"Лето 7023, сентября 8, на Рожество святыя Богородицы, побиша Литва под Оршею, за 5 верст, великого князя воевод, и многих поимаша воевод" (Типографская летопись. ПСРЛ, Т. 24, с. 217)
"Бысть побоище великое под Оршею москвичам, и воскликаша и возопиша жены орешанки на трубы московския, и слышати быте стуку и грому велику между псковичами и Литвою; и вдаришася бояре и князи руския с дивные удальцы сыновами рускими на сильную рать литовскую, и треснули копья московские" (Псковская третья летопись, Псковские летописи. Вып. 2 // Под ред. А. Н. Насонова. М., 1955. С. 260)
"Того ж рок бои был кн;зю Констєнтину Ивановичу ;строзкому з Москвою под ;ршєю за Днєпром на Кропивнє рєцЂ. И побил кн;зь Москвы" (Киевская летопись)
"Распорядившись насчет Глинского, великий князь велел своим воеводам двинуться против короля; тот, оставив при себе четыре тысячи войска в Борисове, остальные под начальством князя Константина Острожского отправил навстречу к московским воеводам, у которых, по иностранным известиям, было 80000 войска, тогда как у Острожского - не более 30000. После нескольких небольших стычек в конце августа Челяднин перешел на левый берег Днепра у Орши и здесь решил дожидаться неприятеля, не препятствуя ему переправляться через реку, чтоб тем полнее была победа. 8 сентября 1514 года произошел бой: русские начали нападение, и долго с обеих сторон боролись с переменным счастием, как наконец литовцы намеренно обратились в бегство и подвели русских под свои пушки; страшный залп смял преследующих, привел их в расстройство, которое скоро сообщилось и всему войску московскому, потерпевшему страшное поражение: все воеводы попались в плен, не говоря уже об огромном количестве убитых ратников; река Кропивна (между Оршею и Дубровною) запрудилась телами москвитян, которые в бегстве бросались в нее с крутых берегов. Сигизмунд, извещая ливонского магистра об Оршинской победе, писал, что москвичи из 80000 потеряли 30000 убитыми; взяты в плен: 8 верховных воевод, 37 начальников второстепенных и 1500 дворян; но после из литовского же обстоятельного перечисления узнаем, что всех пленных, как взятых на Оршинской битве, так и в других местах, было 611 человек. По московским известиям, Острожский сначала занимал Челяднина мирными предложениями, а потом внезапно напал на его войско; первый вступил в битву князь Михайла Голица, а Челяднин из зависти не помог ему; потом литовцы напали на самого Челяднина, и тогда Голица не помог ему; наконец, неприятель напал в третий раз на Голицу, и Челяднин опять выдал последнего, побежал и тем решил судьбу битвы; но московские источники согласны с литовскими относительно страшных следствий Оршинского поражения" (Соловьёв С. М., История России с древнейших времён. Т. 5, ч. 2, гл. 2)
"Сигизмунд, узнав, что московское войско движется на Литву, примчался в Борисов (Borisow), расположенный у реки Березины (Beresina), и отправил оттуда свое войско под предводительством Константина Острожского. Когда этот последний подошел к Борисфену близ Орши (Orsa), города, отстоящего от Смоленска на двадцать четыре немецких мили, то там уже стояло войско московита числом приблизительно в восемьдесят тысяч человек, тогда как литовское не превышало тридцати пяти тысяч, хотя имело несколько пушек. 8 сентября 1514 года Константин, наведя (НГ плавучий) мост (HГ покрытый камышовыми плетенками), переправил пехоту через Борисфен возле города Орши; конница же переправилась по узкому броду под самой крепостью Оршей. Когда половина войска перешла Борисфен, об этом доложили Ивану Андреевичу Челяднину (Czeladin), которому московит вверил главное начальство (summa rerum, obrister Haubtman), советуя напасть на эту часть войска и уничтожить ее. Но тот возразил на это: “Если мы сомнем эту часть войска, то останется еще другая часть, с которой, вероятно, смогут соединиться другие войска, так что нам будет грозить еще большая опасность. Подождем до тех пор, пока не переправится все войско, ибо наши силы настолько велики, что, без сомнения, мы без особого усилия сможем либо смять это войско, либо окружить его