже мой,
а лаптем только щи хлебаю,
я, хоть и нечисть, – свой, журнальный домовой,
и даже по-французски баю.
И все же по секрету вам скажу:
такое здесь порой творится… Ведь мы –
культурный фронт; на пользу тиражу
природное коварство ведьмы.
А ведьм у нас в журнале пруд пруди,
от ушлых редактрис до практиканток.
Чем я им насолил? «Уйди-уйди!» –
несется отовсюду. Как-то
попал я на «летучку». Битый час
там обсуждали не портфель журнальный,
не «злобу дня» и «золотой запас»,
а «Дамский клуб» и сядет ли Навальный.
Из магистральных линий в тех кругах
в ходу лишь пересуды да окурки.
Издатель сам купается в долгах
и лечится от «дури» в «дурке».
Короче, дела нет им до меня,
перебиваюсь с лирики на воду;
а спонсоры, те косят под скромняг:
мол, санкции, век не видать свободу!
Ну что за жизнь? Терпеть невмочь…
Но тут в редакцию журнала
пришла Рождественская Ночь,
каких давненько не бывало.
Сижу во тьме, как грешники – в котле,
лишь чуть блестит прибор латунный;
глядь, на узорчатом стекле
образовался серпик лунный.
Я знаю всех наперечет
чертей от Штатов до Китая,
тут явно гоголевский чёрт
сидит, копытцами болтая.
За ним ввалилась вся братва:
Фагот, Коровьев с Бегемотом,
Чума, Петушья голова,
и Шрэк со всем его болотом.
Плясали.
Я читал им вирши.
А через день упали биржи.
Не сразу до меня дошло,
что наши люди сняли маски
и пляшут, всем чертям назло,
как Духи Зла в старинной сказке;
журнал «для галки»,
а «культура» –
на шабаш ведьм карикатура.
С тех пор приличий не блюду,
все двери закрываю с треском,
и к ночи непременно жду
от Бармалея эсэмэску.
Он хоть и сказочный злодей,
но к домовым ментально ближе.
Здесь, в общем, все «как у людей».
И звезды те же, что в Париже.


Замечательное стихотворение.
Длинное. С моим склерозом, пока дочитывал до конца, забывал, что было в начале. Начинал читать снова. И так – по кругу. Вечный кайф.
Среди практиканток, небось, хорошенькие попадаются. Хотя – с кем я об этом говорю… Кстати, а как домовые размножаются? Количество объектов растёт со страшной силой. Существует ли домовографическая проблема? У нечисти проблем нет. В интернете нечисть растёт, как грибы.
Вообще-то надо делать ноги из этого жуткого журнала и переселиться в реалити шоу Дом2. Теперь вся культура в реалити шоу. Там очень хорошие сотрудницы, у них тёплые душевные отношения, надёжные спонсоры и разнообразные интересы. А если покажется, что и там не хватает культуры, тогда остаются только властные структуры, ночные клубы и конкурсы красоты. Но туда не всех чертей пускают.
А биржи всегда связаны с «нашими людьми», независимо от падения или роста котировок. «Наши люди» только в булочную на такси не ездят, а зарабатывают и на понижении, и на повышении.
Про «звезды те же, что в Париже», сразу вспомнил Городницкого: «Над Канадой небо сине…», а за ним Исаковского: «Не нужен мне берег турецкий…», а за ним Кукина: «Ну, что, мой друг, свистишь…». Можно составить антологию и посвятить её дню изменения конституции, который можно совместить с Днём взятия Бастилии.



МАРИАННА БОРОВКОВА «За хлебом»
http://stihi.ru/2020/03/20/2102 номинатор Маргарита Шмерлинг

Я на зелёный свет шагаю.
Мой прежний мир сошёл с ума,
И раскололась, умирая,
Невозвратимая зима.
Полгода снег – обычай местный:
Как хочешь, так и выживай.
Едва оттает край небесный,
Звезда восстанет и воскреснет,
На птичьи наплевав права.

Моя история простая:
Проснулся – значит, повезло!
Плывёт и лужи рассекает
Увёртливый каяк с веслом,
А сверху смотрит глаз павлиний,
А снизу машет адмирал,
Гордясь то благородством линий,
То безупречностью лекал,
И говорят со мной беззвучным
Своим звериным языком,
И мы отныне неразлучны –
Кто полагается на случай,
Тому беспечно и легко:

Бойцы невидимого фронта –
Монарх, огнёвка, махаон.
Тянуть и мне протеста ноту,
До неба повышая тон,
Не разбираясь, был ли, не был,
(и был ли, не был – всё равно)
В который раз иду за хлебом,
Но каждый раз беру вино…
Качается каяк немножко,
И я в распахнутом плаще
Одолеваю понарошку
И штиль, и шторм,
И вообще.


