День ангела.Петербургский дневник. День Девятый.
Молодая женщина, жившая в восемнадцатом веке, была счастлива замужем за любимым человеком всего несколько лет. Она осталась ранней вдовой и приняла добровольный подвиг юродства, раздав все свое имущество. Надела в день похорон мундир мужа и ушла из дома со словами, что ее теперь нет, она, Ксения, умерла, и ее зовут – Андрей, как звали покойного ее любимого. Молясь о его душе, она стала им, зачеркнув себя. Ни один психолог бы нынче не одобрил… Мы только и живем теперь своими «Я», везде-то они затычка… А у святой нет «Я». Она же полая дудка, сквозь которую небо на землю выдыхает свою музыку… И каждый ведь может так, каждый! Но для этого надо еще вспомнить, что ты дудка и не больше. И нет разницы, как тебе тогда называться. Одна любовь, одна… Как же это красиво. Сорок пять лет она прожила на улицах Петербурга, отказывалась от теплой одежды и богатых подношений, милостыню раздавала другим бедным людям, пророчила, исцеляла, направляла… Главным же подвигом ее была любовь. Она вся – любовь. К ней за любовью и идут… Мое с нею личное знакомство состоялось давным-давно, еще в Иркутске. Летом, когда мне было лет четырнадцать, мы с мамой на какой-то праздник приехали в одну из местных церквей. Там она вдруг в лавке спросила для меня именную икону. В лавке той торговала девочка лет восьми – хорошенькая, пухленькая и румяная, с очень добрым лицом и светящимися глазами. Сколько же лиц я видела в своей жизни?.. Тысячи, если не десятки тысяч. Почему же это личико – одно из тех, что я помню столько лет спустя? Словно, что-то особенное было в том ребенке… Девочка весело спросила, какую нам Ксению – Петербургскую или Римскую? Где мы, где Рим… Мама ответила: «Петербургскую»… Так у меня появилась маленькая деревянная иконка, помещавшаяся в кулачок. Хорошо помню это ощущение, потому что часто ее так и носила или спала с ней, зажав ее в руке. Я тогда про нее ничего не знала, просто приняла, что есть у меня своя святая. И в случае чего, могу я на нее рассчитывать в этом мире, где не все просто и понятно… Я намного позже узнала ее историю. Тогда уже не было со мной той иконки, которая сопровождала меня с десяток лет или больше того. После мама подарила мне другую в ответ на просьбы попробовать поискать ее дома – я ведь так давно переехала, но, похоже, с собой ее не забирала… В этом январе я вспоминала мою Ксеньюшку, так вышло. Однажды утром накануне моего дня рождения села и стала о ней снова читать. До слез почему-то меня тронуло это повествование, хотя я уже знала саму историю, просто уточняла для себя даты и места… Но она вдруг предстала передо мной – целиком. Именно чистота и цельность ее сердца поразили меня. Это были хроники сердца, не разменявшего себя ни на какие другие приятные мелочи, выбравшего одну человеческую любовь – пусть короткую – как трамплин в вечность, в любовь уже не способную никогда закончиться… Ксеньюшка меня к себе позвала, как будто. Я и не знала, что вскоре окажусь в Питере, как нарочно, в феврале. Но сегодня весь день я с ней проговорила о своем… Если вслушаться в тихую музыку моей жизни – я такой же породы. Только я совсем маленькая птичка в большом стане, но крылья растить – обещала. И много-премного у Ксеньюшки сегодня было цветов… А я вот смотрела и думала: она бы раздала их, ни одного себе не оставила… © Copyright: Ксения Гильман, 2023.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
