Время истекло, изошло на нет.
И стекло дрожит под порывом ветра.
Ах, мессир, простите ли – сотни лет
не писала вам. Но и вы ответно
мне молчали, так что... Сойдясь на том,
что мы оба – редкие разгильдяи,
я пополню скоро бездарный том
писем ни о чём (соглашусь, симптом)
новой почеркушкой.
Гремят трамваи,
разгоняя сумрак, но стылый дождь
всё идёт по улицам без названий.
Ах, мессир...
Представьте – когда не ждёшь,
обретаешь то, что влечёт и ранит,
и лишает воли – и смысл даёт
бесконечной жизни, где всё не ново.
Вы нашли бы, знаю, иное слово,
вы резки, мой друг, да и я – не мёд,
но, однако, вот – отъязвив досыта –
я нежна, я ранена, я открыта,
обратилась прахом моя защита,
я зачем-то заново рождена.
Так и вижу: хмыкнете вы, "...весна-а..."
обронив скептично. Возможно, правы...
Тянут пальцы к небу густые травы,
соловей камлает всю ночь в волшбе,
призывая Сирин, мерцают звёзды,
горячи желанья, хрустален воздух –
всё так было, будет, ничто не поздно.
...Увлеклась, простите, всё о себе.
Как киты, как бездна, как тихий омут?
Все ли черти живы? Скучать по ним
не пришлось покамест, но пусть не стонут:
доведётся – свидимся. Серафим
всё такой же пламенный и горячий?
А ведь был такой... презабавный мальчик.
Кто теперь пинает солярный мячик?
Я тут часто вижу, как он летит...
Задождило снова... Ну, без обид,
завершу, как водится, о погоде.
P. S.: ...рассудок – тупой осёл
из сентенций помнит лишь: всё проходит.
И, нелепо спорить, проходит всё.
Да, я знаю, скажете: быстротечно,
память всякой женщины – что вода
(вы, мессир, орёл, вам бы сразу – в печень).
Я забыла, что не хранит следа.
И не важно мне, что на деле важно,
я всего лишь тень на листе бумажном.
...Из всего из этого, что не вечно,
ни секунды, верите, не отдам.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
