Германия. Зимняя сказка Гейне Глава 24

*****************************************
Германия. Зимняя сказка  Гейне Глава 23
http://stihi.ru/2021/10/25/832
*****************************************
Прослушать главу 24 можно по ссылке:

http://stihi.ru/rec.html?2021/11/01/537

*****************************************
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ГЛАВЫ XXIV

Поэт оказался в спальне Гаммонии,
Время за разговором летит незаметно. Богине  был дорог раньше певец, который пел о Мессии. Речь идёт о Клопштоке, (1724—1803)—автор поэмы «Мессиада» и патриотических драм исторического характера; один из родоначальников новой буржуазной литературы в Германии.)

На ее комоде - бюст Клопштока, но он  для нее больше не важен. Теперь она в восторге от Гейне и держит его портрет у изголовья своей кровати. Однако ей не нравится, что поэт часто критиковал жителей Гамбурга.

Богиня спрашивает поэта, почему он приехал сюда в такое время года. И поэт начинает ей рассказывать о том, как он сильно скучал по родным местам. Здесь ему все так близко и дорого, даже запах торфяных болот и табачного дыма.

Он упоминает членов своей семьи: Лотхен (его сестра - Шарлотта Эмбден, 1800-1899) и его дядю (Саломон Гейне). Он тосковал по всему, что ассоциируется с домом. Любовь к отчизне вернула его в Германию.

 Поэт считает, что многие из его соотечественников лишь внешне проявляют патриотизм и настроены на дешевую популярность. Он описывает их как «бессовестных». Он говорит Гаммонии, что его душа больна и ей нужно освежиться.

**********************************
ГЛАВА XXIV

1
По узенькой лестнице как я зашёл,
Сказать не могу я вам, честно.
Невидимый дух вёл, наверно, меня,
И вот мы добрались до места.
2
В Гаммонии маленькой комнатке, здесь
Стремительно время промчалось.
Богиня совсем неожиданно мне
В симпатии давней призналась.
3
"Ты знаешь, - сказала она, - уж давно
Певец* для меня был бесценный,
Который красиво Мессию воспел
На лире своей драгоценной.
4
Вон там, на комоде, взгляни-ка, стоит,
До сих пор стоит бюст Клопштока,
Однако он служит давно уже мне
Болванкой простой для капота.
5
Теперь мой любимец есть ты, твой портрет
Висит в изголовье кровати,
Его я, взгляни-ка, лавровым листом
Украсила, всё тебя ради.
6
Но только вот то, что моих сыновей
Любимых ты часто ругаешь,
Не должен ты более так поступать,
Мне сильную боль причиняешь.
7
Надеюсь, что время, быть может, тебя
Дурацкой  привычки лишило,
И большей терпимостью даже к глупцам
Тебя, дорогой, наделило.
8
Но всё же скажи, как додумался ты -
Ну, нет ничего, друг, наивней -
Отправиться в гости на север, уже
Погода совсем стала зимней!"
9
"Богиня моя! - я ответил вослед, -
В глубинах сердечных таятся
И дремлют различные мысли, потом
По-новому будто родятся.
10
Да, внешне всё было вполне хорошо,
В душе  же совсем по-другому,
Росло беспокойство  внутри у меня -
Я понял, тоскую по дому.
11
И воздух французский, хоть лёгкий он был,
Душа не могла развернуться,
В Германии должен был сил почерпнуть,
Чтоб попросту  не задохнуться.
12
По запаху торфа я так тосковал,
Табачному дыму родному.
Невольную дрожь ощущал я в ногах,
Что вновь приведут меня к дому.
13
Вздыхая ночами, я так тосковал,
Что вновь я её там увижу,
Старушку*, кто с Даммтором* рядом живёт,
И голос я Лотхен* услышу.
14
О добром, почтенном вздыхал старике*,
Ругал он меня беспрестанно,
Но он в то же время  порядочным был,
Меня защищал постоянно.
15
Хотел бы, чтоб вновь с его уст сорвалось
"О, глупый мальчишка", три слова,
Как музыка,  в сердце звучали они
И след оставляли свой снова.
16
И синий дымок меня так привлекал,
Из труб тонкой струйкой летящий,
И нижнесаксонских соловушек трель,
Звучала что в буковой чаще.
17
Душою я так тосковал по местам*,
Страдал где когда-то, готовый
Вновь встретиться с ними и вспомнить, как я
Нёс крест и венец свой терновый.
18
Я плакать хотел, где я раньше рыдал
И лил свои горькие слёзы.
Я думаю, это к отчизне любовь -
Мои все глупейшие грёзы.
19
Не хочется сильно о том говорить,
Как будто болезни изъяны.
Мне стыдно, пред публикой прячу всегда
Мои не зажившие раны.
20
До смерти я сволочь ту не выношу,
Которая сердца коснувшись,
Свой патриотизм лишь несёт напоказ,
В нарывах своих захлебнувшись.
21
Бесстыдны, убоги все нищие те,
Что всякого просят подать им,
Известность повысить всего лишь на грош
И Менцелю, и швабским  братьям*!
22
Богиня, сегодня нашла ты меня,
Немножко совсем  размягчённым,
Слегка приболел, но дай времени мне,
И стану я вновь защищённым.
23
Да, болен я,  ты  мне смогла бы помочь,
Чуток освежить мою душу,
Мне б чашечку чая и с ромом смешать,
Тогда уж я точно всё сдюжу".

