***

Алла Тангейзер: литературный дневник

/16:41/ Сегодня большая часть опубликованного текста («Любые подделки для урки…») оказалась изгаженной. Текст очевидно портили («правили»). Занятно, что больше всего это коснулось отрывка о странной зудящей точке на предплечье, которую «Молдаванин» мне безошибочно растёр через пальто, то есть знал, где она. Там текст был вообще испорчен донельзя, до степени нечитабельности. Сейчас я попробую всё это перепубликовать. Многострадальное эссе опять опубликую заново со старым, первоначальным названием:
«Любые подделки для урки…»
(без скобок и примечаний).
Посмотрим, что выйдет на этот раз…


Между прочим, я ещё тогда подумала назавтра, что «Молдаванское» «вмешательство в моё сознание», когда он прервал мои мысли, касались не кого-нибудь, а «дяденьки», с которым я приехала тогда на «ночлег» (в скопление «инструкторов»). Если бы до меня дошло это сразу (я-то думала СОВЕРШЕННО о другом), то к той ругани примешались бы ещё сентенции о дебилизме, — хотя в этом случае мыслей как таковых он мог и не слышать, то есть, не понимать, о чём и о ком речь. А прервал он тогда «мудрым увещеванием»: «Не влюбляйся!..» — я и подорвалась: «ТЕБЕ — какое дело!!!» Но если бы я сразу подумала, что это — о «дяденьке», просто потому, что я с ним приехала и он сидел рядом, то я бы не только разъярилась, а ещё бы и хохотала («Тук-тук! Здравствуй, дерево!»). Хотя, вообще-то, «дяденька» — вполне достойный. Но чтобы ТУТ что-нибудь заподозрить, надо быть действительно тупее пробки, да ещё и психеть по поводу какого-нибудь не обламывающегося куша… (Обломиться который должен, уж конечно, из Петербурга-Чикаго.)
Ладно, — это заодно. Но теперь соображения о зудящей точки плюс тот факт, что сегодня именно этот текст оказался изгаженным, ДОКАЗЫВАЕТ и объясняет многое… В частности, то, что мне устроили в позапрошлом году в палатке.
Ещё одно наблюдение. Тогда, правда, по-первости выглядела я плохо, но ближе к концу эпопеи разжилась тем пальто, в котором тогда фотографировалась. Тогда и довели до ручки с этим зудом. После обработки пальто пришлось выкинуть, как и все вещи. Теперь, заметьте, что-то странное ( в том же духе, но очень немного) проскочило летом «в высокой траве» у «Ежовского» и «соседа», и именно тогда я взяла длинную «отпадную белую юбку», из-за которой многие посходили тогда с ума, и которую тётенька залила мне мёдом (я писала в августе). Потом мне дали ещё и длинное платье, и «Молдаванин» нервничал, что мне всё это не идёт, и одеваться мне лучше «по-мужицки» (я тоже писала). Потом спёрли и пакет с платьем. Ну, а когда я разжилась эти нынешним длинным приталенным пальто, НАЧАЛОСЬ. Видимо, хотят, чтобы я опять сходила на обработку и обязана была его выкинуть…
Ещё раз напомню, что тогда меня в позапрошлом году обработали от чесотки при том, что кисти рук у меня были совершенно чистыми, никаких характерных каналов на коже не было, в палатке, где спали впритирку и штабелями, ничем не заразился вообще никто (НИКАКИХ мер безопасности тогда не предпринималось, а фельдшер утверждал, что это не заразно, только не говорил, что это), — а когда я завопила, что пора сделать хоть что-нибудь, меня отвезли, обработали от чесотки, не сделав никакого анализа, и когда, помнится, был уже пройден третий сеанс, и врач спросил, помогло ли мне это, я ответила, что да, и вдруг… ДИКО зачесался живот. Я его опять разодрала, и тут же всё прошло, — на тот раз совсем, вот до «высокой травы» (без зуда, но с чем-то большим, чем солнечный ожог на плечах, что тоже прошло сразу, как только мне залили мёдом белую юбку и спёрли длинное зелёное платье) и до этого нынешнего потрясного пальто…
Ещё можно вспомнить «агента влияния» из той позапрошлогодней палатки (ангара), который, спустя сколь угодно долгое время, только меня видел (изредка) — сразу: «Ну, как здоровье? Как чесотка?» — «Тьфу ты, — её уже сто лет назад вылечили, я уже и забыла!..» — «И что, с тех пор так ничего и нет? Совсем? Ни разу?..» — в общем, ждал он чего-то, ЗНАЛ, что «ничего не кончилось»… Я даже, было дело, публично раздевалась до лифчика, чтобы продемонстрировать, что всё чисто (а дядка от меня картинно бежал: «Непричащённая!..» — об этом я тоже писала), но, оказывается, в покое меня действительно не оставили…
А теперь ещё мне на днях и сказали (а я тоже так и думала), что никакие врачи и никакие инфекции и паразиты здесь ни при чём, но это — выходки спецслужб, и пройдёт всё тогда, когда ОНИ снимут воздействие!.. (Что именно на то и похоже, и по прошлому разу, и по этому. Хреново только, что они теперь могут начать «доказывать», что это — «проблема со здоровьем», и устроить что угодно ещё. Как-то так убивали и родителей, а папа тоже, кстати, чесался, как подорванный, непонятно, почему… Ещё задолго до всякого герпеса. Который, вероятно, тоже есть причины брать в кавычки…)
Но пока — я и остановлюсь на этом.



