Этюды. Часть 4. Школьное бабство

            Из повести "Физика отношений, или Этюды из школьной жизни"


Начало здесь:

Часть 1. http://stihi.ru/2023/08/22/3173

Часть 2. http://stihi.ru/2023/08/22/4934

Часть 3. http://stihi.ru/2023/08/23/3023

***


– Девки, хватит впаривать, надоело уже, - огрызнулась на кого-то длинноногая баскетболистка – физкультурница. – Вы кому будете рассказывать об убийственной любви к детям? Мы же не на промбазе работаем, знаем, что почём. Или нас поганой метлой из школы гнать надо, если мы в свой отпуск не вывозим детишкаф мир посмотреть?!

– Зато родители её как любят, - держала оборону завуч, для которой Арина Валерьевна была палкой-выручалкой: когда о чем не попросит, та завсегда готова отозваться.

– Родители – конечно, - парировала баскетболистка. – Им – что? Удовольствие получили, а дальше пусть школа из их сырья человеков делает.

– Злая вы, Галина Гурьевна, - ответила завуч. – Нет у вас своих детей, вот и не понимаете родительской радости.

– Где уж мне!.. Смотрю на Ринку и дывлюса на нэбо… Это как жэж надо своё чадо любить, чтобы прицепить к нему с мужем ещё вагон казённых детей в отпуск! Может, вы мне объясните, МарьВанна! Мой мосх не выдерживает такой информации. А ваш?

Дверь распахнулась, и в учительскую вошла Арина Валерьевна. Дамы затихли.

– Ладно, коллеги, пойду-ка я восвояси, мяч покидаю. У меня «окошко» сейчас.
  Галка одним прыжком оказалась у двери и захлопнула её с другой стороны.

   Рина оценила обстановку, но виду не подала, однако в том, что ей только что перемывали кости, сомнений не было.
   Напряжённую тишину прервал школьный звонок, оказавшийся как нельзя кстати. Учителя уныло поднимались с насиженных мест и шли на уроки. Пошла и Арина.

***

   Тошно ей было.
   Привыкла она с детства, что и любили её, и уважали. Было за что: статистики школьной она не портила, даже наоборот, а за спиной всегда была надёжная стена директорской мамы.
   После института Рине, конечно же,  нужно было идти в другую школу, не в мамину, но ей это даже в голову не пришло, и никто не подсказал… Словно специально поджидали её здесь в новом качестве. Казалось бы – всё было родным и привычным, кроме одного: она перестала быть директорской дочкой, стала учителям ро’вней, хоть и числилась молодым специалистом. Вот тут-то и начались откровения такие, о которых Рина в детстве и подумать не могла.   

   Пионерский романтизм Арины погас быстро, но ещё быстрее она замкнулась в себе. Её бесконечные идеи, горящие глаза и восторг по любому поводу понимания педагогов не вызывали, а ей так хотелось доказать всем, всем, всем… И чем больше ей хотелось, тем меньше необходимости в этом было. Она вдруг другими глазами увидела школу, бывшую не так давно для неё почти храмом. Со слов Белинского медленно слетала позолота, но пока Арина не сдавалась. Если не им, то себе она точно должна была ежедневно что-то доказывать…
Не им…
Рина впервые поймала себя на мысли, что противопоставила себя тем, у кого проучилась много лет. Выходило, что «я» и «они» оказались вдруг разными составляющими одной цепи, а не единым её целым.
Так и пошло с тех пор: она и они.

   Арина не конфликтовала ни с кем, но и не сближалась. Лишь с Верочкой могла иногда поговорить о чём-то несущественном, потому что на глубокие разговоры у неё не было ни желания, ни времени.
   Вера Кузьминична видела, как неуютно стало Рине в стенах родной школы, но сделать ничего не могла, да Арина и не нуждалась ни в советах, ни в жалости. Так повелось с тех самых пор, когда в пять лет неожиданно закончилось её детство.

   Знала она, что в школе её считали гордячкой. Вроде бы тихая на первый взгляд, но своего добивалась и жила, по школьным меркам, не хуже других. И часов до чёрта, и кабинет свой. Кто-то квартировался в чужих, но Арина к себе никого не пускала, потому что не было просветов в её плотно забитом расписании. Домой приходила поздно, валилась с ног и сил ни на что не оставалось. А с утра – опять школа. И так – до каникул, в которые она возила куда-нибудь учеников не только своего класса, а всех, кто хотел, если отпускали родители.
 
     – Аринушка, вы опять едете с ребятками далеко-далеко? – спрашивала иногда Вера Кузьминична, если до неё долетал слух о предстоящей поездке Рины.
  – Хотелось бы, - сухо отвечала Арина.
 Ей уже казалось, что и Верочка не понимает её благих намерений.

  Вера не понимала честно, потому что всегда ждала каникул, чтобы отдохнуть от шума, побыть в тишине и неге, послушать музыку в удовольствие, почитать, поболтать по телефону с приятельницами, которых осталось немного. Побездельничать, одним словом.
 
– Знаете, милая, - вкрадчивым голосом отвечала она Рине, - а мне вот совсем не хочется. Это же такая ответственность… Вдруг что – не дай бог… Или отстанет кто, или куда денется. В моём воображении – самые ужасные картинки на эту тему крутятся. И я очень боюсь. Нет, я бы не решилась так себя... Верочка не могла найти нужное слово. -  А Вы – смелая, очень даже…
  Арина только пожимала плечами.
 
