Без актуальщины не обойтись. И поставить её придётся в начале, а потом уже — написанное за три дня без публикаций. Но сначала —
___
АНОНС. Герой «Вспышки» Чистяков Александр Константинович будет переименован (как я уже собиралась и обещала):
Чебрецов Александр Константинович.
(Без объяснений.)
___
Итак, теперь — актуальщина на 05.10.2015. Помимо того, о чём я сейчас напишу, есть и уже перманентно происходит какое-то время АБСОЛЮТНО НЕОЖИДАННЫЙ, непредвиденный ранее (вообще никогда этого человека в виду не имела ни в каком отношении), но довольно активный «наезд» (ещё один) с целью «помочь мне чисто по-человечески». Но об этом я скажу позднее, — не раньше, чем через неделю-другую (а то и ещё позже), — пока ничего «не горит» (равно как и «чисто по-человечески» никому из «неожиданных сопереживальщиков» ничего не выгорит…), а у меня тоже бывают свои соображения… ;о)))
Но сейчас — о том, что нечто странное происходит со стороны… «Молдаванина». (06.10.2015. Это уже не актуально, поскольку вчера вечером с дамой и с «Молдаванином» мы поговорили вполне дружелюбно, и сошлись на том, что она всё сделает сама. Но «для истории» вчерашний текст оставлю, — а может, ещё и понадобится с какой-нибудь неожиданной стороны.)
Ещё на одну кормёжку стала появляться его пассия, куда раньше она не ходила. Якобы в один из дней, когда меня там как раз не было, «Молдаванин» каким-то образом ЗАБЫЛ там (ТИПА, растяпа) её пакет, в котором было нечто важное (в частности, не её, а дочери), но который она в спешке и в изобилии своих сумок дала ему с собой. Место (у церкви), вроде, такое, где пропадать ничего не должно, даже забытое. Но пакет пропал, и когда «Молдаванин» его хватился (с его или с их общих слов), его там уже не было. Якобы, каким-то образом все помнят и знают, что там находилось, но никто не видел и понятия не имеет, где он.
Теперь дама хочет во что бы то ни стало его найти, и собирается куда-то жаловаться на церковь. Ей нужен интернет, но у неё якобы сейчас нет паспорта. Угадайте с первого раза, что дальше? — Да-да, — этим просят заняться меня. («Просто напечатать», — потом, вероятно, «просто отправить».)
Сегодня «Молдаванин» подходил ко мне один, и я сначала ответила ему, что могу завтра в одном из мест посадить её в интернет по своему читательскому. Но уже по дороге, чуть подумав, я решила, что делать не стану ничего вообще, — это похоже не подставу.
Меня там не было, и я даже не знаю, забыл ли он там пакет, или кому-нибудь отдал, и был ли пакет вообще. А жаловаться куда-то она собирается на церковь, где мы едим. (Т.е. непосредственно заняться этим должна я, которая здесь вообще ни при чём.)
Я не только понятия не имею, был ли на самом деле пакет, и был ли он там забыт, но я и понятия не имею (кроме как в лицо и по имени, которые здесь очень часто выдуманные), кто такая эта его дама, — а по большому счёту — и кто такой сам «Молдаванин» на самом деле (откуда взялся). А при этом — абсолютно всё, что я делаю где-либо за каким-либо компьютером, находится под полным контролем (КАК МИНИМУМ, криминализованных структур), — каждый напечатанный пробел, — так что знать, что я печатаю и куда посылаю, будут сразу.
Я решила посоветовать им найти платный интернет где-нибудь в интернет-кафе, и там делать всё, что она считает нужным. (Раз уж для бесплатного нет паспорта, — если это так.) Они оба периодически работают, да и вообще, не так уж бедствуют, — так что выкроить сотню-другую на интернет для благого дела (если сами считают его таковым) могут точно. Но пока что попросили непосредственно заняться этим — меня…
Очень похоже, что это делается именно в целях сбора компромата на меня (например, для процесса по лишению дееспособности), равно как и «помощь чисто по-человечески» в совершенно другом отношении (и не отвяжешься, — но дело ещё и немножко не в этом, — нужно ещё привести в порядок совсем другое, и сделать это официально, — расскажу позднее).