Вот, надумала привести здесь, в Дневнике, дополнения и существенную правку из нового эссе
«Любые подделки для урки…» — отдельно:


1) Надо сказать, что тема «проблемы с “Молдаванином”» возникла не на пустом месте. ВРОДЕ БЫ, у него есть пассия (но очень уж она похожа на молдаванку, а не на кого-либо другого, и не исключено, что это — всё-таки, сестра, что бы там они ни говорили), но всё как-то периодически сводится к тому, что от меня он не отстал и не собирается. И если мы с ним шли куда-нибудь, то он очень любил приговаривать: «Вот, так и будем в 80 лет…» В общем, много там всяких «мелочей», решение которых сводится для меня, похоже, тоже именно к «гильотине». Но не к общению с ним «до конца жизни».
И вот ещё важно. Не очень давно на кормёжке (это — для посвящённых) я занервничала, что у меня чешется рука. На самом деле — плечо: зудела одна точка на предплечье, но очень сильно. Больше я ничего не уточнила. «Молдаванин» с довольным видом растёр мне сквозь пальто ровно то место, где на плече чувствовалась странная точка, где очень сильно зудело. То есть, ЗНАЛ, где она. Больше можно ничего не говорить… (А сразу я об этом не подумала.)
На всякий случай повторю ещё раз (и не устану повторять), что я не прощаю и никогда не прощу никого, кто рылся в моём сознании и подсознании, кто слышал мысли, вмешивался подобным образом в физиологию, ничего у меня не спросив и ничего мне не сказав, — я не прощаю их ни в жизни, ни в смерти, ни в моей, ни в их. Они прокляты со всем их потомством, прямым и косвенным, живым и мёртвым, родившимся и ещё не рождённым. Я умру — проклятие останется. (А дальше и конкретнее — «пожелания» проклятия «по тексту»…)


