...И ты, вероятно, спросишь: какого лешего?
А я отвечу пафосно: было нужно.
Ну, в общем, кажется, звали его Иешуа,
мы пили красное поздней ночью из чайных кружек.
И он как-то очень свежо рассуждал о политике
и всё твердил: мол, нужна любовь и не надо власти.
И вдруг сказал: "Ты уж не сочти меня нытиком,
но я устал, понимаешь, устал ужасно.
Стигматы ноют от любых перемен погоды,
и эти ветки терновые к черту изгрызли лоб.
Или вот знаешь, летом полезешь в воду,
и по привычке опять по воде – шлёп-шлёп...
Ну что такое, ей-богу, разнылся сдуру.
Что ж я несу какую-то ерунду?!
...Я просто... не понимаю, за что я умер?
За то, чтобы яйца красили раз в году?
О чём я там, на горе, битый день долдонил?
А, что там, без толку, голос вот только сорвал.
Я, знаешь ли, чёртов сеятель – вышел в поле,
да не заметил сослепу - там асфальт.
И видишь ведь, ничего не спас, не исправил,
А просто так, как дурак, повисел на кресте.
Какой, скажи, сумасшедший мне врач поставил
неизлечимо-смертельный диагноз – любить людей?"
Он сел, обхватив по-детски руками колени,
и я его гладила по спутанным волосам.
Мой сероглазый мальчик, не первый ты, не последний,
кто так вот, на тернии грудью, вдруг понял сам,
что не спросил, на крест взбираясь, а надо ли?
(У сероглазых мальчиков, видимо, это в крови).
...А город спит, обернувшись ночной прохладою,
и ты один – по колено в своей любви...
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
