Летние облака
Начала выкладывать песни на твои стихи. Может быть, ты видел…
Так много могла бы сказать о твоей поэзии и о моём драгоценном учителе, но не могу — ты окован и опутан, а вместе с тобой и я, твоё молчание передаётся и мне, и я не жалуюсь.
Что-то происходит, сквозь неясные щели просачивается информация, ко мне на ФБ заходили Глазурный и Репка. Но моя тишина непробиваема и непотопляема, я ничего не знаю.
Приходится шифроваться и перемежать твои стихи с чужими, чтобы не возникло подозрений у пипла. Грустно.
Нет, стихи других хорошие, но я не стала бы их петь, когда есть твои. Это не лесть, а предельно честно.
У кого-то пункт на моём материале о графоманах, но, при том что он изложен, наверное, слишко жёстко, удалять его не хочу: он может кому-нибудь пригодиться. Столько бездыханных и бездуховных стихов, что поэзия тонет в них незамеченной, а самое печальное — из-за рыночной психологии современных авторов теряется само понимание поэзии как явления.
Записи постепенно верну — все в этот дневник. Некоторые ссылки по неизвестной причине не желают отображаться при повторной публикации, поэтому их нет в текстах. И самые безумные фрагменты я не возвращаю, не хочу чтобы ты снова посчитал меня чокнутой — достаточно того, что находишь меня весьма странной.)
Приснилось, что умер мой средний сын… Тот, у которого глубокая хроническая депрессия, непонятно как возникшая из-за гормональных изменений, сопровождающих пубертат. Ему уже 21, но ничего не меняется, контакта у нас нет.
Не расстроилась, уже пережила его смерть несколько лет назад — просто грустно. Если это перейдёт в реал, на похороны, наверное, не пойду, ибо сколько можно хоронить человека?.. Да и просто не хочу, он уже не мой сын, хотя продолжаю молиться о нём из сострадания.
Ни с кем не общаюсь, никто кроме тебя не нужен. Люди как будто чувствуют эту мою отстранённость, и меня тоже никто не беспокоит: изредка в личке перекидывается парой слов о поэзии Вера отсюда и в ВК — Инка из прошлого.
Вернулась на Прусю с намерением создать отдельную страницу-изборник — очень нравится твоё слово) и в дальнейшем, возможно, пообкатывать переводы Рильке (есть желание однажды перевести его Сонеты к Орфею) и фрагменты из моего большого текста, когда доведу его до ума. Остальное, что там творится, мне по барабану, захожу лишь к себе.
В письмах ничего не изменяю, даже ошибки не исправляю. Пускай они останутся такими какие они есть.
За окнами тепло и лето, но я люблю холод и зиму. Нравятся травы, цветы, птицы, листва, летние облака, ласковый ветер, светлая вода… Вот бы всё это могло существовать и зимой наравне со снегом и довольно урчащей печью, с одинокими синицами и воробьями, с прозрачностью и с постоянным внутри — ожиданием чуда…
…Сластёна, неужели тебе стыдно?) Правда что ли?.. Это хорошо, что стыдно — значит, живой. А раз живой, тогда у нас ещё есть надежда…
Дай я тебя обниму. Смотри, всё хорошо у нас, мы пережили и это: ты и я.
И ты больше не развратный старый пень, а медведь мой ласковый, горемычное счастье моё — самое прекрасное на свете.
Выше нос.)
Другие статьи в литературном дневнике:
