Вновь делюсь любимыми строками
Смотря на детей
Мальчик мой милый в коротких штанишках,
Я ухожу, а ты остаёшься
И будут твердить тебе устно и в книжках,
Что ты перестройкой всемирной займёшься.
Что ты полетишь на другие планеты,
Поставишь на службу расщепленный атом,
У космоса новые вырвешь секреты
И сделаешь мир безконечно богатым.
Что ты чудодействием техники брызнешь
На всё, что подвержено смерти и горю,
И люди придут к ослепительной жизни
Не где-то, когда-то, но близко и вскоре.
Мой милый, мой бедный, доверчивый мальчик,
Всё это — игрушки — твоё обольщенье.
Чем дольше играешь, тем дальше и дальше
Отводится час твоего просветленья.
Но смерть приведёт этот час за собою.
Поймёшь ты, да поздно — уж силы иссякли —
Что целую жизнь ты напрасно простроил
Удобное кресло к финалу спектакля.
Что путь твой был предков извечной тропинкой,
Что двигался, дедов своих не догнав ты,
Хотя они шли в большинстве по старинке,
А ты пролетал в корабле астронавта.
И вот уже смерти открытые двери.
Войдёшь в них и ты со всемирным теченьем,
И скажешь: «Зачем я, зачем я не верил,
Что жизнь — это к Вечности приготовленье.
Зачем не собрал я богатства другие —
Сокровища сердца — они б не иссякли.
Ведь целую жизнь я безсмысленно строил
Удобное кресло к финалу спектакля». (с)
автор Александр Солодовников
<1960-ые годы>
Отрывок из книги Елены Толстой " Адмирал Колчак"
" 7 июня 1917 года Колчак вторично телеграфировал Керенскому о своей отставке. В тот же день Александр Васильевич был неотлагательно вызван в Петроград. Его хотели видеть в столице для доклада правительству о положении дел на Черноморском флоте. Одновременно с Колчаком для аналогичных докладов приезжали и командующие фронтами. Предметом обсуждения должны были стать общее положение и возможность наступления русских войск.
... А Соня всерьёз, едва не до рыданий, беспокоилась из-за того, что никак не может отыскать серебряный портсигар мужа. Как будто без портсигара всё пропало - как будто без этого несчастного портсигара и самый Александр Васильевич сгинет в проклятом, холодном, мокром, опасном Петрограде!
Ростислав плакал, Колчак слышал голос мальчика, доносившийся из раскрытого окна.
Роза Карловна утешала его как могла и храбро противостояла Соне. Молодец Роза Карловна, настоящий боец.
- А вот папа никогда не плачет, - сказал, судорожно переводя дыхание Ростислав.
- Папа тоже плачет, - ответила проницательная Роза Карловна. - Только слеза его течёт внутрь. У каждого человека есть своё ведро слёз. Так придумал Господь Бог. Не нам отменять эти законы. Все плачут.
- Нашла!- вскрикнула вдруг Соня пронзительно, почти истерически. - Вот он. Ну конечно, если бы не я, он уехал бы без портсигара.
Колчак вздохнул, бросил папиросу, пошёл в дом.
Соня обернулась на звук его шагов.
-Я нашла твой портсигар, - произнесла она, кажется плохо понимая, что говорит и зачем.
Он сел на край дивана, сложил на коленях руки. Вся его поза выражала крайнюю усталость.
- Когда вернёшься? - спросила жена.
-Не знаю, -ответил он, помолчав. - У Керенского семь пятниц на неделе, может быть и задержусь. Не беспокойся. Хасан останется с вами.
- Я провожу тебя на вокзал, - попросилась Софья Фёдоровна.
Колчак отозвался с досадой:
- Соня, я не понимаю, почему ты придаёшь такое трагическое значение моей рядовой поездке в Петрогорад. Необходимо согласовать действия командующих фронтами, решить судьбу Босфорской операции - раз и навсегда. И я не один еду, со мной Миша Смирнов.
- Если ты так желаешь, я останусь дома, - проговорила Соня, поджимая губы и приобретая удивительное и неприятное сходство со своей матерью. Та точно так же злилась, отступая на пару шагов, но никогда не сдавая позиций. _ Только не сердись, - добавила Соня, сердясь сама. - Иди к Ростиславу, он ждёт тебя.
- Он, наверное, уже спит, - предположил Колчак. - Боюсь разбудить.
- Он не спит. - отрезала Соня таким тоном, словно Александр Васильевич был виноват в этом.
Колчак поднялся в комнату сына.
Славушка лежал в кровати, уткнувшись лицом в подушку. Отец осторожно присел рядом, коснулся его плеча.
- Я выплакал сегодня горшок слёз, - глухо произнёс мальчик, не поворачиваясь. - Теперь я буду плакать внутрь, как ты.
- Зачем ты плакал? - мягко спросил Колчак.
- Жалко, - ответил Ростислав.
- Кого тебе жалко, Славушка? - осторожно осведомился Колчак.
Была какая-то пугающая мудрость в простых словах мальчика.
- Всех. - с протяжным вздохом ответил Ростислав и повернулся к Александру Васильевичу.( с)
Другие статьи в литературном дневнике:
