ММ-278Виктор Васильевич ДОРОХИН (2 ноября 1944, Раменское, РСФСР, СССР – 1 июля 2009, Москва, Россия) – советский / российский композитор, музыкант и продюсер. Окончил Коломенское музыкальное училище по классу ударных инструментов, а также отдельно занимался дирижированием. В. Дорохин: «Поступив в училище, я сразу столкнулся с определённой сложностью. Дело в том, что все места в общежитии уже были заняты. И мне пришлось каждый день ездить на электричке из Раменского в Коломну. Это 2 часа туда и 2 часа обратно. Чтобы не терять это время даром я решил посвятить его чтению. И всё, что когда-то прошло мимо меня или уже было мной забыто, я стал методично прочитывать. За четыре года учёбы я прочитал огромное количество книг в дороге…». На всех этапах своей жизни он добивался популярности и успеха. И это притом, что каждый последующий этап требовал от него если не кардинально, то достаточно существенно изменить род деятельности. И, что еще очень важно, практически всего этого он добивался только собственными силами. Вначале, будучи никому неизвестным начинающим музыкантом из Подмосковья, он сумел в короткий срок стать одним из лучших джазовых барабанщиков страны и достаточно успешным музыкальным менеджером того времени. Однако это не помешало ему вдруг сделать крутой поворот и уйти в другую музыкальную сферу: простым барабанщиком в не самый популярный на нашей эстраде вокально-инструментальный ансамбль. В «Поющих сердцах» он проработал с 1973 по 1981 годы. После 8 лет спокойной, комфортной и хорошо оплачиваемой работы, он вновь делает крутой поворот в своей жизни: уходит из ансамбля и начинает заниматься продюсерской деятельностью. Он не был в этом деле первым, поскольку все тогдашние руководители ВИА в той или иной мере этим занимались. Но, в отличие от них, которых знала вся страна и которым эта известность позволяла решать практически любые задачи в любой области, его мало кто знал, и все проблемы приходилось решать ценой несоизмеримо больших усилий и затрат. В соавторстве с супругой – поэтессой Любовью Воропаевой – созданы многие шлягеры, которые вошли в репертуар популярных российских звёзд: Кати Семёновой, Валерия Леонтьева, Жени Белоусова, Роксаны Бабаян, Ксении Георгиади и др. Кроме того, Виктор Дорохин и Любовь Воропаева выступали и в качестве продюсеров ряда исполнителей (Барби, Братья Дорохины). Самым популярным из них был Женя Белоусов, для которого они написали такие хиты, как «Девочка моя синеглазая», «Ночное такси», «Золотые купола». Также, помимо песен, Дорохин писал и инструментальную музыку. Виктор Васильевич Дорохин стоял у истоков создания Российской ассоциации музыкальных продюсеров (РАМП), которую они с Л. Воропаевой организовали в 1994 году. Скончался от сердечного приступа 1 июля 2009 года в возрасте 64 лет; похоронен на Котляковском кладбище в Москве. * * * Любовь Григорьевна ВОРОПАЕВА (род. 16 сентября 1952, Москва, РСФСР, СССР) – советская / российская поэтесса, продюсер, сценарист и переводчик. Окончила МГПИИЯ им. Мориса Тореза. С конца 1980-х годов Любовь Воропаева начала заниматься продюсерской деятельностью совместно со своим мужем, композитором Виктором Дорохиным. Воропаевой и Дорохину обязаны своим творческим взлётом Женя Белоусов, Барби и другие исполнители. В 1994 году также совместно с мужем организовала Российскую ассоциацию музыкальных продюсеров (РАМП). На сегодняшний день Любовь Григорьевна продолжает самостоятельно заниматься продюсерской деятельностью в поп-музыке, она является автором более 500 шоу и презентаций в крупнейших развлекательных комплексах Москвы, автором сценариев и продюсером многочисленных теле- и радио-шоу. Кроме того, Любовь Воропаева – известная поэтесса, автор трёх поэтических книг и более 1000 публикаций в периодике, поэтических альманахах и сборниках, автор текстов более 200 хитов в поп- и рок-музыке. Среди исполнителей песен на её слова (помимо уже ранее перечисленных): Владимир Пресняков (младший), Лариса Долина, Ирина Понаровская, Михаил Шуфутинский, Александр Серов, Ирина Шведова, Татьяна Буланова, Лолита Милявская, Игорь Наджиев и многие другие. Песни на стихи Любови Воропаевой знает наизусть вся страна. Вместе с мужем, композитором Виктором Дорохиным они создали один из первых успешных проектов российского шоу-бизнеса – Женю Белоусова... Но… обо всём по порядку. Л. Воропаева (отрывок из её книги): «Могу без преувеличения сказать, что я побывала практически во всех городах всего бывшего СССР… Но как и все артисты, выезжающие на гастроли, во всех этих городах я знала только один маршрут: аэропорт (вокзал) – гостиница – концертная площадка. Времени было всегда в обрез, и его не хватало на достопримечательности и музеи…Единственное, куда я успевала всегда забежать в каждом городе, это – в книжный, где, пригласив весь персонал магазина к нам на концерт, умудрялась покупать самые дефицитные издания, которые чемоданами привозила в Москву… Как я впоследствии узнала, в «Поющих сердцах» был в своё время ещё один человек, который делал на гастролях то же самое: барабанщик Виктор Дорохин. Он покинул коллектив незадолго до моего появления, но не проходило и дня без того, чтобы кто-то из музыкантов о нём не вспоминал. Джазовый барабанщик, классный музыкант и аранжировщик, книгочей, отшельник, и при этом высокообразованный, остроумный человек, Виктор вызывал у коллег восхищённое уважение. Его беспрестанно цитировали, с его мнением считались. К тому же, Виктор был мастером интриги, а потому все события кадрового характера происходили в «Поющих сердцах» не без его непосредственного участия. Рассказы о Дорохине были обязательной частью всех наших послеконцертных посиделок, и я впитывала эти истории и, конечно, испытывала к этому человеку определённый интерес….И вот однажды во время нашего концерта в подмосковной Капотне Виктор Дорохин заехал навестить своих бывших друзей-музыкантов… В тот день мы с ним так и не познакомились, но я запомнила всё до мелочей: как он, в длинном коричневом кожаном плаще, слегка сутулый, как все барабанщики, входил в гримёрку, как поздоровался за руку сначала с саксофонистом Виталиком Шеманковым, а потом со всеми остальными… Меж тем былая популярность ВИА «Поющие сердца» таяла на глазах, и связано это было, прежде всего, с тем, что Тоня Жмакова просто напросто «выживала» из коллектива любого талантливого вокалиста, стараясь превратить концерт в своё сольное выступление с использованием ребят-солистов лишь у себя на бэк-вокале… Петь она так и не научилась, по-прежнему пела мимо нот и мимо ритма, к замечаниям музыкантов не прислушивалась, а те из нас, кто пытался её вразумить, тут же становились «врагами народа»… Всё разваливалось, ребята бунтовали, концертов становилось всё меньше… А ведь бывали гастроли, когда мы, выезжая на «фонды», работали по 6 «живых» концертов в день, начиная с 9 часов утра…». Примечание. «Фондами» или «фондовыми концертами» назывались гастрольные туры, когда большинство концертов музыканты работали за нал (наличные деньги) из фонда местной филармонии, и лишь небольшая часть суммы, вырученной от этих концертов, перечислялась по безналу в Москонцерт, где артисты получали свою официальную зарплату. Л. Воропаева: «Наш директор Коля Агутин довольно часто возил нас на эти «фонды», особенно летом, а потом с важным видом усаживался на первое сиденье