Кстати, я ещё ДО СИХ ПОР могу, наряду со всеми остальными вариантами, предположить даже то, что в «помощи мне чисто по-человечески» ничего страшного бы не было. Но если бы я на то согласилась, один факт, что я доверила помогать мне в «таких делах» — «одному знакомому бомжу», хотя и «не простому, а оппозиционеру», был бы веским аргументом для дурки, особенно если кто-то мне её прочит…
На самом деле, страшного бы ничего не случилось: основные необходимые для «таких дел» бумажки находятся в надёжных руках, — не у меня, — и для «помощи мне» со стороны «знакомого бомжа» мне бы их просто никто бы не отдал. Но самим фактом моего подобного обращения за своими бумажками — жирная галочка была бы поставлена… Однако там есть ещё сопутствующий момент, безобидный, официальный и никого ни к чему не обязывающий, но в любом случае нужный по большому счёту, — так что я лучше пока пережду время.
Ещё одно из актуальщины. Хочу кинуть «воззвание во вселенную». Мне ОЧЕНЬ нужно поговорить с тем парнем, с которым я иногда разговаривала, ПРИЧЁМ, СРОЧНО. «Где обычно» он не появился, а где искать — понятия не имею. Поговорить надо на совершенно другую тему (и «чем обычно» — с ним, и чем всё то, о чём я сейчас говорила), — моей проблемы он сам точно не решит, но у меня такое впечатление, что сам факт разговора был бы важен (вероятно, тем или иным образом продуктивен). С кем ещё об этом поговорить — просто не знаю, поскольку всё ОЧЕНЬ непросто. Точно не с теми (для начала), к кому меня «логично» отправить: есть «нюансы». И, правда, срочно. Так скажем: «посоветовал бы чего толкового»…
Вот, с актуальщиной — вроде, всё. Теперь — продолжу записи последних предыдущих дней.
Пока есть время, попробую сказать, что собиралась — по поводу своей шуточки «Из личной жизни председателя КГБ».
Да, там много лишних монологов и реплик из-за того, что всё это вообще не предназначалось к публикации, а там, в СВОЁМ мире, существует целая система, никому больше не известная. Раз уж стала что-то публиковать — надо было пояснять, что вообще происходит. (Чего пояснять не требуется «там», в моём мире.) Из-за этого — «разговорчики», как героев, так и резонёрские, затянулись. Но это — разумеется, совершенно не главное.
Во-первых (и это — не единственное). Есть у меня такое стихотворение:
*** («Распрощавшись с тоскою предутренней...») — о случайной встрече на европейском автобане со своим соотечественником (В ТЕ ВРЕМЕНА, когда такое событие ещё казалось маловероятным). Однажды, перечитав его, я поняла, что оно требует примечания, которое я написала и опубликовала там же. Приведу и стихотворение, и комментарий:
* * *
Распрощавшись с тоскою предутренней,
я несусь на горячий рассвет
на пустом автобане – по внутренней
полосе,
без помех и без бед.
После ливня со шквальною силою –
отлегло.
Не воротит с души
даже что-то увидеть красивое
в европейской стерильной глуши.
Как из давнего века, прирученные,
за холмами нырнувшие в тень –
черепичные крыши
игрушечных,
нереальных, немых деревень,
и полей, будто не существующих,
и дорог –
идеальная гладь.
…И так странно стоит голосующий,
где бессмысленно голосовать:
на сверхскоростняке – наваждением.
Растерялся, отпрянул, вздохнул, –
трехметровое заграждение,
видно, только что перемахнул.
Тормозну, поступая, как вздумается,
торопливо нарушу запрет,
чтоб еще ни о чем не задуматься,
только вздрогнуть –
на русский акцент,
и обоим увидеть –
кончается
эта пытка безжизненных стран,
и нестись, хохоча над случайностью,
уходя на другой автобан.*
_____________
*Примечание:
«««<…> В последние годы очень важно подчеркнуть, что всё это не имеет АБСОЛЮТНО никакого отношения к тому, что сегодня в мире по инерции называется «Россия», «русский» («русскоговорящий»), – во всяком случае, к тому, что вынуждена переживать и наблюдать я сама. Я ещё успела застать ТУ страну (на «старых дрожжах»), в которую так хотела вернуться и вернулась в 1995 году. Но больше её нет. Ни в какой ипостаси, ни в досоветской, ни в советской, ни в ранней постсоветской, где ещё была, всё-таки, ЖИЗНЬ. Но больше нет той страны, больше нет человеческих душ, больше нет восточно-славянской цивилизации, – ничего. <…>
В общем, я хочу сказать, что чувства и впечатления того времени, выраженные в этом стихотворении, совсем никак не могут быть (не должны быть) восприняты, исходя из опыта и впечатлений дня сегодняшнего.