Замечательное стихотворение.
Эх, какой бы был спонтанный разрыв шаблона, если бы пошёл за вином, а купил хлеб. А ещё круче – цветы, а потом нашел ту, кому их подарить, и они бы поженились. Люблю мелодрамы.
Но сейчас я стою у школьной доски, и учитель меня спрашивает – «А какой центральный образ этого стихотворения?» И я без запинки отвечаю – «Каяк, плывущий по луже. Лужа символизирует море жизни, которое ЛГ разглядывает в перевёрнутый бинокль, а каяк – корабль судьбы, на котором ЛГ плывёт по морю жизни». Учительница довольна и не догадывается, что я многое от неё скрыл. Я не сказал ей, что началась эта история со списка кораблей у Гомера, потом Лермонтов написал «Белеет парус одинокий», потом Саруханов и Трубач написали «Лодочка, плыви», а потом появилось стихотворение «За хлебом».
Многозначный каяк, плывущий по луже, одновременно и вызывает лёгкую грусть, и содержит иронию, и пародирует Лермонтова, и напоминает о детстве, в котором пускали в лужах пластмассовые лодочки, а более древние допластмассовые дети – бумажные кораблики или кораблики из сосновой коры. А на каяке, как и на бутылке вина, которую купил ЛГ, написано «Appellation d'origine contr;l;e». Поэтому сразу понятно, что «Дело было» не «в Пенькове», а «На севере диком».
Здесь не реет буревестник. Здесь порхают бабочки. И эти бабочки не в животе, а «над седой равниной» лужи, по которой плывёт по жизни каяк с веслом, небольшой, упакованной в иронию, коробочкой декаданса, бутылкой вина и ЛГ на капитанском мостике.



ЛАНА ЮРИНА «Я ей не дочь»
http://stihi.ru/2020/05/01/4507 номинатор Маргарита Шмерлинг

Она не помнит прошлых декабрей,
и январей, случается, не помнит.
Заваривает в чайничке кипрей
и, взяв с собой, идёт
(почти в исподнем, накинув лишь халат)
в сырой рассвет,
стучаться – есть кто дома из соседей?

Мне часто не хватает сигарет
на наши с ней неспешные беседы.

А впрочем, я всё знаю наизусть –
про жизнь и смерть, про детство в Кутаиси.
И каждый раз, поддакнув ей, сержусь,
что почтальон давно не носит писем
(болтают, вроде правнучка в Москве,
но – что возьмёшь, мол, с этой молодёжи?..)

Вчера сказала – скоро справит век.
О боже…

Такие посиделки ни о чём,
забудет имя – называет дочей,
рукой костлявой держит за плечо.
Устанет говорить – кивает молча,
и пьёт остывший, с горечью, кипрей,
прислушиваясь к звукам старых комнат…

Она не помнит прошлых декабрей.
Страшней, что декабри её не помнят.


Замечательное стихотворение.
Хорошее название. Пока читаешь, к нему добавляется «но…», и это хорошо.
Мне чего-то не хватило в этом тексте. Героиня получилась слишком схематичной, её надо «оживить» манерой поведения, «болячками», выражениями. Только «халат», «костлявая рука» и «доча» не спасают ситуацию. И ЛГ не помешает добавить парочку эмоций. Должна быть история, которую читатель додумает, но в тексте мало маячков и отправных точек. Но, при этом, почему-то педалируется декабрь, который, ни о чём не говорит.
Не понимаю, что такого страшного в том, «что декабри её не помнят»? У меня в пятом классе была учительница, правда не Декабрина, а Октябрина Петровна. Она заменяла постоянную учительницу русского языка и литературы. Ту, кого она заменяла, я не помню, как героиня – декабри. Однажды она, вдруг, подошла к доске и захотела всем показать, как пишется слово «пожалуйста». Пишет и произносит «под-жай-луй-ста». Потом уставилась на доску и несколько минут не могла понять, что она сделала. Я помню её до сих пор, а она, наверняка, не вспоминала обо мне никогда и уже не вспомнит, ей уже должно быть больше ста лет. Но я не вижу в этом ничего страшного. Только повод лишний раз улыбнуться.



НИКОЛАЙ АРХАНГЕЛЬСКИЙ 2 «Дoрога. Нa oбочине цвeток»
http://stihi.ru/2020/06/12/7150 отборочный тур

Tous les matins du monde sont sans retour   
      Все утра мира никогда не возвращаются   
               
Дорога         
На обочине цветок      
               
Тут девушка однажды проезжала    
в платочке за баранкой самосвала   
и ей не думалось, насколько путь далёк
ей всех на свете утр было мало   
               
И только за спиной бетонный блок   
открытый ливням и колдобинам маршрута
он людям даст убежище уюта   
покой, тепло и радости кусок   
            
Другое время и другой цветок   
Другое всё            
               
И дух на небесах         
творящий бескорыстно день и утро      
со словом ‘хорошо’ в неслышимых устах 
найдёт когда-то своевременным и мудрым    
упрятать этот мир обратно в свой рукав   
            
И только в его памяти гурьбой   
отобразятся вещи и начала    
и тень того цветка за колеёй      
и тень всех утр, которых было мало 
               
и хрупкой девушки в кабине самосвала 
чья молодость на деле означала      
смысл мира         
            
