А девочки нет...
Татьяна Василиади
Тоскливо до боли...
хоть он каждый день приносит фиалки, но
... этого – мало.
Она изменилась, и горькая тень легла под глазами
– подкралась усталость.
Слепые восторги сгорели в пути…
Ступая след в след за придуманным богом,
немного боялась до скуки дойти.
Но так, чтоб – вдвоем, и в душе – одиноко?!
Он хочет в ней видеть лишь то, что давно
исчезло бесследно – наивность во взгляде.
А девочки нет!
И размер "extra-small"
дарёного платья, где складки разгладит
– сжимает в груди… не подходит длина…
Когда подросла? – До сих пор не заметил...
Не может никак перемен осознать,
не видит от слёз покрасневшие веки.
Внушая, что знает почти наизусть,
по взмаху ресниц изучает капризы
– не чувствовал сердцем биение...
пульс её настоящей, бурлящей харизмы.
Быть вечно ведомой?
За плотной спиной вдыхать рафинадную пудру с озоном,
и вдох запивать минеральной водой,
уже сознавая свою иллюзорность
– давиться?!
К советам пропал интерес,
достала до самой печёнки опека,
не в радость по чёткому графику секс,
не нужен и опыт чужого успеха...
Ей так захотелось взлететь к облакам!
В потоках воздушных кружиться, как птицы...
без противогаза дышать
и
летать!!!
Что дальше?
А вдруг повезет
не разбиться...
‡‡‡‡‡‡‡‡‡;;;;;;;;;;;;;‡‡‡‡‡‡‡
Моя Ангелина недавно открыла книгу,первую попавшую в руки,на произвольной странице(так сказать в слепую),которую в тот момент читала я,и начала читать на русском языке(она не изучала этот язык,самоучка,раньше училась на детской литературе)
иногда останавливаясь,
глядя на меня,
с недоумением и любопытством,
дочитав была просьба перевести несколько слов,
в результате рассмотрела обложку где указан автор,
и был сделан вывод:-"Он так сложно пишет!".
Комплимент,Аль Квотиону.
После она прочла ещё миниатюру прозы из этой книги,и ещё стихотворение.
Накануне ей снился сон:Поезд идущий в Россию,и она единственный переводчик рус,языка,в переполненных вагонах
(сон был полон ужасов,не захотела
поделиться подробностями...)
Эти стихи были прочитаны:
Ответь мне
Ответь мне, птица. Ты молчишь
Так долго. Неужели поздно?
Ты песней не встречаешь дня,
Лишь вздрогнешь, если небо звездно.
Когда же гаснет целый мир
И тьма чертоги возвышает,
Ты в ужасе, ты бьешь крыла,
Но крик твой тьму не нарушает.
И даже умирая ты
Молчишь. Лишь медленней танцуешь.
Ответь мне птица, так зачем
Ты эту девочку целуешь?
Ты смотришь на меня с укором,
Ты смотришь прямо мне в глаза.
Но никогда не скажешь слова,
Лишь тихо скатится слеза.
И улетая к новым высям,
Ты обернешся, не дыша…
Ты мне так много не сказала,
Ответь, ведь ты моя душа.
Аль Квотион
Будь слабостью моей...
Ольга Черткова
Будь слабостью моей, и силой будь.
Будь нежностью моей и всепрощеньем.
Единственным не принятым решеньем
В попытке уловить земную суть.
Опущенным крылом семи ветров,
Непознанными верстами разлуки,
Где гребень в волосы,где крестят руки
Те двери, что закрыты на засов.
Но также будь грозой - глаза в глаза,
Звенящим полыханием рассвета,
И алостью летящего корвета,
Единым вздохом губ любимых - да!
И трепетом опущенных ресниц...
И счастием, не знающих границ!
А это был волшебный снегопад
Ольга Черткова
Вчера был снегопад...белоснежные пушистые хлопья...))
***
А это был волшебный снегопад,
Он нежностью укрыл замерзший город,
Уставший ждать любви,и в вечный холод,
Себя вогнавший много лет назад.
Снежинки нежно гладили дома.
