Уильям Шекспир. Сонеты 101-126

Уильям Шекспир. Сонеты 101-126

101 – http://stihi.ru/2025/04/17/2215
102 – http://stihi.ru/2025/04/18/461
103 – http://stihi.ru/2025/04/18/1664
104 – http://stihi.ru/2025/04/18/4972
105 – http://stihi.ru/2025/04/19/1981
106 – http://stihi.ru/2025/04/19/2574
107 – http://stihi.ru/2025/04/19/3591
108 – http://stihi.ru/2025/04/19/4775
109 – http://stihi.ru/2025/04/20/1621
110 – http://stihi.ru/2025/04/20/4508
111 – http://stihi.ru/2025/04/23/4931
112 – http://stihi.ru/2025/04/24/4984
113 – http://stihi.ru/2025/04/27/4990
114 – http://stihi.ru/2025/05/05/5177
115 – http://stihi.ru/2025/05/10/64
116 – http://stihi.ru/2025/05/11/5169
117 – http://stihi.ru/2025/05/12/4700
118 – http://stihi.ru/2025/09/05/4628
119 – http://stihi.ru/2025/09/05/5601
120 – http://stihi.ru/2025/09/09/4575
121 – http://stihi.ru/2025/09/10/4642
122 – http://stihi.ru/2025/09/29/5116
123 – http://stihi.ru/2025/10/16/5409
124 – http://stihi.ru/2025/10/24/2346
125 – http://stihi.ru/2025/10/28/5764
126 – http://stihi.ru/2025/10/30/4434

++

101

Лентяйка Муза чем ты искупить
Готова безразличие своё
К той истине, чей превосходен вид,
В чём так же есть величие твоё?
Возможно, Муза, ты ответишь мне,
Что истина прекрасна и без слов,
Ей не нужны излишества извне,
Лишь портит вкус банальностей улов.
Неужто ты готова оправдать
Молчание, когда тебе дано
Продлить навеки благородства стать
И восхвалить природы полотно?
   Работай, Муза, исполняй свой долг,
   Дари народу свой бессмертный «фолк».*

--
* «Фолк» – Музыкальный жанр, включающий
традиционную народную музыку и современную.


102

Любовь крепчает, с виду лишь слабей,
Поскольку, реже чувство проявляя,
Я не хочу рекламу делать ей
И, как товару, цену поднимая.
Когда весной любовь лишь расцвела,
Я часто пел о ней самозабвенно,
Как соловей до летнего тепла,
Но после – умолкает постепенно.
Не потому, что летом утомлён,
Уже не в силах петь ночной порою,
А просто все поют со всех сторон,
И счастье мрёт, гонимое толпою.
   Вот так и я – страдаю и молчу,
   Тебе наскучить песней не хочу.


103

Увы, творенья Музы так слабы,
Хотя она умеет и блеснуть.
Всё потому, что так прекрасен ты,
И делать лучше – это ложный путь.
Не обвиняй за то, что я молчу,
И в зеркало смотри: твоё лицо
Прекрасней слов, что я сказать хочу,
Но их сказав, я стану лишь лжецом.
Не грех ли в том – метафоры искать,
Сравненьем искажая образец?
Ведь цель – хранить твою живую стать,
И отражать твой подлинный венец!   
   Ты сам богаче всех моих рулад,
   Так будь же только совершенству рад.


104

Мой друг, твою я старость не приму.
Каким тебя увидел в первый раз,
Я до сих пор в красы твоей плену,
Три года для меня – единый час.
Мелькнули зимы, вёсны и лета,
И осеней я видел желтизну,
Апрелей нежность, жаркие ветра,
А ты всё тот – как в первую весну.
Пусть красота, как стрелка на часах,
От цифры к цифре медленно ползёт,
Но я не вижу предстоящий крах,
Мой взор боится заглянуть вперёд.
   Но если завершится путь земной,
   Пусть красота навек уйдёт с тобой.