2) Между прочим, я вот ещё что успела выговорить «дяденьке», с которым приехала ночевать, и который в толпе общественного места сидел рядом. Я вспомнила, как когда-то «Линевская» умудрилась выйти замуж за «Лудина», абсолютно по собственному желанию, и я совершенно не могла этого понять. (КАК?!!) Она, тоже закончившая английскую школу, была дочерью «Линевского», успевшего стать генеральным конструктором СССР в своей области. Кстати, сына политического репрессированного (расстрелянного), впоследствии, вернувшись из ссылки, самостоятельно получившего образование (равно как и её мать, — из тех же) и сделавшего большую карьеру. А «Лудин» был потомственный пэтэушник, уже не самой первой молодости, облысевший, изрядно спившийся, и на тот момент — грузчик овощного магазина (на полном серьёзе). «Линевская» догадалась быстро залететь, пришлось выдать её замуж, и папа-«Линевский», держась за голову и постанывая, «Лудина» немножко «причесал» и прилично пристроил. Благо, дочь это — уже третья, хотя и любимая. Она быстро родила двоих детей, в институт не поступала, а довольно скоро, всё-таки, завела любовника, с папиной помощью «выслала» мужа на престижную, но очень дальнюю работу, — а любовник впоследствии повесился у неё на кухне. (Это — правда.) Затем они какое-то время жили с мужем «образцовой семьёй» (дети высшего образования тоже не получали), а что теперь — не знаю, и по ряду причин не хочу знать (не интересно).
У «Лудина» среди друзей (ИХ «пэтэушного» круга), с которыми меня тоже пытались знакомить, правда, каким-то образом, не они сами, был даже один очень симпатичный, но — ИХ. И мне даже попытались устроить «победу» над «продвинутой соперницей». Ни фига не вышло: от МОЗГОВ несёт НЕ ТЕМИ «феромонами», и хоть ты тресни. А у «Линевской» «феромоновая система» почему-то не работала, не сигналила.


3) (Настоящие феромоны — это вещества, продукты внешней секреции, выделяемые некоторыми видами животных, особенно насекомых, и обеспечивающие химическую коммуникацию между особями одного вида, не допуская смешения. Феромоны — биологические маркеры собственного вида. Считается, что тема феромонов человека, такая, как всевозможные «духи с феромонами», искусственно раздута рекламщиками и парфюмерами, поскольку на самом деле для человека роль их крайне мала и стремится к нулю в силу множества других мощных факторов. Я беру это слово в кавычки и использую его как очень удобную метафору.)
Я не случайно вспомнила историю «Линевской» в связи с «Молдаванином»: национальность тут ни при чём вообще, и аналогия оказалась очень точной, хоть там «Лудин» — сколь угодно «человек хороший». (А тут — ещё и не настолько «хороший», — похлеще.) Но для меня — как тогда, так и теперь: нет, и всё, — хоть зарежься.


4) И кстати, в отношении «Персонажа» «феромоны» мне не просигналили вообще ничего, не запретили совсем, что бы он там из себя ни изображал в разное время, через двойников или сам. К нему были другие вопросы. Как-то я возопила «Ежовскому», что, блин, я три месяца из штанов выпрыгивала!.. — и сразу поправилась: вернее, я готова была начать выпрыгивать, ПОСЛЕ ТОГО, КАК… «сову эту надо разъяснить…», «а сову эту мы разъясним»… («Собачье сердце», Шарик и сова-звонок с горящими глазами над дверью у профессора Преображенского, — сова, которая оказалась чучелом, когда Шарик её «разъяснил»). То есть, после представлений с «блатным принцем» я три месяца готова была НАЧАТЬ «из штанов выпрыгивать», — но не сразу, а после того, как «сову эту мы разъясним», т.е. ПОЗНАКОМИМСЯ. (А вопреки мнениям «Ежовских», «половой акт — не повод для знакомства», — мне для начала требовалось другое.)


5) Но этой ночью, когда я запрыгала, отплёвываясь, и вполголоса закатила грязную ругань, вокруг сидели сплошь инструкторские рожи. Я бы вообще в то место не села, если бы не «дяденька». Стандартные инструкторские рожи, — и старое, самоуверенное бабьё, «навзрыд одинаковое», как я писала во «Вспышке», и характЕрные дяди. И совещались, и реплики отпускали, на некоторые из которых я ещё взрывалась (хотя говорили они якобы «между собой»). В общем, всё это было очередной АКЦИЕЙ. (Едрит твой корень.)



Вот, основное, вроде, всё. Добавлю-ка я в эссе ещё и сегодняшнюю запись и попробую пойти, перепубликовать. /17:53/


(Сегодня, от начала даты и до времени ухода включительно:
слов — 1 558,
знаков без пробелов — 8 457,
знаков с пробелами — 10 171.)


.



Другие статьи в литературном дневнике: