О Едином Боге, по текстам Юрия ЛоресаЗемля долго искала свой центр. Подобно ребёнку. Ведь это только первый жест определить положение внешнего: глаз, ушей, рта… А то, что внутри? Сердце… Как определить, где находится сердце, пока оно не начнёт биться в волнении от любви, радости и боли?.. И центр земли этой перемещался с гор на побережье, потом в горные долины, и снова в горы: Дамаск, Содом, Хеврон, Шхем, Иерихон, а потом Тир, Газа, Дор, Ашкелон, и снова Дамаск, Хеврон, Иерихон. Пока не поняла земля эта, что сердце её – Иерусалим. Сменялись народы: одни уходили, другие приходили, одни растворялись, другие возрождались или просто меняли имена свои: хетты, фризеи, ханаанеи, плиштим, адамим, иевусеи, идумеи, самаряне… Но земля эта действительно принадлежит евреям. Ибо евреи – это е те, кто рассеялся по всему миру, или воевал за эту землю, расширяя территорию своих царств, или отстаивал землю эту от невежественных завоевателей, а те, кто построил Храм Единому Богу – Создателю всего сущего. И где, как не на горе Мориа в Иерусалиме стоять этому Храму, в том месте, где Господь окончательно утвердил Союз свой с человечеством в лице первого строителя Храма Авраама? И разве не известно христианам и мусульманам, считающим себя потомками Авраама и утверждающим, что и они пришли к Создателю, что Храм Его должен быть восстановлен в первозданном виде? Ибо, когда настанет восьмой день творения, не узрит Господь места на земле ни для Себя, ни для Своегог Посланниа. /Юрий Лорес “О земле”/ Вот разве так можно делать? С одной стороны, чтение захватывает. Потому, что изложено завораживающим былинным, эпическим языком, потому, что чувствуется, что текст, который пишет автор – не яркая блестящая этикетка, за которой пустота, а что за текстом фантастический духовный мир, философия сложная и замечательная и художественное вИдение. В частности, много чго стоит за этим самым “Господом”, “Единым Богом” и “Единым Храмом” этого “Единого Бога” С другой стороны, я пока не дочитала книгу. Но насколько я продвинулась в чтении, я не обнаружила исчерпыающего хотя бы на данный момент пояснения, что такое “Единый Бог”. “Исчерпывающего хотя бы на анный момент” – я имею в виду, например, в младшей школе преподают математику. Натурально, всего богатства математики преподать не могут. Но в рамках курса учащийся получает обще представление о предмете, курсе, который ему преподают. Скажем, он получает представление о четырёх осн. Действиях: сложение, вычитание, умножение, деление; а также о таблице умножения. И не смотря на то, что познания ученика о математике скудны настолько, что стремятся к нулю, всё же ему не предлагают, допустим, заучить выборочно дважды два, пять ю три и восемь ю восемь, не пояснив при этом, что такое вообще умножение, и дав ему знания, которые по причине их выборочности учащийся нигде никогда не сможет применить. Но допустим, я найду дальше в книге более пространные и/или более законченные рассуждения. Книга эта художественная, но она повторяет то самое, что меня не устраивает в учебниках. Если б эта книга была учебником, и я, значит, нашла бы в ней дальше пояснения, Это бы означало, что для тех, кто не найдёт в себе ни сил, ни интереса читать книгу до конца, раньше конца книги даются самые общие сведения. Сведения эти заключаются в том, в частности, что есть Единый Бог. По поводу Его существования почему-то всем пора отчаянно возрадоваться. Люди, воздвигшие Храм Единому Богу – герои и мудрецы. У Единого Бога есть Посланник. И ещё много неудобочитаемых вне эпического контекста специальных речевых оборотов из священной литературы. Допустим, человек прочёл и запомнил, а дальше читать не стал. Теперь, скажем, сегодня вечером является в Москве мужик. Строит что-то сомнительной архитектурной ценности. Называет это Храмом. Утверждает, что Он – Посланник Единого Бога или Сам Единый Бог /о котором нельзя понять по /следующему дальше/ тексту Лореса, не то Единый Бог – это бесконечный источник жизненной энергии, не то это прости господи Личность или Организация. Мне очень не хочется ввязываться здесь в свару, НО ЭТОГО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕЛЬЗЯ ПОНЯТЬ./ А поскольку Этот Пришедший, стало быть, Единый Бог, что он готов подтвердить чудесами, то всем нужно Его слушаться не на основе Завета между Учителем и Учеником, а потому, что слушаться Пришедшего естественно природе любого человека на земле. Может, Лоресу кажется, что религиозные духовные учителя сегодня настолько сильны, что, имея знания, с которыми не собралась ознакомиться паства, они объяснят этой самой пастве, что к чему и в чём дело раньше, чем Пришедший создаст единое государство по всей земле, и армия окажется под рукой этого Пришедшего? – А дело, в том, что Пришедшему, помешают мозги “паствы”, и он станет в рекордные сроки и всеми доступными Ему способами мозги эти из башки паствы вытрясать и уродовать. * * И всего-то на земле городов было