***

А однажды ты перестаёшь у кого-нибудь болеть.

Раз – и всё, в один прекрасный день ты перестаёшь быть таким важным, каким казался раньше. Ты сам знаешь, как это бывает: безупречный дотоле образ обрастает недостатками, которых ты раньше не замечал, ты вдруг ясно видишь, что человек и ценил-то тебя не то чтобы очень, и общались вы не так чтобы хорошо, и вообще. А может быть, он даже и не думал о тебе, хотя ты с поистине маниакальным упорством долгое время убеждал себя в обратном.
И однажды он перестаёт у тебя болеть.
Это как осень: лето, жаркое, полное приключений, лето, от которого ты уже даже успел устать, понятное лето – закончилось, и в первый осенний день ты выходишь из дома в прохладное утро, тонущее в лёгкой, звенящей как будто дымке, и совершенно не знаешь, что будет дальше. Ты выходишь, прорывая эту дымку, как серебристую паутину, делаешь два неуверенных шага, в последний раз меланхолически вздыхаешь об ушедшем лете, расставаясь с ним окончательно, и быстрыми шагами уходишь в город.
И точно так же ты, часто сам того не зная, перестаёшь болеть у кого-то другого.
Растворяешься, не снишься больше, заставляя долго в задумчивости бродить по утрам по квартире в надежде вспомнить, что приснившееся случилось на самом деле.
Твоё имя перестаёт солнечным зайчиком пробегать по его ресницам , твоё лицо перестаёт мерещиться в лицах прохожих и окнах поездов.
Тебя больше нет, ты умер, тебя стало на одного меньше, а ты не заметил.
Не заметил, каким красивым ты был, когда жил в ком-то, и как неуловимо изменилось теперь твоё лицо, когда оно перестало являться кому-то во сне.
Ты, может быть, даже ни о чём не подозреваешь. Только тебя стало меньше на свете, и, хорошо это или плохо, с этим ничего уже нельзя больше поделать.

А может быть, ты знаешь.
Ты точно знаешь, ты хочешь, чтобы было именно так.
Ты хочешь исчезнуть, чтобы перестать у кого-то болеть.
Ты отпускаешь, уходишь из сновидений, ты запрещаешь себе думать, планомерно очерняя и убивая свою проекцию. И смотришь, как день за днём она умирает, тихо задыхается, и как человеку-то становится легче дышать от того, что ты всё меньше и меньше у него болишь.
И, глядя на всё это, ты с особой какой-то отчаянной силой хватаешься за того, кто болит у тебя.
Тебе страшно, что он исчезнет, что что-то, неуловимо присутствующее в его лице, что-то живое, что он случайно выносит из твоих снов о нём, умрёт и никогда больше не родится.
Тебе ведь не жалко, ну болит и пусть себе болит, подумаешь, новость.
Зато он – он будет живой и в тебе тоже, а это ведь уже в два раза живее, чем просто живой сам у себя. Ну и пусть у него вагон недостатков, пусть ему на тебя наплевать, пусть у него своя жизнь и свои дела. Но, глядя на то, как сам ты исчезаешь, медленно и мучительно переставая болеть у других, ты хочешь сделать ему, своему собственному болящему, подарок.
Ты хочешь, чтобы он остался.
Просто так, сколько ему захочется.
Потому что, может быть, не только он делает тебя живее.
Может быть, и ты его, болея им - тоже.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 28.08.2014. ***
• 27.08.2014. ***
• 25.08.2014. ***
• 24.08.2014. ***
• 19.08.2014. ***
• 14.08.2014. ***
• 13.08.2014. ***
• 12.08.2014. ***
• 11.08.2014. ***
• 10.08.2014. ***
• 09.08.2014. ***
• 07.08.2014. ***
• 05.08.2014. ***
• 04.08.2014. ***