Литературные практики. Терцины

.

Литературные практики. Май-июнь 2021 года


Тема ТЕРЦИНЫ (Терцеты)



В 2019 году БОЛЬШОЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ КЛУБ провел на своей странице Выставку «Терцины в прошлом и настоящем» http://stihi.ru/2019/06/18/3876. Предпосылкой послужил обзор Федотова Олега Ивановича, старейшего литературоведа и крупнейшего знатока твердых форм, и рецензия http://stihi.ru/2019/06/12/6251  на стихотворений "Утренний этюд" Риты Волковой (Маргариты Богданович) http://stihi.ru/2018/11/15/6221

 
Выставка подтвердила ограниченные знание большинства по данному предмету и отсутствие показательного текстового материала.
Данные практики призваны эту ситуацию немного поправить.
В рамках практик принимаются Терцины и тексты, созданные на основе терцета. Приветствуются эксперименты и обсуждения.
Единственное (стандартное) условие – используемый стихотворный размер 5-ти стопный ямб с чередованием мужской и женской рифм.
И интересно соблюдение принципа законченности каждого терцета (каждых трех строчек)




ПРИМЕРЫ:

РУССКИЕ ТЕРЦИНЫ, фрагменты (автор: Дмитрий Бобышев, Ленинград 1977 — Милуоки 1981)

Мала терцина. Смысл — наоборот.
Чем он крупнее (и — русей) — тем лучше.
На первой рифме гнешь дугою вход,

впрягая тезу — женское трезвучье.
За нею — ТРОЙКУ отзвуков мужских,
и — с тезой антитеза неразлучна.

Но, чтобы смастерился ёмкий стих,
пора готовить выход, как у Данта.
Есть девять строк. Всё высказано в них.

А на десятой — поворот: КУДА-ТО…

1.
«Димитрий! Родину — и там любите!» —
с платформы выкрикнул один дурак.
Ответ зажало дверью при отбытьи.

Какая гвоздеватая дыра
под этаким понятьем разумелась?
— Из коей вышел, в кую на-ура

уложат с побрякушкою за смелость?
Спасибо, нет. Клубок моих обид
снесу на незасиженное место —

распутывать, высвобождать, любить.

2.
Да все — изгнанники, еще с Адама…
Кто Рай покинул, кто изжил Содом
в сознании. А мы так и подавно —

где нам похлебка варится, там — дом.
И все-таки живем и не плошаем,
и думается крепче о родном,

но не одним, как прежде, полушарьем.
Два опыта сомкнулись в полноте.
И, кажется, слова сейчас нашарим

вернейшие, насущнейшие, те…

3.
Во-первых, стыд. Лишь по тому резону,
КАК ОБОБРАЛИ НАС В РОДНОЙ ДЫРЕ!
Вкусноты разные — до горизонта,

черешня и арбузы в январе.
И больше, чем людей — автомобилей,
а воздух чист, что роза на заре.

Приветливые лица… Но — обидно:
ведь и у нас ТАКАЯ ЖЕ страна, —
с землей, с культурой… А живем — как быдло!

Всё — Партия? Да только ли она?

………………………………………………………………….
90.
Да не сочтется эта речь за наглость:
— Не «Городу и Миру» — ей о ней,
стране моей, сказал я с глазу на глаз

ей-ей же правду… Издали видней.
И ежели я не увижу боле,
как говорится, до скончанья дней

картофельного в мокрых комьях поля,
сарай, платформу в лужах и вокзал —
ну, что ж, пускай. Предпочитаю волю.

Умру зато — свободным. Я сказал.


*** Терцины (автор: Самуил Киссин, [1913)

Сырые дни. В осенних листьях прелых
Скользит нога. И свищет ветр в тени
Плохие песни. Лучше б он не пел их.

На край небес краснеющий взгляни.
Лохмотьями кумачными рубахи
Висит закат на лужах. Злые дни!

Дрожат деревья в чутком вещем страхе.
Земля, как труп неубранный, лежит.
Как труп блудницы, брошенной на плахе.

Глаз выклеван. Какой ужасный вид!
Зияет здесь запекшаяся рана,
Здесь кровь струей из синих губ бежит,

Здесь дождь не смыл дешевые румяна,
Желтеют груди в синих пятнах все.
Припухшая мягка округлость стана.

Вороны гимн поют ее красе.
Такой ты будешь поздно или рано.
Такими – рано ль, поздно – будем все.

Чу! Крик ворон ты слышишь из тумана.