Их серые,почти больные лица,
Антенн полуприкрытые ресницы,
И тихо пели песню провода.
А снег не прекращался, шел и шел.
Он обнимал скамейки,вязы,клены,
И фонарей услужливых поклоны,
И надвигал свой белый капюшон
На все обиды,слезы и тревоги,
Что накопил мой город без тебя.
Он понял,что не может не любя...
И ты - заснеженный...вдруг на моем пороге...
Моя собака
Сима Радченко
А мне ведь просто хочется собаку.
Простую лучше - я не привереда.
Она бы в дождь у мусорного бака
мусолила подобие обеда -
чужого пира жалкие крупицы,
куски чьего-то сытого досуга...
Она бы грустно вскинула ресницы -
и мы бы с ней увидели друг друга.
Я подошла бы робко и не сразу,
застыв в недоумении надолго:
"Две кошки дома!" - грохотал бы разум,
"Купи ей мяса!" - пело б чувство долга,
но где-то в сердце родилось бы имя,
и я б к собаке протянула руку...
И мы б пошли домой. Уже другими.
Уже принадлежащими друг другу.
А, может быть, брела б моя собака,
не зная дома, племени и роду,
не зная правил и дорожных знаков
через шоссе в промозглую погоду,
и кто-то нерадивый на машине
не потрудился б избежать наезда...
Но я пройти бы мимо не решилась,
подумав, мол, погибла, бесполезно;
я б оказалась в этот вечер рядом -
расклад судьбы? Случайности заслуга?
И я б узнала сразу, с полувзгляда
в собаке сбитой будущего друга.
А, может быть, сидит моя собака,
вздыхая у кладбищенской дороги
и продолжает безутешно плакать,
собачьей жизни подводя итоги,
надеясь на немыслимое чудо,
но чуя, что беда необратима...
Но вдруг я где-то очень близко буду?
Но вдруг замечу, как невыносимо
собакино удушливое горе,
в ее зрачках зияющее мраком?
Я подойду и в трудном разговоре
я обниму несчастную собаку,
я ей скажу, что вряд ли есть замена
ее потере - отрицать не смею,
но дальше станет легче непременно.
И предложу собаке стать моею...
Ты где-то ходишь, милая собака,
щенок беспечный или пес заросший...
Я так хочу, чтоб не какой-то всякий
тебе хозяин выпал, а хороший,
чтоб слово чести было словом чести,
чтоб дом был домом, верность - главной правдой,
чтоб если вместе - то навеки вместе,
чтоб если равный - то взаправду равный...
Ты где-то ходишь - под собачьим богом,
ты ищешь человеческую душу,
которая не выгонит с порога,
которая накормит и обсушит,
пусть даже в доме пусто и убого,
пусть даже если денег кот наплакал...
Мы где-то рядом. Потерпи немного.
Я тоже жду тебя, моя собака.
Чужие строчки
Сима Радченко
Под свинцовым одеялом, в затхлом ворохе перин
спит не бабушка, а кокон, оболочка, шелуха,
спит в своем мирочке малом, в комнатушке три на три,
спит в бесчувствии глубоком, бездыханна и тиха.
<Зайку бросила хозяйка, раз-два-три-четыре-пять,
спят усталые игрушки, матушка возьмет ведро> -
копошится строчек стайка в голове ее опять,
чьи-то рифмы лезут в душу, теребят ее нутро.
Шелушатся ноги, руки, шелушится белый лоб,
простыня роняет хлопья - струпья кожи, серый снег.
Неизбывность сна и скуки, то ли ложе, то ли гроб,
но часы у изголовья не хотят ускорить бег:
время - омут, топь, трясина, не союзник и не враг,
держит намертво капканом, не пускает на покой.
<У старинушки три сына, младший вовсе был дурак,
вышел месяц из тумана, умирает зайчик мой>.
Милый зайчик, милый, милый! Что с собой ты сотворил?
Для чего ты добровольно бросил жить, читать, гулять,
вырыл сам себе могилу в глубине своих перин?