неприметный и простой


Замечательное стихотворение.
Случайная невстреча позволила мне дочитать его до конца. Поскольку после «Tous les matins du monde sont sans retour» (Все утра мира никогда не возвращаются), я решил не возвращаться к прежней жизни, бросить эти «choses stupides» (глупые вещи), завязать с поэзией «;;;;» (навсегда) и искать «;;;;; ;;;;;» (смысл мира) в молодых неприметных девушках, которые читают Леопольда Седара Сенгора. Но случайная невстреча с такой девушкой заставила вернуться. Почему Леопольд Седар Сенгор? Потому, что он утверждал, что африканцы познают мир через движения. Я хотел попробовать, поскольку другие методы для этого текста у меня не подошли.
Мои внутренние установки настроены на добро. Ну и что делать? Бегство? Но классик говорит: «Стой! Ты похож на сирийца», «Бегство? Но бегство не в счёт!»
Во-первых, текст напоминает полуфабрикат, подстрочник, который просто «причесали». В нём есть сочетания слов, которые носители языка не используют: «утр было мало», «бетонный блок открытый ливням и колдобинам маршрута», «убежище уюта», «радости кусок», «со словом ‘хорошо’ в неслышимых устах» (вероятно, аналог «и «Яблочко – песню держали в зубах»), «найдёт когда-то своевременным и мудрым упрятать» (похоже на сталинские высказывания, даже акцент чувствуется). Ну, допустим это приём, вызывающий интерес чем-то необычным. Хорошо, пусть это будет приём.
Во-вторых, действующие лица, символы и их значение. Два героя – девушка, которая случайно проезжала мимо, и дух. Есть ещё цветок, но он символом не является, он просто обозначает действие. Цветок на обочине – действие первое, другой цветок – действие второе. С девушкой всё понятно – она символ молодости, а молодость – смысл мира, который собирается уничтожить дух, который выберет время на своё усмотрение, когда ему надоест бескорыстно творить день и утро. Кстати, девушка по роли напоминает белку из ледникового периода. Неизвестный дух, который в ближайшем будущем задумал сотворить апокалипсис, тоже был бы достаточно простым Абсолютом-самодуром, напоминающим царевну-лягушку Василису Премудрую, которая тоже всё складывала в рукав, а потом выбрасывала, а потом опять складывала, если бы не два случайных слова, точнее – понятия, причём каждое из них на порядок сложней всего остального текста. Эти понятия намекают, что у духа есть очень непростой помощник. Первое понятие – вещи. Если рассматривать вещи как категорию онтологии, то у всех завянут уши. Поэтому надо оставить вещи лежать, висеть и передвигаться в качестве бытовых предметов. Второе понятие – начала. И здесь так просто, как от вещей, не отделаться. Придётся копать – чьи начала. Ньютон? Декарт? Евклид? Ангелы? Первыми отвалились ангелы. Зачем духу держать в памяти ангелов, если они и так постоянно ему глаза мозолят. Хотя этот дух довольно мутный, он может оказаться и Нефритовым императором, тогда ангелы станут генералами и одним из них будет трёхглазый симпатяга – Чудесный чиновник Ван. Вторым отвалился Евклид. Зачем духу геометрия? Третьим отвалился Ньютон. Он, конечно, может рассчитать, как всё запихнуть в рукав, но это может сделать и Декарт. Остаётся Декарт. Он может всё рассчитать, всё поделить на материальное и духовное, навести порядок в делах духа и разобраться с его рефлексами. Вот и нашлись «начала».
Проблема в том, что Декарт – сторонник ограничения прав этого самого духа в вопросах дел материи, поскольку считает, что в его компетенцию входит только создание мира. Создал и пошёл на заслуженный отдых. А если заскучает, может заниматься разными духовными делами. Поэтому есть шанс, что никто ничего в рукав не засунет. А дух просто со скуки развлекается: испугаешься – саечка за испуг.
Такой получается «смысл мира» – «неприметный и простой».
Неприметный и простой – синонимы. Можно считать, что это тоже поэтический приём, и читать «неприметный и неприметный» или «простой и простой». Кто-нибудь обязательно скажет – «это – тавтология». А какой-нибудь гурман добавит – «прилагаки». Но они стоят отдельно в конце текста, поэтому для этого приёма подходит термин «кода». Тут набегут музыковеды, замашут пюпитрами, камертонами и дудками. Поэтому надо взять слово, похожее на слово «кода», и придать ему другой смысл. И это слово – «мода». Но поскольку слово «мода» имеет устоявшееся значение, придётся добавить префикс «квази». И теперь у нас появился новый термин для отдельно стоящей концовки из двух прилагательных-синонимов – квазимода.
Только «смысл мира» от этого не изменится.
У Хлебникова есть рисунок, на котором стоит Бог, схватившись рукой за голову, и смотрит вниз. А внизу написано: «Что сделал я?»
Чтобы написать эти два предложения, я потратил два часа в поисках рисунка, поскольку забыл – Бог схватился за голову одной рукой или двумя? Вот что значит – подходить ответственно к каждому слову. «Поэзия – та же добыча радия…»



КАТЯ СКАРАБЕЙ «санаторно-курортное»
http://stihi.ru/2019/12/06/7959 отборочный тур

в отделении
челюстно-лицевой хирургии
мамочки громко плачут с другими.
а с тобою, моя Алиса,
мама не плачет и не боится.
мама думает:
простыни темно-синие —
кровь хорошо отстирывать
и держит за руку крепко —
тянет к берегу, пойдем, детка.
надо выплынуть, детка, на бережок.
надо выплюнуть... темно-синее хорошо...
главное, чтобы не синели губы.
следить за губами и как дышит —
и анестезиолог вышел.
и я следила,
за руку ловила.
а потом койка — на двоих одна.
это не сетка, детка, это гамак.
и мы зависли
между жизнью и жизнью
дня на два.
сок, вода.
сок, вода.
суп столовский,
шаурма.
а потом ничего — кровь сдавала
и сказала мне, что узнала
из чего делают ртутные градусники.
и я поняла:
это вояж, детка, мы на паруснике.