три… Иерусалим – город Сима. Вавилон – город Хама. Рим – город Иафета. Вавилон – город столпотворения и смешения языков, гордыни человеческой перед Богом. Рим – город имперской власти, гордыни человеческой перед людьми. Иерусалим, земной и небесный, - город восхождения души человеческой к Богу. Во всех прочих городах присутствуют в разных долях только эти три города. /Юрий Лорес “Три города”/ Я это привела к тому, что сердце человека может находиться и в Вавилоне, и в Риме, а не в Иерусалиме, и человек этот не будет обокраден самим собой. Это тонкий вопрос. Можно, конечно, представить себе так, что Иерусалим символизировал бы возможность искренне чувствовать, вот как сказано у Лореса “Как определить, где находится сердце, пока оно не начнёт биться в волнении от любви, радости и боли?.....” Тогда Вавилон… Как это дальше, я е привела дальше цитату “Вавилонская похоть, ибо в похоти плоть постигает общий язык и стирает различия между народами и полами” /Юрий Лорес “Три города”/ - Так вот после этой цитаты Вавилон можно представить себе как необузданное желание физических удовольствий, настолько сильное и безмерное, что оно не оставило бы человеку возможности и времени жаждать духовного. Далее “Римская воля, утверждающающая единый язык /порядок/ на земле – язык сильного”. /Юрий Лорес “Три города”/ Таким образом, Рим можно представить как яркую обёртку, в которой пустота, как людей, тратящих всё своё время на внешний порядок и блеск, на то, чтобы выглядеть, а не быть, возможности духовой жажды у таких людей опять остаться не может. И, наконец “Иерусалимская жажда Слова Божия и Духа Небесного”. Это, стало быть, искреннии чувства, желания постигать в борьбе и творческом вдохновении – так, что ли? М.б. я что-нибудь и забыла из ряда признаков “Иерусалима”. Так, да не так. Можно было бы вот так изложить написанный мною выше текст, и на изложенном успокоиться. Можно было бы, если бы городам даны были некие абстрактные, без-ассоциативные имена, а не названия Иерусалим, Вавилон и Рим. – Причём я сейчас не о точках в географии, а именно о состояниях духа – за названиями Иенрусалим, Вавилон и Рим закрепилось теперь общее представление о совершенно конкретных состояниях духа. Например, Иерусалим – это крайняя внешняя скудость, “направление взгляда вовнутрь”. Пожалуй, таким образом можно что-нибудь такое постигнуть, если иметь рисунок личности, предрасположенный именно к внешней скудости в подспорье к всяческому постижению. Но есть и разные другие рисунки личности, совершенно надо сказать так же, как есть на земле евреи и есть другие национальности. Между тем, любое желание сделать свою жизнь более яркой считается признаком сначала Рима, а потом Вавилона; любая попытка ограничить аскезу и переступить правила, сложившиеся так, как мы видим теперь – а могли сложиться и по-другому – считается признаком Вавилона, а потом Рима. Таким образом, есть враг внутри “Иерусалима”, этому врагу для своей деятельности надо только подменить понятие “духовное постижение” на понятие “внешняя скудость обстановки”. Фактически – исходя из предыдущей концепции трёх городов – такой враг перестаёт быть Иерусалимом и становится Римом. НО наименование “Рим” к этому врагу не пристанет никогда, потому что Рим давно и жёстко ассоциируется с внешним блеском, а не с внешней скудостью. Думаю, эта лексическая проблема означает, что нужно пользоваться старыми наименованиями крайне умерено, ну я не знаю, читать перед сном, если это твоя любимая книга, а своих дискуссий этими наименованиями и текстами не подкреплять. С другой стороны, как только люди видят что-то внешне прекрасное, они тотчас соображают, что это видимо Рим. Причём соображают это преимущественно и даже исключительно верующие, просто по той причине, что все остальные не владеют терминологией. Для довершения картины ещё не то от некоего “Бога”, е то от некоего “Храма”, материального ли, нематериального… Не то от мощного источника энергии, земного или потустороннего, не то от “ключа” к этому источнику энергии – энергия перестаёт к верующему поступать, как только верующий выходит из скудных декораций “Иерусалима” куда бы то ни было. И если Юрий Лорес задал бы этот вопрос православному священнику /с иудейскими учителями я незнакома, и что бы ответили они, я не знаю/, то шиш бы услышал Юрий Лорес от православного священника что-то про…. Бьющееся сердце… правду чувства и прочая, а ему бы объяснил православный священник, что местность, в которую вышел верующий из “Иерусалима”, не подчиняется “Богу” и “Богом” проклята. – Совсем недавнее нововведение, стали говорить осторожнее, чтоб сразу интеллигенция не разбежалась, выслушав: местность не проклята “Богом”, просто местность не вступила с “Богом” в Завет, потому и не получает по этому Завету энергии. Но тем не менее, поскольку этот “Бог” – “Творец всего сущего” и естественный владыка над миром, то в итоге всё равно получается, что местность не вступила с “Богом” в Завет – противоправно. Мне на этот счёт хочется привести цитату из песни Васильева Ты слишком не была увлечена Востоком, И насчёт Творца всего сущего ну ни один из знакомых мне священников… М.