Мне не больно, мне не больно, <раз-два-три-четыре-пять,
горе, горе, муж Григорий, хоть бы хуже, да Иван,
на златом крыльце сидели, долго ль ездили, куда>,
я проснусь - и схлынет хвори неотвязчивый дурман,
ты поднимешься с постели, весела и молода,
я проснусь - а мне четыре, мир без пятен и без дыр,
золотой, многоголосый - не осмыслить, не объять...
Ты мне купишь в Детском мире - мы же сходим в Детский мир? -
носорога на колесах - на верёвочке катать,
ты большой мне купишь мячик - удержи такой в руке! -
"Бабушка! Вот этот! Красный! Это мой любимый цвет!"...
(Я потом его на даче отыщу на чердаке -
сдутый, выцветший и грязный - через три десятка лет...)
<Позабыто все на свете, улетели журавли,
никого не будет в доме, можно сделать первый шаг>...
Почему обрывки эти в лоно памяти легли,
если дедушку в альбоме не узнать тебе никак?
Словно ссохся, сжался в точку долгой жизни долгий путь...
Почему чужие фразы в речь вползают, не стыдясь?
Почему чужие строчки - чья-то внутренняя суть -
бороздят твой хрупкий разум, разрушая с прошлым связь?
Как же горько, как же страшно в твой заглядывать чертог...
Как глазам своим поверить - неужели это ты?
Человечек мой увядший, эхо чьих-то праздных строк,
предначертанность потери, неизбежность пустоты...
Я теперь плохая внучка - мне бы чаще приезжать...
Но боюсь увидеть бездну, и оглохнуть, и забыть,
как мы шли с тобой за ручку вниз с шестого этажа
в горло черного подъезда для того, чтоб просто быть,
чтоб вдыхать январский вечер, ни о чем не горевать,
чтоб не ведать, что конечен мир качелей и снежков...
<Кончен бал, погасли свечи. Раз-два-три-четыре-пять.
Вот и вышел человечек. Прошмыгнул - и был таков.>
25.10.2017
Не удивляйся
Сима Радченко
Не удивляйся, все случится так, как сотни раз до нас уже бывало.
С утра ко мне войдешь ты поболтать, на плечики накинув покрывало,
и вдруг замрешь, разглядывая цепь прошедших лет, оставившую руны
на материнском заспанном лице, еще вчера девчоночьем и юном...
Как будто виновата в этом ты, а не годов потрескавшихся россыпь,
ты испытаешь страх, тревогу, стыд, ты задавать не станешь мне вопросов,
а пробежишь к кровати босиком, как будто страшный сон в затылок дышит,
и юркнешь перепуганным зверьком под одеяло, с головой укрывшись.
Уляжешься, как в детстве, под бочок, обнимешь угловатыми руками,
уткнешься носом больно мне в плечо и, будто в пропасть сталкивая камень,
прошепчешь тихо - "мамочка моя" - так горько, словно в чем-то виновата...
И вдруг заплачешь - так же, как и я таким же утром плакала когда-то.
Круиз
Елена Митрофанова 3
Листопадную регату в тесной гавани фонтана
Каждый год проводит Осень и, борясь за главный приз,
Листья клёна и берёзы, и ореха, и каштана,
Подгоняемые ветром, отправляются в круиз
Мимо детских лиц и взрослых проплывают друг за другом,
И в погожий, и в дождливый день, но, если повезёт,
Кто-то с бортика фонтана кораблю протянет руку
И возьмёт с собой, и этим от крушения спасёт.
И просушит, и разгладит, и в своей любимой книжке
Разрешит пришвартоваться, чтобы через много лет
Память снова предложила поседевшему мальчишке
На каштановый кораблик взять посадочный билет.
И из солнечного детства прилетит попутный ветер
И расправит, и наполнит светлой грустью паруса,
Чтобы мальчик смог вернуться на спасённом им корвете
В парк и с мамой у фонтана посидеть хоть полчаса.