105

Язычником я не был никогда,
Из милого кумира не творил.
Пишу стихи – их цель всего одна,
И неизменен их простой посыл.
Мой друг сегодня добр, как был вчера,
И постоянен в красоте своей,
И лира у меня всегда щедра –
В одном и том же нету равных ей.
«Прекрасен, добр и верен» – мой посыл,
«Прекрасен, добр и верен» – мой рефрен,
И это всё, на что хватает сил,
Чтоб результата не коснулся тлен.
   Три качества всегда раздельны, но
   Тобой они воплощены в одно.


106

Когда в преданьях пройденных веков
Читаю описанья тех людей,
Что были образцами всех основ
Поэтам королев и королей,
Тогда в канонах вечной красоты –
Точёных рук и блеска умных глаз –
Я вижу воплощение мечты,
В которой ты являлся мне ни раз.
Наследие – пророчества для нас,
В которых ожидался твой приход,
Но их творения – неумелый фарс,
Никто из них не знал твоих высот.
   Да и сейчас, пусть взор к тебе приник,
   Воздать хвалу – бессилен мой язык.


107

Ни мой сугубый страх, ни ворожба,
Ни главные пророки всей вселенной
Не знают, что возьмёт моя душа
С собою за порог от жизни тленной.
Луна прошла затмение своё,
Смеются вслед ей ложные авгуры,
Откаркало тупое вороньё,
Поют весну хмельные трубадуры.
Целительное время молодит,
Любовь свежа и Смерти не подвластна,
Беде назло – в стихах живёт пиит,
Пока в рабынях лишь немая раса.
   Залог бессмертья в творчестве моём,
   И от тиранов я навек спасён.


108

Что есть такого в мыслях и словах,
Чего в стихах я не изобразил?
Возможно ли представить в новых снах
Как я тебя люблю, и как ты мил?
Нет ничего, мой мальчик, но опять
Я должен, как молитвы, каждый день
О наших чувствах старых повторять,
И вспоминать начало мне не лень.
Так вечная любовь всегда нова,
Пренебрегает старостью своей,
Ей не в укор седая голова,
Что беззаветно служит только ей.
   Любовью первой грезить я готов,
   Хотя снаружи стар и даже мёртв.


109

Не говори, что я тебе неверен,
Хотя в разлуке страсть и не цела.
Но лучше бы я был собой потерян,
Душа моя всегда в тебе цвела.
Ты – дом моей любви. Но если всё же
Я и блуждал, но возвращался вновь,
В любой момент готов быть снова вхожим
К тебе, чтоб освежить свою любовь.
Не сомневайся, хоть в моей натуре
Есть слабости, что искушают всех,
Я повода не дам, чтоб ты нахмурив
Сурово брови, осуждал за грех.
   Весь мир – ничто, тебе я повторяю,
   Лишь ты укажешь мне дорогу к раю.


110

Увы, ты прав: я долго колебался
И выглядел в глазах людей шутом,
Юродствовал и даже продавался,
И соблазнял своих друзей притом.
Согласен, я и в преданность не верил,
Подозревал, но Богом я клянусь,
Что заблужденья мне раскрыли двери
Перед тобой, моя любовь и грусть.
Я завершил свой путь, и я с тобою,
И не намерен я тебя дразнить,
И все вопросы друга я закрою,
Чтоб не порвать с тобой живую нить.
   Прими меня, прости мои увечья,
   И обними, прижав к себе сердечно.


111

О, за меня фортуну лишь брани,
Которая во всём и виновата,
Что в грех ввела мои пустые дни,
Швырнув меня на поприще разврата.
Невольно притчей во языцех став,
Я поглощён плебейскою работой,
И грязь её испортила мой нрав.
Так, прояви в ответ свою заботу,
И я, как благодарный пациент,
Пропью послушно все твои лекарства,
И горьким не покажется абсент,
Двойной нагрузкой данным для баланса.
   Так пожалей, о друг мой, и легко
   Добьёшься исцеленья моего.


112

Твоя любовь смывает мой позор,
Что был клеймом скандальным отпечатан.
Что мне толпы вердикт, несущей вздор,
Когда тобою обвиненье снято.
Весь мир собою заменяешь ты,
И лишь твоё я уважаю мненье,
А доводы других – всегда пусты,
Не разорвут моих понятий звенья.
И я бросаю в бездну суету
И беспокойство о бесстыдных сплетнях,
Гнездо их обхожу я за версту,
Служа тебе на славу беззаветно.
   Во мне ты жив, и значит, я здоров,
   А мир вокруг мне кажется, что мёртв.