перевозившего нас автобуса, раскрывал свой кейс, доставал оттуда ведомости и пачки денег и раздавал «всем сестрам по серьгам»… В такие дни в коллективе царило праздничное настроение, рождались новые творческие идеи, прекращались локальные баталии, даже над Тоней Жмаковой народ подтрунивал ласково, а уж нашего директора мы просто готовы были носить на руках... И вот наступил тот день, когда ВИА «Поющие сердца» прекратил своё существование, и мы, как артисты Москонцерта, перешли на работу в другие коллективы. Успев привыкнуть к ребятам и к сцене, я очень боялась, что меня уволят.. Часть наших музыкантов пригласили тогда в оркестр под управлением Александра Пульвера, который аккомпанировал многим известным исполнителям тех лет – Надежде Чепраге, Николаю Гнатюку, Иону Саручану и другим тогдашним любимцам советской публики, а также многочисленным солисткам Москонцерта, вроде Гали Улетовой, Альбины Каракаптан или Валентины Пономарёвой… Иногда этот оркестр выезжал на концерты и с другими гастролёрами, работая с ними по одному отделению: со знаменитыми Маврикиевной и Никитичной – обаятельнейшими Владимировым и Тонковым, например, или с цыганским трио «Ромэн» под управлением неуправляемого и неистового Играфа Йошки, по кличке Граф… И каким-то чудом я тоже попала туда со своими весёлыми стишками, которыми я по-прежнему честно заполняла паузу между двумя отделениями концерта, в то время, когда музыканты отдыхали и переодевались!..». Л. Воропаева: «Всё те же города, и такие же бесконечные переезды… Самолёты, поезда, гостиницы с тараканами и без, с удобствами в номере и в коридоре, а иногда и во дворе… Недосыпания, недоедания, постоянные простуды, аплодисменты, букеты цветов, которыми я всегда щедро одаривала горничных в гостиницах, какие-то песенки, написанные мной для жены Алика Пульвера солистки оркестра Сони Константиновской… Но…именно в этом оркестре работал барабанщиком Виктор Дорохин!... Моя жизнь обрела тогда такой обострённый смысл, что в моменты пауз между гастролями я просто не знала, куда себя деть… Моим самым любимым моментом во время каждого концерта было соло Виктора Дорохина на барабанах: на сцене гасили свет, музыканты уходили за кулисы, и один мощный прожектор освещал барабанную установку, за которой царил Он… Дорохин был великолепным шоуменом, он устраивал из каждого своего соло грандиозное шоу с подкидыванием вверх барабанных палочек, выкриками, гримасами, закрыванием глаз, вытиранием пота полотенцем, которое иногда летело в ревущую от восторга публику… А как он играл! Господи, как он играл! И не замечал или делал вид, что не замечает меня, стоящую за кулисами с другой стороны сцены и во все глаза наблюдающую за его фокусами… Так продолжалось чуть больше года, и я всё старалась попасться Дорохину на глаза, и зная о том, что он женат, я ничего не предпринимала, кроме оказывания ему маленьких знаков дружбы: я приносила ему почитать то своего любимого Набокова, то находящегося под запретом Солженицына, то двухтомник Мандельштама, то Лидию Чуковскую или Михаила Алданова… У меня было много хороших книг, изданных за границей, которые я могла заказать по разным каталогам, благодаря опасной для меня по тем временам дружбе с семьёй американского дипломата Джеффа Барри, который работал тогда в посольстве США в Москве в должности Первого помощника военного атташе… …И вот однажды… была поздняя осень, холод, гололёд, и это было в городе Талды-Курган, когда началась наша с Виктором Дорохиным любовь… Наутро это обсуждал уже весь коллектив, ещё через день кто-то «добрый» позвонил жене Виктора, и уже на третий день Дорохин мне сказал: «Там всё кончено. Надо нам с тобой пожениться». Алик Пульвер, наше непосредственное начальство, был просто в бешенстве и выдвинул условие: я должна была немедленно покинуть коллектив, а Виктор должен был остаться. Но тут Дорохин сказал, что он в любом случае уйдёт из оркестра только вместе со мной и что он согласен доработать в коллективе, пока не будет найдена ему замена, лишь если и меня не будут трогать… Так мы с ним вместе съездили с этим оркестром в ещё одну гастрольную поездку по Западной Украине…Это была непростая для нас поездка, потому что практически все музыканты осуждали наши отношения, и лишь наш тогдашний гастролёр Коля Гнатюк, исполнитель популярного паулсовского хита «Барабан был плох, барабанщик – бог…» и задорной песенки « Девчонка из квартиры сорок пять», нас ободрял и поддерживал, и однажды, когда мы стояли в стороне от всех в ожидании самолёта в очередном аэропорту, подошёл к нам, обнял обоих за плечи и сказал: «Ребята, можно я погреюсь около вашего костра?»… А потом Дорохин вынужден был отработать уже без меня заранее запланированный месячный гастрольный тур на Кубу. Сразу после его возвращения с Кубы, где он потратил всю заработанную им в этой поездке валюту на каждодневные телефонные звонки мне в Москву, мы с ним уволились из Москонцерта. 20 апреля 1984 года мы тихо и скромно расписались в ЗАГСе подмосковного города Раменское, где Виктор тогда жил». В начале 80-х годов в мировой музыкальной моде произошла смена формата. Инструментальное диско с его пышными оркестровками уступило место электронной музыке. Синтезаторы пришли даже в рок-музыку, подарив жизнь направлению «новая волна». В то же время электронные устройства открывали двери творчества для любителей, которым для записи музыки больше не нужно было создавать группы и арендовать профессиональные студии. Стало возможным записывать музыку дома и весьма в приемлемом качестве! Однако если на Западе синтезаторы стоили вполне доступно, и приобрести клавиатуру мог даже студент, то в СССР, в виду его закрытости, и синтезаторы, и компьютеры попадали с большим опозданием. Они попадали в страну с оказией, в единичных экземплярах и потому стоили бешеных денег. В том, что у Виктора Дорохина компьютер появился раньше всех в Москве, была заслуга его жены. Л. Воропаева: «Получилось так, что у меня в друзьях очень близких была американская семья - Джеф Барри и его жена Марина. Они жили в России, Джеф работал в американском посольстве, он был первым помощником военного атташе, как он сам шутил «шпионом №1». Познакомились мы абсолютно случайно накануне Олимпиады 80-го года... И буквально с первой встречи мы безумно подружились! Этот милый человек, узнав то, чем мы занимаемся, привозил нам постоянно музыкальное видео, записывал нам в Америке и привозил кучу кассет с программами MTV, этот человек подписался ради нас на... кучу музыкальных журналов...