Если плакаться в жилет не приучен,
Если хочется махнуть на луну,
Просушите порох, н'а всякий случай
Ядра к ядрышку, одно к одному.
Улыбнитесь, господа, шире...
Ну, же!?
У Мюнхгаузена ворох идей,
Салютуя из игрушечных ружей,
Поручите смеху душу раздеть.
Если кажется,
Что вам два по девять,
А на самом деле семьдесят пять –
Поспешите восемнадцати верить,
Над собою потешаясь, опять
Улыбнитесь, господа!
Право слово,
Краше ямочек, искринок у глаз
И ста капель для здоровья
/спиртного!/
Нет, и не было,
Всегда и сейчас
Пусть олени дарят вёдра черешни,
Утки сами в дымоходы на гриль,
С половинкою коня?
Всё – не пешим!
Экономную систему открыв,
Полюбите расточительно, яро,
У настурции забравши румян...
Представляете,
Когда вы на пару
Краснощёкие, улыбка – баян?
Улыбайтесь, господа, шире,
Шире!
У Мюнхгаузена вдоволь идей:
По барону дважды два – не четыре,
Одарив улыбкой, станьте щедрей
Колыбельное
– Расскажи про то, как мне завтра... жить?
– День в заботах, а лишь свечерело – в дом
Синевы охапку с румяной ржи
вперемешку с колосьями...
– Что потом?
– Будут звёзды слушать цикадный гвалт,
И медведицы ковшик...
– А дальше?
– Спи,
Ты ещё, мой славный сыночек, мал,
Бродит котик...
– Опять на златой цепи?
– Он красив и важен, и смел...
– Из трав
Не боится крапивы, жуков и бед?
– Вместе с кашкой силы с утра набрав...
– Васильки синевой же синее неб?
– У канавки выводок лягушат
На пожарных хохочет: сцепились, ишь...
И веселью их не с руки мешать.
– А ты помнишь былину, где Пень и Мышь?
Расскажи...
– Угрюмый пенёк зацвёл,
Так бывает, когда на душе жарки.
– А Мышонок тоже, где лес и дол?
– Он весёлый с тех пор, и всегда таким.
Расчудесный день озарит восход –
Вот и звёздочка, кстати, ко сну пришлась,
И заботы спят, а мурлыка кот
Охраняет дубок и покой.
– И нас.
***
Который час румянее светила
Сижу, читаю - спереди, с конца...
Уже слеза до пятки прохватила,
Ириша может высказа... ться...ца...
Смахну поток, слижу остатки соли,
Ко мне, мой паркер!
Вытащу стило...
И буду снова рифмами мусолить
Листки бумаги гениям назло.
***
У завальни пожухла сирень,
Запустение скорбью итожа,
Обветшало крыльцо,
Набекрень
Козырёк у криницы,
Заброшен
В потаённый от сглаза чулан
Измочаленный веник,
С теплынью
Скоро лето цветущее...
Мам,
Почему ты не с нами?
Нахлынет
Жгучей болью тоска,
Всё не так,
Всё иначе должно быть,
Не зря же
Ворковали подруги:
– Пустяк,
Оклемается, шапок навяжет?!
Вот и новое лето грядёт,
Закрылетятся носики клёна,
Унося половину невзгод,
А другая,
Как бритвой калёной,
По надежде...
И заново дом,
Опечалившись, мамино вывел:
"Ничего не копи на потом",
В одиночестве слушая ливень.
***
На поле детства, росами во ржи,
Где василька волнующая роскошь,
С плеча осот, репейники наотмашь
Стегаю, помня, зорко сторожит
Ромашково-берёзовый конвой
Застенчивые хлебные ресницы,
Где синевы охапка золотится
Соцветием сурепки полевой,
И жаворонки празднуют зарю,
Волшебный сон удерживаю,
Снова,
Надеясь, мама явится здоровой
И ласково шепнёт: «Благодарю…»
***
Русское
У ног лисицей млеет уголёк,
Очаг рябины дышит снегирями.
Февральский полдень пятками промок,
Где санный путь проталинами ранен,
Ушастый чутко ловит аромат
Палёной хвои, крайне осторожен.
Трещит сорока галке невпопад,
И дятел, стайку соек огорошив,
Морзянкой завораживает бор.
Подснежник в дрёме, к небу рановато:
Нельзя спешить зиме наперекор,
Опасно, злая...
Просекой сохатый
Ведёт семью в осинник, занемог.
Корою лечит издревле худое
Славянский лес,
Где сказочный Сварог хранит покой.
За вьюгой чередою
Капельный хор и шалые ручьи,
Заварен чай с калиною вприкуску,
Горчинкой мякоть...
Яхонты в ночи
Над скатертью полей вблизи Тарусы.
***
Как странно,
что признания не блеф
с той жизни, где бывал небезупречен,
искрился иней, осени переча,
знакомый дворик, за ночь облысев,
сутулил зябко липовые плечи...
Как странно,
предо мной наперечёт
знакомое: и поверху, и снизу,
и голубь на карнизе тот же сизый,
и дым накоромысленный –
печёт
мне бабушка с антоновкой сюрпризы...
Как странно,
будто не было тогда:
ни зонтика с напутствием «не бойся»
ни локона «прощай, простоволосье»,
свиданий, обещавших...
загадал,
и всё теперь – не снящееся вовсе.
Не странно, что сказав друг другу –
Да,
Мы вместе много лет и зим, и вёсен.
***
Как будто вчера...
И ткнулся в колени:
– Вы... тётя? –
И весь в ожидание врос,–
И в гости к себе позовёте?