ПОДСТРОЧНИК:

1
Как я поднялся наверх по узенькой лестнице,
Я не могу это сказать.
Невидимые духи меня,
Наверно, занесли.
2
Здесь, в маленькой комнатке Гаммонии
Часы пролетели незаметно.
Богиня призналась в симпатии,
Которую всегда испытывала ко мне.
3
"Видишь ли, - сказала она, - в прежние времена
Был для меня самым дорогим
Певец, который воспел Мессию
На своей благочестивой лире.
4
Там, на комоде, стоит всё ещё
Бюст моего Клопштока,
Однако он уже давно служит мне
Только в качестве болванки для капота.
5
Теперь ты  мой любимец, висит
Твой портрет в изголовье кровати,
И, посмотри-ка, свежий лавровый лист обвивает
Рамку прекрасного портрета.
6
Но только то, что ты на моих сыновей так часто
Ворчал, я должна признать,
Временами мне причиняло глубокую боль.
Этого больше не должно происходить.
7
Надеюсь, что время тебя
Исцелило от такой дурной привычки,
И тебе бОльшую терпимость
Дала даже по отношению к глупцам.
8
Но скажи, как пришла тебе мысль
Путешествовать на север
В такое время года? Погода
Стала уже зимней!"
9
"О, моя богиня, - ответил я, -
Спят в основном глубоко
Мысли человеческого сердца, которые часто
Пробуждаются в неподходящий час.
10
Внешне у меня всё было хорошо,
Но внутри я был угнетён,
И беспокойство  росло с каждым днём -
Я тосковал по дому.
11
Во всем остальном лёгкий французский воздух,
Он стал меня давить.
Я должен был перевести дух здесь,
В Германии, чтобы не задохнуться.
12
Я тосковал по запаху торфа,
По немецкому табачному дыму.
Моя нога дрожала от нетерпения,
Что будет топтать немецкую землю.
13
Я вздыхал ночью и тосковал,
Что я увижу её снова,
Старуху, которая в Даммторе живёт,
И Лотхен, которая живёт поблизости.
14
И тому благородному старому господину,
Который меня всегда ругал
И всегда великодушно защищал, ему также
Были направлены мои вздохи.
15
Я хотел бы снова из его уст
Услышать "глупый мальчишка",
Это всегда, как музыка,
Отзывалось эхом в сердце.
16
Я тосковал по синему дыму,
Который поднимался из немецких дымоходов (труб),
По соловьям из Нижней Саксонии,
По тихим буковым рощам.
17
Я тосковал даже по местам,
По тем местам страданий,
Где я тащил юности крест
И мой венец терновый.
18
Я хотел плакать, где я раньше
Плакал горькими слезами.
Я думаю, любовью к отечеству называется
Моя глупая тоска.
19
Я не люблю об этом говорить, это,
По сути, просто  болезнь.
Стыдно, я всегда прячу
Перед публикой свои раны.
20
Смертельна для меня та сволочь,
Которая, чтобы коснуться сердца,
Несёт патриотизм напоказ
Со всеми своими нарывами (язвами).
21
Бесстыдные, убогие нищие,
Они хотят милостыню -
Популярности на грош
Для Менцеля и его швабов.
22
О, моя богиня, ты меня сегодня
Нашла в мягком настроении.
Я немного приболел, но я постараюсь
И скоро поправлюсь.
23
Да, я болен, и ты могла бы
Очень освежить душу
Чашкой хорошего чая,
Ты должна его смешать с ромом".