Ему всё это на посольство приходило, и он приносил всё это нам... Этот человек сыграл колоссальную роль, потому что к Виктору ходили учиться такие люди как, например Тухманов, у которых компьютеры появились несколько позже». Вторым из многочисленных и самым культовым компьютером Виктора Дорохина (именно он стал прототипом темы песни «Девочка моя синеглазая») был популярный Amiga1000 (или просто А1000). Он выпускался фирмой Commodore и был навороченный и современный. Выражаясь сегодняшним языком, это был «мультимедийный» компьютер, подходящий одновременно для работы со звуком, изображениями и видео! Выпущенный в 1985-м году Amiga 1000 значительно опережал своих современников: это был первый компьютер, выводивший изображение более чем в 16-ти (максимально 4096) цветах и обладавший многозадачной операционной системой. Правда, оценить эти преимущества поначалу было трудно, ведь всё ПО, написанное до этого, не было рассчитанным на эти навороты, а программы специально для Amiga 1000 желающих писать было мало. Но помимо творчества, в семье был и быт. Л. Воропаева: «Без работы, почти без денег, но абсолютно счастливые, мы начали нашу семейную жизнь с решения квартирного вопроса, полгода занимаясь поисками подходящих для нас вариантов и обменом жилплощади, а потом ещё около года приводя в порядок своё новоприобретённое жильё, старую расселённую нами коммуналку на Малой Бронной… В промежутках Виктор сочинял инструментальную музыку, а я писала тексты песен на музыку других композиторов – Тани Островской, живущей сейчас в Штатах, с которой мы сделали песни «Ты в памяти моей» для Ларисы Долиной и «Дон Жуан» для Ирины Понаровской, с Эдуардом Артемьевым мы написали песню «Белый цветок» для Роксаны Бабаян и ещё несколько песен, с Колей Левиновским, который тоже живёт сейчас в Америке, мы написали милую песенку «ЖЗЛ» для Володи Преснякова-младшего, с Сергеем Ухналёвым создали « Лишний билетик» для Кати Семёновой, с Жорой Гараняном мы что-то вместе сочиняли, уже и названия этих песен позабыла, с Лёвой Землинским написали «Понедельник – день тяжёлый» для Ксении Георгиади… Мои соавторы-композиторы сменялись в нашем доме один за другим, наблюдая все стадии нашего многоэтапного квартирного ремонта, а Дорохин меж тем люто ревновал меня к каждому из них… Эта ситуация угнетала и меня тоже, но на все мои уговоры попробовать сочинять песни на мои тексты, Дорохин лишь отмалчивался…И вот как-то утром он позвал меня к пианино и сказал: « Послушай, пожалуйста…». И своим заунывным композиторским голосом он спел мне нашу с ним первую совместную песню «Говори, отец»…». В. Дорохин: «…К тому времени (прим. – 1985-86 гг.) мы уже начали писать какие-то песни. Написали песню для Леонтьева «Женский портрет», и она стала заглавной песней его нового диска. Написали песню для Абдулова «Новогодние подарки» И ещё для нескольких исполнителей. ЖЕНСКИЙ ПОРТРЕТ: http://www.youtube.com/watch?v=YqxXRANLt1A Сначала мне никак не удавалось попасть на ТВ. И Миша Муромов мне сказал тогда: Это сейчас деньги за промоушен на ТВ берут определённые официальные структуры. А тогда это было, естественно, неофициально. Но это было всегда. Правда, в годы застоя это называлось: «чай, колбаса, цветной телевизор», то есть все дружили с определёнными музыкальными режиссёрами и редакторами. Потом всё это переросло в ценные подарки и конверты. А позже стали официально брать деньги за рекламу клипа. Такие поступательные процессы происходили во всех областях шоу-бизнеса. И всё это мы прошли с Любой Воропаевой. Была такая Галя Малашевская – музыкальный редактор на ТВ. По-моему она меня свела с Катей Семёновой. Она попросила записать песню с ней для «Утренней почты». Так появилась песня «На минутку». Её услышал Игорь Иванов – режиссёр Новогодних огоньков. Он мне говорит: – Никаких «Утренних почт». Мы её дадим в программе «Взгляд». И я её хочу сам снять. А «Взгляд» тогда только появился (прим. – октябрь 1987 г.) и был очень популярен. Игорь её снял очень здорово. И она впервые была показана в этой программе. НА МИНУТКУ: http://www.youtube.com/watch?v=uzGL85CawTg Потом для «Новогоднего огонька» мы с Катей записали «Последнее танго». С очень сложной аранжировкой. Сегодня я такую вряд ли бы написал. (прим. – странное утверждение, если учитывать, что мелодия «слизана» с View To Kill группы DuranDuran (1985)) http://www.youtube.com/watch?v=fsiBhQ60rJE Писали мы песни и для Роксаны Бабаян. Мы и с Векштейном (прим. – руководитель ансамбля «Поющие сердца», где В. Д. несколькими годами ранее играл на ударных инструментах) неоднократно пересекались. Он даже просил меня написать песню для Тони (прим. – Антонины Жмаковой, солистки ансамбля, жены В. Векштейна). Был момент, когда мы с Любой решили объединить всех руководителей ансамблей. Когда к власти пришёл Андропов, то началась компания по ужесточению трудовой дисциплины и искоренению тунеядства. Это очень сильно ударило по работникам творческих профессий. Тогда мы создали при комитете Литераторов Песенную секцию. Туда вошли Слободкин, Намин, Гранов, Маликов (старший), Макаревич, Матецкий и многие другие. Туда вошли люди, которые по каким-то причинам не могли стать Членами Союза Композиторов. Потом, когда началась эпоха дефицита, эта организация взяла на себя роль доставать и распределять разные товары: стиральный порошок, туалетную бумагу, продукты и так далее. Это был некий профсоюз творческих работников…». Л. Воропаева: «Когда мы с моим мужем Виктором Дорохиным сочинили наши первые песни, Витя ни много, ни мало заявил: «Если хочешь, чтобы я продолжал писать музыку, наши работы должны понравиться самым большим звездам. Забракуют – значит, я не композитор и заниматься этим не буду». А звёздами тогда были кто? Пугачёва и Леонтьев. Мы пошли к мэтрам, что называется, «прямо с улицы». Начали с Леонтьева... Другим бастионом, который мы вознамерились покорить, была Пугачёва. «Вторую песню, – сказал мне Дорохин, – неси Алле Борисовне. Правда, она не танцует, а наша песня – «Двадцать градусов мороза» – танцевальная, поэтому предлагай её для Кристины». Орбакайте тогда только-только начинала… У знакомых на радио я узнала телефон Пугачёвой, набрала её номер, представилась: «Я поэтесса Любовь Воропаева, хочу показать вам песню». «Ну, подвозите, – говорит она, – вашу песню». Я схватила кассетку с демо-записью и поехала к Алле Борисовне. Витя ждал меня внизу в машине. Он ведь был с ней знаком. Когда-то он играл на барабанах в «Поющих сердцах», а Алла была начинающей солисткой в «Весёлых ребятах», они часто пересекались на гастролях. Витя счёл, что его появление напомнит Алле те времена, когда её затюкивали, затирали в «Весёлых ребятах», не давали петь больше двух песен в программе. И я пошла одна. Игорь Николаев открыл мне дверь. Громогласный Александр Кальянов выглянул в прихожую – в квартире явно шла веселуха. Я так испугалась, что у Аллы гости! Дико стушевавшись, протянула ей кассету и тут же ретировалась. Села в машину, а Дорохин говорит: «Ты чего так быстро? Почему ты не заставила её в твоём присутствии послушать?» В общем, всю дорогу он меня ругал. Заходим в квартиру – телефонный звонок: «Это Пугачёва. Ну, чё, хорошая песня-то! Кристина её споёт». Я как стояла, так и замерла с этой трубкой. «Кто звонил?» – всполошился Витя. Говорю: «Пугачёва. Берут они песню». И тут он как начал возмущаться: «Что значит берут? Без меня берут? А кто будет делать аранжировку? Почему ты не спросила?» Короче, устроил дикий скандал. Я думаю: «Чёрт возьми, какой же ты наглый! Пугачёвой нравится твоя песня, а ты ещё возмущаешься». В итоге он всё-таки заставил меня перезвонить Алле. Она сказала: «Нам сначала надо выучить песню, а потом мы запишемся. Вы не беспокойтесь». Через две-три недели мне пришлось звонить снова. Пугачёва ответила: «Мы учим, учим». И тогда у Дорохина лопнуло терпение, он заявил: «Значит так: мне это надоело. Неизвестно, в какой студии они это будут записывать, как это будет звучать. Они могут мне всю песню испортить! Поэтому мы запишем её с Катей Семёновой. Давай, звони Катьке». Вскоре мы показали Кате Семёновой «Двадцать градусов мороза» и заодно – ещё одну нашу песенку «На минутку». В итоге «На