Замечательное стихотворение.
Говорят, что снаряд дважды в одну воронку не падает. Но опять больница и опять ребёнок.
Вопреки ситуации и врагам назло, текст позитивный. На самом деле ЛГ уже давно для себя решила, ещё до этих событий, что жизнь – путешествие. Всё намного проще принимать, когда ты на паруснике. И можно радоваться тому, что другие считают обыденным.
Знакомая история. Когда внучка была маленькой, ей делали долгую операцию под общим наркозом. Разрезали обе десны вдоль и что-то там скоблили. Потом дёсны быстро заросли и можно было над ней подшучивать. Я у неё спрашивал: «Наденька, а где твои зубки?» И она, улыбаясь во весь свой беззубый рот, отвечала: «Иннаааю». А сейчас её улыбка может служить эталоном для молодых лошадей.
Всё проходит…



КАТЯ СУ «там розмарин»
http://stihi.ru/2020/02/04/4196 отборочный тур

ложись на эту снежную постель
там пух и прах там госпожа метель
лица не видит и не видно зги
и птицы в белом тонут от тоски
ложись и слушай что земля магнит
башмачник громко каблучком стучит
стучит в висках февральская лазурь
возьми скорей мольберт и нарисуй
как дождь сменяет полночь на апрель
и рдеет брюшком розовым форель
рукою твердой вжата в лёд витрин
как символ всех пропавших субмарин
они лежат на черных островах
в остовах острых веточки зажав
там розмарин душица и анис

не верь не верь не верь мне но ложись


Замечательное стихотворение.
Восторженное, словно его написала Наташа Ростова. Мне нравятся эти спонтанные эмоции, возникающие оттого, что жизнь удивительная. Как будто я попал в свои пятнадцать лет и иду по городу. И мне не режет глаза слово «башмачник», поскольку в старом городе висит сапог над мастерской, где с доисторических времён трудится башмачник и ему безразлично, что вся власть досталась советам, земля – крестьянам, а фабрики – рабочим. Впрочем, меня это тоже мало волновало. Вот только розмарин… Аж передёрнуло от запаха камфары. Ладно, чтобы немного приземлить ЛГ, расскажу историю про камфару. Однажды мне пришлось воткнуть укол камфары. Разные уколы я втыкал кому попало и куда ни попадя целых полтора года службы в армии, даже морфин и промедол. Но укол камфары мне пришлось воткнуть только однажды. Дело было под Палангой, во время учебных стрельб зенитчиков. Над морем летал кукурузник и таскал за собой на длинном тросе воздушного змея в виде бочки, который назывался конусом. По этому конусу молотили зенитки и шилки. А я сидел неподалёку, на случай, если кто-нибудь прищемит себе палец или другую часть тела. А когда они переставали грохотать, уходил в медпункт. Однажды ко мне в медпункт приволокли солдатика. Солдатик совсем не дышал потому, что он пытался себя придушить. Но его друзья знали, что он получил письмо, в котором было написано синим по белому, что его девушка полюбила другого. Поэтому следили за ним, успели его вытащить и притащить ко мне. Из всех спасательных средств у меня были йод, шприц, ампулы кофеина, камфары, адреналина и трубка для искусственного дыхания. Первым делом я ему воткнул кофеин, засунул трубку и стал в него дышать и делать ему массаж сердца. А сам смотрю на часы. Солдатики сказали, что он не дышал примерно минуту, а меня научили, что если он не будет дышать две с половиной минуты, то у него начнутся необратимые процессы в мозге. Прошло сорок секунд, осталось пятьдесят, а он не дышит. Вот тогда я ему и воткнул камфару. Продолжаю реанимировать. Прошло ещё сорок секунд. Ну, думаю, гад, сейчас я тебе устрою. И решил, как герой какого-то фильма, воткнуть ему адреналин в сердце. Для этого я взял толстую и длинную иглу, адреналин и собрался наполнить шприц, а он взял и очнулся. Злой такой был, чуть на меня не набросился. Получается, что его спасла камфара. А камфара – сестра розмарина. Так что это стихотворение тоже имеет отдалённое отношение к спасению отдельно взятой человеческой жизни.
 


АЛИССА РОСС «Безмятежное»
http://stihi.ru/2020/05/01/5724 отборочный тур

Ты помнишь, как это? –
Сидеть на солнечном краю мостков,
сырых от влаги,
покосившихся от времени,
так ненадёжно-шатких,
но притягательных, как край земли,
где мир и свеж, и нов,
где есть лишь слово «будет»,
и нет слова «жалко»...
Ты опускаешь ноги в неподвижный пруд
и смотришь, не дыша,
боясь пошевелиться,
как в зеркале воды невидимые руки ткут
полотна облаков,
а в камышах
хозяйничает и ворчит невидимая птица…
И новый день грядёт –
он утром, как всегда,
тобою был одолжен у бездонной выси –
чтобы опять ловить в лиловой глубине пруда
загадочного лягушонка смысла…
Чтобы искать того, кто полон тишиной –
как ты,
и кто не тяготится
молчанием,
когда от ноты
сыгранной
одной
оно порой как вечность длится…
Чтобы найти того, кто проявиться
пока не смог в твоём обыденном укладе –
как лодочник, вон тот, вдали,
безликий из-за марева над гладью…

Смотри: мир замер под ладонью птичьей вышины.
Вокруг всё то, что ты когда-то спрятал в пагубном забвенье:
происхождение сердечной тишины
из безмятежного природы пробужденья…


