Я видел море!
К Рождеству разноцветный снежок —
Как неясное чувство начала,
Словно в детстве — на Дальний Восток
Скорый поезд уходит с вокзала.
Пьют безбожники красный кагор.
Воет ветер! Поют серафимы!
И горит путевой семафор
Огоньком от прокопьевской “Примы”.
Вдалеке, в разноцветном дыму,
Проплывают огни стройплощадки.
Я смотрю, но ещё не пойму,
Не осилю какой-то загадки.
Инвалид по вагонам ходил,
Пел протяжно про “нашу планету”.
Ненароком, но я разучил
Невесёлую песенку эту.
И не даром. А ну, веселей!
Срок настал рассказать без надрыва,
Как от ярких кузбасских огней
Мы достигли морского пролива,
Как приехали в Ванинский порт,
Где не всякому вольному воля,
И взошли, словно в песне, на борт —
К верхней зоне: “Встречай, дядя Коля!”
Мы втроем: мой двоюродный брат,
Я и бабушка — шли на свиданье
Мимо строя собак и солдат
В том порту, что звучит — как преданье.
Пела птица в тюремных часах.
И я крикнул в запретку: “Ворона!”,
Но одёрнул конвойный, казах:
“Не шалить! Здесь особая зона!”
Вот и он… Полосатый такой!
И заплакала бабушка наша:
“Ой, ты горе моё, Боже мой!
Это внуки — Серёжа и Саша…”
Позабыл я, что дядя сказал,
Золотыми зубами сверкая,
Но запомнил картину: причал —
За решёткой — и бездна морская!
Два подростка! Часа через два
Мы сбежали к прибрежному ветру,
И на ветер бросали слова,
Черномора взывая к ответу:
“Выходи!” Но в ответ ни гу-гу.
Только чайки кружили в просторе.
Возле зоны. На том берегу,
Где навек пересолено море.
Мчался поезд “Сибирь-Колыма”
Мимо лагерных вышек вдоль БАМа.
И ревела большая тюрьма:
“Ты прости меня, бедная мама!”
Ты прости… И под сердцем щемит
От обычного, что ли, сюжета.
Словно море со мной говорит.
Хорошо, что не надо ответа.
ЗОЛОТАЯ БОГИНЯ
Николаю Клюеву
Вдоль болота украдкой бродила
Святовита внебрачная дочь.
Навье солнце. Нечистая сила.
Это ночь? Это лунная ночь!
Это в диком урмане заречном
Будимирович вновь просвистел.
Пой, Соловушка, песню о встречном —
Стереги расписной новодел!
Красной девкой Весна загуляла
И пошла — понесла, как река!
Раньше срока открылась Каяла —
И к расстрельной горе Каштака
Погорельщины грязные дети
Золотую богиню несут.
И не вымарать образы эти.
Ничего не поделаешь тут.
* * *
Русалочье что-то, речное,
В прозрачной её красоте.
Ни с чем не сравнится такое!
Все образы — словно не те.
Не выдумать верного слова
И сказки не вспомнить такой.
Свеченьем иконы Рублёва
Пронизан овал золотой.
Слоистое время во взоре.
И тело, как блик на волне,
Глубокое чёрное море
Качает в ночной тишине.
Спасаясь от споров и прений,
Бродягой из древних веков,
Всё ищет восторженный гений
Границы её берегов.
Ничтожная рыбка шальная
Мелькнёт над поверхностью вод
И канет. Со смертью играя,
Другая стремится в полёт.
Ни с чем не сравнится такое!
Но истина всё же не в том,
Русалочье что-то, речное,
В изломе её золотом!
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