минутку» в её исполнении вдруг стала песней года и пошла по всей стране. По тем временам, если молодой автор попадал в финал «Песни года» и получал диплом лауреата, это означало, что его последующим песням открывался путь к радио и теле-эфирам. Естественно, мы с Витей были счастливы! Свои лауреатские дипломы я храню до сих пор, они занимают в шкафу целую полку. Мы получали их каждый год – иногда по два-три сразу… А потом мне попалось интервью юной Кристины Орбакайте, где она жаловалась, что «вот были авторы, принесли мне очень симпатичную песню, я в неё просто влюбилась, стала над ней работать, и вдруг включаю радио и слышу её в исполнении другой певицы. Да, такие авторы своего не упустят!» Словом, из-за Дорохина отношения с Пугачёвой оказались испорчены. Такой он человек был – всё должно находиться под его контролем. Он не так много песен написал, но все они получились очень заметными. Витя говорил: «Я хищный зверь, я рожаю львят». При этом характер у него был очень тяжёлый…». В. Дорохин: «В 1986 году я познакомился с представителями фирмы «Сатра», которые представляли в СССР компьютеры «Коммодор» и «Амига». На Западе музыканты уже во всю использовали их в своём творчестве. В Москве готовилась выставка компьютерного оборудования и мне предложили в ней участвовать. Мне было предоставлено самое новейшее оборудование и программное обеспечение. До этого момента я с компьютером знаком не был. Мне пришлось изучить огромное количество литературы на английском языке, чтобы постичь это направление. Очень во многом в этом деле мне помогала жена. Именно как переводчик. Каждый день я раньше 5 часов утра не ложился. Этим я, кстати, сильно посадил зрение. Но всё-таки компьютер я освоил. Выставка прошла успешно. Тогда это все было в новинку. В музыкальном американском журнале «Keyboar» за 1986 год была публикация обо мне: «В СССР появился талантливый музыкант-композитор В. Дорохин» и моё фото с высшей оценкой моего творчества. Это было время когда происходила смена форматов в музыке. Менялось общее представление о музыке. Большую роль стала играть электроника. Раньше чтобы что-то можно было записать, надо было получить оркестр и студию. И то и другое было непросто. А компьютер решал эти проблемы. Я написал несколько музыкальных пьес для радио. Их там с радостью приняли и сказали, что если вы напишите таких пьес ещё сто штук, мы их у вас все закупим…». В 1986-87 годах Дорохин и Воропаева стали лауреатами конкурса «Песня года». Два их шлягера «На минутку» в исполнении Кати Семёновой и «Две женщины» в исполнении Роксаны Бабаян сделали этот творческий тандем популярным. ДВЕ ЖЕНЩИНЫ: http://www.youtube.com/watch?v=WqcchAP6BgM В. Дорохин: «Для ТВ на компьютере я сделал всё музыкальное оформление для двух Новогодних огоньков. Таким образом, я о себе заявил и дальше у меня всё пошло. Даже сейчас, слушая те свои фонограммы, я могу сказать, что они звучат очень прилично. Я всегда в свои фонограммы вставлял один или два живых инструмента. Это либо гитара, либо саксофон. Из гитаристов очень нравился Сергей Кудишин. Он у меня много играл. В частности в песнях «Две женщины» и «Мужчина, который спешит». Он умел извлекать очень такой густой тягучий звук. В конце последней песни его соло мне до сих пор очень нравится. Я там написал для него проигрыш со сменой тональности и у него сначала не получалось, но потом он собрался и сыграл очень классно. МУЖЧИНА, КОТОРЫЙ СПЕШИТ: http://www.youtube.com/watch?v=w6Yp1WgL59g Потом мы сделали песню «Последнее танго». Тоже был видеоклип, отснятый Мартой Могилевской для Новогоднего огонька. Сейчас вспоминаю эти годы, как самое творчески насыщенное время в нашей жизни. Мы очень увлечённо опробовали, если так можно выразиться, на Кате всё то, чего хотели добиться от наших песен. Тогда еще не совсем понимали, что это такое – шоу-бизнес. В условиях переходного периода и бизнеса-то, как такового, в нашей стране не было. По этой причине между нами никакого контракта не было. И никому в голову не приходило, что его надо составлять. Это пришло позже. Мы стали лауреатами «Песня года-87». Тогда же Катя поехала по стадионам, и у неё был просо «лом» народа, но мы при этом не имели ни копейки. Проект «Катя Семёнова» держался на нашем безумном энтузиазме (прим. – ну, если четыре раскрученные песни для уже достаточно заявившей о себе к тому времени и без этих авторов певицы – это проект, то, конечно). Скажем так, безумном увлечении тем, что мы делаем». ДВАДЦАТЬ ГРАДУСОВ МОРОЗА: http://www.youtube.com/watch?v=E2ycjFgOAzo Л. Воропаева: «Квартира постепенно превратилась в творческую мастерскую, через неё прошли все более-менее популярные люди того времени. Мы горели идеями, жили музыкой. Было ощущение, что прорвало плотину. Это было самое счастливое время! Ну и, разумеется, все эти знания должны были вылиться в какой-то проект. Первой в жернова наших продюсерских амбиций попала бедная Катя Семёнова. Это был конец 1980-х годов: Катя была уже весьма востребованной певицей. Она уже спела свои знаменитые хиты «Школьница» и «Подруги замужем давно», и всё у неё в жизни было в порядке. И Катя совершенно искренне не понимала, чего от неё хотят молодые авторы, которые пришли к ней и сообщили: «Значит, так: одеваешься ты неправильно, на сцене держишься не так, давай займёмся танцами и сделаем из тебя модную певицу». «А чего это сразу танцами-то? – возмущается Катя. – У меня ребро сломано было, и справка имеется, могу показать!» А нам с Виктором хотелось идти вперёд, писать танцевальную музыку и показать публике все те танцы, что мы видели в американских клипах. В общем, Катю мы уговорили, накрасили, переодели. Хотя с вещами было бесконечно сложно. Я помню, как моя приятельница – редактор телевидения и впоследствии продюсер Марта Могилевская – просила свою подружку Анечку Ямпольскую, жену Миши Козакова, которой привезли из Израиля какое-то фантастическое платье, дать его Кате Семёновой на один день напрокат. Недавно наткнулась на запись той «Песни года» и увидела Катю в том самом шикарном чёрном платье, на груди которого сверкала огромная бабочка, расшитая камнями и блестками. А ещё, помню, снимали клип на песню «20 градусов мороза»: там Катя в моей футболке, моём халате и в моих клипсах. Впрочем, так все жили – собирали реквизит по знакомым, лишь бы как-то приодеться для выхода на сцену. Катя начала собирать стадионы. Песни «На минутку» и «Последнее танго», которые мы ей написали, звучали отовсюду. Жизнь закружилась вокруг неё. И голова у неё от всей этой славы и успеха тоже немного закружилась. Она сказала нам: «Чего это я должна только с вами работать? Мне Алла Борисовна звонит, Кузьмин звонит всё время, песни свои предлагают». В общем, она решила, что без нас ей будет лучше. Мы расстались, и я очень переживала тогда, плакала. Года через три-четыре, когда мы в новогоднюю ночь сидели за столом, Катя вдруг позвонила и попросила прощения. «Ребята, – говорит, – я только сейчас поняла, что вы для меня сделали, я прошу у вас прощения за то, что я так себя повела». В. Дорохин: «Вот следующий наш проект с Женей Белоусовым заставил нас призадуматься. Тут мы поняли, что нужен контракт. Пришёл момент, когда мы с Любой поняли, что наши затраты не приносят той отдачи, на которую мы рассчитывали. Мы решили отказаться от практики, по которой работали наши большие композиторы. В то время в связке композитор-исполнитель один должен быть очень известным. Только тогда успех гарантирован. А мы решили, что в нашем случае никто не будет известным, и мы сами сделаем себе имя. Первое: исполняться будут только наши песни. Л. Воропаева: «Женю к нам привела в гости небезызвестная Марта Могилевская (прим. –редактор Главной редакции музыкальных программ Гостелерадио СССР в советские годы), с которой я, как и многие люди, пишущие песни, в те годы общалась. Она жила рядом, у Патриарших, в пяти минутах ходьбы от моего дома, и у неё дома каждый вечер собиралась вся музыкальная туса - от Игоря Николаева до Олега Газманова. Мы выпивали, слушали новое музло, и именно в квартире у Мартика рождались новые идеи и проекты. У Марты вдруг возник с Женькой краткосрочный роман, и Женька, узнав от Марты, что она со мной дружит, попросился к нам в гости, так как до «Интеграла» в курском ресторане по десять раз за вечер пел наш хит тех времён «На минутку», который мы записали с Катей Семёновой. Марта привела Женьку к нам на Малую Бронную. Дорохин немедленно его оценил, Женькина живость ума и его стремление к победе Дорохину понравились очень! Когда Женька с Мартой ушли, Дорохин мне сказал: «Из этого парня я сделаю звезду». А мне Женька тогда совсем не понравился – смазливый парень, да ещё и с амбициями. Я вся была в проекте с Катей Семёновой, и на него особого внимания тогда не обратила... Женя прилип к Вите как банный лист! И меня это жутко бесило. Он звонил каждый день. А я не понимала, что происходит. Они с Витей разговаривали часами! Причём только о музыке. Когда Женька бывал в Москве, он приезжал к нам каждый день, и они с Витей слушали музыку и смотрели видео часами, обсуждали будущий проект. А я об этом проекте не имела ни малейшего представления, потому что Дорохин меня в него не впускал поначалу. Я бесилась и тихо ненавидела Женьку! Потом Дорохин попросил меня написать красивую лирическую историю – текст первой песни для Жени Дорохин сказал, что для того, чтобы «не вспугнуть общественность», нужно сначала сделать «нехит». Мы назвали эту песню «Алушта» – красивая лирика плюс красивая мелодия. И мелодия – в мажоре! Чтобы, не дай Бог, не подумали, что это будет хит, и парень, то бишь, Женька, может с ним взлететь. А назвали мы песню «Алушта», потому что именно там, в молодёжном лагере, завязался роман у Женьки с Мартой Могилевской. Фактически эта песня посвящена Марте. Дорохин всё решил и распланировал вместе с Женей. Два комбинатора были ещё те! А я про их план ничего не знала. Мне было сказано – нужна пошлятина! Нечто для танцевальной песни. И я мучилась. Дорохин браковал текст за текстом. Когда я сделала текст «Ночное такси», Дорохин сказал: «Отличный текст, но это будет следующая песня после Главной». А Главную, то есть текст песни «Девочка моя синеглазая», я написала назло Дорохину с Женькой и в шутку, как песню-пародию. Как песню-памфлет против пошлятины… Никакого прообраза не было! Подразумевался Витин комп, который мы дома прозвали «синеглазой девочкой», и у которого Дорохин сутками просиживал, и забывал есть мои вкусные обеды… И я ревновала, и говорила ему, когда он меня обнимал, – иди к своей девочке синеглазой!». В. Дорохин: «Когда вы продюсер и композитор в одном лице, то ваши возможности расширяются многократно. А в нашем случае был ещё и поэт. Тут многое совпало. Мы сразу определили для себя, что наш кандидат должен быть не женат. Иначе мы сразу теряем женскую часть публики. Музыка должна быть танцевальной, чтобы она звучала не только на концертных площадках, но и в дискотеках. Чтобы она была в формате радиостанций». Л. Воропаева: «У Жени была безумная «сценобоязнь». Приходилось работать с ним в этом плане – быть коуч-психологами. Помню первый сборный концерт в «Олимпийском», где публика, безусловно, ждала именно Женю Белоусова. Он не выходил из гримерки – мы его выталкивали. С перепугу поворачивал обратно, по рации уже говорили: «Белоусов, на сцену», а он прибегал: «Витя, ну скажи мне…». Дорохин говорил: «Ты их победишь!». Проходит две минуты, Женя возвращается бледный, как полотно: «Витя!», потом смотрит на меня: «Пошли со мной». Берет за руку, как маму, я его веду на сцену, по шаткой лестнице в темноте поднимаюсь – и он работает номер. Стадион визжит, сумасшедшая стоит овация, я его страхую за кулисами, между песнями показываю большой палец, свою энергетику отдаю ему в этот момент. Это были титанические усилия. Занялись с ним танцем – мы же хотели сделать из него звезду а-ля русский Майкл Джексон. Поэтому сотни часов были потрачены на просмотры американского видео: Майкла Джексона, Полы Абдул, Джанет Джексон, Milli Vanilli – интересный такой дуэт был, ребята танцевали и делали ритмические сбивки руками и ногами. Мы все это изучали, снимали движения с видео, репетировали. Тандем Белоусова и Дорохина жил, работая сутками – не просто так свалился успех, как кирпич на голову на улице, не случайно: Господь увидел, сколько мы вкладываем себя – до кончиков волос – в этот проект. У нас действительно была команда, которую можно даже семьей назвать, потому что Женя полгода жил у нас. Команда шла к цели: Дорохин и Женя принимали решения за закрытой дверью кабинета. Потом выходили и рассказывали мне, а я принимала к исполнению свою часть работы в нашем маленьком коллективе». АЛУШТА: http://www.youtube.com/watch?v=E0czzJxcz9A В. Дорохин: «Первой песней для Жени была «Алушта». Она прошла по ТВ в 1988 году не особенно замеченной, но она на это и не претендовала. Эта песня выполняла чисто ознакомительную функцию. Представить нового певца Женю Белоусова. В этот момент Женя еще дорабатывал в «Интеграле». Он мне звонит и говорит: А я лучше него понимал, что нужен хит. Даже не хит, а шлягер. Хит-это сейчас, а шлягер – это когда его поют люди. Хит – это частота передаваемости в эфире, а если народ принял и запел эту песню, то это шлягер. Мы с Любой написали песню «Девочка моя синеглазая». Даже сейчас, когда я получаю топ-лист с радиостанций, то вижу, что она звучит в эфире больше 100 раз в месяц. Хотя я никак уже её не пиарю, основные авторские мне делает она. ДЕВОЧКА МОЯ СИНЕГЛАЗАЯ: http://www.youtube.com/watch?v=HBGKbHnAw1o Фонограмму этой песни я принёс на ТВ Ольге Молчановой, но она её не взяла. Ей она не понравилась. Но мне в то время с неба божий голос говорил: И оно пришло. Настал момент и эта песня прозвучала 12 раз в течении 3-х дней на разных каналах. Это было в марте 1989 года, а уже в мае мы с Женей катались по югу России и работали только на стадионах». НОЧНОЕ ТАКСИ: http://www.youtube.com/watch?v=cFzFoFvd5uE Л. Воропаева: «Я, например, первая в стране придумала чёрный пиар. Сделала так, чтобы нас поливали в газетах и чтобы сами журналисты не понимали, что я ими манипулирую. Некоторые товарищи мне до сих пор этого простить не могут, хотя я с ними по-прежнему тепло общаюсь. Это была абсолютная калька того, что делает американский шоу-бизнес. Поскольку я – «англоязычный» человек, то тщательно изучала журналы и книги по музыкальному бизнесу американскому. Мы были эрудированны, подготовлены к проекту, и на нашу советскую тогда еще почву всё это переносили, на наш менталитет, музыкальные тенденции, на пробивание телевизионных начальников. С радио нам повезло больше – хорошие и нежные отношения были у меня со всеми практически музыкальными