Перемены произошли (или были произведены) с поразительной быстротой, и теперь это уже совсем другая страна (во всяком случае, какой её могу и вынуждена наблюдать я сама). С горечью приходится утверждать, что то, от чего я когда-то уехала (из Германии), в конце концов, полностью догнало меня здесь, да ещё и тысячекратно замешанное на Большой лжи, подлости и мерзости. А больше бежать уже некуда. Разве только в художественные осколки былого и вовнутрь себя самой. Страны – моей и у меня – больше нет. <…>»»»
_____________
В общем, сейчас такое вероятное событие, описанное в стихотворении, воспринимается, как вполне рядовое, а следствие его — все будут склонны увидеть в сексуальном приключении. Объяснять что-либо, особенно во времена нынешнего «футбольного патриотизма», практически бессмысленно, поскольку восприятие жизни, мира, и поскольку сами дУши, — ВСЁ скроено уже совершенно иначе. Сколько ни объясняй, ассоциацию выстроить теперь просто не на чем, сколько ни говори, что дело — совершенно в другом, уже никто не сможет сообразить, в чём же. «Пытка безжизненных стран» стала тотальной.
Что самое интересное — время умудрилось изменить и самих людей, «стариков», которые должны бы что-то помнить и суметь объяснить, — но нет, они, оказывается, под воздействием сегодняшнего опыта, телевидения и пр., уже сами претерпели необратимые изменения, заставляющие даже прошлые вещи видеть в сегодняшнем преломлении. (Правда, разница ещё остаётся, но — всё меньше и меньше…)
В общем, взглянув однажды на это стихотворение, я с горечью поняла, что его, стихотворения, просто БОЛЬШЕ НЕТ: то, о чём я говорила, ныне не знакомо, как эсперанто — тем, кто его никогда не учил. А нынешний смысл, которым оно теперь автоматически наполняется — совершенно не тот, который стоил бы стихотворения, и, вообще, фиксации…
Кстати, ради пояснения могу, например, отметить, что здесь нигде не сказано, что герои друг другу понравились, что были друг для друга сколько-нибудь сексуально привлекательны, и что это вело бы их к чему-то личному, — возможно, но СОВЕРШЕННО не факт, — всё произведение само по себе — О ДРУГОМ ВООБЩЕ. Но не хочу ни сотрясать воздух, ни тратить байты. Nicht heisst nicht.
Вот, и с «Председателем КГБ» (с произведением), в частности, в восприятии прочитавших, произошло, видимо, нечто подобное, хотя там, как раз, сама тема — сексуальная. Но, по большому счёту, и оно — О ДРУГОМ. Которого, видимо, в нынешнем мире тоже просто не существует, как явления. Но ДЕЙСТВИЕ-ТО происходит не в нынешнем времени, а В ПРОШЛОМ!!! (И изначально это никак не предполагалось для обнародования, не адаптировалось к нынешнему восприятию, — что, если бы и имело смысл, то… В общем, не знаю, — даже думать лень.)
Во вторых — «исходник»: чего стараниями нынешних властей и спецслужб никак не предполагают читатели, и даже в голову им это не приходит, — но что прекрасно знал ТОТ председатель КГБ, — и на собственном опыте, и, тем более, из «шифровок из будущего», доставленных в памяти героини — ТЕМИ актуальными андроповскими шифрами… В общем, его отношение к героине — совершенно иное, чем предполагают читающие, — и она это знает, и совершенно не случайно спрашивает: «Я сама тебя сколько-нибудь сейчас интересую, или это — тоже ТВОЯ РАБОТА?..» (В результатах его РАБОТЫ, не только в отношении её лично, но и в целом, она и сама кровно заинтересована, — но всё-таки, как женщина, девушка, не может не думать и о своём…)
Цель же его (и её, и всего их «андроповского клана», да и огромной части тогдашнего народа) — как раз именно категорическое недопущение возникновения вот этого нынешнего мира и человеческого сознания, которое имеем теперь — недопущение в их собственном «будущем», которого у них, такого, НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ НИКОГДА! — ради этого они живут и работают.
