А ведь и правда лицо... Хотя и не новое

Начну сразу с оправдания: конечно, я такие штуки не смотрю! Не принципиально, ты же знаешь, в отношении искусства, особенного чужого, ничего принципиального не бывает. Просто мне давно кажется, что почти невозможно увидеть что-то новое на военную тему, прилично и художественно оформленное, неважно, чьего производства. Но, видимо, делать было совсем не хрен, и потому я посмотрела «Generation Kill», 2008, режиссёры Сюзанна Уайт (да, вот так) и Саймон С. Джоунс. Это небольшой сериал производства «Home Box Office», снятый по книге журналиста «Rolling Stone» Эвана Райта, который в 2003 году в составе взвода морских пехотинцев – элиты американской армии – отправился «освобождать Ирак», вернее смотреть, а потом рассказывать, как элитные морские американцы будут это делать.

Сказать, что я в восторге от увиденного и услышанного, для меня, многомногословной, конечно, как ничего не сказать. Но я начну, как ни странно, сначала. Так вот, приближающейся к шедевру вещью я всегда считала и считаю «Цельнометаллическую оболочку» маэстро Стэнли Кубрика. Сложность в том, что Стэнли Кубрик маниакально депрессивен, и это его художественный метод (некоторым, не будем показывать пальцами, так и быть, не нравится…). Это понятно, это его право, хотя с его мнением, конечно, можно и иногда нужно не соглашаться. И если присутствует ирония, а её предостаточно в "Цельнометаллической оболочке", то она убийственно депрессивна. Как песенка про Микки Мауса в конце. И я не могу припомнить более антивоенного американского фильма о войне, мне кажется, его нет. А любое кино о войне является настолько антивоенным, насколько это кино является авторским и насколько талантлив этот автор, конечно. Это моё мнение, оно подкреплено всеми виденными мною фильмами. Будем честными: о последней, наиболее бессмысленной и бестолковой войне фильмов снято и, особенно, показано не очень много. Это мягко говоря. Собиратели мнений и прочие идиоты считают, что сами американцы «не очень-то хотят смотреть про свою очередную неудачную войну.» «Неудачную» – такое понимание приходит со временем, всё-таки шесть лет прошло (кажется, кто-то научился думать несколько быстрее, чем обычно). Но для истории это слишком мало, для разрушенного древнего города – тоже недостаточно, а для возможности посмотреть на это открытыми глазами – вполне. Особенно не хотят американцы смотреть вещи вроде «Redacted», Брайана да Пальмы. Ох, уж эта личная техническая оснащённость каждого американского солдата…

Что интересно, видеокамера присутствует как в фильме Кубрика, так и в «Generation Kill», но для меня как открытие – реплики морпехов… изменились. Ни патриотизма до идиотичности, ни «долга перед родиной», ни ура-закидательского отношения, ничего. Да и фильме, который снял этот взвод почти нет реплик, там только картинки, которые они уже видели и не очень хотят видеть снова. Может, это мой личный глюк. Но мне показалось, что те же самые персонажи, что и у Кубрика, в этом фильме просто выросли. Выросли, только не пугайся, как нация.
А персонажи действительно те же самые. Шизанутые командиры. Рефлексирующие взводные. А срочники – идиоты, отморозки, нелегалы, угонщики машин, негры, мексиканцы, индейцы… Это вся Америка. И все – без малейшего понятия о том, какого хрена они делают в пустыне за тысячи километров от дома, там, куда их никто не звал. «Тут всё древнее. Мы в старом-старом месте». «Эй, просыпайся! Проспишь вторжение».

Да, диалоги и реплики… Если хотя бы половина того, что оказалось в книге Эвана Райта – правда, а фильм соответствует книге – это прекрасно. И здесь я серьёзна. Кто бы мог подумать, что морским пехотинцам, ведущим боевые действия в пустыне, могут прислать «лесной» камуфляж? Кто бы мог подумать, что элитным отрядам не будет хватать батареек для приборов ночного видения и смазки для машинных орудий? «Мы – морпехи. Мы привыкли обходиться». И у них тоже есть скотч, которым можно закрепить амуницию, у них перебои с едой и водой, иногда им мерещатся гранотомёты за каждым кустом, иногда (то есть часто) они дурачатся и прикалываются друг над другом, они такие обычные и настоящие, что неохота даже титры смотреть!
– Эй, я помахал рукой иракцу, а он – мне. Это было круто.
– Держи себя царственно.
– Это ещё что за хрень?!
– Ну, как царь…
Из письма домой: «…Моральное состояние наше крайне низкое. Во взводе идёт гражданская война…»
Сержант после того, как его радист взорвал кофеварку: «…То есть я лишился радиста, который обеспечивает меня связью, которая, в свою очередь, обеспечивает координацию машин моего взвода и согласованность действий подразделений из-за эспрессо? Этот взвод катится в пропасть из-за эспрессо!»