*** автор: Алексей Толстой из поэмы «Дракон» (1875), имеющую подзаголовок «Рассказ XII века (с итальянского)».

В те дни, когда на нас созвездье Пса
Глядит враждебно с высоты зенита,
И свод небес как тяжесть оперся

На грудь земли, и солнце, мглой обвито,
Жжет без лучей, и бегают стада
С мычанием, ища от мух защиты,

В те дни любил с друзьями я всегда
Собора тень и вечную прохладу,
Где в самый зной дышалось без труда...

…………………. Вся поэма состоит из 193 терцин, и кончается она так:

Молчали мы. Меж тем, палящий зной
Успел свалить, и вышед из собора,
На площади смешались мы с толпой,
Обычные там ведшей разговоры.


*** Валерий Брюсов. ТЕРЦИНЫ К СПИСКАМ КНИГ

И вас я помню, перечни и списки,
Вас вижу пред собой за ликом лик.
Вы мне, в степи безлюдной, снова близки.

Я ваши таинства давно постиг!
При лампе, наклонясь над каталогом,
Вникать в названья неизвестных книг;

Следить за именами; слог за слогом
Впивать слова чужого языка;
Угадывать великое в немногом;

Воссоздавать поэтов и века
По кратким, повторительным пометам:
«Без титула», «в сафьяне» и «редка».

И ныне вы предстали мне скелетом
Всего, что было жизнью сто веков,
Кивает он с насмешливым приветом,

Мне говорит: «Я не совсем готов,
Еще мне нужны кости и суставы,
Я жажду книг, чтоб сделать груду слов.

Мечтайте, думайте, ищите славы!
Мне все равно, безумец иль пророк,
Созданье для ума и для забавы.

Я всем даю определенный срок.
Твори и ты, а из твоих мечтаний
Я сохраню навек семь-восемь строк.

Всесильнее моих упоминаний
Нет ничего. Бессмертие во мне.
Венчаю я – мир творчества и знаний».

Так остов говорит мне в тишине,
И я, с покорностью целуя землю,
При быстро умирающей луне,

Исчезновение! твой зов приемлю.

…………………………………………………. 10 апреля 1901


*** Константин Бальмонт. ТЕРЦИНЫ

Когда художник пережил мечту,
В его душе слагаются картины,
И за чертой он создает черту,

Исчерпав жизнь свою до половины,
Поэт, скорбя о том, чего уж нет,
Невольно пишет стройные терцины.

В них чувствуешь непогасимый свет
Страстей перекипевших и отживших,
В них слышен ровный шаг прошедших лет.

Виденья дней, как будто бы не бывших,
Встают, как сказка, в зеркале мечты,
И слышен гул приливов отступивших.

А в небесах, в провалах пустоты,
Светло горят закатным блеском тучи,
Светлее, чем осенние листы.

Сознаньем смерти глянувшей могуче,
Звучат напевы пышных панихид,
Величественны, скорбны, и певучи.

Все образы, что память нам хранит,
В одежде холодеющих весталок,
Идут, идут, спокойные на вид.

Но, Боже мой, как тот безумно-жалок,
Кто не узнает прежний аромат
В забытой связке выцветших фиалок.

Последний стон. Дороги нет назад.
Кругом, везде, густеют властно тени,
Но тучи торжествующе горят.

Горят огнем переддремотной лени,
И, завладев всем царством высоты,
Роняют свет на дольния ступени.

Я вас люблю, предсмертные цветы!


*** Отрывок из стихотворения Дмитрия Мережковского «Микеланджело»:

Тебе навеки сердце благодарно,
С тех пор как я, раздумием томим,
Бродил у волн мутно-зеленых Арно,

По галереям сумрачным твоим,
Флоренция! И статуи немые
За мной следили: подходил я к ним

Благоговейно. Стены вековые
Твоих дворцов объяты были сном,
И мраморные люди, как живые…



*** Терцины ада, Александр Кондратов

Пройдя до половины жизнь земную,
блуждаю в ней, как в сумрачном лесу.
Из хищников, что следуют за мною,

не тигра вижу – рыжую лису.
Обман! И нет Вергилия во мраке…
Лишь чёртову подобен колесу

кружится мир, хвостом своей собаки
кусая всех, кто на его пути.
Мысль – электронам, роботы – абаки!



*** День мёртвых, Равиль Бухараев

«…Сходя с ума в начале ноября,
я выдумал себе любовь другую.
Мне было страшно, проще говоря.

Открылось мне, что я собой торгу.
Кричали птицы. Муть плыла в глазах.
Ночное, мнилось, утром обмозгую,

Но утром просыпался весь в слезах,
без радости, толкавшей встарь под рёбра,
Со мною просыпались ложь и страх…

______________________________________
Литературные практики продлятся до 20.06.2021 включительно