маме
Чума Чедчий
светлой памяти моей мамы Веры Николаевны.
перед тобой, разбитый от дороги,
стою, стыдясь поднять угасший взгляд.
всю жизнь свою я обивал пороги
людей, которых видеть был не рад.
всю жизнь свою я слушал чьи-то мысли,
заглядывая чуть ли не во рты,
и крылья за спиной моей обвисли
от этой беспросветной суеты.
да, я устал… и не года – причина
беспомощно упавшей пары плеч.
я часто поступал не как мужчина
с одной лишь целью – выгоду извлечь.
и забывал, спеша за миражами,
рождёнными взбесившейся мечтой,
о самой верной Женщине – о маме,
такой прекрасной и такой простой.
я не достоин радостной слезинки,
скатившейся по высохшей щеке.
все, что успел я протоптать, тропинки
лежат от самой главной вдалеке.
и шум моих шагов не слышно было
в течении ста сотен мёртвых лет
той Женщине, которая любила
того меня, которого уж нет.
я не замёрз, а ты мне греешь руки.
молчу, а ты киваешь головой.
свиданья миг затмил года разлуки,
ведь главное – вернулся. ведь – живой.
не попросил, а ты уже простила.
я и без слов почувствовал всё сам,
ведь у тебя есть неземная сила,
дарованная только матерям.
веснушки
Чума Чедчий
мой взводный, вечно хмурый, словно чёрт,
вдруг ухмыльнулся и сказал устало:
«сегодня ночью делаем проход
на минном поле, чтоб оно пропало.
пойдём: я, ты и тот рябой боец,
что к нам из окруженья вышел с боем.
гутарят – он по этой части спец,
ну, а покуда – отдыхать обоим».
ночь задалась – ни месяца, ни звёзд,
на радость всем троим, как по заказу,
и этот, что прорвался, – вот прохвост! –
на первую из мин наткнулся сразу.
он разобрался с нею в чёрной мгле
как ювелир, вооружённый лупой,
и поползли мы дальше, по Земле,
не веря в то, что смерть бывает глупой.
работа как работа... тут, браток,
знай не зевай, но делай всё без спешки,
иначе, стоит дёрнуться чуток,
достанется всем сразу «на орешки».
уж сколько я «перепахал» полей,
напичканных довольно разной дрянью,
но этот, что стал третьим, дуралей,
похоже – к нам прибился по призванью.
ночь на исходе... вроде всё «зер гуд»,
и взводный сделал знак: «идём обратно».
ну что же, поживём ещё... и тут
тот, незнакомый, прохрипел: «ребята...
ещё одна... придётся попотеть...
здесь механизм... мне не понятный что- то...
вы возвращайтесь... скоро буду, ведь
фартовый я... шуруй домой, пехота».
и мы «ушли», утюжа мокрый снег
озябшими от сырости телами.
там, позади, обычный человек,
скорей всего, уже простился с нами.
он просто ждал, когда мы уползём
подальше от проклятой этой мины,
а мы с тоскою думали о нём –
о прикрывавшем грудью наши спины.
как ни смотри – всё просто на войне:
любой из нас готов к смертельной сечи.
раздался взрыв и в мрачной вышине
вдруг загорелись звёзды, словно свечи.
и через час, голодный и сырой,
цедя холодный спирт из мятой кружки,
подумал я о том, что звёздный рой
не что иное, как его веснушки.
кошка
Чума Чедчий
целый день у моих дверей
чья-то кошка мяучит грустно...
я не злее и не добрей
всех других, чтоб ей было пусто!
вынес блюдечко молока,
положил, измельчив, колбаски,
но она, закусив слегка,
не ушла - ей хотелось ласки.
извини, говорю, меня.
я - один, я - всегда в дороге.
по четыре, и больше, дня
не дают мне покоя ноги.
за верстою - ещё верста,
за селеньем - опять селенья...
ты нашла бы себе кота,
а со мною - одни мученья.
жить с бродягой - всё время ждать
под верандой с облезлой краской.
я ведь тоже, годков так дцать,
обделён этой самой лаской.
мне ведь тоже в чужую дверь
иногда постучать охота.
да пойми ты - ведь я не зверь!
уходи... мне пора... работа...
бело-рыже-коричневый ком
колтунами торчащей шерсти
повернулся ко мне бочком,
словно понял тирады эти.
и пошла она, не спеша,
прочь куда-то, где все - не звери...
а моя, заскулив, душа
заскреблась, но в другие двери.
почти наверняка
Чума Чедчий
бродит по болоту ветерок,
в мох роняя спелую морошку.
никогда он силы не берёг
и теперь слабеет понемножку.
вроде бы азарт совсем исчез
и всё выше лес и ниже тучи,
а бедняге нужно позарез
доказать себе, что он летучий.
утром на траве вдоль озерка
заблестят слезинки белой ночи,
и чудак, почти наверняка,
из тумана вырваться захочет.
я лодчонку на воду столкну,
он волну пригонит из протоки
и, хоть на минуточку одну,
мы поверим, что не одиноки.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