И война здесь – никак не «особое драматическое событие» (по Л. С. Донец), вообще не Событие и не более драматическое, чем нелегальное пересечение мексиканской границы. Это – главное художественное достоинство фильма. Его создатели нашли ту самую, тонкую и такую нужную грань между псевдодокументалистикой и абсолютно художественным кадром, что сегодня почему-то так редко кому удаётся. Реалистичность в кино – это как раз конфликт между тем, как должно быть, как хочется чтобы было, и тем, как бывает на самом деле. Это сложно объяснить словами, но обычно зритель, тем более подготовленный, сам понимает: лажа. И самому кричать охота: надо вот так и так, но обычно это тот первый порыв, который все мы научились быстро в себе подавлять.
Мне кажется, излишней драматизацией события страдают такие вещи, как «Взвод», «Тонкая красная линия» и даже «Апокалипсис сегодня», а больше всех российское «Чистилище». В слишком художественном кино налицо излишний, театральный драматизм, который никак не выглядит на экране, призванном создавать полноценную иллюзию, в отличие от сцены. Чтобы не смешивать всё в одну очень большую кучу, скажу только о фильме уважаемого мной (да, даже сейчас) Оливера Стоуна «Взвод». Фильм хорош, это не обсуждается, и размахом, и персонажами, и абсолютно личным и личностным углом зрения самого режиссёра, как художника и как солдата той войны. Фильм от общей композиции до композиции каждой сцены в общем выстроен очень правильно. Новобранцы прибывают, новобранцы убывают. Сначала американские солдаты стреляют в поросят, потом в женщин, стариков и детей, потом друг в друга. Несоответствие между тем, как должно было быть, и тем, как было на самом деле, не веришь в громкие крики, в надрывные разговоры, и состояние войны предрасполагает к тому, чтобы сжечь всё к чёртовой матери, а потом всю оставшуюся жизнь пытаться забыть, что было там. Возможно, это правда, но с течением фильма слишком всё становится драматично. Здесь я буду настаивать на слове «становится», потому что именно эта черта киноповествования будет ошибочной. Единственная недраматичная правда – это то, что такому, как Крис Тейлор, надо было убиться в свой первый же день Вьетнама… Это звучало отчётливо и хорошо.

Что происходит с generation kill, с этими, сегодняшними парнями? А ничего. Они пришли сюда уже подготовленными, просто перешли с одной войны, уличной, например, на другую. Возможно, их «убили» намного раньше, сорок-тридцать лет назад, в бамбуковых зарослях за девять с лишним тысяч километров от какой-нибудь Флориды. Просто некоторые об этом знают и молчат, например, Брэд. А некоторым глубоко по…, например, Тромбли. Поэтому – никакой драматизации событий.

Война, за исключением нескольких крупных перестрелок-операций, происходит как будто эпизодически: один убитый ребёнок, второй убитый ребёнок, один случайно убитый водитель… Но такие «эпизоды» как индикаторы той самой «нормальности», вспарывают сущность каждого морпеха, так или иначе реагирующего (что уже хорошо) на каждое происшествие. «Вчера я бы сделал что угодно, только бы помочь мальчику, которого подстрелил Тромбли, – говорит врач взвода (морпех и врач – это ведь уже ненормально…) после перестрелки, – а сегодня я сам застрелил двоих и ничего не чувствую…» «Док, но ведь это нормально…» «Не обманывайте себя, господа…»

«Господа», а ещё точнее «gentlemen» (ну, круто же! Тебе придётся со мной согласиться!) – это 1-й разведбатальон 1-й дивизии Морской Пехоты США, элита, профессиональные убийцы. Командир взвода лейтенант Нэйт Фик – абсолютно нормальный человек, а также хороший командир, а также не очень хороший подчинённый, потому что нарушает приказы, чтобы не ставить под удар (под авиаудар) своих подчинённых, потому что он здесь и он адекватен, а те, кто отдают приказы ему – фиг знает где и не всегда адекватны. Кстати, серии две я путала его с сержантом Брэдом Колбертом (на камуфляже-то нет знаков отличия), пока не уяснила: у кого звание выше, у того и физиономия более скорбная. А Брэд – командир первого звена и ещё один абсолютно нормальный человек. Ещё ему помогает не свихнуться его нордический характер, потому что никто не смог бы лучше объяснить ситуацию с постоянным бессмысленными перемещениями своим подчинённым: «Мы морпехи. Мы выполняем приказы. Сейчас наша миссия – не выполнять предыдущую миссию». А ещё рядом с ним, может, и лучший в своём деле водитель и радист, но постоянно компостирующий мозги всем и по любому поводу Рэй Пёрсон («Не говори с ним. Ты же его провоцируешь».), нормальный, но слишком поддающийся ненормальному влиянию происходящего вокруг Уолт и абсолютный отморозок Тромбли:
– Надо убить хотя бы пару собак.
– Мы не убиваем собак.
– Где вы нашли этого парня?
– А что? Я кошек люблю.