Вот город, как насыщенный раствор
Кот Басё Светлана Лаврентьева
Вот город, как насыщенный раствор, вбирает нас и в бар, и в разговор, сгущает краски, повышает градус. Случайный взгляд, нечаянная радость, мы рядом — это лучшая награда, в которую не верим до сих пор. Но верь не верь, а просто посмотри: заводят джаз, и музыка внутри такое вытворяет — боже правый. И провода, и кованые рамы, и своды, и кирпич, и запах пряный единый отчеканивают ритм. За стенами в просветах мостовых брусчатка, вечер, шпили и кресты на куполах ноябрьских соборов, и фонари, и блики светофоров, и дождь со снегом — дружеские споры сезонов, не желающих остыть. Иди и пей, и пой, и обретай свои ответы и ключи от тайн, читай о том, что скоро воплотится. Вино играет, истина искрится, пока мы открываем не страницу, но будущее с чистого листа.
Перекричи
Петр Люкшин
Перекричи ворону, голубь мой,
мой солнечный, бумажный, безотказный.
Ты полетишь
над снежною зимой,
как мученик
над местом бывшей казни,
над копотью тюремного огня,
над жертвенником,
что еще дымится.
И завтра
позабудешь про меня,
как все мои отпущенные птицы.
За спиной
Петр Люкшин
Теперь не важно,
чьей рукой и волей
начертан путь
неровный и слепой,
полынной степью
или минным полем
я шел всю жизнь,
чтоб рядом встать с тобой.
Встречай.
Теперь уж точно не покину.
Лишь обниму,
и тем закончу путь.
И не гляди мне, милая, за спину -
вдруг там еще взорвется что-нибудь...
Шары
Петр Люкшин
Уже не отберут
ни солнышка,ни снега,
ни влажных глаз твоих блестящие миры,
ни птичьих голосов,
врезающихся в небо
и сыплющихся вниз, как мыльные шары.
И мятных леденцов красивые сердечки,
и сказок вековых прочитанный талмуд,
и этого щенка,бегущего вдоль речки
за стайкой голубей
уже не отберут.
Не пропадут в степи
емшан, чабрец и донник,
и розовых жуков таинственный народ.
А помнишь мыльный шар,что сел на подоконник,
но лопаться не стал
и там теперь живет?..
Время, я прошу
Pion
Время, я прошу, остановись.
В прошлом пережитые напасти.
Я теперь узнал, что эта жизнь-
Каждому дарованное счастье.
Ни к чему отметки и звонки
И пускай нелёгкая дорога
Как же дни обидно коротки,
До свиданья скорого у Бога.
Пожалей меня не обмани.
Сытости не надо мне красивой.
Ведь всего важнее не рубли,
А глаза желанные любимой.
Не прошу, не нужен мне покой,
Не хочу усталой передышки.
Рядом быть хочу подольше с той,
Что меня вдруг сделала мальчишкой…
Вороны каркают - к снегам
Таня Иванова-Яковлева
Вороны каркают - к снегам,
перебивает стая стаю,
но до сих пор в саду к ногам
ладонь ложится золотая
вороны каркают давно,
но надпись золотом повсюду:
снегам входить запрещено
и приносить с собой простуду
пока обходят стороной
и не вторгаются - послушны,
а мы стоим к зиме спиной,
осенний вальс готовы слушать
случайный шорох, вздох любой...
а за листвой - вороньи перья,
темным-темно, но мы с тобой
ни в снег, ни в смерть листвы - не верим
Гербарий
Липа Липовая
день уходящий незаметен, тих,
с утра - во льду, к обеду - в снежной каше,
а ввечеру, отрекшись от шутих,
разглаживает листья с поля павших
за осень, полихромную как жизнь
/зелёный - жёлтый - красный - снежно-белый/.
гербарий с оглавлением чужим,
где певшее под солнцем омертвело.
вот тilia cordata.
посмотри
на зубчатость по краю, тонкий профиль.
был фотосинтез, хлорофилльный трип
и кислород, растащенный на вдохи,
чумное трепетанье на ветру,
тычки дождей, залётные туманы,
пчелиный гул на липовом пиру
и птичий хор в лирическом дурмане.
листы,
листам,
листами,
о листах,
о пестиках, тычинках, вакуолях…
ботаник штатный в розовых очках
гербарий бросит,
выпустит на волю
и полетим…
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