и гнать, как скот, до самой Москвы. В конце концов нам не останется ничего другого, как занять всю Литву”. Меж тем литовское войско приближалось, и когда оно продвинулось на четыре мили от Орши, оба войска остановились. Оба крыла московитов отошли несколько дальше от остального войска, чтобы окружить врага с тыла; главные же силы стояли в боевых порядках посредине, а некоторые были выдвинуты вперед, чтобы вызвать врага на бой. Напротив в длинном строю расположились разнообразные войска литовцев, ибо каждое княжество прислало свое войско с собственным вождем (dux) (HГ как это у них принято), так что в строю каждому отводилось особое место. Наконец, построив передовые отряды, московиты затрубили наступление и первыми двинулись на литовцев. Те, нисколько не оробев, стали твердо и отбили их. Но вскоре к московитам были посланы подкрепления, которые в свою очередь обратили литовцев в бегство. Таким образом несколько раз то та, то другая сторона, получая подкрепления, поражала другую. Наконец сражение разгорелось с величайшей силой. Литовцы, умышленно отступив к тому месту, где у них были спрятаны пушки, направили их против наседавших московитов и поразили задние их ряды, выстроенные в резерве, но слишком скученные, привели их в замешательство и рассеяли. Такой неожиданный боевой прием поверг московитов в ужас, ибо они считали, что в опасности находится только первый ряд, бьющийся с врагом; придя в смятение и полагая, что первые ряды уже разбиты, они обратились в бегство. Литовцы, развернувшись и двинув все свои силы, преследовали их, гнали и убивали (НГ Завидев это бегство, отступили и оба русских фланга.). Только ночь и леса положили конец этому избиению. Между Оршей и Дубровно (Dobrowna), которые отстоят друг от друга на четыре немецких мили, есть река по имени Кропивна (Cropiwna) предавшись бегству по ее опасным и крутым берегам, московиты потонули в таком количестве, что запрудили течение реки. В этом бою были взяты в плен все военачальники (московитов)" (Сигизмунд Герберштейн, Записки о Московии)
"Великий князь Московский Василий Иванович, посадив Глинского и узнав от шпионов о малом войске при короле Сигизмунде в Борисове, сразу послал к своим войскам, которых восемьдесят тысяч отправил на разорение Литвы. Спесь московского . Им либо просто идти против короля Сигизмунда в Борисов и в конце концов попытать счастья в генеральном сражении, либо, окружив литовские и польские войска, пригнать их с королем в Москву, как скотину. Московский продает шкуру медведя. А также к императору Максимилиану и к другим христианским государям послал своего конфедерата, советуясь, как поступить с польским королем Сигизмундом, которого уже наверняка обещал привести к себе пойманным и связанным. Вот так эти московские войска по приказу великого князя спесиво (buczne) подступали к королевскому лагерю на реке Березине.
Успешные стычки литвы с москвой. Король, оставив при себе в Борисове четыре тысячи человек, тоже без промедления против них славной и святой памяти гетмана князя Константина Острожского, который, поступая во всем мудро, перешел Березину и огнем из орудий и гаковниц начал громить неприятельское войско. А 27 августа дважды сходился с ними в упорной битве и несколько их полков поразил. Тогда же московская стража встретилась с литовской на реке Бобре, где литва тоже одержала победу (plac otrzymala), и к гетману привели много пленников. На Дрови (Drowi) одна литовская рота под командованием Ивана Сапеги, который потом был витебским воеводой, тоже поразила три московских отряда (uphce), где москвы несколько сот полегло, а особо знатных людей из пленников отправили к королю. И вот так наши, проливая свою кровь, смело праздновали победы над этим великим московским войском и с доброй надеждой постоянно напирали на неприятеля.
Московский гетман Челяднин. А великий московский гетман Иван Андреевич Челяднин (Celadin) со всем своим войском отступил назад за Днепр, желая подобрать там подходящее место для битвы. А князь Константин с литовским войском и с поляками двинулся за ними до Днепра под Оршу.
Литовское войско через Днепр. И там литва и поляки, с врожденной доблестью горя желанием сойтись в битве с неприятелем и видя, что Днепр нельзя перейти иначе, чем в том месте, против которого стояла москва, сразу же построили мосты из плотов и из лодок, а в некоторых местах строили гати, связывая деревья цепями и прутьями, и через эти мосты в целости переправляли орудия и другое военное снаряжение. А конное литовское войско, которого было шестнадцать тысяч, с веселыми сердцами и, соблюдая строй, попросту вброд охотно переправилось через Днепр в целости, и только один утонул...
Славная битва с москвой
Многие достойные дела минувших дней
Надо воспеть и славу храбрых богатырей,
Отворить Геликонские источники 6 свои,
Вспомнить битвы героев, их кровавые бои.
Род князя Константина. Построение литовцев и поляков.
Мы расскажем, как князь Константин славный,
Гетман (который род свой стародавний
От великих русских монархов вел), на бой отправил
Литовцев. Шестнадцать тысяч на правый фланг поставил,
Переправивши их через Днепр. Строиться стали,
Орудия и пехота. Павезники.
Пушки и другие орудия расставили,
В середине одни, с боков и сзади другие пошли.
Спереди пехотинцы длинные гаковницы 7 несли,
А несколько польских рот с павезами 8 по флангам встало.
Конные.
Коронных солдат и панских отрядов тоже немало
Доблестный муж Ян Свирчовский в поле построил.
И посыльный гуф из них, и вальный 9 устроил.
Оба гетмана, литовский и коронный,
Двинулись вперед силой объединенной.
Река Кропивна.
В четырех милях за Оршей, где Кропивна течет,
Встали там, где Московским погромом 10 волость слывет.
Час битвы. Построение московских войск.
А когда уже третий час дня настал,
И Феб свой сияющий лик показал,
Иван Челяднин московские войска начал строить,
Долго все восемьдесят тысяч расставлял по полю.
Напрасный умысел Челяднина.
Видя, что наших мало, их окружить мечтая,
Заскочить в тыл литовцам прежде всего желая,
Он решил два полка для сильного удара послать,
Следуя длинной вереницей, в тыл литве забежать.
Схватка литвы с москвой.
И, затрубив сначала в трубы, в бубны забив,
Прапорцы и хоругви по ветру распустив,
Москва на литву ударила, но Константин смело
Дал им мужественный отпор, сам ведя своих в дело
И воодушевляя на битву. И так охотно
Отбили москву, что та назад утекла срамотно.
Поляки с копьями.
Поляки их длинными копьями с коней сбивали,
Оружие и брони звенели, стрелы свистали.
Так с самого начала фортуна нам помогала,
Что надежда на победу все время прибывала.
Поэтому за москвой, отпустив удила коням,
Гнались и врагов, как скотину, резали по полям.
Другие бросились к главному войску бежать,
Зря Челяднин их порядок просил соблюдать.
Видя, что дело плохо, он им на помощь отправил
Другой московский полк, чтобы тот ход битвы исправил.
Вторая схватка москвы с литвой.
Так московиты снова с литовцами схватились.
Литовцы же крепко отбивались — и отбились.
Многие пешие тоже крепко литве подсобили,
Ибо, подкравшись, много москвы из рушниц перебили.
Речь князя Константина к рыцарству.
Князь Константин, видя, что становится милее
Нашим, а москва встревожилась, кричит смелее,
И своих литовцев, и храбрых поляков бодря:
«Гей! Ну, давайте же, ну же, детки!» Затем, конем вертя,
Убеждал их прекрасными звучными словами;
«Вот она, наша победа, и триумф наш с вами!
Уж неприятель сомлел: милые братья, спешите,
Привычную храбрость в эту минуту возродите!
Будьте теперь мужами, и в мужественных сердцах
Пробудите отвагу, когда неприятель в прах
Свой строй ломает, а на нашей стороне
Сам Бог, он с небес даст защиту вам и мне.
А теперь пусть за мною все смелее наступают,
Мужество славных отцов дети в себе ощущают.
Вот я пред вами в залог голову свою ставлю
И первым саблю свою о врага окровавлю».
Вот так прославленный гетман сказал, и каждый,
Кто слышал эти слова, стал воин отважный.
Затем, распалясь, с неслыханным натиском наскочили,
Встревоженную москву конями топтали и били.
Князь Константин снова взывает к своим.
А князь Константин, в бехтерце 11, булаву вздымал:
«О, храбрые рыцари! — взывал и убеждал, —
Теперь дожимайте, теперь храброй силою
Отважных предков уважьте память милую».
Ян Зборовский и его доблесть.
Ян Зборовский (а это был второй Аякс даже на взгляд),
Ни слуги, ни оруженосца не имея, говорят,
К своему полку прямо сквозь москву проскакал,
И, проткнув двоих копьем, конем их потоптал.
Потом, выхватив меч, рубил всех, кто попадется,
Как быстрая река, которая с гор несется,
Когда проливным дождем воды свои умножит,
Все поля и волости половодьем тревожит. Вавржинец Мышковский, сын лещицкого воеводы Петра из Мирова герба Ястребцов, искупал свою вину за убийство к Заторского.
А Мышковский, подражая ему, тем паче,
Будто жито град побивает, не иначе,
Московитов тоже сбивал с коней, как град,
И столь же храбро пробился сквозь них назад.
Мужество поляков.
А другие поляки со Свирчовским, без лишних слов
Подскочив, ударили в центр московских главных полков.
Кто подвернется, всех насмерть кололи и рубили.
Кровавые ключи из побитой москвы забили 12.
Хитрость князя Константина.
А князь Константин пушки в зарослях успел укрыть,
Желая москву на последний крючок насадить.
И с литовским полком от поляков ринулся хитро,
Расставив перед своей засадой пеших ротмистров.
Глупая москва, думая, что литва стала убегать,
Главное войско оставила и бросилась догонять.
Тут Константин в сторону отскочил от ловушки,
И сразу выстрелили расставленные пушки 13.
Москва погромлена пушками.
Вздрогнули небо и земля, пригорки тряхнуло,
Поднятым ветром песком все вокруг затянуло.
Ядра из пушек свистали, москва наземь летала,
Ибо под такой обстрел до сих пор не попадала.
Сильно встревоженные, они по полям побежали,
Другие, спасаясь, с конями в болотах увязали.
Зря гетман Челяднин бегущих пытался удержать:
Тот на болото, тот на лес предпочитал уповать.
Литва и поляки, пустив своих коней,
Их гнали; трупов полно в каждой стороне.
Раненые кровью истекали, тяжко стонали.
Одни: «Добить!», другие: «Голов не рубить!» кричали 14.
Смелость и стать князя Константина.
А князь Константин кричит, длинной бородой тряся:
«Гей, детки! Ну, теперь пусть каждый покажет себя!
Все покажи, что умеешь!» А сам с саблей голой
На турецком коне скакал с внешностью веселой.
Пыль, поднятая конями и людьми в доспехах,
Свет затмила. Литва, вдохновленная успехом,
Бегущую москву секла, длинные копья втыкала
Им в брюхо, а кровь из убитых на землю вытекала.
Описание реки Кропивны.
Есть река Кропивна с песчаными берегами,
А земля там поросла густыми зарослями.
Меж Оршей и Дабровно она кривым путем течет.
О московском разгроме там и ныне молва идет.
Бегущей москве случилось в той реке так тонуть,
Что вода, прежде быстрая, встала, не протолкнуть,
Будто прегражденная плотиной. Кровавая муть
Поднялась, когда богатырям довелось там тонуть.
Пятая схватка наших с москвой 15. Юрий Радзивилл при поляках.
Гетман Челяднин все еще смело на плацу стоял,
На пушки и пищали внимания не обращал.
Тут на него с копьями пошел конный полк поляков,
А с ними Юрий Радзивилл повел своих козаков.
Налетев на москву, сразу их разгромили, сшибаясь.
Так что в прежней спеси своей они ох как ошибались.
Те, кто литовцев гнать в Москву, как скотину, мечтали,
Сами пред нашим мужеством в свои силки попали.
Москва поражена.
Московиты полями с той потехи утекали,
А литва и поляки их четыре мили гнали,
Рубили, в гневе никого в живых не оставляли,
Разве что соседние леса раненых скрывали.
Ночь помогла бегущей москве.
Эта битва почти весь день продолжалась,
Пока над бедной москвой ночь не сжалилась,
Мрак наведя на свет. А солнце, медленно угасая,
Скрыло лицо, оком златым на кровь смотреть не желая
Москву наступавшая ночь в то время спасала,
Но наше желание драться не убывало,
До полуночи гнали москву в полях,
Полно убитых в пашенных бороздах.
Часть наших лишь утром с погрома вернулась.
Счастливая судьба многим улыбнулась:
Взяли с побитой москвы возы, коней и оружие,
Одежду, бехтерцы, деньги золотые и похуже;
Сверх того, лагерь, где были трофеи богатые:
Всякая утварь, пушки, ружья, меха косматые.
Неприятельского имущества так много набрали,
Что едва половину увезли — еле поднимали.
Что оставалось в лагере — на разграбление отдано
Солдатам. И на каждом возу серебряных денег полно,
Куниц, соболей, одежд златотканых набрал
Себе каждый драбик 16 — из нищего паном стал.
Литва и поляки свое мужество доказали,
К славе доблестных предков свою долю прибавляли.
Все друг другу помогали сражаться,
И каждый с Ахиллесом мог равняться.
Эта славная и достойная вечной памяти победа над восемьюдесятью тысячами московитов случилась 8 сентября 1514 года в день Рождества Девы Марии.
Московские пленники убедительно подтвердили, что в бою и в различных местах полегло более сорока тысяч москвы, не считая тех, что потонули в Кропивне, так что из восьмидесяти тысяч мало кто убежал. А из литовского и польского войска четверо знатнейших панят и шляхтичей, а простых солдат и шляхты убито немногим более четырехсот, хотя в случившейся там трагедии раненых было немало.
Знатные московские пленники. Из пленников виднейшими были десять главных гетманов и воевод, из которых главнейший (celniejszy) Иван Андреевич Челяднин, после него князь Михайло Иванович Булгаков и его родной брат Димитр, а также князь Иван Дмитриевич Пронский (Prunski), Дмитрий Васильевич Китаев, Данило Андреевич Лещеев, Иван и Владимир Семеновичи Колычевы (Kolyczowie), князь Борис Ромодановский и сын его Петр, князь Иван Семенович Селехов, князь Борис и сын его Иван Стародубские (Starodubieccy), князь Петр Путятич (Puciaczyc) и его племянник, Семен Иванович и Андрей Семенович, сын Колычев, Борис Иванович Плещеев, Иван Васильевич Калешов, Филипп Иванович Киселев, Юрий (Jurgi) Дмитриевич Лыкцов (Lykczow), Андрей Филиппович Нащокин, Иван Андреевич Яропин, Матвей Иванович Внук, Тимофей (Czymochwiej) Дмитриевич Губаров, к Юрий (Jurgi) Иванович Дива, Иван Дмитриевич Копник, Харитон Люпамдин (Harcziom Lupamdzin), Неклюда Парфеньевич (Niekluda Parchwieniewic), Оленев Копчамичин (Olniejew Kopczamiczyn), сын ясельничего 17, Булай Кучаков, Федор Иванович Новосильца, Семен Федорович Вуский (Wuski), Григорий (Hrehor) Борисович Безумный, Микита Осаеров (Osajerow), и других панов радных и думных бояр немало. Различных урядников Великого княжества Литовского и боярских детей захвачено более двух тысяч. На следующее утро князь Константин триста и 80 их отослал королю в Борисов. Очень много было и других пленников простого , которых разобрали шляхта и жолнеры, а виднейших порассадили по литовским замкам.
Король Сигизмунд прямо из Борисова сообщил об этой победе папе Льву и разослал многих пленников другим христианским государям" (Мацей Стрыйковский, Хроника, 24.1-2)
"Той великославний король Жигимонт
свою правду тримав йому непорушно і невідступно у всьому
і, вадячи його насилля
і бажаючи боронити свою отчину —
Литовські землі,
взяв Бога на поміч.
І, свою правду перед собою маючи,
зі своїми князями й панами
і вдатними хоробрими витязями
свого двора королівського
навпроти нього пішов,
пом’янувши слово пророцьке,
що Господь гордим противиться,
а смиренним милість і поміч посилає.
І прийшов і став у Борисові
на великій ріці Березині,
і навпроти противенця свого,
великого князя московського,
відправив і послав
свого великого воєводу
і славного, і великого гетьмана
князя Костянтина Івановича Острозького 5,
пана віл енського, старосту луцького і браславського та інших ,
маршалка Волинської землі,
з деякими вельможами,
з князями і пани-радами своїми
і зі свого двору вдатними і хоробрими
воями литовськими і руськими.
І в той час
приїхали до великого короля Жигимонта
в поміч панове лядські і дворяни вдатні,
рицарі Корони Польської.
І всі разом, взявши Бога в поміч
і озброєні бувши господаря свого Жигимонта наукою,
сміло дерзнули
і пішли проти многа-множества людей
великого князя московського.
Вони тоді будучи на Дрюцьких полях,
звідтіля відступили на Дніпр,
ріку великую.
Спом’янемо слова великого Нифонта 6,
як пише до вірних християн:
«Тайну цареву гідно таїти, — каже, —
ради господарської замкнутої
негідно всім повідати,
але діло й хоробрість мужства,
доброго і смілого чоловіка
гідно всім об’являти,
щоб на потім інші тому вчилися і сміливість міли».
Так то і в нинішнє врем’я
трапилося нам бачити
того доброго і хороброго воїна,
згаданого стратілата а,
князя Костянтина Івановича Острозького,
найвищого гетьмана литовського.
а Стратілат — воєноначальник.
Спершу Божою поміччю
за наказом і наукою господаря свого
великого короля Жигимонта
справив він слушно військо,
злучив братське любовне з’єднання.
І як прийшов до ріки Дніпра
під Оршею, градом кам’яним,
то побачив, що не скоро перейти путь водний.
І як богобоязливий муж
і справця воєнний,
той славний великий гетьман
князь Костянтин Іванович
побіг до церкви святої живоначальної Тройці
до святого чудотворця Христового Миколи
впав, і помолився Богу,
спом’янув славу
смілість хороброго Антиоха 7
великого гетьмана царя
Александра Македонського,
як він війську персидському
ріку Арсинарську перейти повелів.
Перші замочилися,
а останні, як по сухому, перейшли.
Так і він
переднім людям пливти повелів,
а останні вже, як по броду, перейшли
і так спішно на великім полі оршському
супроти москвичів озброїлися.
О, великі і вдатні витязі литовські!
Уподобилися своєю мужністю хоробрим македонянам
справленням і наукою
князя Костянтина Івановича,
другого Антіоха,
гетьмана війська македонського!
І так своїх людей смілість показав,
як хоробрий рицар і вірний слуга свого господаря,
з тими велико-многоможними
воями литовськими,
не щадячи самі себе,
на велику множність люду супротивного
сягнули, і вдарили,
і множество людей війська його
побили і смерті віддали —
на вісімдесят тисячів!
А інших живих у полон піймали —
їх же імен тут вписати не вміститься.
Так своєю прислугою
господарю своєму великому королю Жигимонту
радість учинив;
найперш церкви Божі християнські
і многих мужів та жон від насильства оборонив.
Тут і здійснилося слово святого отця Єфрема 8:
«Сильний ізнеможе,
а здоровий розболиться,
а радісний розплачеться,
а хто тремтить, загубить».
Мені-бо, грішному, бачиться:
все це сталося великому князеві Василю московському.
Згадаймо слово Ісайї, сина Амосова 9,
що пророцтвував у останні дні,
провидячи духом святим.
Так він казав:
«За примноження злоби людей
і многії їхні неправди
проллється кров їхня, як вода сильна;
хоробрії і смілії від мечів падуть,
один ратний справедливий
погонить несправедливих сто,
а від ста побіжить тисяча,
і плоть їхня буде на з’їжу звірам і птицям,
і кості їхні на оглядини всьому живому».
Нині тим пророцтвом надарив Бог
князя Костянтина Івановича,
найвищого гетьмана литовського,
що його справою і управою війська полків
і його смілого серця і руки сягненням
людей московського побили,
і тих збитих плоть звірі і птиці їдять,
по землі кості волочачи,
а втоплених водами риби клюють.
О пречистая і премудрая главо!
Як тебе я назву і як похвалю!
Покірливістю язика мойого
і художеством ума мойого
не можу я домислитись,
яку славу і честь воздати
тобою справленому ділові!
