Такая несказанная радость видеть тебя, родной… Тебе ведь получше, правда?.. Медведь мой ласковый, когда ты думаешь обо мне, у меня на сердце становится сладко-сладко, словно кофейная ложечка медленно тающего тирамису на языке…
Радость моя, ты голодный?) Мне почему-то так кажется, когда ты перечитываешь запись о плове с барбарисом. Или это просто моя неотступная тревога за тебя… Ты потом расскажешь, что тебе можно, а что нельзя. Но даже если не расскажешь, я сама прочитаю и научусь готовить для тебя и вкусно, и полезно. Мне вообще нравится готовить, но без фанатизма, как и всё прочее.
Вот, например, заливную рыбу) не умею и никогда не пыталась её изобразить. Но если захочешь, могу попробовать, хотя не ручаюсь за успешный исход этого рискованного предприятия прямо с первого раза.)
Чудик остался без сил, и я провела пятницу тихо-тихо, удивительно спокойно и светло.
Молебен послужила к вечеру, как обычно. Напишу тебе, поклюю что-нибудь и начну правило по лестовке, сегодня оно большое…
У меня у нас дождик и холодрыга, и мне не хочется снимать новую толстовку, в ней так уютно и тепло, словно рядом с тобой… Но иногда всё же приходится на некоторое время с ней расставаться, чтобы не замурзать в процессе домашнего шуршания. И когда снова её надеваю, прикасаюсь губами к твоим губам. Ну и ладно, что дым табачный.) Он не мешает…
В этом году Пасхи у православных и католиков совпадают по датам. Великая Пятница — всё закрыто, улицы пусты… Даже птицы петь перестали, и только прозрачные волосы дождя мерно покачиваются в воздухе под беззвучную музыку вселенной...
На самом деле я пишу тебе, Юрик, не о еде, не о служении, не о дожде и не о Великой Пятнице. Если ты внимательно присмотришься и прислушаешься к моим, на первый взгляд, отличным друг от друга словам, то окажется, что из письма в письмо я повторяю и повторяю лишь одно, самое главное, без чего не могу жить: я люблю тебя.