редакторами: и «Маяка», и «Первой кнопки», мы жили недалеко от ГДРЗ (прим. – Государственный Дом радиовещания и звукозаписи на Малой Никитской) – я ходила туда, как на работу. И не просто приносила песни – я дежурила там в коридоре. Идет какой-то редактор, спрашиваю: «Ты куда?» – «На эфир» – «Вот тебе» и давала фонограмму. Это дежурство кончилось тем, что «Девочка моя синеглазая» звучала почти каждый день в популярнейшей программе «Рабочий полдень», которую тут же начали заваливать письмами, и во всех других. За этим стояла адская работа». ТАКОЕ КОРОТКОЕ ЛЕТО: http://www.youtube.com/watch?v=pu_MrNt4j6U В. Дорохин: «Мы очень серьёзно с Женей занимались. Сначала он не знал, куда деть свои руки. Я ему записал массу кассет с ведущими эстрадными танцорами: Фред Астер, Джеймс Браун, Майкл Джексон. И надо отдать ему должное, он стал меняться. Осваиваться с новой манерой. После возвращения с юга Коля Агутин (прим. – отец известного певца Лёни) устроил нам несколько концертов во Владимире. К тому времени Женя получал за концерт 3 тысячи рублей. Коля очень сомневался, что удастся за эти концерты выручить такую сумму, чтобы покрыть такие затраты. В конце концов, мы договорились так. Женя эту сумму получает и всё, что будет сверх этой суммы тоже получаем мы. На этом Коля тогда очень крупно погорел. Поскольку в итоге мы тогда впервые получили за концерт 20 тысяч рублей. На эти деньги тогда можно было купить 3 машины. А там было несколько концертов. В то время средняя цена артиста за концерт была 500 рублей. Очень редко кто получал 1000 рублей. Так началась эта недолгая, но очень яркая жизнь. Мы начали уже распространять разные слухи про Женю в СМИ. Это тоже подогревало к нему интерес у публики. На дворе уже была «перестройка». «Мелодия» (прим. – всесоюзная фирма грамзаписи) сама предложила нам выпустить его диск. Если раньше, чтобы выпустить диск, надо было упрашивать редакторов об этом, то тут они сами нам предложили выпустить пластинку. Диск «Девочка, моя синеглазая» разошёлся тиражом в 16 миллионов. МАЛЕНЬКАЯ ЛГУНЬЯ: http://www.youtube.com/watch?v=wSSkNe_Qy5o Ситуация с его популярностью развивалась настолько лавинообразно, что уже к сентябрю 1989 года Женя стал суперзвездой. У нас уже не было проблем с ТВ. Кроме одного момента, его почему-то не брали на «Голубой огонёк». ЗОЛОТЫЕ КУПОЛА: http://www.youtube.com/watch?v=T4wBks3uJTw Тогда мы были первыми продюсерами в западном понимании этого слова. Мы собирали стадионы, когда все другие признанные «звёзды» почти не имели концертов. И при этом это был чисто наш проект. Мы никого не привлекали и вкладывали только свои деньги. Когда я работал с Женей, то только авторских получал примерно 35 тысяч рублей в месяц. С Женей мы разошлись в 1990 году в сентябре. Он начал сильно пить, перестал заниматься. В конце концов, его погубили не деньги, а то окружение, которое он сам себе создал…». ЗАБУДЬ МЕНЯ, ЗАБУДЬ: http://www.youtube.com/watch?v=71jqVE7mWFE Л. Воропаева: «Когда мы заняли в конце 1989 года в национальном хит-параде «Музыкальный Олимп» первые пять мест (а у нас на тот момент ровно пять песен и было), Дорохин предупредил Женю: «Осторожно!» Мы тогда вместе отмечали Новый год, и, поднимая бокал, Виктор сказал: «Я вас всех поздравляю, мы лучшие в стране! Но теперь задача посложнее – удержаться на этом олимпе. Потому что падать будет безумно больно». И попросил Женю внимательнее отнестись к самому себе. Чтобы не было головокружения от успехов. «Вить, ну о чём ты говоришь! – воскликнул Женька. – Я же всё понимаю». Однако спиртное и звездная болезнь сделали своё дело. Женю тут сложно винить: через медные трубы мало кто может пройти без потерь. Большинство ломается. Мы начали замечать неладное. Женя стал меньше двигаться на сцене. Дорохин ему говорил: «Ты что, хочешь выглядеть как сытый народный артист Советского Союза, который стоит у микрофона, сложа ручки на пузе? Зачем мы столько тренировались?» В самом начале гастролей мы завели такое правило: Женин администратор снимал его выступление на камеру, и по возвращении домой мы эту запись просматривали и устраивали разбор полётов. Но чаще и чаще нам стали привозить видео, где камера переходила с Жени на девочек с цветами, на аплодирующий зал. «Что-то тут не так», – поняли мы. А оказалось, что наш музыкант всё реже выходит на сцену трезвым. И зачем это показывать продюсеру? Не надо. Как Вите было больно и обидно! Он тогда спал по четыре часа в сутки, выстраивал Жене гастрольные туры, ездил на разборки с бандитами, все эти откаты, угрозы для жизни, рэкет (не забывайте, речь о конце 1980-х годов). Жуткое время было. И вдруг он получает вот это вот. Как будто ты идёшь в белом костюме, а тебе нагадили на голову. И Витя начал болеть. И пыл его стал угасать. Всё, что он дальше делал, было хорошо и талантливо, но без этой безумной искры. Без изюминки. Без страсти. Всё это он вложил только в одного человека – в Женю. Хотя парень он весьма не глупый и не поверхностный. Но он подсел на какое-то время на ту волну, которая обычно случается в шоу-бизнесе: его «в глаза» хвалили и говорили, что мы с Дорохиным – полное ничтожество, а нам – что он никакой и петь не умеет. Но мы были люди взрослые и на это не реагировали, а его всячески со всех сторон пытались с нами разлучить. Терпения у него на какое-то время хватило, но поскольку после каждого концерта были банкеты, возлияния и т.д., алкогольный кураж у нас Женю отнял. И, несмотря на то, что он давал клятвы, что завязывает, не будет выпивать и т. п., тем не менее за нашей спиной пил. Тогда мы спохватились, бросили всё и на целое лето 1990 года уехали с Женькой на гастроли на три месяца на юг по разным городам, чтобы его в рамки взять. Но он и там умудрялся нас обманывать: днём ходил всюду с нами трезвый и мрачный, а ночью посылал охранника за коньяком. В общем, много людей сыграли отрицательную роль, я не хочу их называть поимённо, но Дорохин вынужден был с Женей расстаться. Инициатива была Виктора, но трудное решение они принимали 10 сентября 1990 года после дня рождения Жени, запершись в комнате. Витя и Женя вышли, и Дорохин мне сказал: «Поехали домой». Я расцеловалась с Женькой и Ленкой, в машине Дорохин говорит: «Всё, мы с Женей больше не работаем. У нас был трудный разговор: мы договорились, что до 1 января 1991 года он поёт наши песни и платит нам 50% с каждого концерта, а с 1 января – как хочет. У него есть несколько месяцев, я сказал: единственный человек, который в этой ситуации может ему помочь – это Матвиенко». Нам нравилась его песня «Атас!» в исполнении группы «Любэ» и мы почувствовали в Игоре хороший потенциал. Практически Дорохин сам направил Женьку в руки Матвиенко. Так закончились наши взаимоотношения. За тем, что происходило с Белоусовым, нам было безумно тяжело наблюдать. Песни Матвиенко «Девчонка-девчоночка», «Вечерок», конечно, уже не были так популярны, как наши, которые были американизированные и европеизированные. Для Жени это был шаг назад. Вокальную манеру, придуманную Дорохиным для проекта «Женя Белоусов», повторить не мог никто, в том числе сам Женя. Потому что она заключалась в записи субтона и основного голоса на разных дорожках – дальше делался микс субтона и голоса, и тогда получалось очень сексуально. Повторить он это не мог, стал петь своим узнаваемым голосом, какое-то время это продлилось, а дальше уже началось падение, которое все и наблюдали…». В. Дорохин: «Мне вот непонятно, почему человек так устроен. Вот он карабкается вверх, старается чего-то достичь. Напрягается. Но вот приходит популярность и сразу всё! Останавливается. А нельзя останавливаться на достигнутом. Надо постоянно идти вперёд. Заставлять себя это делать. Потому что каждый должен постоянно думать: В мае 1991 года мы уехали на 3 месяца в Америку в Беркли для изучения американского опыта в области шоу-бизнеса. Дорохину и Воропаевой тогда казалось, что они уже хорошо изучили схему производства «звёзд». И они настолько уверовали в свои силы, что считали – у них получится всё. Однако не учли главного: что время тогда очень быстро менялось. Работа с Барби не принесла ожидаемых результатов – Дорохин был строгим и требовательным продюсером, а поющая девочка – слишком легкомысленной. В 1992 году вышел её дебютный альбом, а в следующем – переиздание с добавлением двух новых песен. Увы, терпения на запись полноценного второго альбома не хватило у всех троих. Л. Воропаева: «Мы сделали оригинальный проект, прообраз будущей «Фабрики звезд», который назвали «Азбука любви». Напечатали в газете объявление: набираем, мол, талантливых ребят. Устроили кастинг. Арендовали помещение, наняли педагога по танцам, вокалу, учили этих ребят. И грянул кризис. Проект надо было срочно сворачивать, потому что платить за аренду было нечем. И мы в срочном порядке выбирали из всех талантливых ребят одного, решая, на кого нам сделать ставку. Выбор пал на девочку Марину, которой мы придумали сценический псевдоним Барби. И первый же клип, который ей снял Федя Бондарчук, выстрелил. Но Барби оказалась слабенькой, не выдержала такого напряга, слетела с катушек, стала прогуливать репетиции. Ну и Витя сказал: «Извини, мы тебя содержать больше не будем, потому что не в коня корм. Мы столько знаний в тебя вложили, столько сил отдали». В общем, не оправдала девочка надежд». ПРИМЕРЬ СЧАСТЛИВОЕ ЛИЦО: http://www.youtube.com/watch?v=yPslAYgctm0 В. Дорохин: «В 1994 году по моей инициативе возникла Российская ассоциация музыкальных продюсеров (РАМП). Я прочитал книгу «Бизнес в музыке» и решил реализовать эту идею в России. Это был своего рода профсоюз продюсеров. Главной его задачей было формирование правовых отношений между продюсером и артистом. В РАМП вошли такие продюсеры, как Антонов, Матвиенко, Матецкий, Иратов, Крутой, Айзеншпис, Саруханов, Макаревич, Пресняков и многие другие. Не секрет, что между исполнителем и продюсером существуют изначально заложенные конфликты. Например, по отношению к пиратам. Артисту они выгодны, поскольку создают ему рекламу и этим расширяют его поле. При этом никаких материальных затрат артист не несёт. Продюсер же от деятельности пиратов несёт только убытки. И здесь между артистом и продюсером возникает конфликт. И таких примеров предостаточно. Кроме того РАМП даёт артисту возможность получить звание. Так же мной было создано Российское Общество по смежным правам (РОСП). Я нашёл закон от 1993 года, где в статье 26 говорится, что допускается воспроизведение фонограмм в личных целях без согласия авторов, исполнителей и производителей фонограмм, но с выплатой компенсационного вознаграждения. Эти деньги должны выплачивать производители музыкального оборудования (кроме профессионального) и носителей. Реализация этого закона позволит нам организовать попечительство над всеми народными и заслуженными артистами России, которые сейчас получаю просто смешные деньги. Мы так же берём на себя творческую работу с молодёжью. Это организация конкурсов для поиска и привлечения талантливой молодёжи. Но не таких, где стоит цель дать возможность заработать его организаторам, а именно для нахождения новых талантов. Со вдовой (если можно так назвать бывшую сожительницу) Белоусова – Еленой Савиной – была совсем короткая и ещё более неудачная продюсерская работа. Записав хит, исполненный ещё Барби – «Часики с секретом» (в новой обработке) – и максимально раскрутив его, дело дальше не пошло. Продюсеры просто плевались и поспешили свернуть всю деятельность на данной почве. Увы, Елена не смогла дать второе дыхание известной фамилии. И даже в память о Жене… ЧАСИКИ С СЕКРЕТОМ: http://www.youtube.com/watch?v=Ctt5X2zoi6o Л. Воропаева: «Прошло много лет, за какое-то время до смерти Жени мы встретились – до этого не виделись и не созванивались. От Жени в тот период, когда он пытался записывать песни Матвиенко, дважды приезжали гонцы с желанием нас с Женькой воссоединить, но Дорохин был непреклонен: ему было обидно, что человек, который научился делать чёткие танцевальные движения, ритмические сбивки руками, ногами, вертушки и прочие сложные танцевальные элементы, сначала стал на сцене заваливаться, а потом перестал вообще танцевать. Нам было жалко своего труда. Нас называли в то время в прессе «акулами шоу-бизнеса», чуть ли не крестными отцами мафии, но мы были настолько людьми творческими, что все эти интриги шоу-бизнеса и деньги нас вообще не волновали, мы даже забывали их считать: складывали их мешками в комнату, которую назвали «кошелек». Занимались гастролями, раскрутками, поездками – были романтиками, но, тем не менее – первыми в России продюсерами, которые сделали первый проект по стандартам мирового шоу-бизнеса. И даже слово «продюсер» лично я в обиход ввела в нашей стране, впервые использовав его в интервью прессе. И за мной слово начали повторять все, на какой-то момент стерев разницу между понятиями продюсер и менеджер, пока впоследствии мы с Дорохиным не организовали Российскую Ассоциацию Музыкальных Продюсеров и не устроили там ликбез – стали людям объяснять, что из себя представляет музыкальная индустрия, кто такой продюсер, кто – менеджер». Л. Воропаева: «История творческого разрыва ударила как по Жене, так и по Виктору. Виктор очень болел после расставания с ним, лежал в больнице, у него было два инфаркта, операции, умер он в жару в 2009 году от третьего инфаркта. Шоу-бизнес для людей творческих и ранимых – огромный урон здоровью. Конечно, если бы Витя не занимался шоу-бизнесом, он бы еще жил и жил. Он все близко принимал к сердцу. По гороскопу он — Скорпион: точил сам себя, пытался ужалить меня, то есть отыгрывался на близких. И все это происходило при закрытых дверях – на людях он всегда был спокоен, разговаривал тихим голосом, шутил, и никто не понимал, какая трагедия у него в душе произошла. Потому что у нас не было детей общих (у Виктора вообще не было детей), и он Женьке как родному сыну (дорвался, что называется) вывалил все, что было внутри него, а Дорохин был музыкант высочайшей образованности. Он же пришёл в эту сферу как джазмен, с высшим образованием, прекрасно знал и играл джаз и классику. И все вливал в этого мальчика, и вдруг произошёл разрыв». По признанию самого певца, с годами он понял, что совершил роковую ошибку, разрушив звёздное трио, но события и люди лишь усугубили эту ситуацию – возврат к прежнему был фактически невозможен. Остаётся только догадываться, какие горькие и тяжёлые мысли посещали Евгения в часы его раздумий – с самим собой наедине… Л. Воропаева: «Встретились с ним за несколько месяцев до его кончины на юбилее у Петровича – у Преснякова-старшего было 50-летие. Дорохин близко с Петровичем дружил. И там был Женька с Еленой Савиной, которая стала его