Kapitel XXIV

1
Wie ich die enge Sahltrepp' hinauf-
Gekommen, ich kann es nicht sagen;
Es haben unsichtbare Geister mich
Vielleicht hinaufgetragen.
2
Hier, in Hammonias K;mmerlein,
Verflossen mir schnell die Stunden.
Die Goettin gestand die Sympathie,
Die sie immer f;r mich empfunden.
3
»Siehst du« – sprach sie –, »in frueherer Zeit
War mir am meisten teuer
Der Saenger, der den Messias besang
Auf seiner frommen Leier.
4
Dort auf der Kommode steht noch jetzt
Die Bueste von meinem Klopstock,
Jedoch seit Jahren dient sie mir
Nur noch als Haubenkopfstock.
5
Du bist mein Liebling jetzt, es haengt
Dein Bildnis zu Haeupten des Bettes;
Und, siehst du, ein frischer Lorbeer umkraenzt
Den Rahmen des holden Portraetes.
6
Nur dass du meine Soehne so oft
Genergelt, ich muss es gestehen,
Hat mich zuweilen tief verletzt;
Das darf nicht mehr geschehen.
7
Es hat die Zeit dich hoffentlich
Von solcher Unart geheilet,
Und dir eine groessere Toleranz
Sogar f;r Narren erteilet.
8
Doch sprich, wie kam der Gedanke dir,
Zu reisen nach dem Norden
In solcher Jahreszeit? Das Wetter ist
Schon winterlich geworden!«
9
»Oh, meine Goettin!« – erwiderte ich –,
»Es schlafen tief im Grunde
Des Menschenherzens Gedanken, die oft
Erwachen zur unrechten Stunde.
10
Es ging mir aeusserlich ziemlich gut,
Doch innerlich war ich beklommen,
Und die Beklemmnis taeglich wuchs –
Ich hatte das Heimweh bekommen.
11
Die sonst so leichte franzoesische Luft,
Sie fing mich an zu druecken;
Ich musste Atem schoepfen hier
In Deutschland, um nicht zu ersticken.
12
Ich sehnte mich nach Torfgeruch,
Nach deutschem Tabaksdampfe;
Es bebte mein Fuss vor Ungeduld,
Dass er deutschen Boden stampfe.
13
Ich seufzte des Nachts, und sehnte mich,
Dass ich sie wiedersaehe,
Die alte Frau, die am Dammtor wohnt;
Das Lottchen wohnt in der Naehe.
14
Auch jenem edlen alten Herrn,
Der immer mich ausgescholten
Und immer grossmuetig beschuetzt, auch ihm
Hat mancher Seufzer gegolten.
15
Ich wollte wieder aus seinem Mund
Vernehmen den ›dummen Jungen‹,
Das hat mir immer wie Musik
Im Herzen nachgeklungen.
16
Ich sehnte mich nach dem blauen Rauch,
Der aufsteigt aus deutschen Schornsteinen,
Nach niedersaechsischen Nachtigall'n,
Nach stillen Buchenhainen. –
17
Ich sehnte mich nach den Plaetzen sogar,
Nach jenen Leidensstationen,
Wo ich geschleppt das Jugendkreuz
Und meine Dornenkronen.
18
Ich wollte weinen, wo ich einst
Geweint die bittersten Traenen –
Ich glaube, Vaterlandsliebe nennt
Man dieses toerichte Sehnen.
19
Ich spreche nicht gern davon; es ist
Nur eine Krankheit im Grunde.
Verschaemten Gemuetes, verberge ich stets
Dem Publikum meine Wunde.
20
Fatal ist mir das Lumpenpack,
Das, um die Herzen zu ruehren,
Den Patriotismus traegt zur Schau
Mit allen seinen Geschwueren.
21
Schamlose schaebige Bettler sind's,
Almosen wollen sie haben –
Ein'n Pfennig, Popularitaet
Fuer Menzel und seine Schwaben!
22
Oh, meine Goettin, du hast mich heut
In weicher Stimmung gefunden;
Bin etwas krank, doch pfleg ich mich,
Und ich werde bald gesunden.
23
Ja, ich bin krank, und du koenntest mir
Die Seele sehr erfrischen
Durch eine gute Tasse Tee;
Du musst ihn mit Rum vermischen.«

**********************************
ПОЯСНЕНИЯ К ГЛАВЕ XXIV

Катрен 3

Певец* - имеется в виду Клопшток
Фридрих Готлиб Клопшток* — один из важнейших немецких поэтов. Наиболее известен как автор эпической поэмы «Мессиада». Эмоциональный, возвышенный стиль Клопштока оказал влияние на поэзию Германии XIX—XX веков и на формирование движения «Буря и натиск».

Катрен 13

Старушка* - имеется в виду мать Гейне
Даммтор – «Плотинные ворота» - название улицы
Лотхен* – сестра поэта

Катрен 14

О добром, почтенном вздыхал старике* - речь идет о дяде Гейне,  Соломоне Гейне

Катрен 17

Душою я так тосковал по местам* - имеются  в виду дом дяди Соломона и его загородная вилла – места несчастной любви Гейне к своим кузинам, сначала к Амалии, а потом к Терезе.

Катрен 21

Швабские братья – поэты швабской школы

**************************************
      ОТКЛИКИ:

***
http://stihi.ru/avtor/gendavydov Геннадий Давыдов 3

К чёрту Клопштока, Богиня сказала
И в чашечку рома Гейне наливала.
Здесь кончилась в мыслях тоска и печаль.
Богиня моя! Лучше, чем провансаль!

***
http://stihi.ru/avtor/vstar46 Владимир Старосельский

Казённым патриотом быть уютно,
Надёжно, выгодно, и перспективно -
Следи себе за ветерком попутным.
Но до чего же видеть их противно!