«Экипаж машины боевой» дополняет журналист, который, наверное, не ожидал увидеть всего, что увидел, и услышать всё то, что он услышал здесь. Ни в коем случае не балласт, но с ним и не так просто говорить, как со своей ручной видеокамерой. Однако он вызывает нечто похожее на уважение у того же Брэда: «Если понадобится, даже Роллинг Стоун возьмёт винтовку и будет стрелять, а эту сволочь (священника) мы будем закрывать своими телами». Это когда Тромбли спросил: «А почему мы не пошли слушать проповедь? Я, например, верующий»…
Если этот уродец «верующий», то сам Брэд – рыцарь печального образа («Надо было пойти на войну с мечом, Брэд, вот это было бы круто»!), «снеговик», разговаривающий как «ботаник» («Пожалуйста, заткнись. Спасибо».), он сын или племянник того самого Криса Тейлора, только он слишком много всего знает, новое поколение… Его лучший собеседник – мексиканец-философ, если я правильно поняла, типа бандит, из соседней машины. Его, как и всех, бесит «капитан Америка», человек (?) с уехавшей крышей, собирающий автоматы и береты убитых иракцев: «Я нашёл только чёрный берет и не нашёл красный. А вам не попадался? Но ведь вы мне скажете, если найдёте красный берет?» А что делать, здесь такие командиры: они устраивают разнос за потерянную солдатом каску, несмотря на то, что сами только что потеряли грузовик с продовольствием, и приказывают немедленно сбрить усы, чтобы не нарушать дисциплину во взводе (ещё один персонаж из «Full Metal Jacket»). Здесь фраза «Мы выполняем свой патриотический долг» звучит как издевательство. Вообще многое, что говорится о командовании, целях и задачах звучит в устах морпехов, особенно некоторых слишком умных, как сплошная издёвка или горькая ирония.

А вообще-то они могут довольно чётко ответить на вопрос, что они тут делают: «В Штатах 80% населения – жирные. Ни в одной стране мира нет жирных. Подумать только, мы достигли такого уровня благосостояния, что у нас жирные даже бомжи. Америка должна приходить в такие отсталые страны. Понаставить Макдональдсы и Старбаксы, а потом отдать другим. А как ещё заставить этих сволочей убивать? Понаставить понаставить Макдональдсы на каждом чёртовом углу!» А вот генералы ничего объяснять не собираются, они по-прежнему далеко, но и близким, и дальним командирам охота, чтобы война хотя бы выглядела по-военному. И Нэйт тоже вынужден стиснуть зубы и произносить фразы о долге и ответственности и предупреждать, как опасен и коварен противник. «Я в ужасе», – произносит Брэд после очередной «летучки». Но тут надо обязательно видеть и слышать этого персонажа. Это потрясающе.
«Крёстный изменил правила, теперь каждый иракец, гражданский или в форме – потенциальный враг. Он понизил планку… Чёрт, он её убрал!»
«Нам так нужно пушечное мясо, что в бой шлют больных, хромых и безумных». И так далее, и так далее. Какая ирония? Это всё слишком смешно, и от этого хочется плакать... А ещё оказывается, что здесь, в этом самом Ираке, в Багдаде и вокруг, такие же милые дети, такие же старики, очень красивые женщины, а ещё верблюды и собаки…

Что ещё роднит с «Цельнометаллической оболочкой», то есть ставит на тот же уровень качественности и реалистичности? Ли Харви Освальд. Это имя звучит и там, и там, и если это ирония, то злая, как сто верблюдов. Ну, и песенки. Это нормально, когда абсолютно нормальный Брэд и не очень нормальный Рэй при очередной передислокации очень серьезно выводят «I’m just a king of roads…», а журналист (ну, вряд ли самый нормальный из тех, кто мог там быть) им подпевает. «Спасибо, Рэй». «Спасибо, сержант». Просыпается возмущённый Уолт: «Вы без меня пели «Короля дорог»»?!

И это всё Америка. «Новое лицо американское войны» – это вообще-то слоган фильма, одна из немногих абсолютно лишних здесь вещей. Это не «новое лицо» просто лицо, которое от другого полушария Земли обычно скрыто псевдопатриотической чепухой на всех уровнях, занавешено демократическими флагами и флажками, искажено картинками вроде «Спасти рядового Райана». Конечно, не стану говорить, что семисерийный сериал – почти шедевр, но восхищаться тем, как всё было придумано, сделано, как совпали литературный и киноматериалы, я могу ещё долго, поэтому прекращаю. Возможно, где-то есть технические ошибки, которые непридирчивому взгляду не видны, возможно, кто-то о них уже говорил. Но с автоматом дулом вверх в боевых условиях никто не бегал, что уже чрезвычайно хорошо. Знаю, что не новость, но у Америки со всеми её закидонами и недостатками вполне симпатичная физиономия, а у этой войны, как и, наверное, у всех войн, вполне человеческое лицо. Жаль, обстоятельства для знакомства с ним, как всегда, не те.

Т. П.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 27.06.2009. Whatever happens... До свидания, инопланетянин!..
• 16.06.2009. D - охотник за иллюзиями
• 15.06.2009. ***
• 10.06.2009. Неинтересно...
• 02.06.2009. А ведь и правда лицо... Хотя и не новое