гражданской женой. Белоусов представлял ее как жену. Мы стояли с Димой Шавыриным, который возглавлял «Звуковую дорожку», вдруг Женя через весь зал, таща Лену за руку, подошел к нам и представил ее: «Витя, Люба, рад вас видеть. Это Лена – моя жена». Разговорились, и Женя сказал: «Я очень виноват перед вами, вспоминаю годы работы с вами как самое счастливое время в своей жизни. Это было такое счастье, мне было, о чем все эти годы вспоминать. Простите меня, пожалуйста». Толпа людей вокруг стояла и это слышала, Дорохин похлопал его по плечу и сказал: «Ничего, бывает». Мы стали снова общаться, он стал к нам приезжать. Однажды даже пытались записать песню, но Женя приехал весьма нетрезвый и не попал ни в одну ноту. Дорохин сказал, что никогда эту запись никому не покажет. Она до сих пор у меня. Они с Женей начали опять к друг другу притираться, Женька хотел вернуться на сцену и – на коне. Не случилось этого. Белоусов уехал отдыхать с Леной и своим другом, телевизионным режиссёром Сережей Шустицким в Таиланд, а мы – сначала на Кипр, потом в Турцию, а когда вернулись и стали слушать автоответчик, услышали, что Женя находится в коме в больнице. Всё, что происходило там, мы знали – Лена бывала у него каждый день и звонила нам, рассказывала. Так что состояние комы и его смерть мы пережили все вместе. И хоронили его вместе…». Последней попыткой и наиболее неудачной (если не считать горе-попытку с Савиной-Белоусовой) в конце 1998 года стал проект «Братья Дорохины». Несмотря на огромный кастинг, ребята для группы были выбраны настолько слабые, что даже и говорить ничего не приходилось, глядя со стороны. Новые хиты были написаны, в 1999-м выпущен альбом и проект вроде бы «покатил». Л. Воропаева: «В то время Виктор серьёзно болел. Но, даже болея, опять объявил кастинг и сделал группу – «Братья Дорохины». Легенда была такая: вроде как он их папа, заделал по молодости на гастролях по разным городам, а когда они выросли, решил всех собрать под своим крылом. Но, разумеется, это было чистой воды враньё, а смысл был в другом: если кто-то из ребят начнёт артачиться, можно было бы спокойно заменить парня кем-то другим. Надоело нам носиться с артистами, которые моментально теряли края и начинали думать, что они лучше всех. Первый клип – «Белая фиалка» – снимался в годовщину похорон Женьки. Витя поехал в церковь, а потом на съёмки, а я на кладбище. Группа стала набирать обороты, пошли концерты, ежедневные репетиции, и Витя платил им зарплату из своего кармана независимо от заработанных гонораров. Мы не думали ни о каких спонсорах, машинах, благах и так далее. Такой вот у нас странный был шоу-бизнес. Мы романтиками были. И действительно серьёзные деньги получали, только когда Женька давал стадионные концерты. Но и мы с Белоусовым работали честно, пополам – половину ему, половину нам в семью. Таких отношений ни у кого нет даже сейчас, когда артисты научились хоть как-то за свои права бороться». MADE IN RUSSIA: http://www.youtube.com/watch?v=hrOVWULGSOw Вообще было странным наблюдать подобное – замаху, исходя из громкого названия, было предостаточно, но результат… Через три года коллектив был распущен, как не оправдавший себя. В 2002 году был выпущен сборник наиболее (по мнению звёздной пары) лучших песен за всю их творческую деятельность. Виктор Дорохин в свободное от работы время продолжал играть дома на ударных инструментах. Была даже мысль создать ансамбль из композиторов, которые играют. 1 июля 2009 года на 65-м году жизни в своей квартире на руках у жены Виктор Дорохин скончался от третьего сердечного приступа. Последние месяцы жизни он неважно себя чувствовал и практически не выходил из дома. Машина «Скорой помощи» из-за пробок задержалась в пути на сорок минут… По свидетельству певца Игоря Наджиева, на поминках Воропаева рассказывала всем, что Дорохина сразил сердечный приступ, когда он узнал о смерти Людмилы Зыкиной. Однако спустя полгода Любовь Григорьевна вдруг начала утверждать, что Виктор Васильевич скончался при совсем других обстоятельствах. Об этом стало известно от её соседки по дому на Малой Бронной улице, с которой поэтесса вела судебную тяжбу. «Наша квартира расположена над квартирой, где жили Дорохин с Воропаевой, – поведала Валерия Федотова. – С покойным Виктором Васильевичем у нас всегда были хорошие отношения. А Воропаева долгие годы здесь не появлялась. Ещё в 2002 году, формально оставаясь в браке с Дорохиным, она ушла от него к молодому – на 23 года моложе её – композитору Николаю Архипову и поселилась с ним за городом. Виктор Васильевич после этого сильно сдал, выглядел подавленным и неухоженным. Видимо, он очень переживал, что жена променяла его на молодого мужчину. В 2009 году, когда Дорохин умер, Воропаева ненадолго вернулась вместе с Архиповым на Малую Бронную. Тут-то и начались проблемы. Они постоянно мыли на лестничной клетке свою собаку Умку и загрязнили её белой шерстью весь подъезд. А в квартире устроили звукозаписывающую студию и целыми днями изводили всех соседей громкой музыкой. Звук был такой мощности, что у нас в зале даже хрустальная люстра дрожала. Дети не могли делать уроки. Но особенно страдала соседка Воропаевой по этажу – ветеран войны, инвалид II группы Ирина Константиновна Степная. Мы с детьми хотя бы могли уйти в другие комнаты. А ей было некуда деться. Ее единственная комната находилась как раз через стену от их студии. От постоянной долбежки у несчастной бабули поднималось давление, и болела голова. Она даже жаловалась на Воропаеву участковому милиционеру. Но привлечь её к ответственности не удалось. «Соседка за стеной стала такой «музыкальной», что я просто диву даюсь, – издевалась Воропаева в своем Интернет-блоге. – 25 лет назад она орала на весь дом «Здесь вам не консерватория!» и беспорядочно колошматила в стену. Сейчас она стучит ровно, как хороший барабанщик». А в феврале 2010 года в Пресненский суд поступило исковое заявление от Воропаевой, в котором она выдвинула невероятные обвинения в мой адрес. Якобы я чуть ли не каждую неделю заливала ей квартиру, в результате чего у неё вздулся паркет, лопнул натяжной потолок в ванной и т.д. Причём, соответчиком по этому иску привлекли мою 14-летнюю дочь, так как ей принадлежит право собственности на часть нашей квартиры. В качестве компенсации Воропаева потребовала у нас более полумиллиона рублей – 175 тысяч за материальный ущерб, 300 тысяч за моральный вред и 71 тысячу за судебные издержки. Но самое ужасное – в своём исковом заявлении она фактически обвинила нас в смерти своего мужа Дорохина, увязав случившийся с ним сердечный приступ с одним из якобы устроенных нами заливов…».
Л. Воропаева: «Я счастлива, что моя активная творческая жизнь продолжается. И, конечно, в глубине души жду, что однажды раздастся звонок и в дверь моей квартиры войдёт... новый Женя Белоусов». (По материалам из различных источников) * * * CD 1. «ДЕВОЧКА МОЯ СИНЕГЛАЗАЯ…» 1. В. Дорохин – Луноход (инструментал) Записи 1986-89 гг. ССЫЛКА на СКАЧИВАНИЕ: https://yadi.sk/d/6PC-NSOPuTCXCQ Размер архива: 110,2 МБ * * * CD 2. «ПРИМЕРЬ СЧАСТЛИВОЕ ЛИЦО…» 1. Ж. Белоусов – Девочка моя синеглазая (remix 2001) Записи 1988, 1990-93, 1998-99, 2001 гг. ССЫЛКА на СКАЧИВАНИЕ: http://yadi.sk/d/qw7xCg3MUVVLIg Размер архива: 145,8 МБ © Copyright: Вячеслав Дорошин, 2018.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