113

Тебя покинув, я смотрю в себя,
А те глаза, что помогали прежде,
Меня и предавая, и любя,
Слепцы по сути, всё ещё в надежде,
Что донесут до сердца моего
Красу цветка или в полёте птицу,
Душа моя не видит ничего,
Чем прежде торопилась восхититься.
Не потому ли, что любой  объект
В своём уродстве иль красе приятной,
Морей и гор, ночей и солнца свет,
Мне видится, как  образ твой приватный.
   Душа моя, в которой ты – улов,
   Из глаз моих творит себе лгунов.


114

Моя душа, что ты короновал,
Способна ль пить чуму монархов – лесть?
Иль должен я признать: таков финал –
Любовь к тебе перерождает честь,
Чтоб делать из чудовищ мотыльков,
Существ, напоминающих тебя,
Творить хвалу из непотребных слов,
В твоих лучах их ревностно любя?
О, верно лесть – причина лжи моей,
Которую по-королевски пью.
Глаза, мне угождая, в доле с ней,
Готовят снедь для вкусного меню.
   Душа отраву пьёт, но не грешит –
   Глаза тот грех взимают у души.


115

Я лгал тебе, когда я написал,
Что не могу любить тебя сильней,
Ещё не знал я свой потенциал,
И что зажжётся свет в груди моей.
Ведь Время, существуя в массе форм,
И рвёт обеты, и меняет власть,
Губя святых и тех, кто непокорн,
И побуждает самых честных пасть.
Увы, боясь, что Время, как тиран,
Не даст поклясться в силе чувств моих,
И страх сомнений мне бы не был дан,
Чтоб я не отказался бы от них.
   Любовь – дитя, поэтому я лгал,
   Чтоб не казаться, кем ещё не стал.


116

Позвольте для союза верных душ
Не допускать мне никаких препятствий!
Та не любовь, что вмиг срывает куш,
Иль падает под натиском несчастий.
О, нет, она – как веха всех времён,
Под бурями – всегда неколебима,
Звездою путеводной осенён
Её пилон для всех, идущих мимо.
Любовь – не шут для Времени утех,
Хотя её цветок оно срезает.
Минуты, годы календарных вех
И даже смерть её не испугает.
   А кто докажет, будто я не прав,
   Умрёт, любви вовеки не познав.


117

Что ж, обвиняй меня, что я не стал
Хвалить тебя за важные заслуги,
Что о любви тебя не умолял,
Но исполнял при этом роль прислуги.
Что я с другими время проводил,
Даря тобою купленное право,
Что плавал без руля и без ветрил,
От глаз твоих скрывал себя лукаво.
И за ошибки, и за вольный нрав,
И ко всему добавь свои догадки,
Прицелься в этот скомканный анклав,
Но не стреляй под настроеньем гадким.
   Всем этим я стремился вновь и вновь
   Лишь доказать ко мне твою любовь.


118

Чтоб обострить свой вялый аппетит,
Мы часто сыплем пряности в еду.
Но чтобы не схватить потом гастрит,
Мы рвотными смягчаем ту беду.
Вот так, твоею прелестью влеком,
Я приправлял изысками любовь
И видел смысл, а также пользу в том,
Чтоб вовремя себя очистить вновь.
Моё стремленье хворь предвосхищать,
В итоге истощило организм,
И прибегая к лекарю опять,
Я вновь себя ввергаю в катаклизм.
   Теперь я сам себе даю совет:
   Для любящих тебя – лекарства нет.


119

Из слёз Русалок лил настойки я,
Прям из риторды – мерзких, словно яд.
Надежды страхами лечил я, их пия,
За этот подвиг требуя наград!
О, сердце, как же ошибалось ты,
Считая счастье промыслом своим!
И очи вылезали из орбит
От лихорадки, ум ввергая в дым!
Да, польза есть в страданиях моих,
Что улучшают всё посредством зла,
И мёртвая любовь воскреснет вмиг
И станет ярче той, когда была.
   Иду в стыде к источнику обид,
   Что даст мне втрое больше, чем лишит.


120

Что ты меня обидел – поделом,
И горе, что тогда я испытал,
Согнёт меня, но вся причина в том,
Что виноват, но дух мой – не металл.
Возможно, раньше ты был потрясён
Таким же обращением моим,
А я, тиран, не думая о сём,
Баланс обид взаимных счёл пустым.
О, если б отчужденья злая ночь
Хранила память о печальных днях,
И в этом горе жаждала помочь,
Кладя бальзам, пока я не зачах.
   Ты справедливо платишь болью мне
   За то, что плакал по моей вине.


121

Быть низким лучше, чем ничтожным слыть,
Когда тебя шпыняют ни за что,
Ведь незаконна лживая их прыть
Присвоить подло мне своё нутро.
Зачем же их испорченным глазам
Прощать великодушно мой азарт?
Зачем шпионит тот, кто грязен сам,
Кто порицает мой природный фарт?
Я – то, что есть, и не чета другим,
Кто путает свой грех, вменяя мне.
Я прямодушен, их же суть – как винт,
Всё искажает в гнусном их уме.
   Неужто правда, что тотально зло?
   Как, человечество, тебе не повезло.


122

Подарок твой – блокнот – в моей душе,
Он в памяти, он в разуме моём,
Которые превыше всех клише
И дольше всяких сроков и времён.
По меньшей мере, сердце или мозг
Пока способны просто жить во мне,
Пока на смертный не ступлю порог,
Я сохраню тебя в их глубине.
Пускай не всё смогу я уберечь,
Ведь для любви не надобен учёт,
Поэтому вложил я память в речь,
Которая рекой к тебе течёт.
   А просто так хранить твою тетрадь –
   Что я забывчив, следует признать.


123

О, Время, нет, меня ты не изменишь,
И в изваяньях выспренних твоих
Я вижу от величий прежних тень лишь,
Перелицовку очертаний их.
Наш краток век, мы смотрим восхищённо
На древности, что ты всучаешь нам,
И верим в то, что понимаем в чём-то,
Не признавая в этом старый хлам.
Я хроникам твоим бросаю вызов,
Ни нынешним, ни прошлым не дивлюсь,
Поскольку лживы все твои релизы,
И в гонке вечной нет решений – пусть.
   Я навсегда даю обет: в борьбе
   Быть верным правде, вопреки тебе.


124

Когда б любовь рождал дворянский статус,
Она бастардом стала у Фортуны,
Игрушкой Времени, чей ненадёжен парус,
Иль сорняком, чья жизнь пропала втуне.
Но нет, она возникла не случайно,
И пышности парадной не подвластна,
Не царствует над ней гонений сталь, но
Вне времени она всегда прекрасна.
Ей не страшна политиканов ересь,
Временщикам служить она не хочет,
Она в себе свою ваяет прелесть,
Вне благоденствий всяких и пророчеств.
   Тому свидетели – шуты Времён, что жили
   И, умирая, нас любить учили.


125

Какой в том смысл - носить мне балдахин,
Чтоб оказать тебе моё почтенье,
И окружить вниманием своим,
Смиряя жизни вольное теченье?
 Ты думаешь, не видел я таких,
Кто ради показухи платит много,
Кто ради наслаждений дорогих
Теряют всё у божьего порога.
 Позволь же мне служить твоей душе,
Как мне велит моя простая воля,
Без временного, хитрого клише,
В обмен твоей любви, не в протоколе.
   Доносчик - прочь! Моя душа верна,
   Но злу не подчиняется она.


126

Мой милый мальчик, властию своей
Ты зеркало держа, часы и серп,
В теченье жизни видишь мир теней,
Стареющих вокруг, чей срок истерт.
Когда Природа – госпожа разрух –
От зрелости тебя ведёт назад,
Она желает возвеличить дух,
Отсрочив миг потерей и утрат.
Но будучи избранником её,
Страшись благодеяний, срок их мал!
Ведь всё, чем ты владеешь – не твоё,
И долг отдашь, как всяк его отдал.

++

Примечание:

Данный сонет не имеет замка и представляет
собой стихотворение из 12-ти строк.

++