Как же председатель КГБ, сначала будущий, затем — действующий, воспринимает героиню?
Она «явилась» из времени, в котором противником победоносно проведена и завершается информационно-психологическая ВОЙНА (т.е. из «нашего» времени). Она уже вовсю ведётся и в момент её появления ТАМ, в её 10-летнем возрасте, в 1977 году, и Андропов даже знал об этом и говорил (см. «Избранные статьи и речи», — а как интересно было бы посмотреть в тогдашнее «ДСП»!..), но до её появления там — НИКТО не предполагал, насколько эта война серьёзна и победоносна со стороны противника, насколько она пронизывает ВСЮ жизнь, до мелочей и совершенно частных дел… А вот Сашка с Генкой уже тогда, после секретной, нелегальной тюрьмы, уже ОЧЕНЬ близки были к этому пониманию.
Когда стало доказательно ясно, кто такая «десятилетняя героиня», и когда Андропов, решающий, что ему срочно делать (ещё в те дни, когда она только-только написала за неделю шифровки из памяти), посвятил в это Чебрецова, тот, осознал, что это ЕЁ незабытая, вопреки «разрешению забыть», «необязательная», непроверенная информация спасла им четверым жизнь. Тогда они с Генкой оба уже поклялись себе, что ради этой девочки теперь расшибутся в лепёшку, что и как она бы теперь ни стала делать.
А она и сама была привлекательной, да и это сочетание — десятилетнего ребёнка со взрослой памятью, — без особых стрессов и озлобления (у героини — «диапазон L»), оказалось симпатичным и постоянно интересным, — в общем, отношения здесь в любом случае сложились совершенно особые. Поначалу, как потребовала маленькая (снова) героиня, это было братство, только, разумеется, с трепетным отношением к маленькой (всё-таки, десятилетней) девочке. Ну, и роль свою сыграло то (о чём тоже говорилось немного в шифровках, с обещанием, что при правильно заданных вопросах остальное она дополнит сама), — то, что она, по независящим от неё причинам, ВСЮ её предыдущую жизнь была объектом психологического подавления: например, в режиме «благоприятствования порокам», особенно лени и несобранности, когда ей в сколько-то разумных рамках везде прощались все опоздания и прогулы в элитной английской школе, — например, в режиме постоянного контроля сознания, когда интересы её искусственно уводились в тупиковых направлениях, и ей приходилось совершать большие усилия, чтобы возвращаться к себе самой, — например, контроль ситуации в родительской семье, чтобы дома никогда не устанавливалась психологически комфортная атмосфера, вплоть до того, что, когда родительские отношения были уже сильно нарушены вплоть до официального развода, который от дочки умудрились скрыть и скрывать до восстановления их брака в период её собственного замужества, у её матери в день её рождения «случайно» умер её отец, дед героини, — и в доме начались годы психологического кошмара (здесь, во «Вспышке», смерть деда в день рождения матери будет уже предотвращена), и в частности, она была постоянным объектом «некриминально»-сексуального подавления (искусственного создания перекосов в развитии, стимуляции ненужных тенденций и торможению нужных, и пр., — с РАННЕГО детства и до конца ТАМ, в «будущем», — до подвала ФСБ, где её память «накачивали шифровками» за полгода до временнОго скачка. (Подобное разностороннее подавление с соответствующей спецификой испытали и Сашка с Генкой в секретной нелегальной «тюрьме», плюс шантаж судьбой близких, что привело Генку к своего рода «параличу лицевых нервов», «чтобы не выдавать эмоций», и эта «железная маска» держалась «на нём» ещё относительно долго, что совершенно не испугало героиню, — а двое из четверых выживших разведчиков, не покидавших, оказывается, пределов СССР и насильственно удерживаемых незаконными иностранными структурами, не смогли вернуться к стопроцентной полноценности уже никогда), — знание об этом заставляло Сашку чувствовать особую ответственность за всё, что с ней происходит, особенно у неё внутри.
Вот, это — пояснения, которые необходимы к этой сценке («Из личной жизни председателя КГБ. Шутка»), — то, что для меня было само собой разумеющимся в «исходнике», и, видимо, совершенно непонятным читателю. Впрочем, это произведение — у меня не главное…
(Сегодня, от начала даты и до последнего знака включительно:
слов — 2 422,
знаков без пробелов — 13 629,
знаков с пробелами — 16 507.)
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
