Из повести "Физика отношений, или Этюды из школьной жизни"
Начало здесь:
Часть 1. http://stihi.ru/2023/08/22/3173
Часть 2. http://stihi.ru/2023/08/22/4934
***
Со Светкой Арина познакомилась давным-давно в одной из самых неинтересных соцстран, когда даже простая в культурном отношении заграница была желаннее своей пяди земли и милее сердцу. Такое время было на дворе: в наших магазинах – пусто, а оттуда привозились тряпки, пластинки, редкие книги на русском, косметика, – кому что требовалось. Помнится, там девушки купили томики Цветаевой и Ахматовой и была совершенно счастлива, а коллеги потом возмущались: «Не могли нам привезти?».
Оказалось, что коллеги, окончившие один вуз и с небольшой разницей во времени слышавшие высказывание знаменитого "психа" Купца, как его называли студенты разных поколений. Фамилия у него была Купецно’й – с ударением на последний слог.
Арина со Светкой работали в разных концах города. Светлана Игнатьевна преподавала русский язык и литературу, от чего Арина отказалась уже в детстве, потому что видела маму, все выходные проверяющую школьные тетрадки. Девочку эта участь совсем не устраивала.
Светка была и хорошим учителем, и пофигисткой одновременно, поэтому искренне не разделяла Арининого самоотверженного сгорания на работе. Она была уверена, что пастернаковская «полная гибель всерьёз» в школе не требовалась совершенно. Про Аринкину миссию она до поры не знала.
Впрочем, было ли это миссией, со временем не могла ответить даже Арина.
К школе Светлана Игнатьевна относилась спокойно, с большой иронией к тем двойным стандартам, с которыми столкнулась, придя работать учителем.
Не сразу школьные хитросплетения открываются ученикам, пока они сидят за партами, а когда розовые очки бьются стёклами вовнутрь, то иногда ранят так, что бывает и очень больно.
Нет, Светка любила Арину и даже завидовала её самосожжению на работе, откровенно думая, что ей самой в школу идти не надо было совсем.
Светлана Игнатьевна (на языке школьном – Игнашка) была человеком – вопросом, на многое у неё под рукой оказывалась добрая тысяча «Почему?».
У Арины же на всё имелись ответы, которыми она спокойно и рассудительно делилась с коллегами. Говорила всегда много, но размыто и туманно, поэтому у Игнашки вопросов прибавлялось и прибавлялось. Тем интереснее жилось Светке-самоедке, как она сама себя называла.
– Вот скажи мне, что это за игры в науку в средней школе, зачем тебе это? Поступи в аспир, защитись и будешь до скончания века стричь купоны, станешь настоящим научным руководителем, если у тебе появятся аспиранты. Ответь мне, тебе эта клоунада научная – на фига? – допрашивала Арину Игнашка, затягиваясь длинной сигаретой.
– Что же ты-то не защитилась, если такая умная и до защиты дошла? – увиливала от ответа Аринка.
Самоедка зрила в корень и продышатся Аринке не давала.
– Вот не оказалось у меня твоего тщеславия, а то бы, конечно, - развела руками Игнашка. – Не на тот алтарь ты свою жизнь положила, скажу тебе. А у меня выбор был – или своё самолюбие тешить и кандидатской ксивой трясти, или Машку тащить, коли успехи у неё пошли в музыке и конкурсы через год сыпались на нас. Да и деньги – или мне на защиту, или ей на смычки и струны, на дополнительные занятия, на те же конкурсы – вступительные взносы. Золото мамино продавала, чтобы девку показаться выпустить. Не до защиты было. А вот ты чего ради в школе киснешь, – не понимаю, - рубила Самоедка.
«Чего ради» – она понимала.
Не предложили Арине аспирантуру, когда училась в институте.
Не предложили и после, хотя студенткой была старательной и усердной, «хвостов» никогда не имела, но и жаждой открытий не мучилась.
Светку же научный руководитель нашёл после окончания вуза лет через двенадцать и стал настаивать на поступлении. Убеждал и мотивировал долго, а последней каплей стало сообщение о том, что больше года он не проживет, а у неё, де, в послужном списке будет запись – «окончила аспирантуру, кандидатский минимум сдан». Так и вышло. Его последние аспиранты успели и специальность сдать до срока, и необходимые статьи опубликовать в «Научных записках» вуза. Но защититься у Светки не получилось, потому что между дочерью и защитой Игнашка выбрала дочь. В Москву надо было ехать, в Химки, просиживая в диссертационном зале Ленинки. В день тогда выдавали по пять авторефератов, которые нужно было конспектировать для вводной части работы. А дочь на кого бросать? Бабушек-дедушек не было, муж работал, Машка, хоть и болела, продолжала заниматься музыкой и через год побеждала в конкурсах, поэтому о брошенной Светкой аспирантуре больше сожалела её новый научный руководитель, которая забрала всех, кто остался после смерти прежнего шефа, под своё научное крыло.
Аринка таких проблем не имела, у неё имелся надёжный тыл, и защиту диссертации она могла скинуть легко, ибо работа всегда была в её жизни важнее семьи, профессионального самолюбия у молодой женщины вполне хватало, да и денег – тоже, потому что часов Арина Валерьевна всегда имела по самые гланды, как говаривал известный киногерой. Не захотела? Ей это не было нужно. При более низком школьном статусе бо’льшей власти она могла иметь только в школе.
***
Приходилось Арине читать работы Черчилля. Однажды она наткнулась на его высказывание в адрес педагогов. Политик считал, что учителя обладают большей властью, чем те же премьер-министры. Примерно о том же говорил наш Пушкин, однажды изрекший: «Мы все глядим в Наполеоны…». Про миллионы дрожащих тварей Арина думать не хотела, потому что тварью себя справедливо не считала… Вот оно, то самое зерно, которое поглубже хотела зарыть учительница, ибо даже самой себе не смела признаться в том, насколько оба мыслителя били в цель.
Она действительно ощущала себя и трибуном, и полководцем, и агитатором\горланом\главарём, потому что уже в детстве, играя в школу, испытала это ни с чем не сравнимое чувство, когда слово твоё имеет силу почти безграничную. Только в школе, думала она, можно лепить и формировать, подчинить и вести за собой, а в вузе… Она прекрасно помнила и могла сравнить, какое влияние было сильнее – учителя в школе или преподавателя в институте. Выбор, сделанный в детстве, не вызывал сомнений, поэтому об аспирантуре девушка не думала, а когда игру в науку ввели в школы составной частью работы учителя, всё и сложилось в одночасье – Арина Валерьевна сразу стала именоваться научным руководителем.
«Не хило!» - хихикала про себя Игнашка, смотревшая на эти игры со стороны.
Светка-самоедка возмущалась подменой понятий, участия в игре не принимая, чем очень расстраивала администрацию.
Арина же в очередной раз легко плыла по течению и наслаждалась новым качеством, предоставленным ей глупыми чиновниками от минобра. Удовлетворены были все: и министерство, придумавшее новую забаву для школ, и школы, могущие отчитаться об успехах, и дети с родителями, и, конечно, сами учителя, которые процентов на восемьдесят и выполняли эти работы, получая за них звания и награды.
Арина Валерьевна тихо собой гордилась, Светка, как и полагалось человеку, знающему, что такое аспирантура, возмущалась подобными проделками школы, полагая, что эти игры не приносят пользы нравственному воспитанию учащихся.
Очень были разными Светка с Ариной, но что-то их удерживало друг возле друга.
22 - 23. 08. 2023
Фото из архива автора
Продолжение следует
Часть 4
http://stihi.ru/2023/08/24/5686