Замечательное стихотворение.
«Вода, вода, кругом вода». Снова ноги в воде, а в голове море всяких мыслей…
Помню, когда надо было делать уроки, я сидел и думал о разном… Вот муха, она тут ходит и не делает уроки… А может это её работа? А где её дом? А мухи приносят своим детям конфе… В это время какой-то голос грубо спрашивает: «Ты опять сидишь в прострации? А уроки кто будет делать? Пушкин?» И мысль плавно перескакивает – а что такое прострация и как в ней сидят… Я не сижу ни в какой прострации, я сижу просто так… Пушкин… Надо делать уроки… Опять муха прилетела… А мухи приносят с работы своим детям конфе…
С возрастом всё меняется, больше тебя не заставляют делать уроки. Ты сам заставляешь. И теперь впадаешь не в прострацию, а впадаешь в транс. Для этого просто надо опустить ноги в воду, и все реальные и иллюзорные миры будут кружить вокруг тебя. Приятней всего впадать в транс, когда есть озеро и мостки, на которые светит солнце, особенно летом. Но в экстренных случаях можно просто налить тёплой воды в таз. Выводим зависимость: вода – ноги – транс.
Возвращаясь к тексту.
Автор всё видит – и в небе, и в камышах, и на воде, и под водой. И знает, как пишутся стихи. Кстати, в тексте многовато этих «как». Ну, поленился чуть-чуть – глаголами нарифмовал, не для динамики, а просто так.
И ничто не предвещало, что можно будет, «крылышкуя золотописьмом», столько наворотить в последней строфе.
«под ладонью птичьей вышины» – настораживает и начинает напрягать,
«спрятал в пагубном забвенье» – время бешено отматывается назад, а красота прибывает.
«происхождение сердечной тишины» – всё замерло, барабанная дробь!
«из безмятежного природы пробужденья» – а вот и Тютчев пришёл, сто пятьдесят лет прошло, а ничего не изменилось, кроме смартфонов – смартфоны стали другими.



АННА АРКАНИНА «Когда-нибудь»
http://stihi.ru/2020/05/27/9043 отборочный тур для резидентов

Когда-нибудь закончатся стихи,
в обычный день – где мокнут лопухи,
в котором дверь веранды нараспашку,
и в щель глядит пытливая ромашка,
а сверху над ромашкой шмель пыхтит.

Как будто лес срубили на дрова –
такая тишь повсюду – трын-трава.
Слова уйдут без права возвратиться.
Что им ромашки, лопухи и птицы,
что им шмеля дурная голова?

Я лягу в тень, я тенью стану, что ж –
не наступи нечаянно, не трожь.
В том дне во сне заблудятся черешни,
и ничего уже не станет прежним.
Вот разве дождь.


Замечательное стихотворение.
Образец ленивосозерцательной размышлятельной лирики. ЛГ, хоть и лежит в тени лопухов, но находится на стороне светлых сил. На стороне пытливой ромашки, дурной головы шмеля, тишайшей трын-травы, молчаливых птиц и молчания ягнят. Тишину нарушают только периодически сплёвываемые косточки черешни и шмель, которому дурная голова покоя не даёт. И это шмелиное гудение: «Ну, поедем со мной, ну, поехали в край забытого детского сна. Белка ждёт с золотыми орехами, Белоснежка глядит из окна…», как колыбельная, заставляет закрыть глаза… И просыпается от лёгкого беспокойства, что черешни заблудились в яблоках и абрикосах… А, открыв глаза, видит над собой какого-то склонившегося ботаника, с энтузиазмом объясняющего, что здесь нельзя лежать потому, что можно повредить редкий вымирающий вид лопуха, который растёт только в этом месте, и если он исчезнет, то исчезнет редкий вид долгоносика, который живёт только в этих лопухах, а если исчезнет долгоносик, то исчезнет редкий вид травяной лягушки, которая питается только этим долгоносиком… И, потянувшись, улыбается.
Растворяясь в этой полупасторальной красоте, ЛГ даже не представляет, насколько мне сейчас созвучны слова: «Когда-нибудь закончатся стихи…».



ЕЛЕНА НАИЛЬЕВНА «Лодка»
http://stihi.ru/2019/11/04/9987 отборочный тур для резидентов

увези меня на лодке
поджидают два весла
фантазийные колготки
я надену для тепла
 
а ускачешь вдаль, как зайчик
как кузнечик, кенгуру
это значит это значит
ты умрёшь и я умру
 
ну, когда-нибудь, не сразу
и от старостей своих
как дитя чужую фразу
бог подхватит нас двоих
 
и велит сидеть не вякать
в бороде его святой
будут утки грустно крякать
возле лодочки пустой
 
и в гробу хрустальном лёжа
у семи богатырей
буду ждать: а может всё же
прилетишь из-за морей
 
поцелуешь в губы алы
я почую: ел форшмак
мой любимый приставала
доставала и дурак
 
и посадишь в чёрный бумер
отвоюешь у кручин
только ты ведь тоже умер
сдох скопытился почил
 
только всё тщета и глупость
фееричная фигня
добрый бог наводит лупу
слеповато на меня
 
что, лежишь, моя красотка
умерла так умерла
у причала мокнет лодка
дремлет старая ветла


И добрый бог превращается в Сальваторе Адамо и поёт песню «Падает снег».
Замечательное стихотворение.
Случайно нашёл письмо от приставалы:

Был сегодня на фейсбуке
и видал тебя в гробу.
Платишь в день четыре штуки!
Можем вылететь в трубу.
Вся в кокошнике и бусах.
Фееричная фигня.
Ты лежи и не волнуйся,
не расстраивай меня.
Привезу крутые шмотки
и заморскую еду.
Ты дождись меня, красотка,
я тебя не подведу.