И жалкий, как брошенный пёс,
Обманутый будто бы другом,
Которому правдой, а он...
– Сегодня со временем туго,
Потерпишь?
– А вы телефон
Спишите, – и горе в глазищах,
– Я знаю, у взрослых дела,–
И руки растерянно ищут,
– Наверное, няня взяла,
Мы с нею играли в радиста,
Шпионы похитили код,
Я бегаю тихо и быстро,
По следу никто не найдёт,
Я только туда и обратно?
Доверчив, как мой белобрыс.
– А хочешь, мы к младшему брату?
И сердце заходится.
Ввысь
Метнулись ресницы, упрямый...
– Я думаю, пустят.
– Ура!!
А можно тогда я вас... мамой?
Всё было, как будто вчера.
Саша Черный
Есть горячее солнце, наивные дети,
Драгоценная радость мелодий и книг.
Если нет — то ведь были, ведь были на свете
И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ...
Есть незримое творчество в каждом мгновеньи —
В умном слове, в улыбке, в сиянии глаз.
Будь творцом! Созидай золотые мгновенья.
В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз...
Бесконечно позорно в припадке печали
Добровольно исчезнуть, как тень на стекле.
Разве Новые Встречи уже отсияли?
Разве только собаки живут на земле?
Если сам я угрюм, как голландская сажа
(Улыбнись, улыбнись на сравненье моё!),
Этот чёрный румянец — налёт от дренажа,
Это Муза меня подняла на копьё.
Подожди! Я сживусь со своим новосельем —
Как весенний скворец запою на копье!
Оглушу твои уши цыганским весельем!
Дай лишь срок разобраться в проклятом тряпье.
Оставайся! Так мало здесь чутких и честных...
Оставайся! Лишь в них оправданье земли.
Адресов я не знаю — ищи неизвестных,
Как и ты, неподвижно лежащих в пыли.
Если лучшие будут бросаться в пролёты,
Скиснет мир от бескрылых гиен и тупиц!
Полюби безотчётную радость полёта...
Разверни свою душу до полных границ.
Будь женой или мужем, сестрой или братом,
Акушеркой, художником, нянькой, врачом,
Отдавай — и, дрожа, не тянись за возвратом.
Все сердца открываются этим ключом.
Есть ещё острова одиночества мысли.
Будь умён и не бойся на них отдыхать.
Там обрывы над тёмной водою нависли —
Можешь думать... и камешки в воду бросать...
А вопросы... Вопросы не знают ответа —
Налетят, разожгут и умчатся, как корь.
Соломон нам оставил два мудрых совета:
Убегай от тоски и с глупцами не спорь.
В Буранов
Осень
Год неудач и лето, и весна,
у новостей был конкурс кто чернее,
казалось всё куда ни шаг стена.
Но всё же жизнь устроена мудрее,
в ней есть места, где гаснет этот бред,
и даже в дождь сквозь тучи солнце греет.
Был день обычный, осень на дворе,
аллея парка, листья ветер кружит,
тогда сентябрь был, или в октябре...
Не помню точно, только были лужи,
то глянет солнце, то вдруг снова тень,
то брызнет дождь и вновь повеет стужей…
С весны вокруг так много перемен,
кудрявый клён стал лысым и простужен,
а ивы куст, он вырос на сажень...
Вот только жаль, что птиц нельзя послушать,
они так пели в кронах по-весне,
а ныне хор замолк, задор потушен.
Стоит скамья, калины куст в огне,
в листве сухой, чуть слышно шепчет ветер:
«Присядь сюда» - а дальше, как во сне...
Есть жёлтый шум и я, вдвоём на свете,
молчали оба, плыли облака,
а прежний мир вдали остался где-то.
Среди лугов и рощ течёт река,
куда-то вдаль, к воде большой навстречу,
свой путь начав вдали из родника.
В неё впадают много разных речек
и все они в ней слились на века,
и наши судьбы также человечьи.
Не разделить в потоке том никак,
ни струй ручьёв, ни сильных, ни увечных,
с равнин и гор, болот и ледника.
...Шуршит листва, о том, что скоро вечер,
пора домой там ждёт душистый чай,
какой покой в душе - жизнь это вечность…
19.10.2025
Игумен Паисий Савосин
Пиджак запахивает ветер
Твоих просторов безоконных,
Осенний сад, и небо копит
Свою торжественную свежесть,
Да будет пролита внезапно
Рекой за шиворот мгновенья,
И изумленья долгой меной
Родится листьев полый запах,
Хоть и хаос просветов звёздных
Как попало слагает грозди,
Словно рёбра таких гармоник,
Что звучание не догонит,
Только мысль, а ещё вне текста,
Как немое вскисает тесто,
Золотое вино зенита
Тонкорунной проходит нитью
В непрозрачных ночных глубинах,
Где лишь только рябые спины
Кажут вещи, и мир смолкает
Перед новым: созревший камень
Стал жемчужиной, рассветает
То, что, не объясняет Тайны,
А являет: простое солнце
И телёнок пред ним пасётся
На лугу тишины Твоей.
Евгений Глушаков
В стеклярус дождя разодета,
Разубрана ель моя, ель.
И весело жмурится лето,
И солнца хохочущий хмель.
Довольно грустить о вчерашнем,
От слёз проржавела кровать.
Не лучше ли кланяться пашням
И в губы родник целовать?
Не слаще ли в жаркой полыни,
Затылок не взмокнет пока,
Следить на сверкающей сини
Идущие вверх облака?
Поскольку и сочен, и ярок
Высокий блаженный покой...
А жизнь принимать, как подарок,
Нечаянный и дорогой!
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