   Она правда не боялась и всегда хотела вести за собой небольшой отрядик . Контакт с ребятами у неё был, и она искренне верила, что этого вполне достаточно для самой авантюрной поездки. Да и в чём была авантюра, если оказалась Арина именно той училкой, какую не в каждой школе и встретить можно. Одни говорили:« Учитель – от Бога…», другие крутили пальцем у виска, но Арине не было дела ни до одних, ни до других. Учительство било из неё фонтаном, стало миссией, а потому никаких неудобств не приносило.
 
   Ей никогда не было жалко отрезать от своего отпуска неделю - другую, чтобы смотаться с ребятами в какой-нибудь турпоход в дальние края.
«Вот она где живёт, свобода!» - понимала тогда Арина Валерьевна. Палатки под звёздным небом, вечера у костра с песнями под гитару, разговоры по душам. «Школа далеко, но школа – рядом!» - перефразировали они у костра известную песню про Кубу, которую одно время пел ВИА «Пламя».  Арина прилично играла на гитаре, песен знала много, пела с удовольствием. Иногда кто-нибудь говорил ей, что она – настоящая артистка, с чем Рина категорически не соглашалась. Артисткой хотела стать её соседка по парте, а Рина – только учителем, искренне веря в то, что хороший учитель – обязательно немножко и артист. Обязательно. И это «немножко» в ней жило-было.

***

   Больше всего шуму наделала Арина, когда повезла во стольный град учеников вместе со своей семьёй. То ли семью взяла заодно с классом, то ли наоборот, но муж Петрович с сыном и любимые ученики оказались  в одном голубом вагоне, а потом, плечо к плечу –  под столичным небом.

***

 – Я шалею, - начала тарахтеть физкультурница Галка, встретив на улице летом учителя химии. – Видела фотки в Сетях? Наша стахановка летом ездила во столицу. Как бы с семьёй. Но еще и с классом. Ничёсе?
– Да ладно, - отмахнулась Марина Леонидовна, - совсем ей делать нечего что ли?
– Выходит, что нечего. Два месяца отпуска без школы Аринка не тянула никогда.
– Молодец, девка! – только и могла ответить собеседница, но в её отравленном школой мозге такая информация тоже совсем не укладывалась.

   Арина была для коллег загадкой.
Чего ей не хватало в семье, они понять не могли, как не могли понять и того, как взрослый мужик захотел делить жену с классом в её же законный отпуск.
И поехал ведь…
И поехал!

Школьное бабство, о котором яснее ясного сказал Купец на первой лекции в институте, понимало только одно: у мужика не было выбора. С уточнением «совсем». А сына Митьку брали заодно. До кучи.
  Мечтал ли Петрович о камерной поездке в Первопрестольную с семьёй, хотел ли побродить по её улочкам, приобняв любимую жену, пока Митька не видит, да и поцеловать её украдкой от сына?  Всем казалось, что хотел, потому что производил он впечатление человека нормального, у которого в жёнах оказалась не просто училка, а училка, пробитая на всю голову. Следовательно… Не было у супруга выбора никакого. Либо вместе с сыном ждать благоверную из поездки, либо тащиться с ней, попутно выполняя роль помощника-погонялы. Ну а сын…

   Мама, которая перепадала Митьке после школы, была до такой степени измучена самоотдачей и «полной гибелью всерьёз», что беспокоить её не позволялось никому, за чем строго следил муж, оберегая любимую и от сына. А потому… Мальчишка радовался любой возможности побыть с мамой, даже если она ему и папе предпочитала выгул класса на дальние расстояния. Но и в поездке сын смотрел на неё со стороны. Они были с отцом, а Рина гарцевала с классом. Но всё же, но всё же… Мама у него – была, и он ею очень гордился, наблюдая за тем, как она общалась с ребятами. Радовало Митьку, что именно его мама – начальник над всеми. И над ним с папой, конечно, как без этого!

***

– Слушай, - не без иронии обращалась к Арине Валерьевне одна из коллег. – Поедешь в следующий раз, возьми моих охламонов с собой. В долгу не останусь.

– А ты поезжай с нами, не пожалеешь, - серьёзно отвечала Рина.

– Ой, нет… Спасибо, дорогая. Мне школы хватает в школе. Это ты у нас никак не остынешь! Мне двух месяцев отпуска не хватает, чтобы в себя прийти перед следующим марафоном.

   Арина как бы не замечала хамоватости ответа, но пропускала мимо ушей и очень серьёзно обещала взять с собой в следующий раз и её охламонов. А коллегам была дана возможность ещё раз почесать языки о Ринку - пионЭрку.

  – Девочки, мысль пришла, - вдруг зазвенел чей-то голос. Может, нам собрать отряд из учительских детей и отправить их с Ринкой в какое-нибудь приличное место? И нам хорошо, и ей – в радость. И польза от неё будет со всех сторон.

  Все стороны пользы не озвучивались, но народ загудел после таких слов, не оборвав предложения, будто и впрямь был готов воплотить идею сослуживицы в жизнь. В самом деле, какая Рине разница, чьих чад за собой вести\везти, если отряд у полководицы всё равно будет! В то же время в школе всегда находилась сердобольная душа, в нужной интонации доносившая содержание разговора до Арины Валерьевны. Она слушала и едва улыбалась… «Пожалуйста!» - только и могла сказать в ответ.

«Гордячка!» - шептались за её спиной сеятельницы разумного, доброго, вечного. Вот только всходов не всегда получалось дождаться от их пахоты. На корню засыхали, а у Ринки – зеленели и колосились поля.


23 – 24. 08. 2023

Продолжение следует

http://stihi.ru/2023/08/25/6576