Хрустальный гроб – хороший выбор. Кенгуру на скаку всё одно не поймаешь, зато в горящую избу ходить не надо. Да и богатыри рядом, если что… А концовка смешная. Лучше, чем у Шекспира. Здесь все умерли, кроме лодки и старой ветлы. Но, когда доброму богу станет скучно, все оживут. И опять начнётся – «Кто съел форшмак? Где мои новые колготки? Куда ты опять поскакал? Когда мы уже поедем? Кто съел форшмак и выпил водку? Не приставай… опять ты не вовремя… я уже колготки надела… нам же надо плыть…»



ОЛЬГА ГУЛЯЕВА «Слёзы миллениала»
http://stihi.ru/2020/06/04/3243 отборочный тур для резидентов

День начинается с буквы "ю".
Дом. Улица. Фонарь. Кофейня.
Подходишь к кофейне к этой, а там поют
Ангелы Венички Ерофеева.

В аксельбантах на босу ногу, в блистательной красоте,
Будто бы дембеля из армии
Идут из кофеен и из аптек
Дикие эти ангелы.

Ангелы вопрошают, почти шепча,
Наполняя пространство смыслом:
Да твоя ли это сейчас печаль –
"На вынос", или "навынос".

Высказаться хочется про Агдам
Ангелам этим в лица.
Длится пространство, и минеральная в нём вода
Длится.

На долю секунды в блистательной красоте
С нимбом – администратор Анна.
Стоишь, оплачиваешь коктейль
"Слёзы миллениала".

На долю секунды, далее всё о'кей.
С ангелами заканчивая,
Идёшь ты, а в правой твоей руке
Бумажный такой стаканчик


Но тут к ЛГ подошла Ахматова и отняла стаканчик, бормоча: «Когда б вы знали, из какого сора…». И отдала его Модильяни. ЛГ открыл было рот, но ангел, стоявший неподалёку, показал ему большой аксельбант, развёл руками и грубоватым голосом пояснил: «Делиться надо». И пошёл к другим ангелам, которые встретили его одобрительными возгласами: «ВДВ!»
Замечательное стихотворение.
Абстинентная лирика занимает особое место. Поэт без алкоголя – закрытый сундук со словами и эмоциями. А если по рюмочке? Да что уж там по рюмочке, давайте по стаканчику. Теперь открывается сундук, и поэт становится настоящим поэтом: «Мой язык, как шнурок, развязался, я кого-то ругал, оплакивал…».
Хороший текст. Лёгкий. Позитивный. А главное – понятный многим, кто хочет в Агдаме найти спасение от Агдама. Но, к своему глубокому сожалению, при этом трезво оценивает ситуацию.



ПЕТРА КАЛУГИНА «За окном»
http://stihi.ru/2020/06/09/5259 отборочный тур для резидентов

Там, за окном,
вода усердно и прилежно
работает дождем.
Там там, тум тум
Как будто что-то мастерит,
толково, справно.
Под этот звук
округлый, дробный стук —
лентяйкой быть так славно,
лежать и вспоминать,
кто, как, когда
писал стихи про дождь.
Вот Белла Ахмадулина, к примеру.
А Павлову теперь возьмёмте, Веру:
«Стихи из оной дождик бубнит,
Как маленький стоя на стуле...»
Погладить дождь по длинной скуле
с обратной стороны стекла.
Дунн дунн кла кла
О чем ты, милый? Мы с тобою
знакомы так давно —
подумать страшно!
Недальний родственник мой, Ашдва
О
в чалме из туч, в халате —
замызганном пейзаже городском,
всё ходит по цепи кругом,
по гулкой жести, по капотам —
по клавишам авто.
Ну кто
ещё? Цветаева, Иванов...
«Дождя осенняя туманность,
Природы женское тепло.
А я живу — такая странность»
Пла пла, кло кло
...И дальше, глубже в чад столетий,
И подглядеть сквозь жалюзи,
Как, закемаривший в карете,
Выходит Пушкин из такси.
Завис
на комарином си
фантом пещерного уюта,
сменило радио волну,
Всё было так же, так же, ну
почти...
И слух мой протирал очки —
Неандерталец абсолюта.


Замечательное стихотворение.
Благодаря ему я узнал, что существует Павлова Вера, которая пишет стихи. Почитал. Ничего особо плохого бы не случилось, если бы и не узнал. Но возможно, в этом и была его вторая сверхзадача. А первая и основная – быть лентяйкой.
Яркий пример того, как можно написать стихи из воды. Из дождя. То есть буквально – из ничего. Дождь располагает к задумчивости и лёгкому теснению в груди. Если смотреть на дождь, то мысли текут, не залетая в голову, а просто касаясь ушей и глаз. Можно запросто разглядеть, как из ссылки или с танцев приехал Пушкин. Поскольку Ленин теперь умер, а фанатская кричалка осталась, можно её отдать Пушкину. Все вместе: «Пушкин жил, Пушкин жив, Пушкин будет жить!» Очень удачный троп для этого текста «фантом пещерного уюта», точно характеризующий витающее в воздухе состояние ЛГ.
Ну и, безусловно, – зависть Питекантропа слуха к более одарённому Неандертальцу, который легко различает ноты комариного писка.



САДОВНИК АСЕЧКИН «Безмен»
http://stihi.ru/2019/05/04/5256 отборочный тур для резидентов

Анатолий Иваныч по кличке Безмен
нам, салагам, купил сигареты.
Всё в груди у нас требовало перемен.
Расцветало обычное лето.

Мы курили. Упарывались алкаши
в том же парке портвейном поодаль,
а чуть позже друг друга они от души
убивали на лоне природы.

Кукурузник по небу чертил: "Всё путём."
Соловьёв надрывали куплеты.
Мы сейчас вот докурим и кротко уйдём,
чтоб просвета искать как ответа.

Было ль, не было это всё – детство и рай
наш советский, простой, человечий?
Дядя Толя, воскресни и не умирай –
я слегка тебя увековечу.


Замечательное стихотворение.
Каждый, будучи невидимым винтиком в общей массе винтиков, проживает свою единственную значимую жизнь. Память избирательна. Она может зафиксировать какие-то случайные события и проигнорировать более важные. И обязательно есть какие-то люди, которые связаны с такими яркими случайными событиями. Я помню дядю Сашу, у которого был мотоцикл – редкость по тем временам. От мотоцикла замечательно пахло бензином, и у него было два сидения и коляска. Моей мечтой было посидеть на заднем сидении, которое выше. Этой мечте не суждено было сбыться. Но дядя Саша и его мотоцикл «слегка увековечены» в моей памяти. Благодаря остроте ощущений, события детства и молодости остаются для нас самыми яркими. А теперь произошёл обмен, махнулись не глядя. Мне – дядя Толя и сигареты, а ЛГ – дядя Саша и мотоцикл.



ЖИЛЬ ДЕ БРЮН «сельская новь»
http://www.stihi.ru/2018/11/24/1703 отборочный тур для резидентов

Полковник, крепкий дуб без проседи
на непростреленном виске,
ворчит на баб: «платьёв не носите,
и не милуетесь ни с кем».
Корова Маша после выпаса
колышет вымя тяжело.
И жизнь – как песенка без вымысла,
и то же нищее село.
Но фоторепортёру Брехову
все кадры нынче хороши:
табличка [Еськово] (но некому),
афишка фильма «Будем жить!».
И тракторист кровей портвейновых
в плену коварной хванчкары
сипит, как радио трофейное,
и спит под игры детворы.
А детворе – раздолье вольное:
бежать, от радости крича,
не отделять эпохи войнами,
и взрослых бед не замечать.


Замечательное стихотворение.
Современная пастораль, в которой главной героиней становится корова Маша, а главным героем – спящий тракторист. Пока тракторист спит, они символизируют размеренность и покой сельской жизни. Скоро корова Маша начнёт мычать, чтобы её доили. А что будет, когда проснётся тракторист, предугадать невозможно. Но есть дети. Они олицетворяют идиллию и надежду на будущее, в котором всё будет хорошо.



РЕЧНАЯ НИМФА «Поэтессы мёртвые и живые»
http://stihi.ru/2018/06/05/949 отборочный тур для резидентов

Соне

Стихи когда-нибудь закончатся, мы станем темноты темней –
путей потерянных обходчицы, две музы каменных теней.
Бледнеет, гаснет искра Божия, и время к вечности бежит.
Вот твой стакан, моя хорошая – я налила тебе, держи.
Давай за город нераскаянный, за мир безверья и нужды
глотнём вина страны Испании, где не бывала прежде ты.
Давай за счастье без повинностей, за мой Париж, за твой Урал.
Пусть все любови без взаимности, пусть верность только до утра.
Мы – мотыльки, и лампы включены, и свечи смерти зажжены.
Скрипят хароновы уключины, а голос просит тишины.
Летим на вечеринки Любины – задорны, молоды, легки.
Стихами молимся и любим мы, но прозой пишем дневники.
В стихах растём и расцветаем мы, и в них же вянем, как цветы.
Пусть мы и близко не цветаевы, но дышим в рифму я и ты.
Не оставляй на донце, Сонечка, печаль и радость допивай.
Ты обними меня тихонечко, как Стрелку нежная Нева.
Ты поцелуй меня рассветную, пока мужья с другими спят.
Я зареклась, но снова верую: любовь не грех, и всё не зря.
Июньским Питером отравлены, мостами вместе сведены,
такие мёртвые недавно мы опять для счастья рождены.
Не будет ни фанфар, ни почестей – приюты вечности тихи.
Мы догорим, допишем, кончимся.
Но будут новые стихи.


Замечательное стихотворение.
Вся сила этого текста в исповедальности, искренности и естественности. Поэтому видна любая надуманная фраза. «Глотнём вина страны Испании, где не бывала прежде ты». Совсем плохо «где не бывала прежде ты». Выпадает из текста из-за жуткой инверсии – фраза повёрнута задом наперёд, как избушка Бабы Яги. Вообще-то, эта фраза пародирует «где при царе бывали в ссылке вы» Юза Олешковского, но там инверсия органична. Ничем не лучше «глотнём вина страны Испании», но по другой причине. Весь текст пронизан лёгкой интеллектуальной иронией, даже тема смерти не избежала этой судьбы. Но эта фраза выпадает из общей системы, она выделяется нарочитым бытовым примитивизмом на фоне остального текста. А результат – отвлечение от погружения в текст, словно споткнулся о камень.
Через строку опять попытка отойти от естественности: «любови». (Из разговора на рынке: «Вот любит она выделываться. Никогда не скажет, как все – «здеся», а всегда выражается, как аристократка – «тута»»). Её очень просто исправить: «Любовь не требует взаимности, а верность только до утра».
«Хароновы» сегодня кажется штампом, да и этому тексту мало соответствует. Лучше отделаться намёком, поскольку «свечи смерти зажжены», написать что-нибудь нейтральное, типа «скрипят мозолями уключины». Ушлые читатели сами догадаются чьи. А если не догадаются, то это останется загадкой. В женщине должна же быть какая-нибудь загадка.
Начиная с «Летим на вечеринки Любины…» до «…вянем, как цветы». Идёт простое перечисление всевозможных действий. Поэтому нет никакого смысла в «но прозой пишем дневники». Между «стихами молимся» и «прозой пишем» нет никакого противоречия.
«Я зареклась, но снова верую…». «Верую» выпадает из общего состава слов. Наш девиз – естественность, надо быть проще – «я зареклась, но снова верю я…»
В самом конце опять «но». Нет никакого «но», только «и». Всё происходящее – звенья одной цепи.
Главное достоинство этого текста – исповедальность. В него смогли вдохнуть жизнь.



АЛЕКСЕЙ ЛЕНИВЕЦ «Что-то о пехотинцах»
http://stihi.ru/2020/06/11/6694 отборочный тур для резидентов

Думаешь, это гребни давних пожаров
и ничего не может быть однозначным,
но это просто осень давит на жалость,
чешется в гландах,
так вот – сидим и плачем;

вьёт паутины – в дни,
молчанье – в верёвки;
льёт золотую горечь в кокиль гранёный.
Будто от неизбежности – полукровки,
так вот – сидим и плачем,
о чём – не помним.

Спиленный сук под нами – лавкой уютной.
Это не край пока – лишь туман окольный.
Перед отлётом
шумно крякают утки –
вот и весь звук
с моей и твоей колоколен.

И за каким-то лешим
или за лесом
прячутся над репейником эвересты,
прячут от нас идиллию эдельвейсы.
Страх высоты – мешает
потом
воскреснуть.

Думаешь, так и надо,
ведь надо – малость:
с кем-то согреться, кем-то себе хвалиться.
Так вот – сидим и плачем,
а ветер маслит
лбы поцелуями
нам
и
пехотинцам.


Замечательное стихотворение.
Своеобразный текст. Я долго пытался подобрать к нему ключик или отмычку. Постоянно спотыкался об «ничего не может». Либо «НИЧЕГО» надо выделить, либо написать «ничто не может». Вроде нет ничего сложного, но сама манера изложения и сбивчивые фразы вызывают какие-то странные ощущения и мутные мысли. После расшифровки мутных мыслей оказалось, что это – попытка описать картину Васнецова «Алёнушка», выполненную Шемякиным в манере Шагала и дополненную братцем Иванушкой, утками, эверестами, эдельвейсами, поцелуями и пехотинцами. Предыдущей версии картины явно не хватало эдельвейсов и пехотинцев. Слёзы с поцелуями любое произведение делают лучше. А – эвересты… Ну это же Шемякин, что хочет, то и рисует.

Моя горячая десятка:

ЕЛЕНА КРИВЧИК «На дне зимы»
http://stihi.ru/2017/11/21/409 номинатор Тургут Элл-Макбак
За правильный выбор правильного счастья.

МАЙК ЗИНОВКИН «Собака Павлова»
http://stihi.ru/2016/11/11/6679 номинатор Термитник Поэзии
За память о героях науки.

CАША НЕМЕСТНЫЙ «Самое большое»
http://stihi.ru/2020/06/08/6773 квота ГР за редактирование отборочного тура
За хороший стёб. За лубок и органичную стилизацию. За знание новорумынского языка. За полный багажник уменьшительных суффиксов. За непреднамеренное напоминание о Борисе Корнилове. За сверкающие цацки и самую блестящую из них «мрака каракатица».

ЕЛЕНА УВАРОВА «В больничной клетке»
http://stihi.ru/2020/06/08/6046 квота Любови Колесник за редактирование отборочного тура
За симбиоз формы и содержания и выжатые слезу и сочувствие.

ЮРИЙ ГЛУХОВ-СЕНТЯБРЬ «Дед»
http://stihi.ru/2019/12/29/6854 номинатор Наталья Матвеева
За дружбу с интересным животным и способность его рассмешить.

ЮРИЙ ОКТЯБРЁВ «Сон в Купальскую ночь»
http://stihi.ru/2015/07/06/7727 номинатор Юрий Семецкий
За пропаганду мира во всём мире путём скрещивания креста и полумесяца.
За русалок в халатиках и цветок, появившийся от сырости.

МАРИАННА БОРОВКОВА «За хлебом»
http://stihi.ru/2020/03/20/2102 номинатор Маргарита Шмерлинг
За многозначный центральный образ.


ЕЛЕНА НАИЛЬЕВНА «Лодка»
http://stihi.ru/2019/11/04/9987 отборочный тур для резидентов
За настоящую любовь до гроба, в гробу и после.
За звучащую в конце, в качестве саундтрека к титрам, закадровую песню Сальваторе Адамо.

РЕЧНАЯ НИМФА «Поэтессы мёртвые и живые»
http://stihi.ru/2018/06/05/949 отборочный тур для резидентов
За исповедальность, искренность и естественность.

АЛЕКСЕЙ ЛЕНИВЕЦ «Что-то о пехотинцах»
http://stihi.ru/2020/06/11/6694 отборочный тур для резиденто
За странные ощущения и мутные мысли.


Источник – анонимный лонг-лист.