Мужності твоєї кріпость
рівная великому царю індійському Пору 10,
котрому ж многі царі і князі
опертися не могли ніяк.
Його ж ділу і честі
обличність твоєї вельможності показується
так, як і щастям великославного
господаря Жигимонта,
короля і великого князя.
Такому сильному пану,
великому князю московському,
відпір учинили єсьте своїх рук ділом
і з хоробрими рицарями тими,
вдатними витязями,
з князями і панами,
і з дворянами господарськими
великого князівства Литовського і Руського,
і з посіб’ям великославних
вдатних воїнів поляків і шляхетних рицарів,
вдатних панів поляків з Посполитої,
з усіма своїми добрими помічниками і вірними,
як вони від добрих воїнів свою мужність показали там.
І многії замки столичнії і міста славнії
великого князівства Литовського і Руського
заспокоїли так,
за що ти, великославний гетьмане,
од господаря свойого великої і високої достоїн честі!
Прирівняний ти є великим хоробрим рицарям
славного міста Родоса 11,
які-бо своєю мужністю
численні замки християнські
від поганських рук спокійними чинять.
Вашої ж мужності відпором
такому сильному панові
тієї ж слави і честі сподобилися ви,
тією вашою прислугою
господареві своєму
великому королеві Жигимонту
радість учинили-бо ви!
За такий учинок
не тільки в тутешніх великих, столичних містах —
на них сидіти достойний ти, —
але й самим Божим градом Ієрусалимом
достойний ти владіти,
мужності твоєї кріпость
від сходу до заходу чутна буде, —
не тільки єдиному собі,
але й усьому князівству Литовському
тую славу і високість мужства учинив-бо ти.
Ще тобі прикладу смілість і хоробрість:
уподобився-бо ти сину Роваавовому Авію 12,
що воював на десять колін Ізраїлевих
і вибив із них сильних людей
за один день п’ятсот тисяч.
Його ж ділу наслідником ти явився,
москвичів побивши
не за цілий день,
але в дні за три години
на вісімдесят тисяч побив!
Так то мужність твоя, хоробрість
подібна Тигранісу,
царю арменському 13,
про якого премудрий філософ
Фролос у Лівія 14 пише:
«Пройшовши Тиграніс, цар арменський
ізсікся з Антіохом,
і знеміг військо його,
і самого із града вигнав,
Антіох побіг перед ним у Перську сторону».
Так само і ти,
чесна і великорозумна голово!
Створив січу
з великим князем Василем московським
і побив військо людей його,
а самого вигнав з града Смоленська;
великий князь Василь-бо
перед тобою побіг у Московську сторону,
у свої східнії гради.
Князь же Костянтин,
що був під Смоленськом
і від Смоленська повернувся,
узяв городи тії,
які вже служили великому князю московському:
Мстиславль, Кричев, Дубровну —
і повелів їм по-колишньому
служити великому князівству Литовському,
а сам пішов у Литовську землю
до господаря свойого
великого короля Жигимонта.
Король же, почувши про приїзд його
і всіх воїв своїх литовських і руських,
вдатних витязів,
прийняв їх з великою честю
у своїм столичнім місті Вільні,
грудня у третій день
на святого пророка Софонія 15.
Великославному господарю
королю Жигимонту Казимировичу
буде честь і слава вовіки,
що переміг недруга свого —
великого князя Василія московського!
А гетьману його вдатному,
князю Костянтину Івановичу Острозькому,
дай, Боже, здоров’я і щастя надалі ліпшеє!
Як нині побив силу велику московськую,
аби хай так побивав сильную рать татарськую,
проливаючи кров їхню бусурменськую!"
(Оригинальный текст поэтической летописи издан в 1836 г. - см. Супрасльская рукопись, содержащая Новгородскую и Киевскую сокращенные летописи. — М., 1836. В ПСРЛ, Том 36, с 125 и далее (т.н. Краткая Волынская летопись) этот же текст перегнан в прозу. Ну еще бы - в полудикой Москве в то время и в прозе-то с трудом писали, о поэзии скорбно умолчим, а тут вот какая незадача - люди поэмами запросто изъяснялись. А ведь мало что изменилось))
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