б. один-другой… Не стал бы рассуждать ни про носители информации и информацию, ни о том, что в каком-то смысле в основе “творения” лежит Слово, а имел бы ввиду, что пришёл мужик с бородой, сказал слово и всё от этого устроилось как теперь есть. – Правда, прямым текстом священник про мужика с бородой сказать бы всё же не мог, его бы и Библия оспаривала. И из-за этой невозможности говорить начистоту священник бы страшно разъярился и начал бы поносить всё подряд как впавшее в грех и не знающее церкви. Не думаю, что священники теперь полагают, что пришёл бородатый мужик и дальнейший стало быть триллер. Но священники вполне убеждены, что какая-то паства, не доросшая до их духовного уровня, должна представлять себе именно бородатого мужика, в противном случае это восстание я не уверена против кого или чего /против церкви, “Бога”, нравственности, не знаю./ А сами священники полагают, что всё гораздо сложнее и предчувствуют нечто неведомое, но что такое именно они предчувствуют, они изречь словами не могут, потому и бесятся, если у них спросить. Так вот, а если б я увидела “Рим”, наполненный разнообразными прекрасными произведениями искусства, архитектурой, с разнообразной, то броской, то нет, модой, с разными стилями… И жителей этого “Рима”, которые остро чувствуют окружающую их красоту, творят сами, очень любят свой “Рим”, я бы назвала это всё “Иерусалим”, если б не то, что к наименованию “Иерусалим” слишком пристала теперь тема “восхождение человеческой души к Богу”, - это восхождение сплошь и рядом переводится как духовная косность, косность мысли, безынициативность и в конце концов тупость и неопрятность, возведённая в символ веры. Вавилон я кстати себе представляла тоже скорее с точки зрения исключительного развития магии и точных наук, а не с точки зрения “похоти”. Если же всё же сказать о “похоти”, то это, однозначно ставшее ругательным, слово разумно применять только к такому состоянию человека, когда человек совершенно съехал из духовного мира в мир материальный и не интересуется более ничем, кроме наслаждений материального мира. К тому же историческому Вавилону термин “похоть” никак нельзя было бы применить, поскольку одновременно на одном пространстве похоть и точные науки + магия очень развитая совершенно никаким образом ужиться не могли бы. Далее я не совсем поняла “Вавилонская похоть, ибо в похоти плоть постигает общий язык и стирает различия между народами и полами”. Насколько я помню, в Вавилоне произошло нечто как раз обратное: люди, прежде говорившие на одном языке, вдруг стали говорить на разных языках и перестали понимать друг друга. Это можно понять так, что люди, в очередной раз проэкспериментировав, перестали развиваться как придётся и соответственно гармонично? – а решили логически рассчитать себе планы развития, а поскольку таких абстрактных схем может быть много, то это и оказались “разные языки”. Но только здесь если и ошибка против нормального человеческого развития, то это скорее ошибка, связанная с предложенным Лоресом архетипом Рима, а не с предложенным Лоресом архетипом Вавилона. А насчёт того, что “похоть” смешивает языки… Похоть, без кавычек. Я бы тоже поопасалась так формулировать, я формулировала бы прямо: если человек совершенно перестаёт находиться в духовном пространстве и начинает находиться исключительно в пространстве плоти, он вообще разучивается говорить на каком бы то ни было языке, поскольку язык – это духовная составляющая. При формулировке Лореса же получается, что, если полностью покинуть духовную сферу, можно на раз стать полиглотом или иметь апостольский дар говорить языками /это не полиглоты, поскольку знание их не логическое, но интуитивное./ Мне это напомниает цитату из Бальзака “До того её многие видели и слышали, как говорила она во время пиршеств на всяких заморских языках – и по-арабски, и по-гречески, и по-латыни, и по-мавритански, и по-французски, превосходя всех, кто среди христиан знает одно лишь наречие Франции, отчего и прошла молва, будто познания её от дьявола”. /с/ И, тоже я не совсем поняла, завершение текста Юрия Лореса “Три города”: Но такова история. Вавилон разрушается подобно башне своей. /Прим. меня: эта башня может как раз означать немотивированно далёкое отступление от естественного порядка вещей, попытку расписать логически “план развития” и после этому плану следовать./ На Рим идут гунны. И только Иерусалим стоит вечно, ибо нематериален. /Юрий Лорес “Три города”/ Как можно в одном сравнительном ряду поставить материальный Рим и Вавилон и нематериальный Иерусалим? Либо все три города – материальные города, либо все три наименования – архетипы-символы. © Copyright: Агата Кристи Ак, 2012.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
